Массовые беспорядки

Агрессивность взбудораженной толпы увеличивается в несколько  раз ввиду ее многочисленного  и разнородного состава. В этом заключается  повышенная социальная опасность массовых беспорядков. Действия, предусмотренные  диспозицией статьи УК, предполагают именно агрессию. Совершить массовые беспорядки без использования элементов  агрессии невозможно, в связи с  этим законодатель подразумевает этот признак в объективной стороне  состава преступления.

Большинство авторов  определяет массовые беспорядки как  преступление, выражающееся в совершении конкретных действий, предусмотренных  в диспозиции статьи 212 УК РФ. Однако в ходе массовых беспорядков совершаются деяния, которые содержат признаки составов других преступлений. Массовые беспорядки являются особым конгломератом различных преступных деяний. В состав массовых беспорядков входят такие самостоятельные составы преступления, как поджоги, погромы, уничтожение имущества, причинение вреда личности и т.п., а вместе указанные в законе деяния подобного рода называются массовыми беспорядками, т.е. совокупности определенных преступлений, преступных действий, включая и их организацию.

С социологических  позиций массовые беспорядки - это  организованное группой лиц или  отдельным лицом действие (совокупность действий) с участием толпы, направленное на нарушение общественного порядка  и общественной безопасности, нарушение  национального и расового равноправия, совершаемые с целью дестабилизации обстановки и выселения неугодных  определенным кругам этнических групп  из мест постоянного проживания.

В рассматриваемом  преступлении толпа не может быть пассивной, не является простым сборищем любопытных или просто зрителей. Уголовная  ответственность в законе дифференцирована в соответствии с содеянным каждым из числа организаторов, исполнителей, подстрекателей и пособников.

Вывод по 1 главе:

Завершая экскурс  в историю отечественного и проведя  некоторый анализ зарубежного законодательства об ответственности за массовые беспорядки, следует отметить следующее:

1. На протяжении  многих веков в России устанавливалось  строгое наказание за насильственные  действия в общественных местах (включая вторжение в жилище), совершаемые большим числом людей.  Как особо опасные рассматривались  указанные деяния, если они сопровождались  применением оружия или оказанием  сопротивления усилиям властей  по их пресечению. Аналогичным  образом решается данный вопрос  законодательством большинства  зарубежных стран.

2. Этот факт свидетельствует  об определенной однозначности  оценки опасности анализируемого  вида преступлений в законах  государств, принадлежащих к различным  общественно-экономическим формациям,  с различным политическим режимом.  Объединяющим началом при такой  оценке выступают объекты посягательств,  к которым относятся: общественная  безопасность; жизнь» здоровье граждан;  деятельность государственных органов  по поддержанию общественного  порядка; собственность.

ГЛАВА 2 Квалификация массовых беспорядков по элементам      состава преступления

2.1 Объект  массовых беспорядков

Общеизвестно, что  эффективным может быть только такой  закон, который социально - исторически  обусловлен в момент своего принятия и лишь при постепенном сокращении числа оценочных понятий, что сегодня представляется вполне закономерным. Подобный подход в определении понятия массовых беспорядков сужает пределы судейского усмотрения, сводит к минимуму числа ошибок и вместе с тем укрепляет строгие и стабильные критерии законности. Однако и в этом, в общем - то правильном и нужном процессе должны быть свои разумные пределы. Прежде всего, материальный подход к оценке общественной опасности массовых беспорядков, как и любого преступления, " должен обеспечиваться в условиях законности не столько судом или иным правоприменительным органом, но, главным образом, и в основном, самим законодателем. Именно законодатель, формулируя норму, должен, указывать, в чем заключается общественно-опасный характер деяния..." Багмет А., Бычков В. Ответственность индивидуума за преступления, совершенные в толпе. В задачу же суда, по общему правилу, должна входить лишь оценка фактически наступивших последствий применительно к тем масштабам и пределам, которые указаны в законе. Сказанное ни в коей мере не означает, что судебные органы должны механически выполнять указания законодателя. Даже при формально-определенной конструкции состава преступления в распоряжении суда остается достаточный простор для оценки ситуации.

