Философия Гегеля

К разочарованию тех, кто  находит удовлетворение в том, чтобы  воспринимать эти три сферы как  лишенные в себе ясно определенного  логического единства, следует заметить, во-первых, что стремление удержать эти моменты в состоянии лишенного  единства распада есть, как раз, выражение  их неорганичного понимания. Сохранение их органичности состоит именно в  раскрытии их как живых моментов органического целого, от которого единственно они и черпают  свою жизненность. А, во-вторых, следует  отметить, что вообще не в нашей  воле выбирать, являются ли искусство, религия и философия моментами  единого абсолютного духа или  же не являются. Не мы определяем их как  моменты абсолютного духа и даже не Гегель (хотя последнему и нельзя отказать в том, что именно он впервые  раскрыл их истинное единство и нашел  подходящее для него словесное наименование). Это сам всеобщий разум, бог раскрывает себя самому себе через них. И только через них и раскрывает. Ни в  чем другом бог не существует для  себя самого. Ни в чем другом чистое мышление не существует для мышления, и именно поэтому-то наименование этих трех сфер есть «абсолютный дух». Иной возможности знать себя самого —  кроме как через образы искусства, религиозные представления и  философские понятия об абсолютном — у бога не существует. Именно поэтому  абсолютный дух включает в себя только искусство, религию и философию, а не, скажем, опытную науку, имеющую  дело не с всеобщностью, а с единичностью. Именно потому, что не человеческая лишь истина раскрывается в этих трех сферах, а сам бог смотрит на себя в них, искусство, религия и  философия издревле считались служением  высшей истине, а творчество в этих трех сферах — божественным занятием. Но, коли дело обстоит именно так, то почему же только философии Гегеля удалось дать абсолютному духу его  адекватное наименование? Почему только в его системе, а не в какой-либо другой более ранней философии абсолютный дух приобрел окончательную самосознательность и, таким образом, предельно исчерпал себя? Что мешало предыдущим философским учениям совершить этот философский синтез искусства, религии и философии?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос и более отчетливо  показать, что понятие абсолютного  духа является научно необходимым понятием, игнорируя которое современная  философия возвращается к намного  более архаичным формам мысли  по сравнению с гегелевской, нужно  ближе рассмотреть процесс развития абсолютного духа, который, имея логическую природу, имеет и внешнюю историческую сторону.

Как мы уже выяснили, на почве  абсолютного духа мы оказываемся  уже даже вступив в сферу искусства  и религии. В искусстве и религии, однако, бесконечный бог, абсолют  выражает себя через конечный материал, обращаясь к нашей чувственности. Хотя это уже «высокая чувственность», «возвышенная», тем не менее, присутствие  конечной формы, доступной для чувственности, является необходимым условием. В  искусстве и религии мы имеем  дело с богом обязательно посредством  созерцания красоты или представления  бога. Только философии удается оторваться от конечной формы и дать бесконечности  содержания и бесконечную форму. Философия перестает созерцать  и представлять и только мыслит свой предмет, что означает, что бог  мыслит себя сам. Только в этом и  состоит принципиальная разница  между философией, с одной стороны, искусством и религией, с другой. К сожалению, это различие форм и  до сих пор не проводится с достаточной  ясностью. В большинстве своем  современная философия так и  не хочет отказаться от созерцательного  отношения к миру. Но, сохраняя в  себе созерцание и представление  как «философские» способы мысли, исходя из предпосылки, что «есть  данный созерцанию внешний мир и  мысль о нем», современная философия  тем самым оказывается растворенной в сфере искусства и религии. Современная философия является «недостаточно» философской. Если поэтому  мы будем рассуждать об абсолютном духе именно с этих позиций, то мы тем  самым, хотя по названию и будем «философски» определять абсолютный дух, в действительности мы будем говорить об абсолютном духе с позиций искусства и религии, которые, как уже было отмечено, не в состоянии стать самосознательным абсолютным духом. Таким образом, определить абсолютный дух истинно философски можно только став на точку зрения той философии, которая преодолевает созерцательное, эмпирическое отношение к миру и с самого начала знает, что предмет философии не дан ни созерцанию, ни представлению, а существует для мышления и в мышлении. Сам он есть чистое мышление, чистое умозрение, умозрение логическое.

