Неоплатонизм

     Начиная с древности в платоноведении существовала точка зрения, согласно которой диалоги - экзотерические (внешние) сочинения не содержат в явном  виде эзотерических (внутриакадемических) учений, которые преподавались ученикам Платона устно и хранились  в тайне от внешнего мира. В этом свете основной проблемой платоноведения стало выявление соотношения  двух Платонов: автора диалогов и наставника Академии. Об этом свидетельствует, в  частности; А. Клеванов, который в 1861г. писал: "Было высказано некоторыми довольно странное мнение, будто и  из подлинных сочинений Платона  нельзя извлечь истинного понятия  об его учении, что оно в полной ясности преподано им тайно только ученикам его, а в сочинениях внутренний смысл учения скрыт под намеками и образами, частью с умыслом, частью из осторожности". Сам А. Клеванов называет эту точку зрения странной и, вероятно, солидаризируется со Ф. Шлейермахером, который, как утверждает А. Клеванов, опроверг эту догадку и с его  времени почти потеряли в нее  веру. И действительно, Ф. Шлейермахер  в XIX веке был авторитетным теологом и своими переводами сочинений Платона  на немецкий был известным и в  платоноведении. Он своими интерпретациями  христианизировал Платона, а свидетельства  Диогена Лаэртокого и других он объявил  несерьезными анекдотами ненаучной  традиции и категорически отверг их. Воззрения.

    Последней крупной и по-своему эпохальной философской  системой западной античности является неоплатонизм. Философия неоплатонизма  возникает в III н. э. и развивается  вплоть до начала VII в. Неоплатонизм связан, прежде всего, с именами Плотина, Порфирия, Прокла и Ямвлиха. Характерно, что возврат к идеям Платона  и потребность в их переосмыслении возникают в период, когда античный способ философствования подходит к  концу, постепенно уступая новому и  радикально отличному от него, философствованию, отправляющемуся от христианского  Откровения. Неоплатонизм возникает  на фоне широкого распространения эклектических  учений, пытающихся сочетать в себе несоединимые элементы древних философских  систем.

    Подобно тому, как стоицизм был характерен для теоретического мировоззрения  Ранней Римской империи, так для  Поздней Римской империи характерен неоплатонизм. Точнее, неоплатонизм возникает  не во времена Поздней Римской  империи, а немного раньше, в промежутке между Ранней и Поздней империями, в смутное время, когда Ранняя Римская империя почти что  перестала существовать, а Поздняя  Римская Империя еще не возникла. Иначе говоря, он возникает в вакууме  между империями. Этот вакуум продолжался  полвека: с 235 г., с года, когда был  убит солдатами последний представитель  династии Северов и до 284 г., когда  власть в восстановившейся десятью  годами ранее Римской империи  жестко взял в свои руки Диоклетиан, введший новую форму высшего  правления по типу восточных деспотий, доминат. 
 
 
 
 
 
 

Неоплатонизм.

    В это смутное пятидесятилетие, во времена солдатских императоров, тогда, когда на империю, кроме готов, обрушились зарейнские племена франков и  алеманов, а в Египте блемиев, когда  Галлия и Испания, а также восточные  провинции отпали от Рима, когда  императоры Гордиан III и Валериан были разгромлены персами, когда алеманы  угрожали Риму, и протекала творческая деятельность основоположника неоплатонизма, Плотина (204/205 –270 гг.)

    Плотин  написал 54 опуса на различные темы. Он не претендовал на оригинальность. На Плотина оказал значительное влияние  Платон. На его мировоззрение также  повлияли многие другие греческие и  даже римские философы, в том числе Сенека и Аристотель. Плотин обосновывает свое идеалистическое учение через учение о разных типах людей. Обыденный человек погружен в чувственно-практическое существование. Он весь во внешнем и вещном бытии, потерян и самоунижен в нем. Для такого человека вещи важнее идей, материальное важнее идеального. Для обыденного низменного человека тело важнее души, и он тешит свое тело, нисколько о душе не беспокоясь. Вся деятельность души такого человека обусловлена его пребыванием в теле, целиком зависит от тела. Но это потому, что душа такого человека заужена, ведь он сам сделал ее служанкой тела, и не больше того.

    Иной, возвышенный человек поднимается  от низшего состояния существования  к высшему его состоянию. Он переносит  центр тяжести своего бытия с  телесного на душевное. Он развивает  в себе способности к сверхчувственному  интеллектуальному умосозерцанию, он обращается от внешнего мира в глубины  своей души и находит там истину, покой и безмятежность, которые  столь недоступны низменному человеку. Возвышенный человек отворачивается от чувственной красоты, презирает  ее и ищет красоту истинную. Прежде всего, он способен увидеть то, что  не видит низменный человек: красоту  добродетели, благоразумных действий, добрых нравов, красоту величия характера, справедливости сердца и т.п. На этой ступени человеческого бытия душа в своей деятельности все еще пребывает в теле, но она от тела независима.

