Философия и религия

12

внутреннем переживании постижение существа и смысла жизни. Короче говоря, подлинная, а не только школьная и пропедевтическая онтология должна опираться на живой религиозный опыт и потому в принципе не может ему противоречить. Вся совокупность мучительных сомнений, исканий и достижений религиозного опыта, объединимая в теме “о смысле жизни”,— проблема вины, возмездия и прощения, личной ответственности и человеческого бессилия, предопределения и свободы, реальности зла и благости именно Сущего, хрупкости эмпирического существования и неуничтожимости личности — входит как законная и необходимая тема в состав онтологии, заслуживающей своего имени учения о бытии. 
Стоит только памятовать об этом первичном и основном бытии, сосредоточиться на нем и именно в нем видеть последний критерий знания, чтобы все соотношение, которое с первого взгляда кажется запутанным и почти неразрешимым, стало — по крайней мере, в принципе — до самоочевидности ясным. Существуют не две истины, а только одна — и она там, где есть максимальная полнота и конкретность. Как бы отлично лично-религиозное отношение к Богу от познавательного отношения к Нему в философии, какие бы различия мы ни находили между религиозным и философским интересом,— все эти отношения устанавливаются в пределах одной и той же последней реальности, которая предстоит духовному взору личности и остается сама собой, все равно, выражается ли она в непосредственном религиозном переживании или в опосредственной системе логических понятий. Главное все же в том, чтобы иметь живой опыт самой реальности. Лишь там, где религия принимает догматы веры не за символические и таинственные обозначения божественной природы, а за законченные и исчерпывающие адекватные Его раскрытия, превращая их тем в односторонние логические определения, или где философия мнит в отвлеченной системе готовых

13

формул определить до конца последние глубины реальности,—  лишь там возможны — и даже неизбежны  — конфликты между философией и религией. Внутренняя связь и  интимное сродство философии и религии  были больше всего затуманены наивно-дерзновенными  попытками рационализации догматов веры, компрометирующими и философию  и религию. Таинственные и многозначительные  религиозные интуиции — плод духовного  опыта религиозных гениев и соборного  религиозного сознания,— почти недоступные  по своей глубине неискушенному  опыту среднего человека, обсуждаются  иногда — и при их обосновании, и при их опровержении — как  простые истины, значение которых  доступно здравому смыслу и может  быть установлено простейшим логическим анализом. Жалка та мудрость, которая  в невежественном самомнении опровергает  догмат Троицы на том простом основании, что единица не равна трем; но немного философской мудрости и  в дерзновенной попытке, не проникнув  опытно в эту тайну, мнимым образом  “доказать” ее логически, путем отвлеченного анализа бедной содержанием и  бесформенной общей идеи Божества. Напротив, чем глубже и подлиннее  философское знание, тем более  оно склонно к смирению, к признанию  сократова положения, что источник знания есть сознание своего неведения. 
Философское знание по своим достижениям необходимо отстает от достижений непосредственного религиозного проникновения в глубины бытия. На это есть существенные основания, коренящиеся в самой природе обеих духовных деятельностей. Прежде всего, религиозная вера, будучи живым, непосредственным ощущением и переживанием Божества, не нуждается для своих достижений в тяжкой умственной работе рационального разъяснения и обоснования своих истин. Кроме того, хотя религия, как указано выше, и содержит необходимо, в качестве своей основной опорной точки, момент непосредственного личного усмотрения

14

истинности, она  совсем не нуждается в том, чтобы  это непосредственное усмотрение распространялось на все содержание религиозной веры. Напротив, для нее характерно, что этот момент непосредственной очевидности присущ восприятию правдивости, безусловной истинности источника откровения — будет ли то самое Божество или тот или иной посредник между Богом и человеком,— в силу чего содержание откровения приобретает косвенную достоверность истины, сообщенную самоочевидно достоверным свидетелем. Поэтому-то достоянием личной веры может быть — и даже необходимо бывает — содержание соборного религиозного опыта, со всеми входящими в его состав достижениями религиозных гениев. Этим достигается возможность полноты, богатства и глубины религиозного откровения, совершенно недостижимые для философского знания. Ибо хотя философскому знанию не поставлено здесь никаких принципиальных преград и открыта возможность бесконечных достижений, однако требуемое природой философского знания логическое единство содержания делает для него практически невозможным использование в одной системе всей полноты религиозного опыта человечества. Лишь полнота и многообразие всех философских достижений человеческой мысли в принципе может стать на уровне его религиозных достижений – но эта полнота может быть дана только духовно-исторической интуиции, но не выражена адекватно в какой-либо единой системе. Философская система, пытающаяся выразить и логически фиксировать весь религиозный опыт человечества, есть замысел, аналогичный попытке начертить географическую карту, на которой было бы отмечено все многообразие географической реальности. И здесь, с иной стороны, мы снова убеждаемся, что правильное соотношение между религией и философией возможно лишь на почве того “умудренного неведения” (docta ignorantia), которое есть самый зрелый плод истинного просвещения. Подлинно

15

философское умонастроение  по своей волевой структуре совпадает  с религиозным умонастроением: в  обеих — вопреки поверхностному мнению, которому это представляется невозможным,— смирение сочетается с дерзновением творчества, и притом не так, что каждая из этих волевых  тенденций сдерживает и ограничивает другую, а так, что каждая из них, напротив, питает и укрепляет другую. 
Заключение 
Кто-то скажет, что религия отличается от философии тем, что, помимо теории, в религии есть ещё и практика непосредственного общения с Богом. То есть, говоря другими словами, философствовать,  конечно, хорошо,  но главное всё-таки – ходить в церковь и кушать просвирки… 
Какие же мы всё-таки ещё материалисты! Как глубоко сидит в нас материалистическая теория о том, что «дух» – это иллюзия, а материя – это реальность… 
Нет отрицания  непосредственного общения с Богом в таинствах, «подвижничестве» или различных медитативных практиках. Но почему, собственно, считается, что в мышлении о Боге не происходит непосредственного общения с Богом? Тем более что Бог нематериален… 
Религиоведы утверждали, что в имени Божьем непосредственно присутствует сам Бог. Почему бы тогда не предположить, что в мысли о Боге непосредственно он так же присутствует.

16

 
Список используемой литературы 
1. Иллюстрированная история религий. Т. 1. М., 1992.  
2. Бердяев Н. А. Наука о религии и христианская апологетика // Путь. 1927. N 6. 
3. Боголюбов Н. Философия религии. Часть 1. Киев, 1915.  
4. Кулаков А.Е. Религии мира. М., 1997.  
5.Ляликов Д. История учений о религии // Философская энциклопедия. Т. 4. М., 1969 
6.Мень А. История религии. Том 1. М., 1991.  
7.Пилкингтон С.М.Иудаизм. М.: ФАИР-ПРЕСС, 1998.  
8.Тиллих П. Теология культуры.  
9. Фейербах Л. История философии «Мысль» М, 1974.

10. Яблоков И.Н. Религиоведение. М., 1998.

11. Франк С.Л. Личность и мировоззрение Ф. Шлейермахера.

12. http://samopoznanie.ru/schools/filosofiya/

13.Татиан Сириец. Речь против эллинов. / М., «Слово», 2000, стр.42 
14.  Тертуллиан. О плаще. / СПб., «Алетейя», 2000, стр. 84.

15.  Философия и мировоззрение. Философские дискуссии 20-х годов. М., 1990.  

17