Мартирос Сарян

Мартирос Сергеевич Сарьян родился 28 февраля (16 февраля, по старому стилю) 1880 года в армянском городке Новый Нахичевань близ Ростова-на-Дону в армянской семье, на северной окраине тех же Приазовских степей, которые дали русскому искусству Куинджи.    

В семье было девять детей - шесть братьев  и три сестры. Мартирос - седьмой по старшинству. Отец будущего художника Саркис Мкртичевич и мать Устианэ Багдасаровна владели небольшим участком земли на хуторе близ города, жили очень скудно. На хуторе прошли детские годы Мартироса Сергеевича. Он вспоминал: "В степях Приазовья, недалеко от речки Самбек, заросшей камышом, протекающей по зеленым лугам, немного выше ее берегов на бугорочке, отец мой построил домик из сырцовых кирпичей, покрыл его крышу камышом, и мы зажили в этом одиноком домике в степи... Величественное небо и широкая степь, с буграми и "миражными курганами" на горизонте, давали возможность наблюдать за всеми явлениями природы... Высокие травы с бесконечным количеством цветов, с реющими над ними миллионами многоцветных бабочек и снующих под ногами или греющихся на солнце ящериц. Яркое солнце, до изнурения жаркие дни... Детское восприятие всего этого неописуемо грандиозно и фантастично..."     

C детства впитывал в себя будущий  художник атмосферу, создаваемую  армянской апостольской церковью. В отрочестве Сарьян несколько  лет пел в церковном хоре, а  его школьным учителем был  будущий католикос всех армян  Геворг VI. До конца своих дней художник помнил песнопения, созданные крупнейшими авторами средневековья, и христианское мировосприятие и нравственная чистота всегда оставались для него определяющими.     

В 1887 году Мартирос переезжает в город Нахичевань-на-Дону, где живет у старшего брата Ованеса. Нахичевань тех лет - один из центров армянской культуры, историю и традиции которой Мартирос Сарьян многосторонне, тщательно и с искренним увлечением изучал еще с отроческих лет. Вместе с тем он свободно говорил по-русски - это был его второй родной язык.    

К пятнадцати годам Мартирос Сарьян заканчивает армяно-русское общеобразовательное городское училище.    

Первое  увлечение рисованием начинается в 15-летнем возрасте, когда Сарьян работает в нахичеванской городской конторе  по распространению журналов и газет. "В свободное время я увлеченно  читал газеты и журналы, рассматривая иллюстрации... Среди посетителей  иногда попадались интересные типажи. Я садился в глубине конторы, в левом углу у стола и начинал  рисовать, конечно, так, чтобы посетители ничего не заметили".    

В 1897 году после успешной сдачи вступительных  экзаменов, поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Обучение проходило под руководством замечательных мастеров В. Серова и К. Коровина. "Мы хотели взять все и от школы, от наших учителей: Касаткина, Архипова, Л. Пастернака, А. Корина. Праздники проводили в музеях - Румянцевском и у Павла Михайловича Третьякова. Знали любимые картины до мельчайших мазков. Хотелось дерзать - к этому устремляла и эпоха, ломающаяся, нетерпеливая... В девятисотых годах в школе были проведены реформы. Были привлечены новые преподаватели, в числе которых и В. А. Серов, преподававший в натурном классе год. В следующем году были открыты специальные мастерские: портретной мастерской руководили В. А. Серов и К. А. Коровин".    

В месяцы летних каникул (1900-1902) вместе с  товарищем по училищу, студентом  архитектурных классов Геворком Миансаряном Мартирос Сарьян совершает путешествие по Кавказу и Закавказью. "Моя поездка в Закавказье через Владикавказ по Военно-Грузинской дороге, через Тифлис, Лори в Ереван была для меня событием потрясающим. Это и предопределило, можно сказать, мой дальнейший путь... Приазовские степи с их разноплеменными жителями - русскими, украинцами, армянами, греками, красочные южные города, полная волнений московская жизнь, Училище живописи, кавказские путешествия - целая жизнь, огромное разнообразие впечатлений, эмоций, лиц, эпизодов, центром которых для меня уже стала древняя Армения... Горные хребты со сверкающими снежными вершинами, скалы, ущелья с бурными реками, пригорки со стадами овец; уходящие вдаль нагроможденные друг на друга голубые горы; стада буйволов, лениво пасущихся на низинах или купающихся в мутных арыках; караваны верблюдов, движущихся по желто-розовым пыльным равнинам у Каспия, и, наконец, воды Каспия и многое другое произвело на меня неизгладимое впечатление, поставило передо мной задачу найти какие-то новые средства передачи своих чувств и переживаний. Средства у меня были ограниченные, я постепенно овладевал языком живописи; палитра была у меня еще серая. Школа мне очень много дала, но во мне только-только начинал зарождаться художник... Запала мне в голову эта мысль найти какое-то новое оружие, новые средства, чтобы лучше и сильнее передавать свой восторг и переживания... На этой большой и тернистой дороге самой главной вехой и точкой опоры стала родная Армения с ее неповторимыми пейзажами и всем колоритом быта ее народа. Я избрал эту дорогу. Никакой другой путь не привлекал меня больше, чем этот".    

