Хикаят. Жанровые особенности. Хикаят в современной литературе

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО

ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

БАШКИРСКИЙ  ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ФАКУЛЬТЕТ БАШКИРСКОЙ ФИЛОЛОГИИ И ЖУРНАЛИСТИКИ

 

 

 

Кафедра башкирской литературы и фольклора

Реферат: «Хикаят. Жанровые особенности. Хикаят в современной литературе»

 

 

 

                                                                            Выполнила:

                                                                                       студентка 3 курса

                                                                                                б/о группы Шарипова

                                                                                         Эльвина Рауилевна

 

                                                                           Проверил:

Кужахметов А. О.

 

 

Уфа-2012

Хикаят. Жанровые особенности. Хикаят в современной литературе.

Хикаят, хикайят (араб. - повествование), литературный термин у народов Ближнего, Среднего Востока и Юго-Восточной Азии. В широком смысле Хикаят - любое (реже поэтическое) произведение; в узком значении - жанр безавторского книжного прозаического эпоса (например, «Повесть о ханге Туахе», 17 в., в классической малайской литературе). В арабской, персидской и турецкой литературах термин «Хикаят» употребляется в значении «рассказ». В турецкой литературе обозначает также анонимный народный рассказ.

Основным и наиболее популярным жанром нефункциональной сферы были волшебно-авантюрные повести (хикаяты). Их главным героем в основном был принц, наделенный богатырскими качествами, необыкновенной физической силой, героическим характером, умом, преданностью сюзерену, красивой наружностью и куртуазным поведением. Главный герой идеализировался по сравнению с другими персонажами произведения, что одновременно привносило в повествование дидактический элемент. Хикаяты существовали, сохраняя свои жанровые особенности, с XVI до конца XIX вв.

Несмотря на большую устойчивость литературного канона, в конце  XVIII -  первой половине XIX в. в творчестве ряда авторов, прежде всего, Абдуллы бин Абдулкадира аль-Мунши (1796-1854), наметился отход от традиции. В произведениях возникает тематика, подсказанная реальной жизнью, а также появляется автор, выступающий в качестве героя-рассказчика, критически оценивающего окружающий его мир.

Б. Б. Парникель считает, что произведения, создававшиеся в тот период в традиционном жанре хикаят, составляли основу «переходной» к роману литературы, т.к. они соотносимы друг с другом и благодаря общим стилистическим пластам, и по признаку величины конструкции, и в сюжетном  отношении

Традиционные жанры  сохранили  много привычных и понятных для  местного читателя элементов: романтичность  сюжета, хронологический порядок  повествования, авантюрность событий, дидактичность, неотвратимость наказания  для злодея, пророчества и предсказания, заклинания и знамения, фантастические элементы. Большинство этих элементов, в зависимости от сюжетной идеи автора, перешло в ранний роман.

Особое место среди памятников изустной литературы занимает хикаят "Последний из Сартаева рода".

"Последний из Сартаева рода" — хикаят, во всём своём величии повествующий о смертельно-героическом противостоянии башкирских батыров из рода Сартов иноземцам — многочисленным войскам Аксак-Тимура — Хромого Тимура.

Структура построения хикаята "Последний из Сартаева рода", записанного М. Касьяновым, весьма своеобразна и специфична. Оно состоит из односоставных простых и сложных предложений, которые часто начинаются с новой строки. Подобная структура оживляет сюжет, придаёт динамичность, экспрессивность его развитию:

О традиции поэтизации эпических памятников можно почерпнуть из таких древних  письменных памятников, как надгробные письмена на могиле великого тюркского  Кагана Культегина. Наследник великого Кагана, обращаясь слушателям, призывает внять событиям прошлого, героическим делам Кагана: "Глядя на него, знайте, тот камень... Эту надпись писавший племянник ero", "Каким образом, тюркский народ объединив, вы должны созидать племенной союз, я здесь высек!... Глядя на него, знайте...". Как и в рассматриваемом хикаяте, в памятнике сначала восхваляются подвиги, совершённые Культегином при жизни, его геройские качества, его подвиги в разные годы жизни. Картина смерти Культегина также полна драматизма:

"Мой младший брат Культегин скончался, я сам запечалился.

Зрячие очи мои словно ослепли, вещий разум мой словно отупел ...".

Если сопоставить хикаят и посвящение Культегину, то вырисовывается следующее. Для них характерно ретроспективное повествование — воспоминание прошлых лет, выражение печали и горя по усопшим, обращение к слушателям или наследникам и т.д. Подобные сходства позволяют предположить, что "Последний из Сартаева рода" первоначально мог быть какой-то частью, осколком некогда бывшего надгробного памятника. Встречающиеся в тексте философские размышления и афоризмы о смысле жизни и смерти также напоминают эпитафические письмена ("Смерть — есть чаша, из которой все живущие вынуждены пить", "Горькое и сладкое узнаёт только отведавший", "Рождённый женщиной ищет женщину, чтобы дать себе подобных").

