Ответственность за убийстов, совершенное с особой жестокостью

Определение содержания категории «издевательство», как и по другим категориям, породило в науке ряд бурных дискуссий. Так, С.С. Гаскин, анализируя его содержание, обратил внимание на тот факт, что издевательство рассматривается в качестве отягчающего обстоятельства только в том случае, если оно непосредственно направлено на потерпевшего.2 При этом издевательство не предполагает особой жестокости.

Такую позицию С.С. Гаскина можно назвать спорной. Некоторые считают, издевательство является одним из элементов проявления особой жестокости путем умышленного психического воздействия на жертву и на других лиц, являющихся близкими родственниками потерпевшего, когда виновный осознавал, что своими действиями причиняет им физическую боль и душевные страдания.

В юридической литературе под садизмом предлагают понимать «вид полового извращения, при котором для получения полового удовлетворения необходимо причинить физическую боль партнеру», а также «страсть к жестокостям, истязаниям; упоение чужим страданием, болью». Однако полагаем, что как обстоятельство, отягчающее наказание, садизм следует понимать более широко. Верно в этой связи отмечает О.Д. Ситковская: «законодатель придал этому понятию более широкий смысл, подчеркнув не патопсихологический аспект (расстройство влечений при половых психопатиях), а особый вид изощренной жестокости, которая выступает в качестве самоцели, ведущего мотива противоправных действий».3 Сюда можно отнести и проявление жестокости не только в отношении жертвы преступления, но и по отношению к другим лицам, оказавшимся свидетелями преступления. На наш взгляд, законодатель излишне выделил из признака особой жестокости совершение преступления с садизмом в отношении потерпевшего, поскольку понятие «садизм» также поглощается понятием «особая жестокость».

Используя принцип сочетаемости объема содержания перечисленных выше понятий, можно заключить, что садизм, издевательство и мучения могут как самостоятельно, так и в своей совокупности органично составлять содержание не только жестокости, но и особой жестокости, одновременно характеризуя степень ее социальной опасности, которая в уголовном законе приобретает особый правовой статус.

Содержание юридического понятия «особая жестокость» шире понятия «особая мучительность».

Под особой жестокостью убийства следует понимать как особую жестокость способа убийства и его последствий (сюда включается и особо мучительный для убитого способ совершения преступления), так и особую жестокость личности убийцы (его исключительное бессердечие, безжалостность, свирепость, беспощадность), проявившуюся в совершенном преступлении.

При совершении убийства с особой жестокостью субъект должен осознавать особо жестокий характер избранного им способа лишения жизни и предвидеть особо жестокие последствия своего деяния, а также желать либо сознательно допускать именно такой характер лишения потерпевшего жизни.

Анализируя сказанное выше, можно сделать вывод, что категории «садизм», «издевательство», «мучение», «страдания» включают в себя понятие "особая жестокость" и являются различными формами ее проявления.

В связи с этим предлагаем из составов преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 111 и п. «в» ч. 2 ст. 112 УК РФ, исключить термин «мучение», оставив в них лишь положение «особая жестокость», и представить п. «и» ч. 1 ст. 63 УК РФ в следующей редакции - «совершения преступления с особой жестокостью».

2 Уголовно-правовая характеристика убийств, совершенных с особой жестокостью

2.1 Признаки субъективной стороны состава убийства, совершенного с особой жестокостью

Совершение деяния с особой жестокостью следует рассматривать как один из признаков, характеризующих объективную сторону состава преступления, квалифицируемого как убийство при отягчающих обстоятельствах (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Основные затруднения, которые приходится преодолевать правоприменителю при уголовно-правовой оценке данного преступления, связаны с правильным установлением признаков проявленной особой жестокости.

На законодательном уровне институт привлечения к уголовной ответственности построен таким образом, что при квалификации убийства, совершенного с особой жестокостью, основное внимание уделяется доказыванию субъективного отношения лица к совершенному им преступлению.

