Виды бытия. Виртуальность

Виртуальный вариант бытия, начавшийся с отказа от оснований  и перехода к языку, стремится  найти свое полное и наиболее «чистое» воплощение в сфере информации. Связывание, совершаемое «Сетью», не имеет прецедента: послать или принять сообщение, участвовать в каком-то событий  и т. п. не требует практически  ни времени, ни реальных усилий, превращается в игру. Возникает нечто большее, чем виртуальный вариант бытия: возникает виртуальный вариант  мира, в котором только и возможно «реальное» виртуальное бытие. До этого  при всей артефикации окружающего виртуальный вариант бытия осуществлялся в рамках действительного бытия. В последнем очень многое имело собственные основания и не укладывалось в измерения виртуального варианта бытия.

С возникновением виртуального варианта мира измерения виртуальности  стремятся достичь предельных значений. Целеполагание может быть реализовано в полной мере. Оно ограничено только значениями языка и не имеет реальных препятствий к исполнению в виртуальном варианте мира.

Любое виртуальное действие может быть обосновано. Обоснование  лишается, в числе прочих, и моральных  критериев. В виртуальном мире дозволено  все, что уметается в рамки  языковых значений. Фундаментом такой  вседозволенности является ирреальность происходящих событий. Иллюзорность виртуального варианта бытия граничит с миражами, возникающими при наркотическом  опьянении, и в то же время эта  иллюзорность устрашающе реальна, так  как дает действительную возможность  реализовать любые фантазии и  испытать любые ощущения, не соприкасаясь со структурой реального мира.

Виртуальный вариант мира и виртуальный  вариант бытия

Языковое бытие все  более и более виртуализируется, что означает: оно лишается оснований. Виртуальный вариант мира возникает и существует не как нечто находящееся по ту сторону компьютерных дисплеев. Он врастает в языковую реальность, изменяя его структуру. Возникает парадоксальное сочетание реальных действий, имеющих основания, в ирреальном пространстве. Жизненное функционирование индивида все менее нуждается в реальном общении, или, иначе, — реальное общение перемещается в ирреальное пространство «Сети». Если допустить, что роль индивидуального общения сводится к получению определенного набора ощущений, который гарантирует психическую стабильность личности3, то «Сеть» в принципе способна это обеспечить. Происходит постоянное «переливание» действительного бытия в ирреальное состояние. Этот процесс несет с собой индивидуальную свободу в ирреальном пространстве и одновременно жесткую коллективную зависимость в реальном смысле: функционирование «Сети» поддерживается усилиями всех.

Виртуальное бытие как  бытие, лишенное оснований, подвержено постоянным потрясениям. Примером могут  служить потрясения на финансовых и  фондовых рынках мира, связанные с  резкими изменениями курса валют  и ценных бумаг. Состояние последних  — типичный пример врастания виртуальных  отношений в реальную жизнь. Современные  деньги весьма отличаются от того, чем они были, скажем, сто лет назад. Хотя и сегодня они остаются средством обмена, реальное функционирование денег сменилось их виртуальным существованием. В нем они играют роль не только и не столько эквивалента товаров, сколько организатора стабильности системы, к которой принадлежат.

На их устойчивость влияют самые пустяковые, на первый взгляд, события: газетная статья, чья-то болезнь, слухи, должностные перемещения  и т. д. Эти ничего не значащие в  реальном отношении события приводят порой к таким изменениям, которые ставят под угрозу существование самой системы. Современная мировая финансовая система в этом смысле есть элемент ирреального мира, она не имеет оснований. Хрупким и «беспочвенным» становится все, на что распространяется человеческое целеполагание и обоснование. Всё, что создано человеком, может быть им же и изменено. Информационные волны методично и безжалостно разрушают последние основания бытия.

Виртуальная реальность и личность

 С человеком и его  «я» происходят вещи не менее  странные и двусмысленные, чем  со всем остальным. Что есть  основание человеческого «я»?  Полагаем, что восприятие самого  себя в информационной структуре  среды, которая заключается в  постоянном извлечении собственного  ин-фоинварианта воспринимающими системами4. То есть, восприятие «я»— реальное событие, имеющее основания, которые определяются реальными действиями в реальном мире. Виртуальный вариант бытия стирает реальное «я». По мере виртуализации реального бытия происходит виртуализация личности. Самоидентификация «я», конечно, остается, но постоянно приобретает иное содержание. То, что не имеет оснований, может управляться. «Я» в этом смысле не исключение. Управление нашими «я» начинается с целеполагания и обоснования своих поступков.

Возникает вопрос: кто управляет  нами? Мы сами? То есть, «я» является основанием собственного целеполагания и обоснования? Но специфика виртуальности заключается как раз в том, что реальное «я» испаряется, а занимающее его место виртуальное «я» не может быть основанием собственной самоидентификации, поскольку оно ирреально и иллюзорно. Виртуальное «я» как вкладыш, который, будучи, развернут, дает представление о личности как исполнителе социальной роли, ничего не говорит о личности как реальном «я». Так реализуется одно из обязательных измерений виртуального варианта бытия: иллюзорность.

Иллюзорное «я» может  быть заполнено любым содержанием. Сегодня оно может быть одним, а завтра другим. Это порождает  иллюзию индивидуальной свободы, иллюзию  свободного выбора тех или иных возможностей. Но это только иллюзия. Не имеющее оснований — управляется!

Кто же этот таинственный управитель для человеческих душ виртуального мира? Государство? Но государство, в  конечном счете, только определенная технология чьей-то власти. Президент, правительство, прочие институты власти суть исполнители  чьей-то воли. Они обеспечивают бесперебойность  технологического процесса власти, но не управление личностью.

