Философия всеединства Соловьева

       В 80-е годы XIX века Соловьев посвятил себя в основном публицистике, призывая к союзу «Востока» и «Запада» через соединение церквей, он боролся за свободу совести, а также против национально-религиозного угнетения; философ работал (начиная с 1883) в «Вестнике Европы», журнале либерального характера. Позднее, в 90-х гг., уделял массу времени философской и литературной работе; был переводчиком Платона, отвечал за философский отдел в энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона.

       Будучи мыслителем и утопистом Соловьев очутился на пересечении различных духовных течений. Он задумал свое собственное философское дело, чтобы оправдать «веру отцов» на «новой ступени разумного сознания»⁵, а также оказался перед трудной задачей - совместить научно-позитивный и рационалистический «дух времени» с религиозным преданием.

Философия Соловьева отвергала материализм революционно-демократической мысли. Философ сделал значительную для истории русского идеализма попытку воссоединить в «великом синтезе» христианский платонизм⁶, классический идеализм (главным образом Ф.В. Шеллинга) и научный эмпиризм. Но непрерывная перестройка такой заранее противоречивой метафизической системы указывает на то, что данная система была только лишь умозрительным «оправданием» жизненно-нравственных поисков и мифопоэтических мечтаний В.С. Соловьева.

       Начиная с конца 70-х и в начале 80-е гг. обстановка застоя, поиск новых путей модификации России Соловьев противопоставляет радикально-демократическому, и позднеславянофильскому, и официально-консервативному направлениям социальные позиции, которые близки с либеральным народничеством. Но взгляды умеренных реформистов были близки для него с мистико-максималистской проповедью «теургического делания», которая призывала «избавить» материальный мир от разрушительного влияние времени и пространства, преобразовать его в «нетленный» космос красоты с историософской теорией христианского «богочеловеческого процесса» как совокупного спасения человечества («Чтения о Богочеловечестве», 1877-81). Дальнейшая разработка социальной темы предстает перед всеми как теократическая утопия, следствием в сфере политики которой у Соловьева оказывается контракт, заключенный римским папой и русским царём, представляющий собой правовую гарантию «богочеловеческого дела»⁷ (например, «История и будущность теократии», 1887). Падение данной утопии показано в философской исповеди «Жизненная драма Платона» (1898), а также в «Трёх разговорах» (1900). Под конец жизни Соловьев награжден бурей катастрофических предчувствий и отречением от ранее признанных философских моделей в сторону христианской эсхатологии.

       Тему космоса В.С. Соловьев решал непоследовательно для христианской веры, основываясь на платоновский миф об эротическом восхождении; в писании «Смысл любви» (1892-1894) философ хочет «досказать речь Диотимы» из «Пира» Платона в духе того, что совершенная половая любовь способна и должна восстановить целостность человека и мира, а затем дать им бессмертие.

       Гармонизация двух начальных тем - космической и социальной – плавно перетекает в метафизику В.С. Соловьева: а именно в его философскую доктрину «всеединства» и религиозно-поэтическое учение о Софии.

       Владимир Соловьев считал, что София (мудрость) представляет собою «…единство истинное, не противополагающее себя множественности, не исключающее ее, но… всё в себе заключающее»⁸. Все это переходит в универсалистскую утопию, в которой никакой из противостоящих начал каждой антитезы (авторитет, свобода, традиция и прогресс и т. п.) не подвергается уничтожению. Все должно иметь свое указанное, «настоящее» место в свободном всеединстве (аналогичные идеи представлялись в неотомизме).

3.Учение о всеединстве

Философия всеединства Соловьева стала первой системой, характерной для русской философии в целом, а также созданной и продуманной на уровне профессионалов. Границы всеобъемлющей философской системы, сконструированной в работах «Критика отвлеченных начал» и «Философские начала цельного знания», приобрели качества законченной работы в перечне лекций «Чтения о богочеловечестве».

Что может означать системность именно для содержания учения? Только то, что существует базовое понятие или принцип, который поясняет всю сущность концепции. Платон считал, например, что именно таким понятием было понятие идеи, Декарт придерживался принципа «мыслю, следовательно, существую», а в свою очередь, Гегель– возводил на пьедестал величия его концепции Абсолютную Идею, Соловьев, как нам известно, творил свою философию на принципах всеединства. Именно благодаря этому принципу он стремился в одном из основных разделов философии, в онтологии, перебороть дуализм духа и материи, увидеть взаимопроникновение и слияние субстанций, их полнейшее тождество. В гносеологии Соловьев создавал «цельное» знание, в этике пытался утвердить мораль, которая была единой для всех, абсолютом.

