Философия и наука Нового времени

Философские концепции Бэкона были развиты и видоизменены его младшим современником Томасом Гоббсом (1588-1679). Он прожил долгую жизнь, был свидетелем и участником бурных событий, связанных с английской революцией и гражданской войной, хорошо знал современное ему естествознание, встречался с такими выдающимися учеными, как Кавендиш и Галилей, вел полемику с Декартом.

Гоббс отказывается от деления  истин на научные и религиозные. Истина одна и право на нее имеет  только разум в лице науки. Философия и наука для Гоббса суть синонимы. Вот как он определяет философию: «Философия есть познание, достигаемое посредством правильного рассуждения и объясняющее действия или явления из известных нам причин, или производящих оснований, и, наоборот, возможные производящие основания — из известных нам действий» — такое расширительное толкование философии действительно превращает ее в синоним теоретического знания. Также как и Бэкон, он констатирует, что существует огромная разница между европейской цивилизацией и формами жизни североамериканских индейцев и так как духовные способности европейцев и индейцев, считает он, одинаковы, то объяснить эту разницу можно только тем, что в Европе есть философия, а в Америке ее нет. Понятно, что и для него, как и для Бэкона, несомненно, что философия (наука) должна приносить практическую пользу. «Знание есть только путь к силе»,— пишет он.

Если в учении Бэкона наиболее ярко выразилась та особенность современной  науки, что это наука экспериментальная, то в учении Гоббса акцент сделан на другой ее особенности: современная наука — это наука математическая, она немыслима без использования математического аппарата. На первый план Гоббс выдвигает теоретическое знание, прежде всего математику, в которой его привлекает точность, всеобщность и необходимость выводов. Его идеалом было создание математики как всеобщей теории и всеобщего метода научного исследования. Для того чтобы ученый мог успешно проводить исследования, он должен не изучать правила логики, а упражняться в математике. Вот как он оценивает роль геометрии в жизни людей: «Благодеянием геометрии является почти все, что помогает человеческой жизни благодаря наблюдению звезд, описанию земли, знанию времен года, далеким плаваниям, что является красивым в зданиях, удивительным в машинах, наконец-то, что отличает наше время от древнего варварства, ибо тем, чем мы обязаны физике, сама физика обязана геометрии». И если бы, мечтает он, можно было бы иметь о людях столь же достоверное знание, какое мы имеем в геометрии, то человеческий род наслаждался бы постоянным миром. Неудивительно, что отношение Гоббса к диалектике резко отрицательное. Само это слово он употребляет лишь как синоним схоластики.

Если в теории познания Бэкона чувственное и рациональное находятся в единстве, то у Гоббса перевес на стороне абстрактного мышления. Он не отрицает роли чувств в процессе познания, но главную роль отдает все же разуму. От рождения человек имеет только ощущения. Однако затем ощущения складываются в восприятия, а те порождают «призраки» (образы). Далее в действие вступает разум: он обладает замечательной способностью обозначать образы знаками, а затем оперировать этими знаками, благодаря чему и получается общее и доказательное знание. Разум способен объединять группы знаков и вырабатывать знаки знаков, способен изобретать знаки, которые обозначают то, что реально не существует (например, знак небытия — слово «ничто»). Связь знаков устанавливается в суждениях и умозаключениях. Самой значительной системой знаков является язык — великое средство познания. Однако он таит в себе и опасности для познания: можно подменить вещи словами, могут появиться пустые звуки, которые по видимости являются словами, однако за ними не стоит никакого действительного содержания (например, часто Бога называют бестелесным существом, но бестелесное — это то, что не может существовать, это бессмысленный, считает Гоббс, набор звуков).

Что же может познать и что реально  познает человек? По Гоббсу предмет познания — это «всякое тело». Слово «тело» он понимает очень широко и обозначает им все реально существующее, бытие. Можно сказать, что в конечном счете существуют три тела — природа, человек и государство.

Реально существуют только единичные тела (если использовать уже знакомые нам термины, то можно сказать, что Гоббс стоит на позиции номинализма). Тело — это то, что не зависит от мысли и обладает протяжением. Любое тело является суммой свойств. Что же касается тех слов, в которых выражается общее, объединяющее единичные тела, например, «субстанция», «материя», то это знаки. Кроме свойств совокупность которых составляет те тела, с которыми мы непосредственно сталкиваемся, существуют бескачественные элементы, которые являются внутренней сущностью тел: линии, величины, траектории, т.е. то, что делает возможным сведение качеств тел, из которых состоит мир, к количеству, благодаря чему и получается всеобщее и необходимое знание о мире в математике.

