Право и социальное государство

Государство - многоаспектное образование. Фиксируемые мыслью особенности каждого из аспектов его структуры и деятельности получают свои соответствующие определения, которые, по принятому в науке обыкновению, одновременно становятся и номинациями государства как такового. Например, через обозначение той или иной формы правления оно в целом квалифицируется либо в качестве республики, либо в качестве монархии. Государство же, характеристика которого является производной от констатации присущего ему типа политико-территориального устройства, аттестуют как унитарное либо федеративное. В зависимости от степени его непосредственного участия в общественно-экономических процессах (если степень брать в крайностях), оно выступает интервенционистским или оптимальным.

Со второй половины XX в. в  концептуально-понятийный аппарат  государствоведения и юриспруденции вошли и прочно в нем закрепились положения о современном государстве не только как о республиканском (монархическом), унитарном (федеративном), либеральном (авторитарном), правовом, светском и т.д., но также как о социальном. Хорошо известно, что формула "социальное государство" присутствует в ряде принятых в последние десятилетия конституций и активно пользуются в политическом и юридическом обиходе.

Посредством данной формулы  те, кто обращается к ней, маркируют деятельность государства по перераспределению имеющейся в обществе совокупности материальных и иных благ в соответствии с принципами "социальной справедливости". Дух этих принципов рассудочен, суров и непреклонен. Он требует обеспечить каждому "достойный уровень жизни", исключить или минимизировать "неоправданные социальные различия" между людьми, выравнивать "неодинаковые стартовые жизненные возможности" индивидов, помогать всем страждущим, нуждающимся и т. п.

На сегодня достаточно прослежена история идеи социального  государства и освещена практика его институционализации и функционирования. Изучены специфические черты  аккумулирования и перераспределения  им национальных ресурсов. Тщательно  рассмотрен опыт реализации патронажной  роли государства. На этой основе выявлены как плюсы, так и минусы, неизбежно  сопутствующие выполнению государством такой роли. Показаны неоднозначные  экономические, политические, нравственные, психологические и другие последствия  ее претворения в повседневную жизнь. Короче, знаний (и притом полезных) насчет социального государства теперь накоплено немало.

Однако некоторые очень  важные стороны природы интересующего  нас феномена остаются все еще  не в должной мере исследованными и проясненными. В частности, не удостоилось  должного внимания соотношение социального  государства и права. Необходимость  и польза анализа проблемы "социальное государство -право" проистекает из того, что он дает возможность продолжить и углубить познание модусов бытия обоих названных объектов, позволяет обрести более полную и достоверную информацию о них. Потому указанный анализ столь актуален как в плане теоретическом, так равно и в прагматическом.

I

При подходе к проблеме социального государства крайне редко открыто и внятно говорят  о том, что, собственно, разумеют под  самим государством. Оттого сплошь и рядом остается неясным образование, которое начинают считать социальным. В настоящей статье под государством подразумевается публично-властным способом агрегированное и устроенное общество, достигшее в своем экономическом  и социокультурном развитии стадии цивилизации. Другими словами, государство есть не что иное, как публично-властная организация народа, возникающая на известном этапе его истории - организация, которая на публично-властный лад интегрирует (объемлет собой, включает в себя) всех людей, составляющих народ. Именно государство как публично-властная структура - надлежащий и точный адресат определения "социальное". Вернее будет сказать, что приведенное определение относится не к композиции, не к построению государства, а к отмеченному вначале праксеологическому, деятелъностному моменту его бытия.

Центральное звено организационной  структуры государства - государственный  аппарат. Он осуществляет управление делами общества, публично-властным способом агрегированного и устроенного; он же официально представляет все  это общество целиком. В число  тех дел, которым "заведует" аппарат  государства, входят (наряду с множеством прочих забот) аккумулирование и  перераспределение национальных богатств сообразно задачам, решаемым государственно-организованным обществом. Бесспорно, к деятельности, именующейся "социальной", госаппарат прямо причастен. Более того, без  него она просто невозможна; на нем  лежит изрядная доля ответственности  за подобную деятельность.