У правоприменителя возникают сложности при квалификации содеянного по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, связанные с решением вопроса, что же означает «охватывание умыслом виновного совершения убийства с особой жестокостью», и с учетом каких обстоятельств дела следует делать вывод о том, что умыслом виновного действительно охватывалось совершение убийства с особой жестокостью. На практике выяснение такого или иного субъективного отношения виновного к особо жестокому способу совершения им убийства нередко вызывает определенные трудности при применении уголовного закона.

В практической деятельности для надлежащего применения квалифицирующего признака убийства как «совершенное с особой жестокостью» помимо выявления фактов, подтверждающих, что оно было совершено с особой жестокостью, или обстоятельств, свидетельствующих о наличии иных признаков объективного или субъективного свойства, позволяющих признать факт совершения лицом убийства таким способом, необходим также и анализ элементов состава преступления, предусмотренного п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, и прежде всего его признаков субъективной стороны. В каждом конкретном случае должно быть выяснено психическое отношение виновного не только к проявленной им в содеянном особой жестокости как к обстоятельству, отягчающему ответственность, но и к последствиям его преступных действий.

На сегодняшний день анализ уголовно-правовой литературы показывает, что среди теоретиков нет единства относительно субъективного отношения виновного при совершении убийства с особой жестокостью в форме прямого или косвенного умысла.

Не совсем ясной представляется точка зрения С.В. Бородина,4 согласно которой, возможны случаи совершения убийства с прямым умыслом и безразличного отношения к особой жестокости, свидетельствующего о косвенном умысле. С его точки зрения, виновный тогда действует с особой жестокостью, когда осознает характер действия, желает или сознательно допускает наступления результата, которым является особая жестокость. Вполне возможны случаи совершения убийства с прямым умыслом при безразличном отношении к особой жестокости, свидетельствующем о косвенном умысле.

При анализе субъективного отношения виновного к убийству и к проявлению им особой жестокости необходимо исходить из следующего принципиального положения. «Можем ли мы утверждать, что при совершении убийства с особой жестокостью виновный действует с двумя умыслами, одним - по отношению к смерти, а другим - по отношению к особой жестокости своих действий? Представляется, что этого делать нельзя, поскольку подобный подход противоречит основам учения о вине в уголовном праве. Двух видов умысла при совершении одного преступления быть не может».

Умысел применительно к материальным составам преступлений включает в себя отношение субъекта не только к способу и обстановке совершения преступления, но и к последствиям (при убийстве с особой жестокостью - к смерти потерпевшего), так как именно волевой элемент лежит в основе разграничения умысла на прямой и косвенный. Следовательно, в соответствии с требованиями ч. 2 и ч. 3 ст. 25 УК убийство должно признаваться совершенным с особой жестокостью, если доказано что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), в том числе факт причинения потерпевшему особых мучений, страданий, т.е. умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью и он желал либо сознательно допускал смерть потерпевшего.

В связи с этим возникший на практике вопрос о психическом отношении лица к особо жестокому способу совершаемого им преступления решается неоднозначно. Анализ судебной практики показывает, что суды в принятии своих решений нередко отступают от данной позиции, исключая квалифицирующий признак «особая жестокость» из обвинительного приговора, мотивируя свое решение отсутствием доказательств, подтверждающих наличие у преступника намерения (либо цели) причинить потерпевшему особые страдания и мучения, т.е. отсутствием у лица прямого умысла на совершение преступления с особой жестокостью.

Для убийства с особой жестокостью не обязательно преследование виновным специальной цели, направленной на причинение жертве особых мучений и страданий, стремления причинить жертве особые мучения и страдания перед убийством либо в процессе убийства. Здесь, скорее всего, имеет место такой мотив убийства. Цель же в таких случаях имеет отношение к общественно опасным последствиям - причинению смерти.

Не отрицается возможность совершения убийства с особой жестокостью и с косвенным умыслом, никаких ограничений, запрещающих квалификацию убийства с особой жестокостью как совершенного с косвенным умыслом закон не содержит. Более того, анализ судебной практики указывает на возможность квалификации в отдельных случаях содеянного по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, т.е. как убийства, совершенного с особой жестокостью, с косвенным умыслом виновного по отношению к смерти потерпевшего.

