Проблемы социализации современной молодежи

В этой связи, говоря о свойствах  такого объекта, как молодежь, с учетом социализационных задач, невозможно избежать вопросов к характеристикам социальной системы. Может ли существующая социальная система, даже если она знает об ограниченности и конечности ресурсов, изменить свой тип деятельности и воспитать своих детей так, чтобы они выжили? Или не может? Это уже вопрос об исторических законах.

Мы ведь тоже знаем об ограниченности ресурсов и проблемах экологии, но продолжаем потребительский образ  жизни. При этом его базисной онтологией, мировоззренческой рамкой является, пожалуй, жизненный и в основном потребительский комфорт. Однако учитывая прогноз, в рамках социальной инженерии мы начинаем искать, как и за счет чего можно сохранять этот комфорт и дальше. Пусть даже часть населения земного шара при этом вымрет, а мы сможем продолжать жить по-прежнему, если нет другого пути. В этой рамке работают индивидуализм, борьба за выживание, и закон "выживает сильнейший", причем работают до тех пор, пока на Земле не останется один, последний "сильнейший". Конкретная проблема здесь заключается в том, что мы уже настолько изменили среду, что не ясно, успеем ли перестроиться до того, как условия изменятся кардинально.

Никакое наличное бытие не заставляет нас думать о будущем. Кризис семьи  приводит к тому, что дети теперь никому не нужны. Не срабатывает уже даже то правило, что появление собственных детей обычно начинало подталкивать человека к будущему. Ныне один человек может задумываться над этим, а другой - нет. Это - современная проблема ответственности за будущее. Она все более настойчиво обсуждается теперь, особенно на Западе. "А какой мне прок от этого будущего?" - часто стали рассуждать и обыватели, и политики. "На этот пугающий вопрос не существует рационального ответа,- признается американский философ Роберт Хейлбронер.- Ни один разумный довод не может убедить меня позаботиться о потомках или пошевелить пальцем ради них. В сущности, любые рациональные соображения неумолимо заставляют нас дать отрицательный ответ на этот вопрос." (201, с.314)

Но зато здесь можно найти ответ на вопрос, почему общество вынуждено заботиться о своем будущем и растить молодежь. Самое первое представление о будущем - то, что это не реальное, а потенциальное состояние, потенциальная возможность. Отсюда - два важных следствия, обнаруживаемых при различных подходах, обыденном и теоретическом. Метафизическое сознание улавливает в данном определении в первую очередь тот смысл, что будущее - это то, чего в реальности еще нет. Этим выводом, пожалуй, и ограничивается степень заинтересованности обывателя. Вместе с тем, как это ни печально, но большинство форм деятельности, осуществляемой различными субъектами (должностными лицами, коллективными органами, социальными институтами и прочими), на всех социальных уровнях в современной России тоже обнаруживает в своих установках именно эту позицию.

Но мы пойдем от того, что прошлое, настоящее или будущее состояние  объекта есть его время. Молодежь - это будущее общества, его будущее  состояние. Значит, молодежь оказывается  воплощением времени. Это понимание  молодежи в качестве будущего выводит  нас на уровень реляционной концепции времени, согласно которой время понимается как смена качественных состояний изменяющегося объекта. При этом связывая время с молодежью, во-первых, констатируем, что будущее общество можно увидеть в том новом поколении, которое уже актуально существует в настоящем времени в виде детского и молодежного сообщества. Во-вторых, актуально существующая молодежь есть потенциальное "взрослое" общество. Таким образом, новизна и специфика решения вопроса о будущем в данном случае состоит в том, что в лице молодежи будущее существует в настоящем (что нетипично для многих объектов), а уж потом настоящее потенциально проецируется в будущее.

Бытийное же и логическое противоречие молодежного сообщества в данном отношении заключено в том, что  оно, с одной стороны, только потенциально есть общество, и социальные характеристики присущи ему в зачаточной и развивающейся форме. С другой стороны, это есть социальная группа, сообщество с реальными объективно присущими ему и уже ныне реализующимися свойствами. То есть, здесь объективно заложено несколько противоречий: развития (характеристик и процессов, внутренних для этого поколения как некого качественного целого); части и целого ( молодежи как части общественного целого) и т.д.

Таким образом, молодежь - это не просто будущее. Специфично, что оно уже в настоящем активно проявляет себя. Оно актуализовано в виде многочисленной реальной малоуправляемой молодежи. И отцы, то есть "настоящее", "взрослое общество", сегодня вынуждены заниматься молодежью отнюдь не в заботе о том, чего еще нет (как это часто пытаются представить, говоря красивые слова о будущем), а боясь ходить по улицам и спасая собственную жизнь. Даже практически и реально заботясь о молодежи, они на самом деле заботятся не о ее будущем, а о собственном настоящем. Потому что это будущее существует в буйной активности несоциализованной молодежи не завтра, а сегодня. (Относительно заботы о собственных детях как о будущем будет сказано несколько ниже.)