Отсюда, однако, не следует, будто государственный аппарат - единственный субъект социальной деятельности, монопольно занимающийся ею. Условием, истоком, постоянным и неотъемлемым компонентом последней является также деятельность субъекта уже  другого уровня и масштаба: государственно-организованного  общества. Активностью, совокупными  усилиями его членов создается вся  та масса материальных и социокультурных благ, которая затем (только будучи созданной) может аккумулироваться и перераспределяться госаппаратом в потребных обществу целях. Нет произведенной, наличной массы этих благ - нет и почвы для какой-либо социальной деятельности. В конечном счете государство, т.е. государственно-организованное общество, а не государственный аппарат, выступает ее генератором и основным, агентом. Стало быть, практически все граждане государства в той или иной форме и мере участвуют в ней. Посему она от них зависит, их интересом детерминируется. К сожалению, в дискуссиях о социальной деятельности государства очень часто проходят мимо данного принципиального значимого обстоятельства. За государство как таковое принимают государственный аппарат. Подмена понятий тут несомненна. Очевиден и тот серьезный вред, который эта (мягко выражаясь) некорректная операция причиняет теории и практике.

Теперь о праве. Будучи сущностно единым, оно в своих проявлениях многообразно. Эти проявления отличаются друг от друга внешне; роли заданные им природой права, тоже неодинаковы. Отношение формального равенства субъектов социального взаимодействия не идентично той норме поведения, коей субъекты в рамках такого отношения должны руководствоваться в своих поступках. Мера и форма свободы их действий не дублируются мерой и формойобязанностей и ответственности тех же самых субъектов, хотя абсолютно предполагаются такой свободой, служат ее необходимым коррелятом.Взаимность как принцип социального обмена, опосредствуемого отношениями формального равенства, - нечто иное, нежели притязания субъекта на известную долю жизненных благ, которые удовлетворяются благодаря такому обмену.

Каждый из отмеченных моментов именуют (в просторечии, в специальной  литературе, в официальных актах) правом. Именуют небезосновательно, ибо все они впрямь праворелевантны. Но вот только ни один из них самостоятельно, в изоляции от всех остальных, вне органической, "кровнородственной" связи с ними, не представляет собой право, т.е. правом в его целостности, в его истинном объеме и смысле не является. Принимать за право лишь какой-то его фрагмент, лишь то или иное отдельное его измерение - совершать ошибку очевидную; в логике ее называют pars pro toto. Все эти фрагменты или грани в совокупности, взятые в их неразрывном единстве, дополняя друг друга и проявляясь друг через друга, компенсируют сущностную неполноту, которая естественно свойственна каждому из них порознь. Знания о праве теоретически и практически продуктивны тогда и постольку, когда и поскольку верно исходное его понимание.

В контексте обсуждения проблемы "социальное государство - право" две внутренне сопряженные вещи вызывают первоочередной интерес и  нуждаются в большем освещении. Одна - принцип взаимности, непременно действующий в социальном обмене, который опосредуется отношениями  формального равенства участвующих  в нем людей. Другая вещь - притязания участников такого обмена как возможные  и дозволительные требования к некоему  лицу, призванному удовлетворять  их потребность в чем-либо.

Взаимность - имманентныйя признак социального обмена: при социальных взаимоотношениях никто не может получать нечто от других, ничего не давая взамен. Взаимность составляет и сокровенный дух права. Но в праве она уже приобретает форму эквивалентности. Согласен с утверждением B.C. Нерсесянца: "...специфика правового равенства и права вообще ...означает и требование соразмерности, эквивалента в отношениях между свободными индивидами как субъектами права". Велик диапазон самых разнообразных ценностей, фигурирующих в таком эквивалентном обмене. Точно определить их перечень едва ли возможно. Однако возможно и очень нужно зафиксировать тот факт, что обладателями обмениваемых посредством права ценностей выступают не просто человеческие особи, индивиды (группы индивидов). Ими являются субъекты права, т.е. носители одновременно притязаний (дозволяемых данной социокультурой) и обязанностей.

Правовыми данные притязания становятся (превращаются в правомочия) именно вследствие того, что таковые находятся в неразъединимой связке с корреспондирующими им обязанностями. В упрощение впадает тот, кто считает будто характер этой связки исчерпывается определением: "Правомочие одного субъекта есть обязанность другого субъекта". Подчеркнутое свойство неразрывности указывает на то, что у субъекта не может быть правомочия (а значит он не в состоянии быть "субъектом права"), если его не обременяет соответствующая этому правомочию обязанность. Чуть по-другому о том же самом пишет СВ. Королев: "...подавляющая часть людей приобретает те или иные личные права лишь посредством осуществления своих же обязанностей".

