Чикагская архитектурная школа

Чикагская архитектурная  школа

 Чикагская школа - условное  название деятельности архитекторов, новаторское творчество которых составило важный этап в развитии архитектуры конца XIX — начала XX в. Начало деятельности архитекторов чикагской школы связано с уникальной ситуацией, сложившейся в результате пожара 1871 г., уничтожившего значительную часть старого города.

         Развернувшееся  в Чикаго после пожара строительство  выявило необходимость новых  решений. Предшественником небоскреба  Чикагской школой стало здание  страховой компании, построенное  в 1883-85 гг. в Чикаго Уильямом  Ле Бароном Дженни (1832—1907). В нем архитектор основой многоэтажной конструкции сделал металлический каркас, облицованный кирпичом.

         Архитекторы  «чикагской школы» создавали  здания, соединяющие ясность композиции  целого с выразительной пластикой  деталей, отражающей логику конструкции.

        Примерами  могут служить: в Чикаго — Монаднок-билдинг (1891 г., Даниэл Х. Бернем (1846—1912), Джон Уэлборн Рут (1850—1891)), Рилайенс-билдинг (1894, Д. Бернем, Ч.Этвуд), универмаг «Карсон-Пири-Скотт» (1899—1904, Луис Салливен); в Нью-Йорке — Баярд-билдинг (ныне Кондикт билдинг) (1898, Л. Салливен),; в Сент-Луисе — Уэйнрайт-билдинг (1891, Д.Адлер, Л.Салливен).

        Наиболее  выдающийся представитель направления — архитектор Луис Салливен. Обобщая идеи рационалистического направления в эстетике американского романтизма (Р.Эмерсон, Г.Торо, Х. Гриноу), Л. Салливен провозгласил «форма в архитектуре следует функции».

Рис.1 Уиллис-тауэр

          Философия прагматизма неотделима  от общего культурного процесса  в США. Связи между философией  прагматизма и архитектурной  практикой проявились уже с  конца XIX века. В этот период  меняется общественная жизнь,  отношения, нормы, культурные  каноны. Складываются новые представления  о прекрасном, отличающиеся от  европейских. В рассматриваемом  аспекте идеи прагматизма помогли  американской архитектуре освободиться  от европейских традиций классицизма.  Новые тенденции утверждения  своего, американского, были противоречивы  и во многом эклектичны. Они  способствовали рождению новых  веяний в американской архитектуре  и в том числе того направления,  которое возникло в конце 1870-х  годов в Чикаго и получило  известность под названием “Чикагская  школа”.

       Это была  группа архитекторов и инженеров,  которые в 1870-е–1890-е годы работали  при восстановлении Чикаго после  пожара 1871 г. Среди представителей  этой школы были такие знаменитые  американские архитекторы, как  Луис Салливен, Уильям ле Барон Дженни, Уильям Холаберд, Мартин Рош, Джон Рут, Джордж Этвуд, Дэниел Бернэм.

         Стремление  к упорядоченности и рационализму, характерное для общественного  мышления этого периода, продолжалось  в поисках новых конкретных  идей архитектурной эстетики, которая  опиралась на внешнее проявление  целесообразности. Деловитая прагматичность  чикагских архитекторов воспринималась  как дерзкое новаторство, проникнутое  духом прогресса и демократизма. Российский историк и теоретик  архитектуры А.В. Иконников назвал  это новое в стилевом отношении явление протофункционализмом. Прагматизм как метод решения проблем и “нравственная философия” Р. Эмерсона лежат у истоков формирования протофункционализма, ключевым понятием которого в конечном счете стала функция.

         Зарождение  Чикагской школы архитектуры  и философии прагматизма началось  практически одновременно. В 1878 г.  Ч. Пирс впервые использовал  термин “прагматизм” в его  современном понимании в статье  “Как сделать наши идеи ясными”.  Через год, в 1879 г., было построено  “Первое здание Лейтера” по проекту У. Дженни, концепция которого стала отправной точкой развития Чикагской школы. Возникновению прагматического склада мышления в американском обществе способствовала общекультурная ситуация. Все истинное сводилось к полезному. Практичность, деловитость, прогресс, демократический подъем – этими словами можно описать основные тенденции, определявшие общественное развитие.