Объектом преступления, объектом утоловно-правовой охраны обычно в советском уголовном праве  и в уголовном праве сегодняшней  России признавали и признают общественные отношения, как мы уже видели, это  имело место в первых законодательных актах советской России. Вместе с тем в теории высказано мнение, что объект уголовно-правовой охраны и объект преступления не тождественные понятия. «По своему объему первое понятие шире второго. Уголовное право предусматривает средства охраны своих объектов не только от преступлений, но и от общественно опасных действий невменяемых и от опасностей, создающих состояние крайней необходимости. Но дело не только в этом, а главным образом в том, что понятие «объект преступления» "снижает" объект уголовно-правовой охраны до "элемента" или "стороны" преступления... Объект уголовно-правовой охраны - это не "элемент" или ''сторона" преступления, а важнейшие классовые ценности, ради охраны которыҳ создается уголовное право...» Демидов Ю.А. С указанным мнением вроде бы можно было согласиться. Действительно, объект уголовно-правовой охраны - более широкое понятие, не случайно в указанных ситуациях деяние не признается преступлением (например, крайняя необходимость - обстоятельство, исключающее преступность деяния; деяние, совершенное невменяемым, влечет за собой меры безопасности, а не наказание). Именно в связи с этим из двух анализируемых понятий более приемлемо второе. Действительно, объект уголовно-правовой охраны не является элементом, стороной преступления, поскольку это нормальные, социальные отношения, которые окружают каждого из нас и благодаря которым существует общество. Эти социальные отношения ни в коем случае не могут быть составными частями антисоциального поведения, в том числе - преступления, они находятся за пределами преступления, преступление суть вред этим отношениям.

Согласно ч. 1 ст. 2 УК задачами уголовного права являются охрана тех или иных отношений  от преступных посягательств, предупреждение преступлений и обеспечение мира и безопасности человечества. Критический анализ указанной нормы приводит к неутешительным выводам. Прежде всего, вполне понятно, что уголовное право является ретроспективной отраслью права, поскольку оно регламентирует правоотношения по поводу уже свершившихся преступлений. И в этом плане бы то бы смешно говорить об охране отношений, которым уже причинен вред или которые уже были поставлены под угрозу причинения вреда, не менее нелогично выделять при этом задачу предупреждения.

Уголовное право  согласно господствующему мнению имеет  своим предметом уголовный закон, преступление, уголовную ответственность  и освобождение от нее. Как видим, в качестве предмета в традиционном подходе нет места охранительной  функции. Однако указанный «недостаток» пытаются исправить некоторые авторы. Так, Е.А. Фролов указывает на два  предмета уголовного права - предмет  уголовно-правовой охраны (социально  полезные отношения) и предмет уголовно-правового  регулирования (конфликтные общественные отношения) Фролов Е.А. Объект уголовно-правовой охраны и его роль в организации  борьбы с посягательствами на социалистическую собственность. . Вслед за ним такую же попытку делает и И.Я. Козаченко «уголовное право сориентировано на два предмета. Первый - охрана наиболее важных для общества отношении… Содержание второго предмета как раз и составляют отклоняющиеся (аномальные) отношения противоречащие интересам не только отдельных граждан, но и общества в целом». Между данными позициями есть некоторое различие, но в целом они отражают одно и то же. На наш взгляд, данная точка зрения малоприемлема. Во-первых, не вполне ясно, куда авторы девали такие предметы регламентации уголовного права, как уголовный закон, уголовная ответственность, освобождение от нее. Готов допустить, что при расширенном толковании предмета уголовно-правового регулирования все это можно втиснуть туда. Готов допустить, что уголовный закон, уголовную ответственность, освобождение от уголовной ответственности законодатель регулирует. Но невозможно согласиться с тем, что закон регулирует аномальные отношения, ведь регулированию подлежит лишь то, что есть или будет, но нельзя регулировать прошлое (аномальные отношения - это ретроспективные отношения применительно к уголовному праву). Отсюда авторы просто обязаны ввести третий предмет - конфликтные отношения, т.е. преступления, но не в качестве предмета регулирования. Во-вторых, можно, конечно, признать предметом уголовного права предмет его регулирования, вот только ясности в вопрос о предмете это не внесет, поскольку потребуются дополнительное толкование, расшифровка указанного, при которой предмет регулирования будет распадаться на отдельные элементы - уголовный закон, уголовную ответственность, освобождение от нее. Именно в связи с этим нет смысла вводить общие фразы туда, где в этом нет необходимости, где можно напрямую выйти на надлежащий предмет. В-третьих, нельзя выделять предмет уголовно-правовой охраны (уголовно-правовую охрану) в качестве самостоятельного предмета уголовного права, поскольку вне уголовного закона, вне преступления, вне уголовной ответственности или освобождения от нее нет охраны (даже если она как таковая присутствует в уголовном праве), есть нормальные общественные отношения, являющиеся предметом других отраслей права, но не уголовного. По существу это признает и И.Я. Козаченко «Можно сказать, что регулятивная функция есть активная (деятельная) форма охраны», я бы сказал, что наоборот, тем не менее здесь регулятивные и охранительные функции слиты воедино. Очевидно, что форма входит в содержание, является его характеристикой. Отсюда можно сделать вывод - охраны как чего-то самостоятельного не существует применительно к предмету уголовного права.