Весь драматизм происшедшего в  судьбе лирического героя состоит  и в том, что он теперь совсем один. Что самое страшное — у него нет наследников, которые могли  бы продолжить его род, значит, нет  будущего; у него нет своего очага, который согрел бы его и осветил  его жилище, а значит, нет просвета в будущем. Там мрак и холод. Но Ялык-бий — воин, который остаётся верен чести воина "яу", что не позволяет ему склонить головы:

"Я — один. Я — последний  яу Сартаева рода.

Но знайте:

Я был не последний яу!

Меня прежде называли аксакалом  и бием!

Айе.

А теперь я стар. Я умру.

Булсун шулай".

Таким образом, хикаяту "Последний из Сартаева рода" присущи, с одной стороны, поэтические традиции жанра баит или дастан, с другой стороны — древних письменных памятников. Но в любом случае, в хикаяте нашли своё отражение фольклорные мотивы, образы, традиции обрядовой поэзии, фольклорная поэтика, которые мастерски переплетаются с индивидуальным творческим началом автора

В татарском литературоведении  «хикаят» использовался в значении рассказывать, для обозначения средних и малых эпических жанров. Хикаяты часто встречаются в творчестве таких писателей XV-XIX в., как М. Булгари, С. Сараи, Г. Утыз–Имэни, Г. Каргалый, К. Насыйри, Ф. Халиди и др

Хикаяты, написанные на сюжеты из персидских и арабских дастанов, смыкаются с житийной литературой: «Повесть об Искандаре Двурогом» (то есть Александре Македонском; 14 век), «Повесть о свете Пророка» (14 век), «Повесть об Амире Хамзе» (15 век), «Повесть о Мухаммаде Ханафии» (15 век) и другие. К концу 16 — 1-й половине 17 веков относятся окончательные редакции наиболее значительных произведений классической М. л. — «Малайских родословий» и эпоса развитого средневековья «Повести о Ханге Туахе», а также творчество неортодоксального поэта-суфия Хамзаха Фансури и его последователя философа-пантеиста Шамсуддина Пасейского (умер 1630).

Произведения смежного жанра (между  беллетристикой и религиозной литературой) представлены группой хикаятов на биб-лейско-коранические темы, а также повестями о сподвижниках Мухаммада и первых праведных халифах: «Хикаят о Юсупе», «Хикаят о молении пророка Мусы», «Хикаят о Мухаммаде Хана-фии». Некоторые из таких повестей являются апокрифами, например, перекликающийся с известным эпизодом из биографий Будды «Хикаят о бритье головы пророка Мухаммада» («Наби берчукур»), «Хикаят о радже Хандаке» и «Хикаят о радже Лайдаке» где арабские слова, означающие «ров» и «дворец», истолкованы как имена заглавных героев — воителей ислама, а также неизвестный в других частях мусульманского мира «Хикаят о Самауне (Симеоне)» — малолетнем богатыре, добывающем Му-хаммаду в жены египетскую царевну Марьям (Марию).

Одним из интересных книг в богатом  литературном наследии татарского народа является книга «Мəҗмугыл хикəят» («Сборник рассказов»,XYIII в.), составленная в 1775 году. составитель и переписчик этой книги Мухаммадрахим бине Рафик же объемный хикаят, вошедший в данный сборник, посвящен проблеме выявления отношений между властителем и их подченными. Главным героем данного хикаята является халиф Харун ар-Рашид (Харун ар-Рашид (786-809) халиф династии габбасидов, его имя упоминается

во многих преданиях и легендах). В начале повествуется о том, что он был правителем, достойным уважения: он был щедрым, справедливым, освободил свое государство от зла и насилия. Одним из его добродетелей было то, что он назначил своим визиром умного, образованного, уважаемого, преданного, успешного человека, каким был Фазыл бине Рабиг. Но была у правителя единственная недостойная халифа черта характера: он везде и всюду любил хвалить себя. Хвастовство столь величавого халифа была не по душе его визиру, но некоторое время он терпел это. Но однажды он не вытерпел и сказал халифу: «Ты и так достоин вся- кой похвалы и уважения, не хвали себя, если шах достоин похвалы – то пусть другие это делают, если же есть у тебя недостатки – то так же об этом скажут другие». Но халиф Харун ар-Рашид воспринял это как личное  оскорбление и воскликнул: «Разве есть на этом белом свете кто-нибудь, кто мог бы тягаться со мной в богатстве и щедрости?!» На что Фазыл ответил: «Ты гордость, как представителей твоего ок ружения, так и простого народа, ты отражение его радости. Есть в городеБасра парень по имени Абулкасыйм Басри. Ни сравнима ни с чем его щедрость, не достижимы его богатства».

