Эфтаназия как способ уйти из жизни

Итак, только при наличии информированного согласия компетентного пациента эвтаназия  приобретает единственно возможную  форму существования - добровольную. Эвтаназия, применяемая принудительно, должна считаться преступлением.

Наряду с этим здесь есть и еще одна проблема, касающаяся тех случаев, когда пациент находится без сознания и не может доступным образом выразить свое мнение. В большинстве случаев это больные, длительное время находящиеся в персистирующем вегетативном состоянии (ПВС). В заявлении о ПВС ВМА, принятом 41-й Всемирной медицинской ассоциацией в 1989 году, говорится, что «врачам все чаще приходится принимать болезненные решения о моменте прекращения дорогостоящего искусственного жизнеобеспечения», т.е. применять так называемую недобровольную эвтаназию. Учесть волю самого пациента в такой ситуации очень трудно. Наиболее рациональным выходом из положения было бы документирование желания пациента заранее, хотя, как было отмечено, человек может и не предвидеть «той физической и психической крайности, которая может поставить вопрос о продолжении его жизни» [16, С. 66].

Можно привести следующие доводы противников эвтаназии: это - вероятность постановки ошибочного диагноза либо открытие препарата, который может спасти жизнь пациенту. Последнее обстоятельство, как правило, уже не играет существенной роли в судьбе конкретного пациента, а по поводу первого обстоятельства Дж. Рейчелс говорит, что в таком случае применение как пассивного, так и активного типа будет иметь одинаково плачевные последствия. Дискуссию о предназначении, принципах и гуманизме медицины следует отнести к чистой этике. Гораздо важнее соображение о том, что «разрешение эвтаназии может стать определенным психологическим тормозом для поиска новых, более эффективных средств диагностики и лечения тяжелобольных». Но вот с чем нельзя не согласиться, так это с тем, что велика возможность злоупотреблений при применении эвтаназии [11, С. 209].

Человек, обреченный на смерть и испытывающий при этом физические и душевные страдания, с полным основанием может быть отнесен к категории социально незащищенных граждан. Забота о нем - обязанность не только трудоспособных родственников, но и общества в лице государства. Таким образом, осуществление смертельно больным человеком права на жизнь в условиях социального государства из сферы личного переходит в сферу публичного – это, во-первых.

Во-вторых, постепенный уход из жизни  неизлечимо больного человека сопровождается страданиями, не зависящими от воли человека или иных физических и юридических лиц. В принципе, сохраняется призрачная возможность того, что в будущем подобная болезнь будет побеждена, что и является одной из главных причин отказа от эвтаназии, но, как правило, на судьбу конкретного человека эта перспектива уже не оказывает существенного влияния [11, С. 214].

Если больной не предпринимает  попыток расстаться с жизнью и  стоически переносит мучения, задача общества и государства в лице органов здравоохранения - облегчить  ему мучения и попытаться приблизить, насколько это возможно, качество жизни больного к условиям, достойным человека. Другое дело, когда такая возможность по объективным, не зависящим от названных органов и самого человека причинам оказывается недостижимой и больной просит о смерти, исходя из простой гуманистической формулы «Жизнь дана человеку, чтобы достойно с ней расстаться». Тогда отказ в эвтаназии может быть содержательно приравнен к применению к человеку пыток, насилия, жестокого и унижающего человеческое достоинство обращения, императивно запрещенного ст. 21 Конституции РФ.

Таким образом, если человеческое достоинство  относится к числу личных, индивидуальных прав и свобод, неотъемлемых и принадлежащих  ему от рождения, то достойная человека жизнь - это категория социальная, раскрываемая в содержании основ  конституционного строя и положениях публично-правовой части основ статуса человека и гражданина. Следовательно, обеспечение жизни, достойной человека, - это не только одно из конституционных прав человека и корреспондирующая с ним обязанность общества и государства, но и юридический принцип, пронизывающий содержание всех основ правового статуса человека и гражданина.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

 Подводя итоги, можно отметить  следующее: суицид, являясь устойчивым  в демографическом отношении  явлением, имеет преимущественно индивидуальные корни. Суицид поднимает вопрос о вере как особой форме целостного знания, сопрягающего в себе интеллектуальную созерцательность и поведенческую активность (из этого проистекает неслучайность интереса американского прагматизма и русской религиозно-философской мысли, прагматичной по существу, к вопросам «второго рождения сознания»). Суицид преодолим, решение данной проблемы не безнадежно, если вспомнить, что почти в 80% случаев самоубийство - это результат дееспособной воли и рационально заостренного сознания. Конечно, поднимаемые вопросы веры только обозначены, но правильно выбранный путь решения проблемы - это уже наполовину ее решение.

