Восточные и западные традиции понимания судьбы

Учение о карме напоминает человеку: он не должен забывать о том, что его развитие продолжается и  после того, как данное существование  закончилось, и что придется за все  отвечать, и ни одно его деяние не останется незамеченным. Представление  о том, что мыслительная энергия, субстрат сознания (по Бергсону), или  душа, не исчезает, но продолжает жить и после того, как освобождается  от тела, древнего происхождения. В  этом не сомневались и философы-досократики; скажем, Гераклит: «Идя к пределам души, их не найдешь, даже если пройдешь весь путь: таким глубоким она обладает Логосом». Или Пифагор, в изложении  Порфирия: «...по его словам, душа бессмертна, но переходит в тело других живых  существ; все происходящее в мире снова повторяется через определенные промежутки времени, но что ничего нового вообще не происходит и что все  живые существа необходимо считать  однородными между собой.

Карма и есть память, которая  не дает покоя душе (сознанию) и возвращает ее на землю до тех пор, пока душа совсем не очистится и не будет  в ней один Свет, пока не гармонизируются  все связи, ибо основная причина  страдания (дукхи) дисгармония сущего. Цель буддизма, таким образом, не отсутствие бытия, а отсутствие суетности, ложного  бытия, вибраций дхарм, - достижение покоя. Бытия в Покое, который изначален, как и Свет, что и предполагает избавление от кармических клеш. Существует личная, национальная, космическая карма, и об этом можно сказать словами Вильгельма фон Гумбольдта: «Субъективность отдельного индивида снимается, смягчается и расширяется субъективностью народа, субъективность народа - предшествующими и нынешними поколениями, а субъективность этих последних - субъективностью человечества вообще». Отработать личную карму - значит, избавиться от эгоцентризма, сосредоточенности на себе, на своем маленьком, вторичном «я». Сосредоточиваясь на себе, эгоцентрик приходит в противоречие с законом Целого и рано или поздно выпадает из Бытия, отторгается им как чуждый элемент. То же самое с отдельным народом: если он болен национальным эгоцентризмом, то так же отторгается Целым и начинает саморазрушаться под действием законов энтропии. И то же самое с человечеством: если человечество берет на себя право бездумно вторгаться в космическое пространство, не считаясь с его законами, то неизбежно отторгается им. То есть, одно не может посягать на Свободу другого, на индивидуальную природу сущего, ибо у каждого свое предназначение, свой Путь, следуя которому мир восходит к Добру, которое изначально (как и Благо неоплатоников).

Тогда приходит избавление от Судьбы, слепого Рока, когда приходит осознание того, что невозможно ущемлять природу отдельного, ибо через  неповторимую, индивидуальную душу происходит всемирное общение и достигается  Гармония. «В индивидуальности, - по Гумбольдту, - заключена тайна всего бытия». Лишь через полное раскрытие индивидуальной природы, внутренней формы, достижимо царство Свободы, Единство высшего порядка, или положительное Всеединство (по Вл. Соловьеву). Похоже, человеческая мысль приближается к осознанию единичного, как знаку Единого, вечного. Истина не исчисляется, ибо Истина есть Целое, а Целое, как известно, недоступно дискурсивному разуму, формальной логике. Проблема Целого, Истины и Свободы подводит к обновленному сознанию, которое можно назвать Мудростью, пусть одни называли «праджней», другие «софией», но это уже будет не «любовь к софии», а «пребывание в ней», не знание об истине, а жизнь в Истине. Человек же достигший Просветления, изживший свою карму, не зависит ни от какого рока, ни от какой случайности. Его действия свободны и гуманны, свободный ум гуманен, иначе, если посягает на чью-либо свободу, не может быть свободным. Потому действия мудреца и называют «необусловленными» необходимостью (акарма).

Тому, что сознание подошло  к этому пределу, за которым начинается Свобода истинная, а не мнимая, свобода  дикарей, есть немало свидетельств и  в современной философии, и в  искусстве. Осмысление нового эона, на грани которого стоит человечество, по крайней мере его просвещенная часть, в высшей степени характерно для русской философии начала века, отторгнутой попавшим в беду отечеством, но ныне возрождающейся в  умах «блудных сыновей» России. Можно  напомнить такие мысли Н. Бердяева: «Личность не вмещается в непрерывный  сплошной процесс мировой жизни, она не может быть моментом или  элементом эволюции мира... Личность есть прорыв, разрыв в этом мире. Человек  есть личность не по природе, а по духу... Личность не есть часть универсума, универсум есть часть личности, ее качество. Таков парадокс персонализма. Личность - экзистенциальный центр мира». И это созвучно истинному Я в буддизме. Сознание начинает идти не от общего к частному, а в самом частном видит уникальное проявление Божьего промысла или закона Целого, самого Бытия. Говоря словами Ф. Степуна: «Что такое причинность? - мертвая судьба. Что такое Судьба? - органическая логика бытия». Наконец, обретается точка отсчета, мера вещей: человек обретает себя, когда перестает мнить себя центром Вселенной. Тогда и обретает этот центр в себе. Сознание начинает отражать не мир теней, как в платоновской пещере, а истинно сущее, каждое явление в его Таковости, его истинной природе. И не только Личность самоосознается таким образом, но и нация: «Личность не часть нации, национальность есть часть личности и находится в ней, как одно из ее качественных содержаний. Национальность есть питательная среда личности. Национализм же есть форма идолопоклонства и рабства, порожденного экстериоризацией и объективацией».