Последнее может иметь место тогда, когда виновный наносит по жизненно важным органам потерпевшего многочисленные удары, допустим ногами и руками. При этом виновный может и не желать смерти потерпевшего, а относиться к ней безразлично, осознавая факт причинения жертве особых мучений и страданий. Таким образом, умысел в двух своих формах выражения не может рассматриваться как отдельно направленный в отношении особой жестокости, а должен рассматриваться вкупе с причинением общественно опасных последствий.

Изложенное свидетельствует об отсутствии четкого критерия квалификации действий лица по п. «д». ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему ответственность за совершение убийства с особой жестокостью. Отсюда и правоприменитель, следуя, в частности, Постановлению N 1 Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве ст. 105 УК РФ», при квалификации убийств как совершенных с особой жестокостью исходит как из прямого, так и из косвенного умысла виновного по отношению к особой жестокости, что «закладывает» возможность ошибок в судебной практике при оценке содеянного с позиций назначения справедливого наказания за него.

Избежать таких ошибок позволяет определение мотива, по которому совершено убийство с особой жестокостью и избран ввиду этого имеющий место способ его совершения.

Мотив совершенного преступного деяния наряду с виной играет важную роль в числе обстоятельств, характеризующих субъективную сторону убийства с особой жестокостью. Мотивация совершения данного вида убийств столь различна, что невозможно оценить эффект действия уголовного права в этой сфере, не проводя глубокой дифференциации мотивов преступлений.

Мотивы могут быть самыми разнообразными, например личная неприязнь, корысть, хулиганские побуждения, ревность, поддержание или приобретение авторитета у других преступников, бессознательный мотив уничтожения человека или полного господства над ним, полное физическое уничтожение потерпевшего как источника тяжелейшей психотравмы. Инструментальная мотивация как средство устрашения, подавления для достижения той цели, которой подчинено само преступление, характерно для многих насильственных преступлений, в том числе и убийств, у которых мотив лишения жизни не был основным либо смерть стала следствием «неумеренного» применения насилия.

Таким образом, квалифицирующий признак, характеризующий субъективную сторону подобного рода убийства, присутствует лишь в тех случаях, когда виновный избирает конкретный, особо жестокий способ действий и осознает факт причинения другому человеку особых мучений и страданий ради достижения какой-либо цели или совершает действия, осуществляя которые субъект допускал или предвидел, что подобные последствия наступят. Поэтому не сам по себе объективно особо жестокий способ совершения преступления, а его сочетание с субъективными характеристиками личности виновного и особенностями его мотивационного процесса отягощают ответственность.

Если же виновный совершает преступление объективно особо жестоким способом и объективно причиняет потерпевшему особые страдания, но избирает данный способ совершения преступления в силу иных причин, допустим, из-за невозможности действовать иначе в данной конкретной ситуации, то применение п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ исключается.

В силу этого особая жестокость как квалифицирующее обстоятельство убийства имеет место лишь в тех случаях, когда, во-первых, способ совершения преступления объективно является особо жестоким, мучительным и, во-вторых, виновный избирает такой способ совершения преступления и осознает в процессе совершения убийства, что причиняет этим потерпевшему особые мучения и страдания.

Резюмируя сказанное, на наш взгляд, если раскрыть содержание умысла применительно к объективным обстоятельствам, то убийство должно признаваться совершенным с особой жестокостью в двух формах:

Лицо осознает степень общественной опасности своих действий (бездействия), в том числе факт причинения потерпевшему (либо его близким) особых мучений и страданий, т.е. умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью и он желал наступления общественно опасных последствий (смерти потерпевшего) - прямой умысел.

Лицо осознает степень общественной опасности своих действий, т.е. возможность причинения потерпевшему ими особых мучений и страданий, не желает, но сознательно допускает, что их результатом может быть наступление общественно опасных последствий (смерти потерпевшего) или относится к ним безразлично - косвенный умысел.

2.2 Соотношение убийств, предусмотренных п.п. «в» и «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ

В правовой литературе есть разные подходы к решению проблемы соотношения убийства с особой жестокостью и убийства, совершенного с использованием заведомо беспомощного состояния потерпевшего.

Они таковы:

- беспомощное состояние потерпевшего не может быть признано основанием для квалификации содеянного как совершенного с особой жестокостью;