    Эту относительную независимость души от тела возвышенного человека Плотин обосновывает идеей о предсуществовании  души. Эта душа созерцала и добродетель, и справедливость, и саму красоту  в чистом виде как нечто совершенно идеальное, как идею. Оттого она и  способна узнать все это в заземленной  и частной, конкретной форме существования. Мир в представлении Плотина строго иерархичен, он образует ступени нисходящего бытия, начинающегося в сверхбытии. Существование чувственного телесного мира самоочевидно, он дан нашим чувствам, наше тело – часть этого мира, мы его часть. Но относится Плотин к этому миру, как говорилось выше, отрицательно и не считает его единственным, исчерпывающим все возможное бытие. Даже лучшее в этом мире, его несомненная красота, красота, в частности, природы, которая так волнует многих, порождая в их душах великую радость, лишь слабый и тусклый отблеск истинной, сверхтелесной и сверхприродной красоты.

    Источником  красоты является объективный мировой  разум. Ведь красота – это гармония и форма. Но в природе форма  разделена пространственно на части, и в этой разделенности очень  легко утратить единство формы. Красота  в природе, красота телесной вещи – в единстве ее частей, а это  единство – от разума. Следовательно, разум есть нечто иное, чем природа, высшее по отношению к ней начало.

    В природе есть как одушевленное, так  и неодушевленное. Материальное не может породить душевное. Следовательно, надо допустить иное, чем природа, начало, а именно, мировую душу. Мировая  душа не тождественна мировому разуму, потому что душа равно одушевляет и прекрасное, и безобразное, душа равнодушна к красоте. Поскольку  прекрасного меньше, чем одушевленного, то разум дальше от природы и выше, чем мировая душа, ведь его проявление в природе более избирательно.

    Один  мировой разум не может быть источником красоты, в основе которой лежит  единство вещей. Сам по себе разум  не содержит в себе единства, он может  быть и хаотической совокупностью  содержащихся в нем идей. Поэтому  Плотин выдвигает в качестве начала еще и единое. Таким образом, в  философии неоплатонизма можно  выделить четыре начала: природа, мировая  душа, мировой разум и единое. Материя является конечным продуктом и антиподом Единого.

    Все мировоззрение Плотина пронизано  пафосом единства, и этот пафос  доходит до обожествления Единого. Единство, конечно, является важнейшей  стороной мироздания и всего, что  в нем. Без единства невозможны ни красота, ни жизнь, ни общества. Каждое человеческое общество потому и общество, что в нем есть какое-то единство и взаимное сочувствие.Плотин выносит  единое за пределы многого, возвышает  его над многим и делает его  первичным по отношению ко многому. Единое для многого недоступно, многое не способно никак повлиять на единое, заставить его считаться с  собой. А само многое к самоорганизации  неспособно. Это типичная схема тоталитаризма. Мировая иерархия Плотина есть и  отражение социальной иерархии в  Римской империи, и предвосхищение феодальной иерархии.

    Итак, исторгнутое Плотином из многого  единое становится у него Единым. Но, будучи вынесенным за скобки, внутри которых  остался весь интеллектуальный, душевный и телесный мир, Единое оказывается  в сущности ничем. И оно непознаваемо.

    Глубочайшая единственность Единого заключается  в том, что оно есть ничто. Плотин, правда, не называет Единое ничем, но в  сущности это так. По Плотину, единое, будучи вечным началом всего существующего, само по себе не существует. Во всяком случае, о нем нельзя сказать, что  оно существует. Сказать, что Единое существует, – значит его ограничить, поставить рамки, определить. Единое же нельзя заузить, так как оно беспредельно.Плотин взял диалектику единого и многого у Платона и превратил горизонталь “единое – многое” в вертикаль. Единое не познается через многое, потому что единое выше, а многое ниже, а высшее не постигается через низшее, низшее не может быть ключом к пониманию высшего. В высшем всегда есть то, что низшему не доступно, на то оно и высшее.

    Единое  есть абсолютное единство и в том  смысле, что не содержит в себе многого, оно, естественно, не содержит в себе и различия, и противоположности, и противоречия.

    Нет в едином и субъектно-объектного отношения, и саморефлексии, и самопознания. Единое себя знает, но оно знает себя без познания, потому что познание есть переход от незнания к знанию, что предполагает в качестве исходного  состояния состояние незнания, т.е. несовершенства, неполноты, ущербности, недостатка, – а все это чуждо  Единому, потому что оно совершенно целостно, самодовлеюще и едино.