Исходя из вышесказанного ясно, что абсолютный дух, как философское  понятие, не дан непосредственно. И  хотя он содержит в себе и искусство, и религию, когда мы говорим о  последних как моментах абсолютного  духа, мы уже не пользуемся средствами самого искусства и религии. Мы говорим  об искусстве и религии с позиций  философии, мы их мыслим, вскрываем  их разумное содержание, которое для  них самих в самой чистоте  не существует.

Итак, абсолютный дух как  философское понятие может быть только мыслим, вопреки тому, что  содержит в себе такие сферы, которые  не только мыслят, но и созерцают.

Таким образом, абсолютный дух  начинается там, где впервые появляется искусство, последнее дополнено  религией, религия философией, все  это развивается и т.д. Следовательно, абсолютный дух не есть нечто готовое  в самом начале, но имеет некий  процесс своего становления. Он не существует непосредственно, а есть свой собственный  результат. И этим результатом абсолютный дух делает себя сам. Именно в этом его абсолютность. Все другое во вселенной имеет свой центр не в себе, все предметы не создают  себя сами и только абсолютный дух  есть свой собственный центр, создающий  себя сам и этим собственным самосозиданием исчерпывающий всю творческую потенцию мира вообще.

Итак, абсолютный дух не дан  непосредственно, он есть свой собственный  результат, он есть постоянный процесс, он есть знающий себя бог, он есть мысль, при этом живая мысль, пульсирующая в себе мысль. Мы должны здесь, следовательно, рассмотреть абсолютный дух не как  нечто данное и готовое, ибо такого абсолютного духа нет, а должны схватить абсолютный дух как процесс. Мы должны здесь проникнуть в святая святых вселенной, раскрыть самую сокровенную  тайну мироздания: как бог пришел к себе самому, как начался этот приход, как он совершался и как  теперь бог (всеобщее, абсолютное мышление) находится у себя самого в определении  абсолютного духа. Отсюда, думаю, должно быть ясно, что «покой бога» есть, в принципе, уже творческий акт  художника и молитва верующего  человека. Но этот «покой» еще относителен. Полный покой наступает тогда, когда  помимо художника и верующего  христианина появляются индивиды, способные  мыслить абсолютное чисто, т.е. мыслить  только абсолютное и не примешивать  к мышлению абсолютного никаких  чуственных представлений, не говоря уже о созерцаниях. То есть речь идет о мышлении абсолютного абсолютным же образом. Только в этом абсолютном мышлении абсолютного бог пребывает у себя самого в своей завершенности. Только здесь наступает абсолютный покой и, судя по тому, что в современной философской мысли нет этого абсолютного мышления об абсолютном, а есть только некое синкретическое сочетание мыслей и представлений об абсолютном, то бог, строго говоря, все еще «неспокоен», он успокоился только на миг в мысли Гегеля и может быть в деятельности его немногочисленных учеников (о которых, судя по легенде, он был не высокого мнения). Так что «покой бога», хотя и был уже достигнут в истории человечества, впервые достигнут — это еще не означает, что бог, достигнув раз этого состояния, уже почиет в нем. Гегель умер, и приведенный им (или пришедший в нем) к своему покою бог в настоящее время покоится лишь на страницах его произведений. Но поскольку изложенные на странницах этих произведений мысли в настоящее время не разделяются современной философией, то «бог все еще неспокоен». Отсюда видно, что достижение этого покоя оказывается страшным напряжением, ибо этот покой есть процесс мысли о себе самой как об абсолютной.

Рассмотрим теперь этот процесс  самосозидания абсолютного духа. И рассмотрим его, как уже было сказано, не с позиций его двух первых моментов, а рассмотрим абсолютный дух с его наивысшей точки — философской. Мы рассмотрим абсолютный дух с абсолютной точки зрения, единственно с которой он и может быть понят.