Иначе говоря, путь к Свободе  - через обретение себя, своей истинной природы, своей индивидуальности, о чем бы ни шла речь. Идет процесс индивидуализации отдельных сущностей, будь то звук, слово, человек, нация: переход из «царства необходимости» в «царство Свободы» (хотя и эти понятия, видимо, отойдут, как неадекватные процессу). Это высвобождение сущностей не могло произойти при прежнем, «метафизическом» типе мышления, разорвавшего одно Бытие на две половины. Дух знает лишь единичное. Тирания общего над единичным привела к бездуховности. Потому свободу от рабского сознания Бердяев связывает с изменением самой структуры сознания: «Истина в том, что реальное, существующее сингулярно, общее же не реально. Универсальность отдельного человека мы постигаем не через отвлечение общих нам человеческих свойств, а через погружение в его единичность».

2. Человек и его судьба - приговор в европейской модели мира

Человек появляется на свет, а судьба, участь - часть, доля ему уже назначена. Рождение - ее первое проявление, начало осуществления некоего плана. По модели мира  этот план может быть представлен как рождение - «самое жизнь» (проживание, в котором предполагается брак и потомство, т.е. закладывается возможность продолжения жизни за пределами срока, отпущенного данному человеку) - смерть.

Это план, по которому проживает  жизнь каждый, всякий, любой человек; в этом отношении план универсален. Но каждый, всякий, любой человек  одновременно и единствен в своем  роде, неповторим, индивидуален. Это  отражается и на его судьбе: общий  для всех, обязательный путь каждый человек проходит по-своему. Следовательно, его жизненный цикл изначально строится по двум полярным параметрам: однозначность  и вариативность, которые соответствуют  основоположной оппозиции ММ - определенность/неопределенность. Человек исполняет общечеловеческую судьбу и одновременно ту, которая выделена специально и только для него, свою часть из общего. Однако он не просто протаптывает свою тропинку на этой общей дороге: оба пути то сплетаются, сливаются друг с другом, то дают самые неожиданные девиации.

Основные точки схождения/расхождения  обнаружимы достаточно легко. Общее  - начало и конец, рождение и смерть. Разное - то, что находится между ними, «самое жизнь», путь от начала к концу. Отношения между жизнью и смертью («если родился, то должен умереть») только выглядят причинно-следственными. Самая большая загадка - предопределенность рождения, а не следующие «после или вследствие этого» жизнь и смерть. Судьба определяется в масштабах человеческого рода, который постоянно обновляется, т.е. постоянно рождается: это и есть кульминация жизненного цикла, перекрывающая смерть, см. загадки о человеческом роде типа «Кто родился и не умирал», с «теневым» вариантом об Адаме - «Не родился, не умер»; выражение «что на роду написано» имеет в виду судьбу рода, а не только индивида. Об этом же свидетельствует и нарекание судьбы на поколения вперед (родится сын, внук... которому суждено), и появление у колыбели новорожденного прорицательниц, которые, скорее, «открывают», чем «назначают» его судьбу.

Непреложность судьбы настойчиво подчеркивается в ММ. Примечательно  это ее выражение на словесном  уровне, т.е. в текстах, и притом не только фольклорных: речь идет обычно не о констатации факта, а о  запрете вступать в спор с судьбой. Тем самым оказывается, что человек  не принимает безоговорочно то, что  ему назначено, и пытается внести коррективы. Само выражение «от судьбы не уйдешь» является ответом на попытку  «уйти от судьбы». Мощный аппарат  ММ призван отучить человека от посягательств  на волю высших сил. В рамках христианской традиции это еще одно неразумное неповиновение; первым человек уничтожил  собственное бессмертие, вторым безуспешно пытается его вернуть; в обоих  случаях грех состоит в подмене  свободы выбора своеволием.

Среди достаточно разнообразного репертуара сказочных сюжетов о  судьбе значительную часть составляют сказки о невозможности изменить назначенную судьбу, ср. «Предназначенная жена»: царевич узнает, что ему  в жены назначена больная, безобразная  девушка низкого происхождения; ударяет ее ножом; она от удара  выздоравливает, становится красавицей; царевич на ней женится (здесь  присутствует дидактический мотив: почему не надо спорить с судьбой); «Смерть, предсказанная в новогоднюю ночь»: батрак, выгнанный в новогоднюю ночь на мороз, начинает понимать, о чем говорят в хлеву волы, подслушивает их разговор о скорой смерти хозяина; их предсказание сбывается; «От судьбы не уйдешь»: охотник проходит мимо волков и лис, видит змею, пули отскакивают от нее, потом она падает на него, и он гибнет; «Повешение по предсказанию»: матери предсказано, что сына ее повесят; в роковой день юноша спит; в полночь являются пять человек и вешают спящего и т.д.

