Правовое государство в истории и политико-правовой мысли России

      Суд и основы права. Представитель и  один из основоположников социологической  школы права, председатель первой Государственной  Думы, профессор С.А. Муромцев (1850-1910) отводил суду значительную роль в  определении правового курса  развития государства. Суд, его правотворческая  деятельность представлялись ему основными  средствами создания и поддержания правовой основы деятельности государства.

      Профессор Г.Ф.Шершеневич (1863-1912) как представитель юридического позитивизма и узконормативного правопонимания, по существу рассматривал правовое государство как государство законности при либеральной ориентации законодательства.

      Н.М.Коркунов (1853-1904) предлагал социально-психологическое объяснение формирования определенности правом деятельности государства. Он рассматривал государственную власть как «силу, основанную на создании людьми своей зависимости от государства»⁷. Ключ к природе государства и права он видел в сознании зависимости, являющимся генетическим корнем данных явлений. Органы государства – хранители и распорядители возникающей таким образом силы, я формы и состояния государства – формы и способы ее реализации. ОН полагал, что в основе эволюции государства лежит эволюция сознания зависимости от власти (что и составляет суть власти, по Коркунову) и, в конечном счете, сближение в ходе этой эволюции права и государства как взаимосвязанных и взаимоподкрепляемых элементов сознания зависимого подвластного и обязанного от властвующего  и имеющего право. «Ограничение власти правом устанавливается не потому только, что дальновидные представители власти сознательно ограничивают себя правом граждан по соображениям целесообразности, а потому также, и притом главным образом потому, что сознание зависимости от государства, служащее основой его власти, никогда не бывает безграничным, безусловным и с развитием общественной жизни, с образованием наряду с государством множества других общений, с успехами международного общения, сознаваемая нами зависимость от государства становится все ограниченнее и условнее. Властвование над нами государства и ограничение этого властвования правом имеют одно и то же общее основание – в нашем сознании, в сознании зависимости от государства и в сознании целого ряда интересов, противопоставляемых интересам власти и требующих определенного с ними разграничения»⁸.

      «Психическое», «гипнотическое»  воздействие выдающихся творческих личностей на пассивную  массу, способную лишь к «подражательным  процессам», подчиняющуюся чужому примеру  поведения и руководству вождей – инициаторов, рассматривал как генетический источник права, политической власти и государства видный историк, юрист и социолог М.М. Ковалевский (1851-1916)⁹ . Отсюда – не право или государство в конечном счете определяют друг друга, а оба явления и их соотношение приобретает воспитание выдающихся личностей как носителей своего рода генетического кода политико-правовых порядков.

      Основоположник  психологической школы права  Л.И.Петражицкий обосновывал положение о том, что право – явление сознания и не может рождаться вне сознания. Он писал, что человек, возможно, для придания соответствующего внешнего авторитета праву, приписывает его сознание «существам и силам высшего порядка». В современном правоведении и государствоведении, замечал он, роль такого существа часто отводится государству. Государство же, доказывал он, - «явление правовой императивно-атрибутивной психики», реализующей ряд функций права как системы норм являющихся по своей природе продуктом социально-психической жизни¹⁰. Кроме того, Петражицкий обращал внимание на то, что современная ему теория права и государства была ориентирована преимущественно на изучение и объяснение внутреннего права и к нему относились выработанные в ней общие понятия. Включение в предмет изучения права международного права требует новых общих понятий права, нового объяснения его соотношения с государством. Объяснить же более глубокую природу прав «официально-правовая юриспруденция» оказывалась, по Петражицкому, не способной¹¹.

      Таким образом, проблема правового государства  с психологической точки зрения, - прежде всего проблема наличия, воспитания и формирования соответствующего правосознания  транслируемого в окружающий мир  в виде правовых норм, судебных решений, кристаллизующегося в политико-правовых институтах; проблема координации властеотношений с установками, образами и идеями сознания о праве и государстве.

