Группы в политике. К истории развития американских теорий

Бакун Л.А. Группы в политике. К истории развития американских теорий // Полис, 1999, № 1

Развитие концепции группового участия в политике на отечественном материале — одно из условий успешного изучения политического процесса в постсоветской России, отличающегося значительным своеобразием акторов. Естественно, такое исследование предполагает освоение всего того, что наработала в данной области мировая социальная мысль Нового времени. Особый интерес, как полагает автор, представляет ознакомление с генезисом теории групп в США, стране, лучшие умы которой еще в XVIII в. осознавали невозможность достичь тотального единомыслия в обществе, а также необходимость сочетать начала представительной демократии с принципами либерализма и индивидуализма (1).

Мэдисон – «праотец» теории групп.

Редкий современный автор, серьезно пишущий о группах интересов и группах давления, о лоббистах и лоббизме, не обращается к наследию творца американской конституции — Джеймса Мэдисона, в особенности к его рассуждениям о "крамоле" и "крамольных сообществах" — факциях (factions)*, изложенным в десятом выпуске "Федералиста". Такие сообщества Мэдисон понимал широко: как "некое число граждан — независимо от того, составляет ли оно большую или меньшую часть целого, — которые объединены и охвачены общим увлечением или интересом, противным правам других граждан или постоянным и совокупным интересам всего общества" (2, с. 79). По признанию автора "Федералиста", ничто так не тревожило его, как мысль о предрасположенности народовластия к "сему опасному злу". Действительно, в тот транзитный период к новому государственному устройству соперничество между штатами ввергало вчерашние английские колонии в хаос, свирепствовала инфляция, усиливалось социальное расслоение (2, с. 7).

* Слово фракция — группа действия, — вошедшее в европейский политический лексикон в средневековье, происходит от латинского factio — группа, объединение, имеет общий корень с facere — действовать. Под факциями понимались заговорщические группы, сеющие смуту, пытающиеся насильственными способами низвергнуть установленную власть; ныне мы бы сказали — антисистемные группы. Термин факция, относящийся к предыстории современных политических партий, не следует смешивать с термином фракция ( фр. fraction < лат. fractio — разламывать, делить на части), имеющим, как известно, двоякое значение в политике: партийная группа в парламенте; группировка внутри партии, выдвигающая собственную платформу.

По Мэдисону, существуют два способа излечиться от "крамолы" — устранить причины, ее порождающие, или умерять ее воздействие. В свою очередь, имеются два способа устранения указанных причин. Первый — "уничтожить саму свободу", необходимую для существования факций. Но этот способ "хуже самой болезни": "было бы величайшей глупостью уничтожить свободу единственно потому, что она питает крамолу". Второе средство — "внушить всем гражданам одни и те же мысли, одни и те же увлечения, одни и те же интересы" — "столь же непрактично, сколь первое неразумно" (2, с. 79). И далее Мэдисон подробно аргументирует последнюю точку зрения.

Целесообразно привести пассаж из эссе американского теоретика, в котором он стремится объяснить глубинные мотивы того, что на языке XVIII в. характеризовалось как "крамола", а ныне называется плюрализмом интересов, обусловливающим создание специальных механизмов для опосредования отношений граждан, включая их группы интересов, с государством: "Скрытые причины крамолы заложены в природе человека, и мы зрим, как они повсеместно, хотя и в различной степени, вызывают действия, совместные с различными обстоятельствами гражданского общества. Страсть к различным мнениям касательно религии, правительства и тьмы других предметов, равно как различия в суждениях и в практической Жизни, приверженность различным Предводителям, добивающимся превосходства и власти, или лицам иного толка, чьи судьбы так или иначе привлекают умы и сердца, в свою очередь делят человечество на партии, разжигают взаимную вражду и делают людей куда более наклонными ненавидеть и утеснять друг друга, чем соучаствовать в Достижении общего блага. Предрасположение к взаимной вражде столь сильно в человеке, что даже там, где Для нее нет существенных оснований, достаточно незначительных и поверхностных различий, чтобы возбудить в людях недоброжелательство друг к другу и ввергнуть их в жесточайшие распри. При этом самым обычным и стойким источником разгула крамолы всегда было различное и неровное распределение собственности. Те, кто ею владеют, и те, у кого ее нет, всегда составляют в обществе группы с противоположными интересами.... Урегулирование этих многообразных и противостоящих интересов и составляет главную задачу современного законодательства, неизбежно окрашивая партийным И групповым духом все необходимые и повседневные действия правительства" (2, с. 80-81). Мэдисон приходит к заключению, что "причины, порождающие крамолу, невозможно истребить, и спасение от нее следует искать в средствах, умеряющих ее воздействие" (2, с, 82). Вывод американского теоретика, констатирующий непременное наличие в обществе групп с противоположными интересами, очевидно отличается от сделанного позже Марксом: возможно умиряющее, компромиссное политико-правовое регулирование этих интересов. В конкретных условиях постколониальной Северной Америки, слабости конфедеративных связей ее штатов Мэдисон предлагает принять федеральную конституцию и создать общенациональное правительство. Саму "огромность территории" и "достодолжную структуру Союза" (т. е. разделение властей) творец Конституции 1787 г. рассматривает как обстоятельства, делающие "хитросплетения крамольных сообществ" менее опасными для всенародных интересов.