Что касается человека, то Гоббс дает ему определение, в полном соответствии с сутью своей философии: «Человек есть тело одушевленное, чувствующее, одаренное разумом». Разум у всех один и гот же, это «естественный разум». В человеческой природе заложены два самых глубоких стремления — прирожденное желание иметь в своей собственности те вещи, которые принадлежат всем, и стремление к самосохранению, благодаря которому насильственная смерть рассматривается как величайшее зло. Надо признать, что все люди эгоисты, все хотят себе добра. Более того, если быть честным, то нельзя не признать, что каждому человеку приятно зрелище чужого несчастья (но не потому, что это несчастье, а потому, что оно — чужое). Поэтому понятно, что все, к чему люди стремятся, обозначается словом «добро», а чего избегают — «зло». Жизнь — это постоянная гонка за добром и убегание от зла. Причем достичь последней цели, блаженства, невозможно, ибо если нет влечений, то нет и ощущений, а если нет ощущений — нет и жизни. Гоббс прекрасно понимает, какое огромное значение в жизни людей имеют их имущественные интересы. В связи с этим он пишет: «Я не сомневаюсь, что если бы истина, что три угла треугольника равны двум углам квадрата, противоречила чьему-либо праву на власть и интересам тех, кто уже обладает властью, то поскольку бы это было во власти тех, чьи интересы задеты этой истиной, учение геометрии было бы если не оспариваемо, то вытеснено сожжением всех книг по геометрии». На эти слова спустя двести лет сошлется В.И.Ленин, стремясь подчеркнуть партийный характер идеологии. Ирония истории заключается в том, что именно в стране «победившего социализма» они блестяще подтвердятся, когда будут уничтожаться книги по генетике и запрещаться литература по кибернетике.

Однако, если все  люди эгоисты и стремятся только к собственному благу, как же вообще возможна их совместная жизнь? Благодаря государству, — отвечает Гоббс, ибо только в государстве может существовать критерий различения между правильными и неправильными устремлениями людей. Хорошими склонностями, добрыми нравами можно назвать только такие, которые ведут к укреплению и сохранению государства. Все дело в том, что поскольку к благу стремятся все и понимают его по-своему, то встает вопрос, чье же благо предпочтительнее. Для Гоббса нет сомнений, что при прочих равных условиях следует признать большим благом то, которое является таковым для большего числа людей, но как это выяснить? Именно государство и представляет интересы большинства.

Философ, переживший гражданскую войну (а значит и  состояние неустойчивости власти, а  то и безвластие), решительный сторонник сильного государства, твердых законов и строгого порядка в общественной жизни. Для него государство — такое же тело, как человек или природа. Более того, он уподобляет государство человеку, организму, машине. Воля государства — это общая воля, а государственный интерес — это общий интерес. Вот почему государство может распоряжаться силами и способностями отдельных людей по своему усмотрению. Государство имеет право решать, какие взгляды можно распространять, какие нет. Если кто-нибудь будет подговаривать вас, обращается к своим читателям философ, убить правителя, не слушайте его и сообщите его имя властям. Государство не связано законами, стоит выше их. Закон есть объявленная воля верховного властителя. Дело в том, что, по мнению Гоббса, общественная жизнь может иметь два состояния. Одно из них он называет «естественным». Это как раз такое состояние, когда не существует государственной власти. В нем все абсолютно свободны и могут делать все, что они хотят. Однако благодаря эгоистической природе человека при такой свободе невозможно жить: все ведут войну против всех, все имеют право на все, господствует тот, кто сильнее и защиты от него найти невозможно. Выражением сути естественного состояния является девиз: «Человек человеку волк!» (Здесь явно философ имеет в виду состояние гражданской войны). Убедившись в невозможности жизни в естественном состоянии, люди идут на ограничение своей личной свободы и передают часть своих прав и свобод государству. Но взамен они получают гарантию безопасности, становятся возможными справедливость и защита от произвола сильных. Существование государства знаменует собой «гражданское состояние», суть которого можно выразить девизом «Человек человеку Бог!» Итак, пишет философ, вне государства владычество страстей, война, страх, бедность, мерзость, одиночество, варварство, дикость, невежество. В государстве — владычество разума, мир, безопасность, благопристойность, общество, изысканность, знание и благосклонность.

Наилучшей формой правления является абсолютная монархия, когда все виды власти сосредоточены в одном лице: «Тот, кто обладает верховной властью, тот творит правосудие и законодательствует». Гоббс следующим образом предвосхищает возможное возражение против абсолютизма, заключающееся в опасении, что властитель, обладающий абсолютной властью, может и сам творить произвол, грабить и убивать тех, над кем он властвует: «Но зачем королю делать это?» Если что-нибудь в этом духе и случится, то следует утешаться тем соображением, что человеческие установления не могут существовать без некоторых неудобств. С точки зрения Гоббса, подданные ни в каких случаях не имеют права лишить правителя власти.