Эти и подобные сюжеты тяготеют к бытовым сказкам и быличкам - как бы для подчеркивания «историчности» происшедшего, ср. «Смерть в колодце»: девушке (юноше) предсказана смерть в колодце по исполнении семнадцати лет; об этом знает родственник, который затягивает колодец кожей; обреченный выходит гулять, падает на кожу и умирает. - В быличке информантка рассказывает «со слов мамы»: в купеческом доме, где жена должна рожать, принимают на ночлег бедных стариков и богатого купца. Ночью гость слышит разговор стариков: (они) «нарекли имя мальчику и сказали, что проживет он двадцать лет, женится, а во время свадьбы утонет в колодце». Решив проверить предсказание, купец приезжает на свадьбу: «Поехали венчаться, домой приехали, за столы сели. Пришло время парню к колодцу идти, свадьба сидит. Вышел он, а колодец закрыт, и он на колодце умер.» И здесь характерен дидактический мотив: купец проверяет предсказание, ответом служит морализирующая концовка былички: «И купец потом признал стариков за святых, потому что Господь имя нарекает, и всегда нарекается, сколько лет человеку прожить».

В этой быличке-сказке судьба узнается случайно. Первая попытка  человека повлиять на судьбу - спросить о ней, но надо знать как, где, когда и у кого, ср. «Домовой предсказывает будущее»: наваливаясь на спящего, отвечает на вопрос, к худу или к добру. В быличке три парня узнают свою судьбу: «Три парня собралисе и пошли на сватки к пустому дому. Никто в ем не жил, потому что чудилось. Они и подошли под окошко. И очертили /три черты/ и в середках стоят. Вот един и говорит: «Ты задумай!»... Не успел только задумать, вдруг в этом пустом доме человеческим голосом говорит...» (все сказанное сбывается). Примечательно, что правильность предсказаний (и, следовательно, апробация гадания) подтверждается священником: один из гадавших «пришел к попу и покаялсы» и получил ответ: «Ну, говорит священник, дитя, теперь никому ничево не говори! После Крешшенья пойдем. Я с тобой пойду!».

Другой вариант - узнавание судьбы «У церковного замка», т.е. через замочную скважину церковной двери; при этом спрашивающий стоит снаружи, на паперти, а предсказание произносится внутри: «Дед-то мой, Гаврил, верующий был... Так вот, он ходил на Пасху в церковь, слушать в замочную скважину у дверей церкви... До самой смерти никому не говорил, что он слышал. Только перед смертью сказал сыновьям их судьбу, предсказал все, что ждет их впереди. Это ему рассказали, когда он слушал у церковной двери». О нем же: «Вот он в двенадцать часов пошел к церковному замку... И вот, человек-то к нему выходил или через замок говорили? Через замок. И все ему говорили оттуда. И он про всех узнал. Какая жисть у всех будет и кто когда умрет. Он велел детям-то придти на могилу в двенадцать часов (тогда бы вышел из могилы и рассказал), а они не ходили. Ну и он знал, когда ему смертный час-то придет, и совпало». В типичной для народной традиции контаминации языческого и христианского церковь становится как бы заклятым местом, аналогичным пустому дому, мельнице, лесу и т.п., т.е. локусам встречи со сверхъестественными существами, крайне опасным (ср.: «...Оделся в рубаху, в кальсоны чистые, - бывало и так, что живые не вертались оттуда, - ночью мимо церкви-то бежишь, так ноги в ж... утыкают!»); при этом так и остается неизвестным, от кого исходит предсказание.

Способы узнавания судьбы в быличках - по сути дела экспликация системы гаданий, предсказаний, примет и т.д., сформированной в ММ в виде корпуса «правил», определяющих мифологическое программирование повседневной жизни человека. Система «правил» разработана настолько детально, что, пользуясь ею, человек получает информацию не только о главных этапах своей жизни, но едва ли не о каждом своем шаге в каждый данный момент. «Правила» строятся по модели «если... то», и в них тем самым закладывается возможность выбора. Поскольку «правило» предполагает правильный выбор, обеспечивается и возможность правильного, благополучного проживания жизни. С другой стороны, открывается возможность влиять на собственную судьбу.

Поиски своей доли, попытки  обменять ее - сюжет хорошо известный, ср. «Всякому своя доля»: мужик ищет счастья, встречает человека, который строит судьбу людей; мужик выбирает себе мешок по силам - это оказывается его прежняя доля; человек каким-то образом узнает об уготовленной ему судьбе; выбирает себе жену, приносящую счастье, и др. О напрасных попытках изменить судьбу уже говорилось, здесь достаточно, пожалуй, упомянуть лишь самый известный сюжет - Эдип; Андрей Критский, Папа Григорий - в обоих случаях грех искупается покаянием. Раскаяние, покаяние как перечеркивание совершенного нарушения в определенной степени также является влиянием на собственную судьбу.