Диалог заканчивается тем, что  со злости халиф отправляет своего визира в заточение, сам, не зная, что  делать от ярости, возвращается домой. Как полагается восточным сказкам, легендам, мудрая жена успокаивает мужа-халифа и советует самому узнать, на самом ли деле есть такой человек и достоин ли он такой похвалы.

Далее рассказывается о приключениях, которые происходили в дороге с халифом. В конце рассказа автором преподносится нравоучительная концовка. Автор пишет, что много положительного есть в данном рассказе:

- Во-первых, если кто-то, поверив  в слухи, оскорбит невиновного  человека, в конечном счете, сам  потеряет не только свое состояние,  но и голову. Так случилось  с эмиром Басры, поверившего  в слова визира.

- Во-вторых, если на кого-нибудь  падает тяжелое испытание и  тот достойно это вынесет, то он достигнет желаемого как в этой, так и в той жизни. В нашем рассказе по причине того, что безропотно вытерпел тяжкие испытания, в последствии Абулкасыйм стал правителем-ханом.

- А также если кто-нибудь поможет,  поддержит того, кто странствует

на чужбине, останется в памяти людей его доброе имя. Так и  имя халифа

Харуна ар-Рашида осталась в людской памяти.

194

Ничто в этом мире не сравнимо с добротой. Всем, кто совершал

добрые, хорошие дела, того, несомненно, вознаградит Всевышний Ал-

лах. Если кто-нибудь совершит по отношению другого непристойные

дела, то это же отношение вернется к нему, так как сказано Всевыш-

ним: «Совершите благие дела – это  для вас самих же, сделаете плохие

деяния – также себе». Так  заканчивается первый рассказ сборника.__ Известно, что термин «хикайат» в арабском фольклоре стал

применяться как общее название прозаического жанра с X-XI веков. В

последующие годы сфера применения этого термина стала более

определенной и он стал означать только «сказку».

С этой точки зрения можно сказать, что Омар Абдурахман ас-Сариси

классифицировал такие жанры арабской народной прозы как миф (хикайт

ал-му`такадат аш – ша`биййа), демонологический рассказ (хикайат ат-

таджариб аш-шахсиййа) и латифа (хикайат ат-шуттар), а остальные

группы, выделенные в первых четырех  пунктах, являются

разновидностями арабских сказок.

В создании полной классификации

Ачехская литература; В XVIII в. в Аче, бывшем до этого центром малайеязычной словесности, постепенно набирает силу литература на местном языке. Она представлена прозаическими (ха-ба) и стихотворными (здесь — хикаят) произведениями религиозно-дидактического и беллетристического характера. Большинство ачехских поэм-хикаятов, написанных восьмистопным стихом с парной рифмовкой, являются переложениями с фарси, арабского и малайского языков. Среди ранних версификаций—панегирик мусульманским святыням «Хикаят о Мекке и Медине» и апокрифическая поэма о происхождении риса «Хикаят асай паде», в которой этот злак произрос на могиле принесенного в жертву сына Адама и Евы. Ко второй половине XVIII в. относятся «Хикаят о Малеме Диве» (о женитьбе ачехского' царевича на дочери повелителя «верхнего мира») и «Хикаят о Малеме Даган-ге» (одноименном ачехском флотоводце), типологически близкий малайскому «Хикаяту о Ханге Туахе». Об имевшем место в Аче в 20-х годах XVIII в. соперничестве за престолонаследие рассказывается в героической поэме Теуку Ламы Рукама «Хикаят о Пучуте Мухаммеде». События начавшейся в 1873 г. сорокалетней героической борьбы ачехцев с голландскими колонизаторами получили отражение в прозаической повести на малайском языке «Хикаят о войне с Компанией» («ХикаЯт пранг Компени») народного сказителя Абдулкарима (погиб в 1893 г.) и в анонимной «Поэме о священной войне» («Хикаят пранг саби»), созданной на ачехском языке на грани XX в. Сведения о литературе на ачехском языке в новейшее время отсутствуют. Макасарская, бугийская, амбонская и другие литературы Восточной Индонезии. По свидетельству местных хроник, мака-сарское слоговое письмо было создано (видимо, на основе древ-немалайского) в конце XV — начале XVI в.