Религия - процесс тонкий, поэтому философ обосновывал объединение через исторический процесс (человечество едино и представляет собой одно целое). Учение о бытии исходит именно из того, что абсолютное всеединство – это завершительное воссоединение с Творцом. Наш мир есть ни что иное, как всеединство в состоянии становления. Он хранит элемент Бога (всеединство) в потенции. Вместе с этим он включает в себя естественно-материальный элемент. Он является частью целого. Частное стремится к всеединству и со временем достигает своей цели, соединяя себя с Богом. Получается, что развитием мира и является сам процесс воссоздания всеединства.

Пока на Земном шаре растут деревья, поют птицы и люди изобретают что-то новое, сам мир проходит 3 этапа:

• этап эволюции природы,
• этап деятельности человека,
• этап утверждения божественного царствия.

Последним результатом развития мира предстает утверждение божественного царствия.

Соловьев массово употреблял научные понятия и, в особенности, такое понятие как «эволюция», но использовал философ его по-своему. Эволюция мира, как он утверждал, содержит пять ступеней бытия:

1)минеральное царство, где бытие предстает в своей первоначальной форме, как инертное самоутверждение;

2)растительное царство, которое знаменует выход из состояния инерции;

3. животное царство, представляющее собой такое место, где живые существа ищут полноты бытия через ощущения и свободу движений;
4. человеческое царство, которое является ареной природного человечества, где сами люди стремятся улучшить свою жизнь с помощью научного знания, искусства и общественных учреждений;

5) Божье царство, царство Творца или арена духовного человечества, которое стремится постичь безусловное совершенство в жизни.

Естественно, между этими царствами существует определенная связь, своеобразная сукцессия (преемственность), иначе бы мы не рассматривали этот вопрос в рамках философии всеединства Соловьева. Предыдущий тип бытия оказывается материалом для следующего.

Мировой процесс представляет собой совершенствование, а также сбор Вселенной⁹. Растения физиологически вбирают в себя окружающую естественную среду. Животные питаются вышеупомянутыми растениями и данными им свыше элементами среды, кроме того психологически вбирают в себя довольно широкий круг остро ощутимых явлений. Человек вместе с этим хранит в себе благодаря разуму далекие формы бытия, которые не ощущаются так просто; в конце концов, богочеловек понимает и создает совершенный нравственный порядок в мире, объединяет все живой силой своей необъятной любви.

Но Соловьев не ведет с нами речей о природных циклах; он представляет нам тему для размышлений, телеологический круговорот. Мир соединяется с Творцом, Богом, и именно поэтому воссоздается вечная, изначальная гармония, всеединство.

Этот же принцип Соловьев внедрял в разработку основных проблем собственной теории познания. Еще в магистерской диссертации «Кризис западной философии» он доказывал, что познание в Европе имело ограниченный, односторонний характер. Философские и научные воззрения Европы разделили действительность на части, противопоставив мир и человека, но так и не сумели прийти к цельному знанию.

Эмпиризм и рационализм представлялись собой как два пути истинного познания. Но ввиду их ограниченности рамками логики и свойственному ей мышлению, они никак не могут дать нам цельного знания, они только соприкасаются с объектом, имеют с ним общую границу, но не проникают в него. Подобное знание неглубоко, поверхностно, оно обречено остаться относительным и внешним. Поэтому для раскрытия абсолютной истины необходимо создать контакт с всеединым изнутри. Но достигнуть этого можно только с помощью прямого созерцания, объединившись с интуицией¹⁰. Соловьев не отвергает рационализм и эмпиризм, а включает их в познание как подчиненный моменты.

Внешний опыт (а именно положительная наука), по мнению Соловьева, может дать всего лишь материал, а разум (философия) – разве что форму для постижения истины. Основой цельного знания предстает именно внутренний опыт, мистическое восприятие, интуитивное созерцание, вера.

Владимир Соловьев предполагал, что правильно понятая, рационализированная теология не может противоречить философско-научным принципам. Наоборот, наука вместе с философией могут обрести свою истинную ценность, объединившись с религиозной верой. Знания о реальном мире преподносит наука, идеальный мир изучается философией, а познает  Бога – только вера. Цельное знание, по Соловьеву, представляет собой синтез науки, философии и веры. Именно базируясь на этом синтезе, должна рождаться новая универсальная теория, которая сформулирует принципы единства мира.