В русском уголовном  праве объектом преступления признавали юридические нормы в их реальном существовании, а на более общем  уровне - юридический порядок. По мнению Н Д. Сергеевского, «всякое преступное деяние, являясь по своей отвлеченной  природе нарушением норм закона и, следовательно, посягательством на интерес всего  общежития, или, как иногда говорят, правопорядка, заключающийся в необходимости  соблюдения установленных законом  правил жизни и деятельности. - в  конкретной своей форме всегда заключает  в себе вред или опасность известным  конкретным благам или интересам». Здесь видно, что автор признает объектом и норму закона, и правопорядок, и благо, и интерес, говоря о них как тождественных категориях. С.В. Познышев, подвергая критике теоретические позиции по признанию объектом преступления правовую норму даже в се реальном бытие либо субъективное право, либо интерес, считал таковым правовое благо Познышев С.В..

На этом фоне общественное отношение и любая совокупность общественных отношений представляются более приемлемыми, поскольку могут  быть максимально конкретизированы: человеку причинен физический вред, что  «выбило его из колеи» на определенное время в течение которого уменьшены  родственные связи, возникли определенной длительности и стоимости лечения  медицинские связи нарушены производственные связи на данный срок, утрачена заработная плата на определенную сумму и  т. д., иными словами, мы можем достаточно четко и ясно вычленить общественные отношения, их совокупность и значимость. Именно в связи с этим не следует  торопиться и на западный манер менять представление об объекте вреда, тем более что и в зарубежном уголовном праве ученые не могут  обойтись без категории общественных отношений: «Преступление - это насилие  над людьми и отношениями». Сказанное позволяет остановиться на господствующем сегодня в российском уголовном праве понимании объекта вреда как общественного отношения или совокупности таковых. Общественные отношения - это социальная связь между людьми, между людьми и различного рода организациями, между людьми и государством, между организациями и государством. Однако даже такая в общем очевидная связь сегодня подвергается критике, на базе которой предлагается специфическое определение объекта: «Объект преступления -- тот, против кого оно совершается, т. е. отдельные лица или какое-то множество лиц, материальные или нематериальные ценности котоҏыҳ, будучи поставленными под уголовно-правовую охрану, подвергаются преступному воздействию, в результате чего этим лицам причиняется вред или создается угроза причинения вреда» Уголовное право.. Нельзя сказать, что автор является первым в столь парадоксальном выводе. Да и сам автор приводит позиции ученных XIX в., согласно которым основным объектом преступления выступает человек.

Данная позиция  представляется привлекательной и  другим ученым. Так, в предисловии  к работе Г.П. Новоселова, И.Я. Козаченко  пишет: «Преступление, по мнению Г.П. Новоселова, есть не отношения между кем-то, а  отношение кого-либо к кому-либо... Определение преступления как некоторого рода отношения лица к людям делает невозможным понимание объекта  посягательства в качестве общественного  отношения» Там же. - С. 6.. Оказывается, как просто решается проблема объекта  преступления. Но, во-первых, с точки зрения житейской логики отношение кого-либо к кому-либо - это отношение между ними; разумеется, в редких конкретных случаях данное правило может быть нарушен, тем не менее подобное не изменяет общего правила. Во-вторых, может быть, Г.П. Новоселов и пытался провести указанное различие по отношениям, однако ему этого сделать не получилось: «Преступление само есть определенный вид отношений между людьми».

Итак, глубочайшая  конкретизация и четкая дифференциация общественных отношений, страдающих при  посягательствах, помогает определить объект вреда и, прежде всего его  классификацию. Первой проблемой классификации  объектов является поиск основания  классификации Уголовное право.. На наш взгляд, основанием классификации  объектов выступает круг общественных отношении, которым причиняется  вред той или иной совокупностью  преступлений. По этом основанию теория уголовного права традиционно выделяет несколько объектов общий, родовой  и непосредственный.

Но имеются и  противники подобного. По мнению Г.П. Новоселова, никаких разновидностей объектов нет, существует только объект, который  в теории называют непосредственным Сделана еще одна попытка разрушить  традиционное представление об уголовно-правовых категориях, в чем ничего противоестественного нет, лишь бы она была на пользу закону, практике, теории. Попробуем разобраться  в том, насколько она полезна, хотя предыдущие попытки автора критически осмыслить традиции по тем или  иным категориям уголовного права (понятию  преступления, понятию объекта его) позитивными назвать никак нельзя.

Определение объекта  массовых беспорядков имеет важное теоретическое и практическое значение. Без знания родового и непосредственного  объекта посягательства невозможно раскрыть социально-политическую природу  массовых беспорядков как специфического негативного явления общественной жизни, определить степень общественной опасности преступления и место уголовно-правовых средств в борьбе с этим видом преступлений. Правильное, четкое определение объекта массовых беспорядков оказывает серьезное влияние на квалификацию данного деяния.