Идеи интереса как такового, плюрализма интересов, группового базиса политики, взаимосвязи интереса и группы, высказанные Мэдисоном, станут ключевыми для будущей теории группового участия в политике. Не случайно эта теория получила наиболее интенсивное развитие в США: политическая культура и политическая система этой страны благоприятствовали такому участию сильнее, чем где бы то ни было*. Однако, как будет показано ниже, американская научная мысль отнюдь не сразу оценила влияние групповой активности на политический процесс и какое-то время весьма вяло реагировала на проявления этой активности, не пытаясь их концептуализировать.

* Еще А. де Токвиль отмечал, что американцы сумели извлечь  максимальную пользу из права создавать объединения (3).

Политический процесс как результат деятельности групп (Бентли).

В политической науке США развитие теории групп начинается с публикации в 1908 г. труда Артура Ф. Бентли "Процесс управления". Основы данной теории заложили английские философы XIX и начала XX в., разрабатывавшие проблему плюрализма. Они выдвинули идею о том, что именно группа является базовой единицей общества (4). Эта мысль и легла в основу исследования А. Бентли, взглянувшего на политическое общество как на совокупность различных "групп интересов" (5).

Поэтому Бентли утверждал, что объектом политологического изучения должны быть не законодательные нормы и формальные моменты политической организации общества, а действия людей, добровольно объединившихся в группы, направленные на достижение политических целей. "Поведение, личность, убеждение индивида могут рассматриваться только в контексте его деятельности в какой-либо группе" (5, c. XVIII). Политика состоит в том, что одни люди постоянно борются с другими за достижение и воплощение своих интересов, причем эта борьба ведется ими не в одиночку, а в группах, объединяющих их на основе общности интересов.

Работа Бентли знаменует собой начало концептуализации понятия группа в политике, используемого им в особом смысле. Под ним мыслится общность интересов и целей, которая возникает на основе взаимодействия сознания отдельных индивидов. И хотя сам Бентли признавал определенное несовпадение целей отдельного индивида и группы, в его представлении индивидуальные политические убеждения и интересы имеют практическое значение лишь в той мере, в какой они слиты с политическими убеждениями и интересами всей группы (6). По Бентли, "группа — это объединение граждан, рассматриваемых не как абстрактная физическая единица общества, а как массовая деятельность, которая не связывает индивида участием только в одной группе, но допускает его деятельность и во многих других.... Нет такой группы, у которой не было бы своего интереса. Групп без интереса не существует. Общество — это не что иное, как совокупность различных групп интересов, а их количество ограничивается лишь одним показателем — интересами, ради которых они созданы и действуют" (5, с. 221-222).

Концепт группы позволил Бентли истолковать по-новому весь политический процесс. Он считал, что правление — неважно, плохое или хорошее — не есть какая-то жесткая, застывшая конструкция, сохраняющая свою конфигурацию благодаря силе или общественному договору; это процесс, в котором главную роль играют не просто индивиды, а именно группы интересов: "Говорить о конгрессе, президенте, суде и других политических институтах как о понятиях, ничего общего не имеющих с группами интересов, — иллюзия. Данные институты, по существу, являются группами, деятельность которых пересекается с деятельностью других групп" (5, с. ХХ). В свою очередь, государственные институты, согласно Бентли, являются выразителями баланса интересов различных групп, пронизывающих общество сверху донизу. Как только в обществе, по мере его развития, происходят какие-либо изменения, меняется и структура баланса интересов. Это, в конечном итоге, неизбежно приводит к соответствующим модификациям в законодательстве, в соотношении полномочий между различными ветвями власти и т. п.

Если официальные группы (т. е. представительство в широком смысле) достаточно сильны, считал Бентли, то они могут навязывать свое решение конфликтующим частным группам и способствовать таким образом установлению более или менее стабильного положения в обществе, т. е. того, что называется "законом и порядком". Но стабильность самих официальных групп в большой степени зависит не от их способности навязывать решения частным группам, а от умения привести к консенсусу наиболее крупные из числа последних. Консенсус, а не сила является наиболее стабилизирующим фактором любого политического сообщества — таков важнейший вывод американского исследователя.