Во  время путешествий по Закавказью художник посещает Ани, древнюю столицу  Армении, где знакомится с материалами  раскопок. Изучение армянского искусства, природы Армении, жизни родного  народа оказало огромное воздействие  на все духовное и творческое формирование Сарьяна.    

Со  времени этого первого путешествия  на юг Сарьяна ясно осознал цель своего творчества: "Выразить сущность загадочного Востока".    

В это время Мартиросом Сарьяном написаны первые пейзажи, изображающие Армению: "Макраванк", 1902; "Гора Арагац", 1902; "Буйволы. Севан", 1903; "Вечер в саду", 1903; "В армянской деревне", 1903 и др.    

Декорации, выполненные молодым художником для армянских вечеров в Москве, получили высокую оценку в прессе. "Русское слово" от 9 декабря 1902 г. пишет: "...неуклюжая, огромная эстрада  обращена была в площадь старинного армянского города, расположившегося у подножия Арарата. Декорация, принадлежащая  кисти Сарьяна, сделана превосходно..."     

Чуть  позже, в 1904-1905 гг., по впечатлениям, полученным от путешествий по Армении, Мартирос Сарьян создает первый цикл "Сказок и снов" - "Король с дочерью", "У подножия Арарата", "У воды", "Чары солнца", "Озеро фей", "В ущелье Ахуряна" и т. д. Первый цикл "Сказок", выполненный в основном акварелью,- это поэтические диалоги с природой; плавные, поющие ритмы линий и сказочность живописных форм придают этим небольшим работам совершенно особое обаяние. Убежденность в единстве Вселенной, нерушимая связь человека с природой и бессмертие всего живого была заложена в нем изначально и послужила первоисточником его творческих исканий.    

В 1903 году Мартирос Сарьян заканчивает училище, получив диплом и две серебряные медали.     

Художественное  образование продолжилось в портретной мастерской училища (1903-1904 гг.), которой  руководили В. А. Серов и К. А. Коровин. "В нашем училище все дело было поставлено так, чтобы как можно  более тактично направлять развитие молодых мастеров, помогая им раскрывать свое дарование, свою творческую индивидуальность, свое понимание жизни.    

К. А. Коровин вместе с В. А. Серовым (по его приглашению) руководил живописной мастерской. По своим характерам эти  два художника сильно отличались друг от друга. Валентин Александрович  был строг и молчалив, Константин Алексеевич более добродушен и разговорчив. Говорил он образно, взволнованно, постепенно все более и более увлекаясь. Разумеется, речь шла, как правило, о  вопросах искусства. Серов особенно настойчиво добивался ясной, последовательной логики в работе молодых художников. Коровин - свежести, зоркости видения  натуры, поэтической красоты образа. Серов особое внимание уделял рисунку  и композиции, Коровин - цвету. Но в  общем два этих замечательных  мастера были очень близки, родственны друг другу в понимании живописи. Они не противоречили, а великолепно  дополняли друг друга".    

В Московском училище живописи, ваяния и зодчества Сарьян был одним  из лучших учеников. Серов и Коровин  отмечали его талант, его серьезность  и упорство в работе.    

Мартирос Сарьян покинул мастерскую если и не сложившимся, то во всяком случае уже многое умевшим художником. Но он не стал прилежно повторять решения, найденные другими, а потратил еще несколько лет, чтобы "найти собственную технику, не пользуясь чужим. Я стал искать более прочные, простые формы и краски для передачи живописного существа действительности".     

В 1907-1909 годах по коллекциям Щукина и  Морозова Сарьян впервые познакомился с современными ему французскими художниками. "Знакомство с французами еще более окрылило меня и убедило  в правильности избранного мною пути". Не отрываясь от собственных корней, Сарьян глубоко понял французов. "Художник должен быть самим собою, только собою, всегда собою" (Гоген). Но самим собою может быть лишь тот, кто уверен в своих силах  и знает цену дерзаниям. Эти качества - удел великих мастеров.    

Лежащее в основе "Сказок" восприятие мира как извечного, беспрестанно обновляющегося единства и тяга к известной умозрительности  образов, создаваемых на основе реальных ощущений, явились своеобразным фундаментом  для новых смелых исканий. "С  новой французской живописью  я начал знакомиться с 1906-1907 годов  по коллекции С. И. Щукина и по выставкам "Золотого руна". Знакомство с  французами меня еще больше окрылило и убедило в правдивости моего  пути и взглядов на живопись".    

1909 год стал в этом смысле решающим. Были созданы картины "К  источнику", "Зной. Бегущая собака", "Гиены", "В роще на Самбеке"  и др. В них, правда, еще заметны  некоторые стилевые приемы "Сказок" (особенно в использовании дополнительных  мазков), но они не мешают до  осязаемости живому восприятию  действительности. В первом автопортрете (выполненном в двух вариантах)  мы видим Сарьяна на фоне  гор - художник устремил на  зрителя уверенный проницательный  взгляд. Композиции всех этих  работ построены таким образом,  что изображение органично сливается  с картинной поверхностью. Точно  найденные контрастно-гармоничные  тоновые сочетания больших цветовых  плоскостей создают пространственные  планы, залитые внутренним светом. Сарьяновские краски не только звучны, но и светоносны.    