    Единое  ни к чему и не стремиться. Ведь всякое стремление также предполагает исходную ущербность, которая должна быть восполнена достижением цели. Единое, ничего не желая и не к чему не стремясь, следовательно, абсолютно счастливо, если под счастьем понимать вечный покой. И в самом деле, в Едином нет времени, оно вневременно. Это  нетронутая временем вечность.

    Однако  тезис Плотина о непознаваемости  Единого, о его непостижимости и  несказанности, имеет трещину, ведь Плотин только и делает, что на протяжении всех своих трактатов говорит  о Едином. Да и сказать, что оно  не существует и непознаваемо, что  оно выше всякого ума и интеллекта, не значит ли сказать о Едином главное, существенное?

    Плотин  сравнивает Единое с Солнцем как  источником света и тепла. Он говорит, что Единое есть Благо и Свет и  тем самым опять противоречит сам себе.

    Говоря  о генезисе мира из Единого, Плотин отвергает идею творения мира богом  из ничего. Ведь здесь опять-таки бог  есть некий деятель, который к  чему-то стремиться, чего-то хочет, который  как-то даже ограничен своим творением, которое ведь может восстать против своего творца. Плотин понимает творение мира Единым как абсолютно немотивированный объективный процесс. И называть этот процесс принято латинским словом эманация (от emanare – течь, литься). Но у Плотина текущее, вытекающее Единое не убывает. Оно, творя мир, ничего не утрачивает, оно остается неизбывно целостным, и этот процесс происходит вне времени, от вечности.

    Единое, будучи светом, светит вокруг себя, оно  сияет. Единое не может не производить  вокруг себя освещенность, которая, как  и всякий свет, убывает по мере удаления от своего источника. Свет светит необходимо. И Единое также производит все  иное, чем оно, необходимо. Идея необходимости  Плотина состоит в том, что  высшее порождает низшее, а низшее должно быть порождено высшим.

    Первым, что с необходимостью происходит от Единого, есть Ум (Нус). В отличие  от небытийного Единого Ум бытиен. Ум у Плотина и аристотелевский  бог как само себя мыслящее мышление, и платоновский демиург, который, однако, не имеет перед собой идей, как  нечто ему заданное в качестве образцов, а содержит их в себе как  свое внутреннее состояние.

    Ум  не только бытие, но и множествен в  том смысле, что в нем существует многое как идеально многое, как  множество идей. Ум имеет две стороны: ту, которая обращена к Единому, и  ту, которая отвращена от Единого. Как обращенное к Единому Ум един. Как отвращенное от Единого Ум множествен. В целом же Ум есть саморефлексия  систематизированной совокупности идей. Ум, в отличие от Единого, делится  на познающее и познаваемое. Ум познает  самого себя. В этом его ограниченное единство. Как и Единое, Ум существует вне времени. И процесс познания Умом самого себя как системы идей является вневременным процессом. Ум, мысля свое содержание (идеи), одновременно и творит их. Ум мыслит сам себя, начиная  с наиболее общих идей, с категорий: бытие, движение и покой, тождество  и различие. От них происходят в процессе мышления Умом самого себя все остальные идеи.

    У Плотина Ум парадоксален в том  отношении, что он содержит в себе не только идеи общего, но и индивидуального. Например, идея льва как такового и идея каждого льва. Распространяемый Единым свет весь не поглощается Умом, а распространяется и дальше. Его результатом является душа, которая, в отличие от Единого и Ума, существует во времени. Время появляется благодаря Душе. Душа происходит от ума непосредственно, а от Единого – опосредованно. Душа, как и Ум, имеет две стороны. Одной она обращена к Уму, а другой отвращена от Ума. Это различие в Душе столь существенно, что можно говорить о двух Душах: верхней и нижней. Верхняя Душа ближе к Уму (Нусу) и не имеет непосредственного контакта с чувственным феноменальным миром. Нижняя Душа имеет такой контакт. В целом Душа является связующим звеном между сверхчувственным и чувственным мирами. Она сама по себе бестелесна и, в сущности, неделима. Душа созерцает идеи как нечто для нее внешнее. Отражение идей в Душе есть логос. Каждой идее соответствует свой сперматический логос, который бестелесен.

    Душа  является источником движения. Существуя  во времени, Душа имеет уже не категорию  движения, как Ум, а само движение.

    По  Плотину, природа – это мир  явлений, которые реальны настолько, насколько они отражают в себе идеи Ума. Природа у Плотина имеет  две стороны. Своей лучшей стороной она есть не что иное, как низшая часть мировой души, как низшая душа. Именно она через сперматические логосы порождает в ней вещи, которые, в конечном счете, есть отражения  неубывающих идей Ума. В феноменальном  мире Душа дробится. Есть душа неба, души звезд, у Солнца, у Луны, у планет, у Земли есть свои деепричастные  души. Душа земли рождает души растений, животных, низшие части душ людей, через которые люди как раз  и заземляются, тяжелеют, попадают в  кабалу к телу.