Прежде всего напомним, что абсолютный дух есть только тогда  завершенный абсолютный дух, когда  он знает, что он есть абсолютный дух, а это он знает в философии. Но в философии же он знает, что  он только тогда завершен и истинен, когда он есть единство искусства, религии  и философии. На своей высшей ступени  — философской — абсолютный дух  знает, что он немыслим иначе кроме  как живое единство трех своих  моментов, ибо вся-то его определенность состоит именно в этом: быть единством  искусства, религии и философии. Абсолютный дух, таким образом, есть чрезвычайно простое понятие. Его  нельзя определить как-то иначе. Его  определения — искусство, религия  и философия. Эта простота определения  абсолютного духа потрясает, это  кажется даже тривиальностью: для  определения абсолютного духа, оказывается, нужно просто сказать три слова: искусство, религия, философия —  и можно ложиться отдыхать! Простота, действительно, граничит здесь с  невежеством, ибо эти три слова  можно научить говорить и попугая. Однако не нужно забывать, что в  эту простоту сведено все! В эту  простоту сведена жизнь всей вселенной, начиная от логических форм, неорганических форм природы и кончая творчеством  человека в искусстве, религии и  философии! Вот какая это простота! Это простота оказывается насыщена тяжестью космоса и всемирной истории, историей науки, религии и искусства, это есть простота всего сложного, а на собственно философской почве это есть тот результат, в который разрешает себя вся система философии. Чтобы понять эту простоту не так как ее понимает попугай, а понять, что стоит за этими тремя словами, нужно, следовательно, пройти весь путь философско-систематического мышления. Естественно, что мы не можем, здесь взяться за эту задачу определения логических моментов всей системы философии. Мы поэтому рассмотрим только определенность самого абсолютного духа как философского понятия.

Итак, абсолютный дух есть понятие бога о себе самом, в котором  бог знает, что он как абсолютный дух есть единство искусства, религии  и философии. Это знание о себе бог не имеет непосредственно  — к нему он идет на протяжении всех веков человеческой культуры, рисуя  себя, веря в себя и, наконец, мысля  себя философски. Поскольку абсолютный дух есть единство этих трех своих  сфер, трех своих определений, то, в  принципе, во всех исторических эпохах мы находим этот триумвират: искусство, религию и философию. Везде эта  троица нераздельна, и абсолютный дух  развивается как бы во всех них  сразу, параллельно. Однако необходимо учитывать следующее: хотя эти три  сферы всегда нераздельны, тем не менее их отношение друг к другу  не везде одинаково. Поскольку христианская религия и особенно философия  требуют для себя большей способности  умозрения, то на начальных стадиях  культуры, когда мысль еще привязана  к предметности, мы не можем требовать  от абсолютного духа полной развитости всех его моментов сразу. Развитие абсолютного  духа идет таким образом, что сначала  должен быть развит его самый простой, первый момент. После того, как первый момент исчерпан, выступает второй и только после исчерпанности  второго выступает третий. Но поскольку  все три момента не могут существовать изолированно, а всегда идут все  три вместе, то, хотя мы везде их находим  все вместе, в различные эпохи  различные моменты являются определяющими. Если в одну эпоху определяющим является первый момент, то другие два хотя и  присутствуют, но присутствуют в качестве подчиненных первому. Когда первый момент исчерпан, наступает эпоха, в  которую определяющим становится второй момент, тогда, соответственно, первый и третий моменты подчинены второму  и т.д. Из этого следует та простая  мысль, что, хотя мы находим абсолютный дух во всех трех его моментах, уже  на первых этапах человеческой культуры, мы не можем сказать, что абсолютный дух в себе завершен. Он будет  завершен тогда, когда совершит процесс  своего становления, когда он изживет  в себе стадию определенности первого момента, второго и третьего. Только когда закончится эпоха, в которой определяющим будет являться философский момент, только тогда абсолютный дух «станет», завершится, только тогда он узнает о себе, что он именно абсолютный дух. Мы, следовательно, не можем требовать от ранних философских учений, чтобы они дали нам философское определение абсолютного духа по той причине, что на ранних стадиях не философский момент был определяющим. Философия была «в тени» или искусства, или религии, должна была освободиться от власти первых двух моментов, развить собственную свою определенность, но этого она смогла добиться лишь тогда, когда сами первые два момента уже развили их собственную определенность.