Общественные институты, например, «гражданское общество»? Но оно только противовес государству  в технологии власти и одновременно неотъемлемый элемент этой технологии. Конечно, при отсутствии гражданского контроля государство в лице причастных к власти субъектов будет захватывать  собственность и расширять свои полномочия. Это было банальностью уже во времена древнегреческих полисов. Гражданское общество не управляет личностью.

Может быть, это делают мораль, нравственные законы? Да, влияние морали на личность несомненно. Но оно фиксировано и ограниченно. Любая мораль - это, прежде всего традиция, а любая традиция может быть редуцирована к идеологии. Последняя, если говорить просто, набор принятых к исполнению в данной статусной группе писаных и неписаных правил. Исполнение последних делает возможным функционирование данной статусной группы. Мораль принудительна. Например, верующие только внешне добровольно выполняют нравственные предписания своей религии. Само наличие «веры» сводит «добровольность» этого акта к фикции, поскольку придает ему идеологическое обоснование. Традиционность морали есть ее достоинство, так как вносит элемент обязательности в ее исполнение. Одновременно традиционность нравственных предписаний резко ограничивает сферу управления личностью. Виртуальное «я» только в определенной степени управляется моралью.

Но по мере виртуализации  бытия власть «масс» абсолютизируется в другом направлении. Его можно  охарактеризовать как информационную агрессию. Когда государство контролируется «массами» через демократическую  процедуру власти, то общественные институты, идеология и прочее также  подпадают под этот контроль. В  виртуальном варианте мира для захвата  абсолютной власти нет нужды в  захвате пресловутых «телеграфа, вокзалов и мостов», достаточно абсолютизировать свое информационное влияние. Что и  делают средства массовой информации всех уровней. СМИ являются прямым и  в высшей степени эффективным  оружием «масс». Через СМИ распространяются привычки, вкусы, взгляды, мнения, короче, быт «масс», который становится законом для миллиардов. Создается стереотип человека «масс», управляется виртуальная личность: «я» без оснований — иллюзорное и ирреальное.

Виртуальная реальность и "движение масс"

Переход действительного  бытия в виртуальное состояние  мира является закономерным этапом в  развитии техногенной цивилизации. Последняя возникла как совокупность технологий, направленных на преобразование естественного мира. Артефикация естественной среды — магистральное направление развития техногенной цивилизации. Движение «масс» и виртуализация бытия - сопряженные и взаимозависимые процессы. Артефицирование среды виртуализирует ее, что способствует развитию «движения масс».

Для поддержки собственного существования «массы» должны постоянно  воспроизводить самое себя, то есть постоянно воспроизводить человека «масс». Все в большей степени  функцию воспитания берут на себя информационные технологии, становясь  основой обучения и образования. Виртуализация личности проходит под  знаком создания неких универсальных  норм образования, общения, права, экономики  и т. д. «Массы» должны постоянно  воспроизводить определенный стереотип  личности, который независимо от религиозной, расовой, национальной принадлежности придерживался бы определенных стандартов поведения, морали, образа жизни. Для  воспроизводства такого человека необходимо прежде лишить его оснований, которые  мешают лепить из него необходимое  виртуальное «я».

Дело даже не в том, что  эти основания индивидуализируют  личность (они, кстати, этого как  раз не делают). Скорее, дело в том, что они конкретизируют личность, заставляют ее быть определенной. Подобное не может быть терпимо, поскольку  принципом существования «масс» является личность, которая может  быть изменена соответствующим образом  в любом направлении. Имеющее  основание недоступно полному контролю и управлению. Поэтому столь необходимо состояние виртуальности, в котором  можно формировать необходимые  черты индивида.

Мы не склонны трактовать состояние «масс» как «восстание масс». «Массы» не являются инородным  телом. Они - естественное состояние  человека в техногенной цивилизации. Так же естественно их движение в  направлении виртуализации бытия  и артефикации среды. Это движение имманентно техногенной цивилизации и лишено какой-либо моральной окраски. Следует подчеркнуть, что «массы» — именно состояние, а не совокупность конкретных людей. Каждый из нас в силу своей принадлежности к техногенной цивилизации принадлежит и «массам», но в той степени, в какой сопротивляется их нивелирующему влиянию и стремится сохранить основания, остается вне них.

 «Движение масс» и  связанная с этим виртуализация  мира вовсе не означают ухудшения  условий жизни. Напротив, индивид  сегодня во многих отношениях  чувствует себя намного комфортней, чем, скажем, сто лет назад,  но только «в среднем». Так  как «массы» являются большинством  и их действия естественно  направлены на улучшение собственного  состояния, то процессы, происходящие  в моральном, правовом, социальном  и экономическом пространстве  техногенной цивилизации представляют  собой следствия их действий. За сотни лет эволюции «массами»  были опробованы, отвергнуты или  приняты десятки различных технологий  социального и экономического  характера. Например, демократическая  процедура власти, рыночная экономика,  декларация прав человека.

«Массы», по определению, стремятся  к равенству и в то же время  уже отказались от иллюзий всеобщего  равенства на экономической и  социальной основе и сконцентрировали свое внимание на всеобщем равенстве  виртуального «я». «Массы» стремятся  реализовать состояние всеобщего  равенства, во-первых, достижением такой  экономической эффективности техники, при которой само понятие богатства  и собственности теряет смысл, во-вторых, достижением такой однородности виртуального «я», при которой любое  социальное и экономическое различие также становятся бессмысленными.