 «Живая», личностная вера преодолевает конфликт человека и мира, а также раздвоенность человека на путях абсолютной свободы. Остается еще один важный момент внутреннего бытия человека, сопряженный с суицидальными попытками, - это решение проблемы существования зла и страдания в мире.

 Если суицид есть во многом  следствие глубокой меланхолии  от разочарования личности в возможности исправления наличного зла в мире, включая смерть, то необходимо решить проблему характера и основных источников зла. Зло, с философско-богословской точки зрения, можно истолковать по меньшей мере двояко: либо как самостоятельную субстанцию, либо как недостаток добра.

 Один из психотерапевтических  подходов к разрешению проблем  внутренней готовности личности  к суициду - это переключение  сознания личности на какие-то  заботы альтруистического характера.  Хорошо известно, что суицид по  самому своему существу есть проявление глубочайшего эгоцентризма.

Отношение к эвтаназии Православной Церкви в отличие от светского  общества определено четко и жестко. Православие резко негативно  относится к возможности разрешения эвтаназии в любой стране, в  том числе и в России. Мотивировка такой позиции очень убедительна: каждая жизнь и каждая смерть имеет значение для семьи, общества, государства, мира, и мы не имеем права вмешиваться в план мироздания. Эвтаназия же - это отречение больного от любви Бога, вечное отчаяние, на которое обрекает себя человек. В православном понимании эвтаназия - порождение безрелигиозной морали, не имеющей ничего общего с милосердием и справедливостью. Только циничное и жестокое общество не решает проблемы облегчения физических страданий и духовной поддержки смертельно больных. Трагедия общества состоит в том, что в больном перестают видеть человека, с которым можно общаться на равных, он превращается в несчастного, лишенного будущего, которого надо только жалеть и опекать, и выходом из такой ситуации многие считают эвтаназию. Кроме того, данная проблема непосредственно затрагивает совесть врача, обеспечивающего смерть тяжелобольного. Врач тоже смертен, за чертой смерти каждого ждет нравственный суд. Таким образом, выступая против эвтаназии, Церковь заботится также и о душах врачей.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

 

1. Алиев Т.Т. Эвтаназия в России: Право человека на ее осуществление / Т.Т. Алиев // Современное право. – 2008. - №5. – С.46-50.

2. Алексеев П.В. Философия: Учебник / П.В. Алексеев. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. – 452 с.

3. Ардашева Н.Л. Эвтаназия как метод искусственного прерывания жизни. Правовые условия ее применения / Н.Л. Ардашева // Вестник РАМН. - 1996.- С. 4-18.

4. Гусейнов А.А. О прикладной этике вообще и эвтаназии в частности / А.А. Гусейнов // Философские науки. - 1990. - № 6. - С. 81-87.

5. Капинус О.С. Мировые тенденции легализации эвтаназии / О.С. Капинус // Современное уголовное право в России и за рубежом: некоторые проблемы ответственности: Сборник статей. - М.: Буквовед, 2008. - С. 67 - 95.

6. Красненкова И.П. Философский анализ суицида под углом зрения взаимоотношения человека с искусственной средой / И.П. Красненкова // Вестник МГУ. – 2002. - №3. – С. 28-35.

7. Красненкова И.П. Один на один со смертью (Социально-философские и политико-правовые аспекты феномена суицида) / И.П. Красненкова // Вестник МГУ. – 2007. - №4. – С. 14-23.

8. Миллард Д.У. Эвтаназия: дебаты в Британии / Д.У. Миллард // Социальная и клиническая психиатрия. - 1996. - № 4. - С. 107 - 109.

9. Пулатов А.Л. Эвтаназия: проблема жизни и смерти / А.Л. Пулатов // Здравоохранение. - 1991. - № 6. - С. 60-64.

10. Радугин А.А. Философия: курс  лекций / А.А. Радугин. – М.: Центр, 2004. - 438 с.

11. Рейчелс Дж. Активная и пассивная эвтаназия / Дж. Рейчелс // Этическая мысль. Научно-публицистические чтения. - М.: Слово, 1998. - С. 201 - 223.

12. Романовский Г.Б. Эвтаназия: анналы истории / Г.Б. Романовский // Медицинское право. – 2007. - № 3. – С. 32-45.

13. Чернышева Ю.А. Проблема эвтаназии: с позиции «за» и «против» / Ю.А. Чернышева // Медицинское право. – 2008. - № 3. – С. 41-52.

14. Чернышева Ю.А. Легализация эвтаназии в России / Ю.А. Чернышева // Общество и право. – 2008. - № 2. – С. 26-31.

15. Филиппов Ю.Н. К вопросу о востребованности эвтаназии в современном обществе / Ю.Н. Филлипов, О.П. Абаева, М.Н. Зазвонов / Вопросы философии. – 2008. - №2. – С. 42-49.

16. Фут Ф. Эвтаназия / Ф. Фут // Философские науки. - 1990. – № 6. - С. 60-67.