        Несколько  обстоятельств способствовали рождению  феномена Чикагской школы архитектуры.  Во-первых, своеобразие всех членов  названного направления проявлялось  в том, что большинство из  них получили основательную практическую  подготовку, но не имели законченного  профессионального образования.  Например, У. Дженни, который первым  начал свою деятельность в  Чикаго в 1867 г., некоторое время  учился на инженерных факультетах  в университетах США и Франции,  но не закончил их. Практический  опыт работы он получил в  годы гражданской войны в качестве  военного инженера. Л. Салливен учился в Массачусетском технологическом институте и в Школе изящных искусств во Франции (1873–1874 г.). В промежутке между учебой он работал в проектном бюро Ф. Фёрнесса в Филадельфии. Возвратившись в Чикаго в 1875 г., Салливен занялся собственной практикой. Дж. Рут был практически единственным дипломированным архитектором. Настоящей школой для всех представителей нового направления, в соответствии с принципами прагматизма, стал опыт. Почти все архитекторы, составляющие Чикагскую школу, работали в фирме У. Дженни, которую он основал в 1868 г., или в другой известной архитектурной конторе, основанной позже, в 1879 г., которую возглавляли Д. Бернэм и Дж. Рут. В процессе реальной проектной практики архитекторы впервые познакомились с “архитектурным бизнесом”. Известный историк архитектуры Зигфрид Гидион в своей книге “Пространство, время, архитектура” отмечает: “…основатель Чикагской школы Уильям ле Барон Дженни занимал приблизительно то же место в воспитании молодого поколения чикагских архитекторов, как Петер Беренс в Германии или Огюст Перре во Франции. Он давал молодым архитекторам профессиональную подготовку, в которой они нуждались, для решения новых проблем, которую не могли предложить существующие архитектурные школы” (1).

          Другой фактор, оказавший влияние  на формирование нового архитектурного  направления, был связан с появлением  заказчика – энергичного чикагского  предпринимателя, который утверждал  престиж через образ холодной  деловитости и практичности. Заказчики  поддержали новую, овергающую вычурную пышность, эстетику, предложенную архитекторами Чикаго.

         В-третьих,  чикагские архитекторы изменили  само представление об архитектурной  деятельности и профессии. Они  представляли собой новый тип  профессионалов, сочетающих в себе  архитектора, инженера и бизнесмена. Согласно их принципам “бизнес”  не было “грязным словом”:  бизнес в архитектуре был деятельностью,  позволяющей организовывать и  объединять отдельные стороны  процесса строительства. Архитекторы  рассматривали американский социальный  и экономический ландшафт как  естественное поле деятельности. Луис Салливен писал, что такое направление их работы было “почти религией, согласно которой логика экономического “действия и противодействия” создавала структуру, в которой новая комбинация социальных условий находила свое пространство, место и имя” (2). У. Дженни стал прототипом “американского архитектора” – жесткого бизнесмена, в чьи задачи входило проектировать объекты в соответствии с целями, поставленными заказчиком. Эстетические и функциональные задачи решались в теснейшей связи с задачами возникающего “архитектурного менеджмента” и достижениями инженерной науки. Отметим, что ателье У. Дженни и фирма Д. Бернэма и Дж. Рута были прообразом нового типа архитектурно-проектных фирм – огромных, нацеленных на коммерческую деятельность, которые впоследствии стали доминировать на рынке архитектурной деятельности в США.

         И  последним, объединяющим перечисленное,  фактором стала духовная атмосфера  в американском обществе, в которой  переплетались идеи о новой  эстетике, “прекрасно-целесообразной  архитектуре” Р. Эмерсона, рационализм и практицизм, свойственные протестантизму - основной религии американских переселенцев, и идеи прагматизма, нового направления в философии США, “отцами-основателями” которого стали Ч. Пирс, У. Джемс и Дж. Дьюи.

         Идеи  о новом понимании красоты,  о том, что природа является  критерием целесообразности формы,  были сформулированы главой американского  трансцендентализма, сторонником нравственной  философии Ральфом У. Эмерсоном: “Красота есть одно из сокровищ мира и всегда останется тем, чем ее считали древние: божественною, называя ее порой цветения добродетели” (3). Эмерсон писал, что “во вселенной нет анархии, нет слепого случая. Всюду система, всюду постепенность” (4). Он полагал, что архитектура должна выражать свою практическую функцию, так же как вдохновение, ведущее к созданию красоты. Архитектура должна быть крепка и приспособлена к образу жизни человека, как в природе раковина приспособлена к своему обитателю (5).

          Идеи новой архитектурной эстетики, основанной на функции, выдвигал  также американский скульптор  и архитектор Горацио Грину,  который, как и Эмерсон, считал природу источником всех законов формообразования: “Закон приспособления – фундаментальный закон природы в любой структуре” (6). Красота, по Грину, – это обещание функции, вне связи с функцией возникает не красота, а украшательство. Действительным основанием красоты в архитектуре являются выраженные в ней моральные качества и достоинство человека, а также теологическая направленность. В своей работе “Форма и функция” Грину писал, что проявление этих качеств в архитектуре возможно только благодаря приданию объекту архитектуры функционального смысла: “В искусстве, как и в природе, дух, цель произведения всегда будут выражены в пропорциях, в подчинении частей целому, а целого функции” (7). Идеи о совершенной архитектуре были позднее развиты в теоретических трудах Луиса Салливена, идеолога и одного из ярких представителей Чикагской школы, и в концепции “органической архитектуры” его ученика Франка Ллойда Райта.

         Чикаго  – центр Среднего Запада –  стал колыбелью новых идей  в архитектуре, философии, социологии, урбанистики. К концу XIX века этот город заявлял о себе как об одной из новых мировых столиц промышленности, финансов, технологии, сельского хозяйства. Благодаря выгодному положению Чикаго был одним из главных торговых центров США. Его население с 1837 г. (когда он получил статус города) по 1870 г. увеличилось почти в 100 раз, достигнув 300 тыс. жителей.