Итак, молодежь - это актуализованное  будущее, то есть, она не только будущее, но и настоящее. Ею необходимо заниматься прямо сейчас, чтобы молодой дикарь не уничтожил нас сегодня. Каким он станет завтра - мало кого волнует. Этот вывод доказывается состоянием всей нашей работы с молодежью. Когда в Тольятти две недели бастовали учителя, детская преступность выросла в 400 раз. Но разве кого-то взволновало, что эти дети могут всю будущую жизнь провести в тюрьме? Нет, самим по улицам ходить страшно стало. Потому что, к примеру, в США (апрель 1999г.) такие молодые дикари застрелили в одной школе 13 своих сверстников и более 20 ранили. Президент Клинтон назвал это самым крупным преступлением подобного рода за всю историю Соединенных Штатов. При этом вряд ли кто-то подумал о них как о будущем, которого еще нет.

Зафиксируем: это синхронный срез - практически о молодежи заботятся, потому что она сегодня есть определенная социальная группа. Она - угроза настоящему. Но за исключением таких экстремальных ситуаций, о ней нередко говорят и действуют, как с чем-то второстепенным, еще не актуальным, которое можно отложить до лучших времен, поскольку сегодня есть более близкие и неотложные проблемы. Это - весьма любопытные противоречия настоящего и будущего, в частности реальные противоречия синхронического и диахронического взгляда на молодежь.

К сожалению, ни о каком будущем  современное общество еще не думает. Это идеальные конструкции, пока не имеющие места в настоящем. Каким оно станет завтра - пока мало кого заботит. Хотя, конечно, забота о  будущем все же присутствовала практически всегда в общественных настроениях. Но, как правило, во взглядах некоторых мудрых и ответственных подвижников, которые всегда были и задавали некую идеальную (и для своего времени, и в вечности) рамку. В основном же и в традиционном обществе, как и в современности, именно забота о себе заставляла заниматься "взрослое общество" молодежью.

Правда, можно согласиться, что  по отношению к собственным детям  это проявляется не в таком  усугубленном виде, поскольку связи  здесь короче и полнее. Но тем не менее, по большому счету отношения между поколениями в семье и поныне тоже незначительно отклоняются от этого правила. Взрослые всегда знали, что придет старость, и им, кроме детей, в ней надеяться будет не на кого и не на что. Поэтому если сын сильный, умелый, да еще и с почтением к родителю, - старость обеспечена, в противном случае один удел - умирать в бессилии.

Вместе с тем, поскольку будущее  уже объективно присутствует в настоящем, то уже сегодня имеют место  факторы и события, которые позднее  обнаруживают себя и могут быть поняты как его предпосылки. Когда сегодня предпринимаются какие-то действия по социализации молодежи, то хотя фактически они и диктуются собственными интересами "взрослого общества", а не молодежи, то есть, направлены на спасение им себя в настоящем, но при этом в нее все же закладывается нечто положительное, что неизбежно проявится завтра. И будущее всего общества действительно будет реализовываться и возникать только через деятельность тех, кто сегодня составляет молодежь. А значит, определяющий и перспективный характер приобретают представления, ценности, нормы и установки сегодняшней молодежи. Те нормы и ценности - а возможно, и иллюзии, - которые усвоены молодежью сегодня, - это и есть будущее общество и будущее общества. Поэтому ценностные ориентации молодежи являются для общества ценностью в квадрате!

Это объясняет причину важности формирования у молодежи определенных ментально-ценностных и поведенческих  конструкций. И если взрослые, даже как будто заботясь о молодежи, на деле заботятся только о своем настоящем, то они тем самым формируют свой завтрашний день. А то, что молодежь уже усвоила и присвоила из настоящего, то есть, из "взрослого" бытия, определенным образом с ней разделенного и совместно прожитого, то и будет его будущим. Так, если это общество вложило в настоящее только установку заботиться о собственном выживании, и молодежь, прожив это, восприняла адекватно как определенное соотношение ценностей, то дальше это будет транслироваться как принцип жизнедеятельности. Оттранслирована война всех против всех - в будущем тоже будет действовать этот принцип. Причем в соотношении 3-х поколений - как забота настоящего ("взрослого" поколения) лишь о себе и собственных интересах, с пренебрежением как поколению родителей ("прошлому"), так и к поколению детей ("будущему"). Что мы и наблюдаем сегодня в Российском обществе на примерах судеб стариков и детей (пенсии, социальное обеспечение, нужды образования, культуры, здравоохранения и т.д.)

Если молодые уяснили, что отцы заботятся только о себе, то вырастая, они тоже будут заботиться только о себе. Они не будут думать ни о своих отцах, ни о своих детях. Но для общества это - завтрашняя смерть. И если не индивиды, то кто отвечает перед будущим за сохранение социальности?