Человек связан с двумя мирами, а именно с природным и божественным. Из первого он вышел, ко второму стремится. Перед тем как человек станет духовным существом, он долгое время пребывает в природном состоянии. В природном человечестве жизненная истина отсутствует, люди по своей природе чужды и враждебны друг к другу, и между ними постоянно происходит борьба за выживание. Неравенством возможностей пользуются люди: они могут подчинить себе других людей. Для достижения «истинной жизни» человек обязан перейти от природного состояния к духовному. Смысл истории состоит в постепенном одухотворении, нравственном усовершенствовании человечества по средствам усвоения и осуществления им начал христианской религии, природная стихия как бы «проникается» божественным логосом.

Началом же истории выдвигается становление абсолютного всеединства в хаосе бытия, а значит, что ее конец в создании Царства Божьего на земле¹¹. Только тогда и будет достигнута полнота человеческой жизни и замкнется круг развития.

Стремление к абсолюту не может быть только естественным и совершаться самой собой. Данный процесс активно-духовный, и человек должен принимать в нем свое участие. «Осуществление самого Царства Божия зависит не только от Бога, но и от нас, ибо ясно, что духовное перерождение человечества не может произойти помимо самого человечества…; оно есть дело, на нас возложенное, задача, которую мы должны разрешать»¹².

Идеальное общество Соловьев представлял как всеобъемлющую церковно-государственную организация, совокупность вселенской церкви и всемирной монархии под руководством католического Рима. В результате их синтеза осуществится богочеловеческий союз, свободная теократия, для которой будет характерна христианская справедливость. В идеальном обществе общественное достояние будет распределяться в соответствии с нравственными достоинствами людей.

В. Соловьев считал, что у русского народа существует свое, особое призвание. Философ разделял патриотизм на истинный и ложный и считал, что ложный патриотизм должен бояться чужих сил, а истинный усваивать их, пользоваться и оплодотворяться ими. Но ведь, если Россия будет использовать чужой опыт, то желаемого плода жизни она не получит. Для этого и требуется глубокая и всеобъемлющая религиозная культура. А именно в этой области Соловьев считал, что Россия пока бесплодна. Единственное, что она смогла породить – это церковный раскол. Поэтому Россия не должна бояться тесного общения с католическим Западом, его пропаганды, иначе ей просто придется признать слабость православия. А если же у православия не существует самостоятельных сил противостоять католицизму, то нужно ли его защищать, спрашивает философ.

Наивысшее национальное благо, глубочайший и окончательный интерес России Соловьев видел в ее отказе от национального эгоизма и присоединения ко всем христианским церквям. Анализируя историю России, он пришел к выводу, что все положительное в ней было связано именно с приобщением к внешним силам. Самостоятельность и оригинальность российского мышления содержится по большей мере в том, что оно преобразовывало и совершенствовало принятое от различных народов, а самостоятельно не произвело ничего, чем могло бы заинтересовать человечество. «Прекрасно понимая и усваивая чужие философские идеи, мы не произвели в этой области ни одного значительного творения, останавливаясь, с одной стороны, на отрывочных набросках, а с другой стороны, воспроизведя в карикатурном и грубом виде те или другие крайности и односторонности европейской мысли»¹³.

Многие не согласны с убеждениями  Соловьева по отношению к России. Нам следует задаться вопросом об этой всемирной теократической утопии и задуматься, а что могло бы стать с Россией и с русским народом, если бы национальная программа Соловьева была бы осуществлена? Ответ однозначный: не было бы ни России, ни русского народа, ни нас с вами.

Программа небытия русского народа смогла появиться только в России. Человек, которого именуют «классиком русской философской мысли», и «великим русским философом»¹⁴, предложил народу, чьим философом он, вроде бы, являлся, сгинуть в историческое небытие и отказаться от своей тысячелетней истории, от христианства, благодаря которому наш народ прошел все испытания. Удивительны его разоблачения попыток встать на сторону защиты русской духовной культуры; эти попытки являются лишь проявлением национального эгоизма. Но что же останется от народа, который отрекся от национальных традиций своей жизни? Этнический материал? Русскоязычное население? А может русский язык и вовсе сгинет? Не стали же убеждения русского философа одними из теоретических импульсов для идеологов XX в., которые легко оправдывали всякое пренебрежение национальных прав русского народа и принесение его в жертву ради освобождения человечества, революции в мировом масштабе и прочего? Так почему же именно русскому народу Соловьев предложил пойти по пути национальной деградации, а не англо - саксонскому или азиатскому?