Пионерное, во многом полемическое сочинение Бентли не привело, однако, к созданию нового научного направления в американской политической науке. В 1920 — 1930-е годы в США появлялись лишь отдельные работы, посвященные группам в политике (7). Идеи Бентли оказались востребованными только после 1945 г., когда широкую популярность стала приобретать теория плюралистической демократии (8).

Группы интересов и группы давления (Трумэн).

Важной вехой в развитии концепции групп интересов явились исследования Дэвида Трумэна, которые он изложил в книге "Управленческий процесс. Политические интересы и общественное мнение" (9), изданной в 1951 г. Трумэн тоже исходил из того, что отправной точкой при анализе политического процесса должен быть не индивид, а совокупность индивидов; тем самым ученый попытался соотнести многочисленные характеристики поведения групп с политическим процессом, используя системный подход.

Следуя за Бентли, Трумэн определил политический процесс прежде всего как "процесс групповой конкуренции в борьбе за власть над распределением ресурсов", а само общество — как множественность групп, взаимодействующих друг с другом (9, с. 14). Логика его рассуждений такова. Человек — существо социальное. Из этого аристотелева суждения делается вывод, что за редким исключением люди всегда оказываются в какой-то ассоциации (взаимозависимости) друг с другом. Но в любом, даже самом примитивном, обществе человек не в состоянии быть членом всех объединений, из которых оно состоит. Он способен умело и профессионально проявить себя только в одной или нескольких сферах деятельности. Отсюда вполне логично заключить, что индивид может быть членом лимитированного количества ассоциаций (9, с. 15-16). Трумэн признавал, что принадлежность к одной группе отнюдь не обязательно ведет автоматически к полной нивелировке взглядов и убеждений. Тем не менее, считал он, каждой группе присуща определенная, характерная только для нее ориентация, что в значительной степени предопределяет ее состав.

Вместе с тем в отличие от Бентли, Трумэн более конкретен в определении группы интересов. Под ней он понимает любую группу, имеющую один или несколько общих интересов и выдвигающую ряд требований к другим группам для установления, поддержания или укрепления норм поведения, которые определяются общностью взглядов данной группы (9, с. ЗЗ). По мнению этого ученого, группа интересов часто переходит в некое новое состояние, приобретает некоторые специфические черты, если она в своем стремлении достичь цели действует через правительственные институты. Такие группы Трумэн для облегчения анализа выделял и называл политическими (хотя впоследствии определение "политические" часто опускалось) (9, с. 37). По существу, речь идет о группах давления, а исследование таких групп — это анализ тех же групп интересов, но в их внешней динамике и особенно в плане их политической деятельности. Группа давления — иной, дополнительный вариант групп интересов, который можно определить как группу интересов, оказывающую давление на властные структуры. Отсюда все-таки не следует, что группа интересов в качестве объединения граждан не пытается как-либо воздействовать на политический процесс — вряд ли существуют такие группы, которые хотя бы однажды не прибегали к оказанию подобного давления. Варьируются только частота, размах или методы его использования. То есть фактически два рассматриваемых понятия в значительной степени (если не полностью) накладываются друг на друга (10, с. 90-91).

Государство Трумэн рассматривает как институт общества, через который осуществляется большая часть властного распределения ресурсов. Поэтому группы, конкурирующие между собой, ищут доступ к этому ключевому центру принятия политических решений в стремлении добиться от него благоприятного для себя распределения ресурсов. Такая групповая конкуренция, несмотря на всю ее остроту, в конечном счете не нарушает равновесия и даже способствует поддержанию стабильности существующей политической системы. Залог стабильности США Трумэн видит во множественности групп, действующих в обществе, в том, что граждане, как правило, состоят одновременно членами нескольких, часто конкурирующих между собой групп. В результате ни одна из групп не в состоянии полностью подчинить своим интересам государственную политику. Все это, по мнению Трумэна, и создает ту стабильность, в которой нуждается любая политическая система (9, с. 43).

Критики трумэновской теории (ее часто идентифицировали с теорией равновесия сил) не без оснований обращали внимание на то, что "равновесие" можно понимать по-разному. Р. Миллс, к примеру, критиковал ее по следующим направлениям: то, что для одного равновесие, для другого — справедливое его отсутствие; такая теория подразумевает, что компромисс интересов совершается в рамках стабильного строя; профессиональные политики призваны в большинстве своем защищать множество разнообразных интересов, уравновешивание которых — дело хитрое и тонкое, данная теория может объяснить положение дел лишь в пределах непродолжительного периода времени (чем он короче, тем пригоднее теория) (11).