Ответ один - институции. То есть, государство и гражданское общество. Это их объективный интерес, они должны заботиться о том, чтобы у индивидов возникали идеальные представления о необходимости существования государства, общества, морали и других форм социальности. В условиях же угасания индивидуального интереса к будущему и снижения деятельностного потенциала гражданского общества, через головы отцов и матерей, выстраивать социализацию молодежи остается только государству. Стало быть, истиной в последней инстанции на современном участке всемирно-исторического пути общества от прошлого к будущему остается государство. Оно, по идее, остается последним оплотом, стержнем, гарантом и надеждой того, чтобы человечество не потеряло перспектив своего будущего. Ну что же, кое-что все же лучше, чем ничего. Однако вся проблема заключается в том, что и здесь сегодняшний день опять наталкивается на противоречие: нет государства как метафизической сущности, оно персонифицировано людьми. А там сидят все те же самые "отцы"...

Одна из попыток выделить главную содержательную черту специфического облика молодежи приводит к такой доминирующей характеристике, как процесс освоения социальных норм. В сущности человек социализуется и осваивает новые формы социального опыта всю жизнь, до старости. Но есть период активной социализации, период ее доминирования в жизнедеятельности человека, качественной границей которого является его вступление в репродуктивный возраст, сопровождающийся обзаведением семьей. Как только человек начинает воспроизводить потомство, он выходит из периода активной социализации, т.е. перестает быть молодым. Тогда первоначально можно определить молодежь так: молодежь - это все те, кто еще находится в процессе усвоения социальных образцов, норм и ролей.

О социализации речь еще впереди. А здесь остановимся еще на одном ракурсе проблемы связи молодежи и времени. Это проблема взаимоотношения поколений в ее временном аспекте, имеющем отношение к пониманию сущностных характеристик молодежи. Для описания и объяснения "уникальной" Российской ситуации мы, как всегда, пытаемся изобрести "свой велосипед". В то время, как многомерный по ширине и глубине мировой опыт "проживания" обществом различных ситуаций нередко может подсказать нам принцип, следуя которому, можно будет определить и специфику нашего социально-культурного пространства, и возможные варианты эффективного действия в нем.

В определенном аспекте наше общество ныне переживает ситуацию необратимого разрыва между поколениями реально  действующих и живущих людей. Подобная ситуация уже переживалась некоторыми сообществами, и они смогли поставить нужные вопросы и понять причины происходящего. Так, в западном обществе необратимый разрыв между поколениями, хотя и был вызван во многом иными причинами, в 50-60-е годы стал объектом пристального анализа. Тогда философы, культурологи, социологи, психологи и другие специалисты сформулировали очень важные принципы анализа и понимания таких ситуаций.

Плодотворной для понимания  этих проблем оказалась типология  культур, предложенная известным этнографом М. Мид (94). Она предложила различать в человеческой истории типы культур по критерию связи между поколениями в отношении к темпам общественного развития. По данному основанию было выделено три чистых типа. Первый - постфигуративный, где дети учатся прежде всего у своих предшественников; второй - кофигуративный - где дети и взрослые учатся у своих сверстников; третий - префигуративный - где взрослые учатся также у своих детей.

В постфигуративных культурах изменения  протекают очень медленно, прошлое взрослых оказывается будущим каждого нового поколения. Октябрь 1917 года и последующие события - гражданская война, индустриализация и коллективизация - в основном сломали этот тип в России. Его место заняла культура кофигуративного типа, где господствует модель поведения людей, подражающих своим современникам. Старшие поколения являются образцами для подражания, но они же санкционируют нововведения. Отдельный индивидуум может стать выразителем нового образа жизни, т.е., в свою очередь, новым образцом. Образы вождей от Ленина до Горбачева соседствуют здесь с образами Павлика Морозова, Павки Корчагина, молодогвардейцев, являя собой в советском обществе образцы для подражания. Но бурные реалии перестройки и последующие события сделали и этот тип культуры далеким прошлым.

Падение "железного занавеса" привело к тому, что поколение  детей 80-х годов попало в объятия  объединенной электронной коммуникативной  сети и приобрело такой опыт общения  с миром, которого никогда не было и не будет у старших. Старшее  поколение потеряло надежду увидеть в своих детях повторение своего беспрецедентного опыта, который отныне стал детям не нужен. Молодежь теперь в принципе не может выступать простым преемником и транслятором прежних норм, поскольку она а priori их не принимает. Жизненная перспектива молодежи принципиально не будет повторением опыта их родителей.

В этих условиях становятся необходимыми совершенно новые механизмы обеспечения  взаимоотношений между обществом  и входящими в него новыми поколениями. В частности, на государственном уровне в полный рост встает проблема выстраивания государственной молодежной политики (о чем тоже речь впереди). Однако уже в период своего становления государственная молодежная политика, замещая многие прежние институты социализации молодежи, изначально должна не только закладывать в свои основания, но и безотлагательно демонстрировать некоторые атрибутивные свойства, без которых у нее нет перспектив социального выживания как жизнеспособного социального механизма. В частности, начиная с собственной идеи и своих первых практических шагов, она должна стать привлекательной, с точки зрения внутренней мотивации молодых людей, в которую не входит такая "ценность", как архаический опыт жизни предшествующих поколений.