      Естественные  права человека и правовое государство. Неотемлемые права и свободы человека как «основы или предпосылки правового государства» рассматривались Б.А. Кистяковским (1868-1920). В числе таких прав и свобод он выделял, в частности, свободу совести, культов, слова устного и печатного, общения, свободу союзов и собраний, передвижения, право на доброе и незапятнанное имя, на неприкосновенность личности и т.д. Благодаря неотъемлемым правам и неприкосновенности личности, по Кистяковскому, в правовом (или конституционном) государстве государственная власть не только ограничена, но и «строго подзаконна». В то же время он критически относился к идеям российских государствоведов, писавших о подзаконности власти самодержавного государства, отмечал множество нарушений законов особенно «в сфере верховного управления»¹².

      Самым важным учреждением правового государства  Кистяковский признавал народное представительство, которое должно быть организованно так, чтобы исключить «деспотизма народа». При этом он полагал, что в правовом государстве возможно и необходимо гармонизировать соблюдение прав народа и прав и свобод человека.  Это возможно при организации власти таким образом, чтобы и народ, и личность (граждане и.т.д.) были «не только объектом власти, но и субъектом ее»¹³. Констатируя, что «правовое государство часто называют буржуазным», он предполагал, что социалистическое демократическое государство «по своей правовой природе» не будет «прямой противоположностью правовому государству», хотя и соглашался с тем, что вопрос о социалистическом государстве еще недостаточно изучен¹⁴.

      Одним из видных представителей теории естественного права в религиозно-нравственной интерпретаций был П.И. Новгородцев (1866-1924), профессор Московского университета по кафедре энциклопедии права, член партии конституционных демократов, эмигрант с 1920 г., декан Русского юридического университета в Праге. Как большой знаток истории правовой мысли, Новгородцев проводил параллель между заблуждениями общественного сознания XIX – начала XX ВВ. и эпохой софистов в Древней Греции. Он сравнивал современный ему рационализм во взглядах на государство и право с наивной уверенностью части софистов в возможности человека произвольно конструировать государство и право, считавших весь общественный порядок делом человеческого искусства¹⁵. В работе «Кризис современного правосознания» (М., 1909) Новгородцев отмечал также преодоление в начале XX в. веры конца XVIII в. В государство как обладающее силой совершать чудеса. В то же время, полагал он, доверие к государству растет в связи с расширением его социальных функций, связанных с защитой прав более широких общественных слоев и отдельных граждан (подданных).

      Некоторые теоретики права начала XX в. признавали современные им государства Западной Европы и Америки «правовыми или конституционными», по-разному устроенными, с учетом различных условий существования¹⁶. Новгородцев предъявлял высокие требования к правовому государству и рассматривал правовое государство как идеал, к которому следует стремиться, отмечая, что также оно понимается и сторонниками данной концепции, а вовсе не как реальное практически осуществленное и эффективное средство разрешения общественных противоречий.

      Положительное право создается часто в неблагоприятных  условиях, его содержание «подвержено  влиянию корыстной воли, неосведомленности, ложной теории и неумения. И тем не менее, как бы ни были велик и даже чудовищны уклонения и извращения, вносимые в его содержание этими факторами, оно по самой природе своей сохраняет в себе основное ядро естественного права, для служения которому оно призвано в жизнь… Несовершенство положительного права есть общий бич людей, союзов, государств и всего человечества….»¹⁷. В обществе происходит раздвоение права на естественное истинное и положительное – в той или иной степени неточное, неистинное и также разделение правосознания на два компонента – наряду с естественным возникает и «положительное правосознание».

      Специально  исследовали проблемы правового  государства юрист и историк, член ЦК партии кадетов с момента  ее основания С.А. Котляревский (1873-1939), посвятивший проблеме правового государства докторскую диссертацию (1909 г.) и профессор, член партии кадетов с 1905 г., депутат II Государственной Думы, редактор периодических изданий «Право» и «Вестник права» В.М. Гессен (1868-1920), автор работы «О правовом государстве» (СПб., 1906).

      Гессен  определял правовое государство  как государство, «которое признает обязательным для себя, как правительства, создаваемые им же, как законодателем, юридические нормы» Существенной чертой теории правового государства Гессена  являлось то, что он дифференцировал  характер связи с правом законодательной  и исполнительной власти (законодательствования и управления). Законодательную власть он рассматривал как независимую от закона по своей природе, а исполнительную (правительственную) – как связанную, ограниченную в своей деятельности законодательством. Издавая закон, государство ограничивает им не только индивидов, но и само себя в лице правительства (исполнительной власти). «…Правящее, а не законодательствующее государство, - писал он, - ограничено действующим положительным правом»¹⁸.