         Расцвет  Чикагской школы архитектуры  относится к периоду 1880–1890-х  годов. В это время деловой  центр города – Луп – стал  местом, где смело и быстро  решались проблемы нового строительства. Дух Чикагской школы, ее стремление к эффективным прагматическим решениям вскоре стали преобладающими во всем районе Лупа. Офисные здания - начальная точка развития Чикагской школы. Это направление также получило название “коммерческий стиль”. Первыми появились большие конторские здания различных фирм и страховых компаний. Затем возникли многофункциональные общественные комплексы, в состав которых входили офисы, театр, гостиница. Таким, например, был знаменитый Аудиториум (1886–1889 гг.), построенный Д. Адлером и Л. Салливеном. Это здание представляло собой сооружение, в котором отели и офисы создавали окружение для крупнейшего в США театрального зала на 4237 мест. К этому времени авторы уже освоили такой тип здания, в котором объединялись театральные и конторские функции: были построены Центральный музыкальный зал (Д. Адлер, 1879 г.) и Малый театр Виккерса (Д. Адлер и Л. Салливен, 1885 г.). По желанию заказчика внешний вид Аудиториума был прост и лишен декора. Но внутреннее пространство отличалось богатым орнаментом в виде низкого рельефа из позолоченного гипса, который покрывал все поверхности интерьера. Салливен применял орнамент в своих постройках широко и разнообразно, поскольку рассматривал его не как украшение для конструкций, а как единое целое, развитие поэтической символики формы и продолжение ее ритма. Архитектура Салливена отличается от построек других представителей Чикагской школы как творчество поэта от трудов прозаиков и публицистов.

          Джон Рут так же, как и Салливен, стремился теоретически осмыслить тот новый подход, который они применяли при проектировании своих зданий. Он писал о том, что культура его времени прагматична и подчинена научному знанию. Поэтому подход к архитектуре должен быть такой же: “Один из результатов применения приведенных мной методов заключается в разложении наших архитектурных проектов на их основные элементы. Конструкция, лежащая в основе этих зданий, стала настолько существенной, что она, безусловно, должна диктовать выбор внешних форм. Равным образом требования, предъявляемые к зданию с точки зрения экономичности и технологии, настолько обязательные, что все архитектурные детали должны быть соответственно видоизменены. В этих условиях мы должны работать, исходя из точно определенных целей, проникнувшись полностью духом времени, чтобы таким образом придать зданию подлинно художественные формы” (8).

         Репутацию  Чикагской школе создали каркасные  здания. Инициаторами выступили  представители сталепрокатной промышленности, искавшие новые рынки сбыта  своей продукции. Л. Салливен позднее писал об этом: “Идея стального каркаса, который несет все нагрузки в здании, была предложена чикагскими архитекторами в порядке эксперимента. Склонность к торговле – движущая сила американской жизни. Производство вторично. Но продажа должна казаться услугой – удовлетворением потребности… Проницательность бизнесменов, сочетавшаяся с инженерным воображением, помогла чикагским архитекторам реализовать идею стального каркаса” (9).

         Среди  профессионалов впервые использовал  эту идею У. Дженни. По его  проекту в 1885 г. построено 10-этажное  здание страховой компании, которое  было выполнено в стальном  каркасе, без всякой стилизации. Огромный успех У. Дженни был  в том, что он смог трансформировать  эклектическое смешение романтических  стилей (неоготики, неороманского стиля) и академического классицизма с ордерной системой в связную, понятную, ясную оболочку для конструкции, низкая цена и техническое инженерное совершенство которой сделали возможным производство необходимых заказчику образов. Решительная практичность чикагских архитекторов и инженеров привела к широкому распространению каркасной системы и повлияла на развитие архитектурной формы. В это время металлический каркас даже называли “чикагской конструкцией”. Он рассматривался не только как символ рациональности, но и как эстетическая категория, подобно ордеру в классической архитектуре.

          Изобретение лифта и внедрение  стального каркаса привели к  появлению американского небоскреба. Исходя из своего понимания  принципов формы, Салливен подходил к разработке темы офиса-небоскреба. Он расчленял его на три части в соответствии с назначением здания: первый общественный этаж – база, средняя часть – соты одинаковых ячеек с конторскими помещениями, наполненные людьми, и третья часть, “завершение” – технический этаж. Пунктиры окон между пилонами – это символы большого количества работающих в здании людей, распределенных по ячейкам, а не просто формальная каркасная конструкция. Салливен в поисках формы небоскреба исходил, таким образом, не из его конструктивной основы, а из той деятельности, которая в нем осуществляется. Этот принцип был реализован на практике при строительстве вместе с Д. Адлером зданий Уэнрайт-Билдинг в Сент-Луисе (1890–1891 гг.), Биржи в Чикаго (1893–1894 г.) и Гэренти-Билдинг в Буффало, Нью-Йорк (1894–1895 гг.).