Выражаясь более философски, можем сформулировать нашу мысль  так: абсолютный дух только тогда  становится действительно абсолютным духом, когда он развивает себя до тотальности. Именно его тотальная  развитость дает ему возможность  дать себе и это определение: абсолютный дух. Его развитие до своей тотальности  как целого идет таким образом, что  сначала до своей тотальности  развивает себя его первый момент — искусство. Развитость до тотальности  момента искусства становится условием того, что начинается развитие тотальности  религии. Когда до тотальности развивает  себя религия, наступает время, в  которое начинает развивать свою тотальность философия. И только когда и философия развивает  свою тотальность, только тогда абсолютный дух завершен: в нем до тотальности  развиты все его три момента. Значит, обращаясь к истории развития абсолютного духа, мы должны знать  это правило: хотя в каждую эпоху  мы находим все три момента  абсолютного духа, мы должны выяснить, какой из трех моментов абсолютного  духа в данную эпоху является определяющим, т.е., развитие чьей тотальности идет в эту эпоху: развитие тотальности  искусства, развитие тотальности религии  или развитие тотальности философии. И, если мы находим, что в данную эпоху  идет развитие тотальности, скажем, первого  момента — искусства, то мы должны сразу учесть, что два других момента  в эту эпоху обязательно будут  подчинены первому. Если идет развитие тотальности искусства, то религия  и философия обязательно будут  подчинены искусству, будут эстетизированы. Если идет развитие тотальности второго момента — религии, то обязательно уже искусство и философия будут подчинены религии. Если настает время развития тотальности философии, то и искусство, и религия будут подчинены философии. 
Раз разум знает себя как абсолютного духа в своих трех логично определенных моментах (как искусство, религию и философию) и раз непосредственной предпосылкой для него является объективный дух как всемирная история, то, следовательно, сама всемирная история должна быть рассмотрена как разумная. И разум всемирной истории есть именно разум в определении абсолютного духа. Другими словами, вся всемирная история может и должна быть сведена к моментам абсолютного духа как к моментам самого разума. И совсем популярно: сама всемирная история во всем ее объеме, со своей разумной стороны должна быть расчленена на эпоху искусства, эпоху религии и эпоху философии. Образно выражаясь, можно сказать, что задача разумного рассмотрения истории состоит в том, чтобы показать, как всемирная история сама стягивает себя к моментам абсолютного духа. Объективный дух в своем высшем определении должен просвечивать моментами абсолютного духа, как своей истиной! 
 
Заключение

Философско-правовое учение Гегеля оказало огромное влияние  на последующее развитие политико-правовой мысли. Гегелевская философия давала довольно широкий простор для  обоснования как консервативных, так и критических оппозиционных  воззрений.

Гегель, говоря о том, что  философия способна лишь понять, но не омолодить некую устаревшую форму  жизни, уходящую в прошлое современность, сравнивает свою философию с совой  Минервы, начинающей полет лишь с  наступлением сумерек. По прошествии более  полутора веков после начала своего полета, эта птица, бившаяся в силках различных интерпретаций и горевшая в огне неугасающей критики, предстает  уже в виде не совы Минервы, а скорее птицы Феникс. Она пережила много  сумерек и рассветов приобретая все новый и новый облик. Галерея  этих обликов обширна, но не исчерпана, поскольку жизнь гегелевской  философии права - в оценках, интерпретациях и иных многообразных связях с  современностью - продолжается. 
 
Список литературы. 
1. Захаров М.И. Философия. М.: МарТ, 2004. 
2.  Нерсесянц ВС. Гегелевская философия права. М.: Наука, 1983. 
3. http://ru.wikipedia.org/wiki