      Составными  частями теории правового государства  Гессен считал, в частности, идей и  теории: «обособление властей»; конституционный  строй; парламентский режим и  систему народовластия; подзаконность актов исполнительной власти; внедрение идеи о том, что не народ создан для бюрократии, а она должна служить народу; перевод отношений между властями из сферы исключительно властеотношений в сферу правоотношений; признание государством сферы свободы индивида в которую государство не вправе вмешиваться; наличие целого «каталога политических свобод»; подчиненность законам главы исполнительной власти и всех ее чиновников.

      К числу черт, свидетельствующих об определенной ограниченности концепции  Гессена можно отнести: фактическое  сведение им права к закону и тем  самым выведение законодательной  власти из подчиненности праву; недифференцированное и распространяющегося не только на исполнительную, но и законодательную  власть.

      Одной из актуальных проблем доктрины правового  государства явилась проблема соотношения  правового государства и государственного суверенитета. Данный аспект концепции  правового государства имеет  особое значение. Что первично –  государственный суверенитет или  право (суверенитет права)? Суверенитет  предполагает и правотворческую  деятельность государства. Означает ли это и в каком смысле приоритет государства над создаваемым им самим правом? Не выступает ли право с точки зрения теории государственного суверенитета своего рода подданным, а государство как бы абсолютным монархом? Если государство является суверенным, то есть независимым, то может ли оно быть скованно, ограниченно чем-то, даже правом – внутренним законодательством, международным правом? Включает или исключает концепция суверенитета связанность государства правом, в том числе международным? Может ли быть правовым государственный суверенитет и что он означает – независимость или зависимость государства от права?

      Ответы  на эти вопросы разными теоретиками  права давались различные.

      При этом одни ставили под вопрос абсолютность государственного суверенитета, полагая, что следует, прежде всего, рассматривать  конкретную динамику соотношения сил  в реальности. Другие, и таких было большинство, особенно среди специалистов в области международного права (Л.А.Комаровский, А.Н. Стоянов, Ф.Ф. Мартенс, В.П. Даневский, П.Е. Казанский, А.А. Треплин и др.), дифференцировали степень суверенитета государства внутри страны и во вне, отмечая, что в международных отношениях она относительно меньше и государству необходимо значительно самоограничивать себя, считаться с правами иных государств, с международными договорами и т.д. При этом некоторые отмечали большую степень правового характера международно-правовых отношений государства по сравнению с внутригосударственными¹⁹. Третьи исходили из того, что государственная власть по своей природе правовая, а потому и ее суверенность имеет правовой характер, а суверенитет права становится важным компонентом государственного суверенитета – «абсолютизм власти устраняется и над суверенитетом государства надстраивается суверенитет права»²⁰. Кстати, если саму по себе природу государства считать правовой, то можно оправдать не только любой выход государственной власти из правового пространства, но и любое государство, любой политический режим. Как показал XX в. это весьма сомнительно, по крайней мере, применительно к конкретным, единичным государствам.

      Н.А. Бердяев отмечал, что государственный  суверенитет – лишь абстракция юридического мышления. В действительности такого суверенного субъекта не существует. Народ и народ – реальные субъекты, но также не являющиеся в полном смысле суверенными. В мире есть «единое  суверенное существо – Бог»²¹.

      Интересные  размышления о верховенстве права  и государственном суверенитете содержится в трудах известного дореволюционного юриста-теоретика, затем эмигранта  А.С. Ященко (1877-1934). Он отмечал, что теории, признающие верховенство права над государством вступают в противоречие с концепцией государственного суверенитета. Ященко предлагал различать право в юридическом смысле и в нравственные идеи, лежащие в основе права. Эти последние стоят выше государства и его суверенитета. Но право в юридическом смысле не может, по его мнению, быть выше суверенного государства. Сама «суверенная власть есть явление положительного права, творец и высшая инстанция в решении вопросов положительного права; но область чисто нравственных норм находится вне компетенции положительной юридической суверенной власти, и конечно, власть, как и всякое положительное человеческое создание, ограниченна ими»²². Ященко допускал, что понимаемое в нравственном смысле естественное право, можно рассматривать как стоящее над государством. Однако позитивное право, полагал он, не может стоять выше государства.