Гоббс критикует  демократию. Он указывает на то, что  при демократии появляется огромное количество людей, желающих наделить деньгами своих детей и родственников, решающую роль начинают играть демагоги, т.е. те ораторы, которые имеют влияние на народ. О какой свободе говорят сторонники демократии? Если под свободой они понимают свободу от законов, то ее нет ни в каком государстве. Если же свобода состоит в том, что законы немногочисленны, запрет наложен на немногое, без запрещения чего невозможен гражданский мир, то такая свобода возможна и при монархии. Гоббс также против существования и борьбы партий. Ведь партия — это как бы государство в государстве, что не служит укреплению власти.

Отношение Гоббса к религии довольно противоречиво. С одной стороны, он утверждает, как мы видели, что право на истину имеет только наука, человеческий разум. Религия употребляет понятия, не являющиеся научными. Язык Библии двусмысленен. Вообще к ней должны быть применимы исторический подход и критическое исследование. Однако атеизм — источник смуты и анархии, а религия укрепляет государственную власть. Поэтому в отношении религии следует поступать так, как велит государство.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Общеевропейское значение в XVIII в. получила французская просветительная литература в лице Вольтера, Монтескьё, Руссо, Дидро и др. писателей. Общая их черта — господство рационализма, направившего свою критику во Франции на вопросы политического и социального характера, тогда как немецкие просветители этой эпохи были более заняты разрешением вопросов религиозных и моральных.

Основным стремлением просвещения было найти путём деятельности человеческого разума естественные принципы человеческой жизни (естественная религия, естественное право, естественный порядок экономической жизни физиократов и т. п.). С точки зрения таких разумных и естественных начал подвергались критике все исторически сложившиеся и фактически существовавшие формы и отношения (положительная религия, положительное право и т. п.). Под влиянием идей просвещения предприняты были и реформы, которые должны были перестроить всю общественную жизнь (просвещённый абсолютизм и французская революция). В начале XIX в. просвещение вызвало против себя реакцию, которая, с одной стороны, была возвращением к старому теологическому миросозерцанию, с другой — обращением к изучению исторической деятельности, которая была в большом пренебрежении у идеологов XVIII в. Уже в XVIII в. делались попытки определения основного характера просвещения. Из этих попыток наиболее замечательная принадлежит Канту. Просвещение не есть замена одних догматических идей другими догматическими же идеями, а самостоятельное мышление. В этом смысле Кант противополагал просвещению просветительство и заявлял, что это просто свобода использовать свой собственный интеллект.

Современная европейская  философская и политическая мысль, например, либерализм, во многом берет свои основания из эпохи Просвещения. Философы наших дней считают основными добродетелями Просвещения строгий геометрический порядок мышления, редукционизм и рационализм, противопоставляя их эмоциональности и иррационализму. В этом отношении либерализм обязан Просвещению своей философской базой и критическим отношением к нетерпимости и предрассудкам. Среди известных философов, придерживающихся подобных взглядов — Берлин и Хабермас.

Идеи Просвещения  лежат также в основе политических свобод и демократии как базовых ценностей современного общества, а также организации государства как самоуправляемой республики, религиозной толерантности, рыночных механизмов, капитализма, научного метода. Начиная с эпохи Просвещения мыслители настаивают на своем праве искать истину, какой бы она ни была и чем бы она ни угрожала общественным устоям, не подвергаясь при этом угрозам быть наказанными «за правду».

После Второй мировой войны вместе с рождением постмодернизма некоторые особенности современной философии и науки стали рассматриваться как недостатки: чрезмерная специализация, невнимание к традиции, непредсказуемость и опасность непредвиденных последствий, а также нереалистическая оценка и романтизация деятелей Просвещения. Такие философы как Мишель Фуко возражают против демонизации оппонентов рационализма. Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно даже считают, что Просвещение косвенно породило тоталитаризм. Аврам Хомский усматривает в философии Просвещения основы не только для либерализма, но и для анархизма и социализма. Связь между Просвещением и этими сравнительно поздними течениями можно проследить в работах Гумбольдта, Кропоткина, Бакунина и Маркса. На отрицательные черты Просвещения активно указывает современный американский философ Кен Уилбер. Он говорит о недопустимости отрицания искусства, сознания и морали на том основании, что они не могут быть обнаружены рациональным эмпирическим научным подходом.

 

Список используемой литературы

1. Дубнищева Т.Я. «Концепции современного естествознания», 6-е изд., изд. Центр «Академия», Москва, 2006 г.

2. Гусейханов  М.К., Раджабов О.Р. «Концепции  современного естествознания», 6-е  изд., изд. «Дашков и К^о», Москва, 2007 г.

3. Найдыш В.М. «Концепции современного естествознания», 2-е изд., изд. АЛЬФА-М, ИНФРА-М, Москва, 2004 г.