Началом эквивалентности - коренным принципом права - обусловлено не только наличие у каждого субъекта права на осуществление правомочий и связанных с ними обязанностей. Этим началом определяется также  соразмерность суммы и "объемов" правомочий и обязанностей. Их диспропорции нарушают отношения формального  равенства сторон, выводят носителей  диспропорциональных, несбалансированных правомочий и обязанностей из сферы  права.

Менее всего предшествующее изложение рассчитано на то, чтобы  в деталях представить систему  общенаучных взглядов на государство  и право. Преследовалась иная, достаточно узкая цель: создать некоторый  теоретический плацдарм для рационального  рассмотрения проблемы "социальное государство - право". В этом изложении  наверняка есть суждения, которые  не для всех приемлемы. В нем есть места, которые могут вызывать вопросы, оспариваться и опровергаться. Нормальная ситуация... Аномальна и опасна лишь вера в монопольное владение истиной, иллюзорная надежда на сочинение  непогрешимых текстов.

II

Вернемся к социальной деятельности государства. Напомню, что международно-правовые документы (Всеобщая Декларация прав человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Европейская социальная хартия и др.), конституции различных стран определяют ее - с теми или иными вариациями - как попечение государства о том, чтобы каждый человек имел такой жизненный уровень (включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание), который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи.

Правда, в этих актах, в  комментариях к ним нет единой и строго однозначной трактовки  того, каким конкретно (по степени  и насыщенности предоставляемыми государством благами) надлежит быть упомянутому  уровню. В одних случаях ориентируются на уровень "достойный", в других на "достаточный", в третьих - на "удовлетворительный", в четвертых - на "минимальный". Разнобой. Он не удивителен, в частности, потому, что не существует (да и существовать не может) универсального, пригодного для всех эпох и народов стандарта жизни с заранее четко очерченными количественными и качественными параметрами.

По-всякому описывают, объясняют  и оценивают социальную деятельность современного государства, ее задачи и  формат, используемые средства (ресурсы) и применяемые способы, результативность и прочее. По характеру осуществления  данной деятельности политологи различают  три типа западных государств "всеобщего  благоденствия": либеральные - США, Канада, Австралия; корпоративные ("консервативные") -Австрия, Франция, Германия, Италия; социал-демократические - скандинавские страны. Но никто не отрицает явного, бросающегося в глаза факта: практически все едины в убеждении, что она есть, что она действительно имеет место. Однако и тут не удается избежать расхождений. Они возникают тогда, когда встает вопрос о причинах, инициирующих такого рода деятельность, когда начинается анализ потребностей и интересов, удовлетворяемых с ее помощью.

Социальная деятельность современного государства, в которую  вовлечено и которой охвачено все его население, мотивируется рядом причин. Заниматься ею государственно-организованное общество (т.е. всю массу входящих в него граждан, иными словами - "коллективного гражданина") заставляет, на мой взгляд, осознание необходимости:

а) поддерживать некий доступный  уровень жизни членов общества как  непреложное условие существования  и функционирования самой государственности;

б) уменьшать остроту свойственной любому обществу социальной напряженности, предотвращать социальные расколы  и конфликты в нем;

в) соблюдать (как участнику  мирового сообщества государств) гуманитарные нормативы цивилизованного общежития;

г) выполнять предписания  нравственного долга, претворять в  жизнь моральные установки - принципы: альтруизм, милосердие, благотворительность  и т. п.

Конечно, не все причины, которые побуждают современное  государство к социальной деятельности, здесь перечислены. Скорее всего, есть еще и другие, не менее весомые  факторы, обусловливающие ее появление. Отмеченное обстоятельство ничуть не отражается на том, что она формируется  и выступает в виде "улицы  с односторонним движением". Поток  благ идет по ней только в одном  направлении - к их получателям (потребителям). Аналогичное по содержанию и адекватное по масштабу движение благ в сторону  их отправителей (создателей) на этой "улице" не предусмотрено.

Процесса взаимодействия в рамках социальной деятельности современного государства не происходит. Черты  обоюдности, взаимности ей не присущи. Об отсутствии в ее рамках эквивалентного обмена и говорить не приходится. Такой  констатации, кажется, довольно для  признания того, что она протекает  вне сферы права, несущей конструкцией которого является, повторюсь, как раз  принцип эквивалентности.