Особенно  увлекает в эти годы Сарьяна искусство  французских импрессионистов, а  также творчество тех русских  мастеров, которые использовали на свой лад опыт импрессионизма. "Передвижники, проделавшие большой путь в русской  живописи, как-то выходили из моды. Молодежь начала увлекаться новаторами... Влияние  импрессионизма, идущее из Франции, все  сильнее и сильнее сказывалось  в работе лучших московских художников... Импрессионизм внес свежую струю  в живопись и открывал перед новыми поколениями художников большие  перспективы. Влияние нового чувствовалось  в работах замечательного русского художника В. И. Сурикова, а еще  больше в работах Левитана, Коровина, Серова, Архипова, С. Иванова и многих других. Естественно, прогрессивно мыслившая молодежь больше интересовалась работами этих мастеров, жадно следуя за всем тем, что делали они. Эти художники, хорошо освоившие живописную культуру - русскую и французскую, - в наших глазах приобретали особую ценность".    

Впечатления от поездок в Армению, лучшие традиции русского искусства, воспринятые в  училище, изучение работ некоторых  крупнейших французских мастеров конца XIX-начала XX века - все это переплавляется в оригинальный стиль первых самостоятельных работ Сарьяна. Показанные в Москве в 1907 году и позже, они были встречены свистками и насмешками.    

Произведения  цикла "Сказки и сны" Мартироса Сарьяна были впервые с большой полнотой представлены на выставке, состоявшейся в 1907 году в Москве и носившей название "Голубая роза".    

Выставка  явилась настоящей сенсацией  в московской культурной жизни и  имела обширную и весьма разноречивую прессу.    

В восторженной, в духе символистской  поэтики, статье известного художественного  критика С. К. Маковского, помещенной в журнале "Золотое руно", говорилось: ""Голубая роза" - красивая выставка-часовня. Для очень немногих... Светло, тихо. И картины - как молитвы..."    

В большой мере выставка "Голубая  роза" явилась вызовом публике. Слишком необычно, экстравагантно было здесь все, что предлагалось вниманию зрителя: и символико-романтическая  претенциозность названия, и характер произведений, висящих на стенах, обитых тонкой серой материей и почти  не отличавшихся от нее по краскам, и весь антураж выставки, и атмосфера  вокруг нее. "...На выставке было непростительно много "приятностей" и до одури  много "вкуса"",- не без сарказма отмечал И. Э. Грабарь.    

Участниками "Голубой розы" были шестнадцать  молодых художников, недавние выпускники и учащиеся Московского училища  живописи, ваяния и зодчества: А. Арапов, П. Бромирский, В. Дриттенпрейс. И. Кнабе, П. Крымов, П. Кузнецов, А. Матвеев, В. и Н. Милиоти, Н. Рябушинский, Н. Сапунов, М. Сарьян, С. Судейкин, П. Уткин, Н. Феофилактов, А. Фонвизин.    

"Голубая  роза" стала выставкой-манифестом  русских художников-символистов,  утверждавших эти положения на  практике.    

Участники "Голубой розы" были исполнены  благородного желания возвысить  и одухотворить зрителя своим  искусством, увести его из сумрака  и прозаизма окружающей действительности в возвышенный мир красоты, мечты, фантазии, в прекрасный мир сказок и снов, где, с их точки зрения, и скрыт глубинный смысл явлений, и не случайно они назвали выставку прекрасным и нереальным цветком - "Голубой  розой".    

В пору, когда официально еще был  сильным престиж реалистического  искусства, когда в крупнейших русских  художественных школах преподавали  мастера-передвижники, поэтическое  искусство романтиков "Голубой  розы" явилось протестом против обыденности, заземленности позднего передвижничества, против проповедуемых им принципов. Живопись голуборозовцев, освобождаясь от материальности, становилась носителем духовного начала, пластическим выражением эмоции, чувства, настроения.     

Вслед за тем начался второй его этап, более значительный и плодотворный. Творчество каждого из мастеров "Голубой  розы" расцвело в эту пору в  полную силу, и деятельность всей группы в целом превратилась в яркое  художественное течение в русском  искусстве, отныне неразрывно связанное  с названием знаменитой выставки. Прямым продолжением "Голубой розы" явились выставки "Венок" (1908) и "Золотое руно" (1908, 1909, 1909-1910). Несколько  варьируясь в составах, в них участвовали  Арапов, Дриттенпрейс, Кнабе, Крымов, П. Кузнецов, Матвеев, братья Милиоти, Рябушинский, Сапунов, Сарьян, Судейкин, Уткин, Фонвизин. Как видим, "Роза" осталась почти в полном составе.