Раскройте качества, определяющие нравственную личность

Раскройте качества, определяющие

нравственную личность

Студентка 2 курса

заочного отделения

группы 151087

Григорец Е.В.

Доминантными качествами, характеризующими духовность личности и ее ценностное целеполагание, И. А. Ильин считал самостоятельно держащуюся в человеке веру, совесть, честь, верность, любовь, патриотизм. Их интегративностью определяется моральная направленность и содержательность интерактивного поведения личности, вся ее жизнедеятельность.

И. А. Ильин был убежден, что нет такого человека, который ни во что не верил бы: человек верит в то, что он воспринимает и ощущает как самое главное в жизни. Вера всегда остается первичной силой человеческой жизни, писал философ, совершенно независимо от того, понимают люди это или нет. Все люди верят - образованные и необразованные, умные и глупые, сильные, и слабые. Одни сознают, что они верят, другие верят, не сознавая этого.

Вера - такое отношение к истине, при котором личность не требует ее рационалистических доказательств, приемлет внутренне, а не внешне, сердцем - даже при сомневающемся разуме.

Вера, по Ильину, есть не что иное, как главное и ведущее тяготение человека, определяющее его жизнь, его воззрения, его стремления и поступки.

И. А. Ильин считал веру глубоко интимным чувством: «никто не обязан рассказывать другим людям вслух, во что именно и как именно он верит». Вера не может быть навязана человеку, но должна быть привита личности и взращена в ней воспитанием, которое философ-педагог видел как накопление личностью собственного духовного опыта и овладение духовным опытом предшествующих поколений.

Н. А. Бердяев также видел источник веры в собственном духовном опыте личности, а не в слепом, «незрячем» следовании раз навсегда установленным догмам. «Я верю лишь духовно-опытному доказательству существования Бога и божественного мира», - писал он.

К. Д. Ушинский считал веру феноменом, врожденным каждому человеку, находил, что она устремляет дух человека к вечному и вечно непостижимому. В христианском учении он видел кредо веры, определяющей цель и смысл существования личности: «оно дает жизнь и указывает высшую цель всякому воспитанию... Это неугасимый светоч, идущий вечно, как огненный столб в пустыне, впереди человека и народов...».

В. Я. Стоюнин считал воспитание личности в вере доминантным, определяющим ее духовно-нравственную качественность. Воспитание тогда достигает цели, утверждал он, когда «евангельский идеал ложится в душу не мертвыми холодными чертами, а чертами, горящими чувством и желанием».

П. Ф. Каптерев видел в вере ту силу, которая способствует интериоризации личностью лучших черт народного характера. В личности запечатлевается и отражается все, что таит в себе вера: свобода ума, радость и любовь для сердца, глубокие внутренние возбуждения и высоко идеальные призывы, но так же и стеснение, суровость, требования строго духовного повиновения.

Острейшую проблему, актуальную и для современной педагогики - проблему отношения веры и знания, религии и науки - русские философско-педагогические мыслители традиционно рассматривали не как толерантный симбиоз, а как активно творческое взаимодействие феноменов. Единство веры и знаний, религии и науки, по мнению философов-педагогов, в том, что они устремляют личность к постижению Истины, а различие - в разных основаниях, разной природе опыта, путях и методах движения к этой цели. Вера и знание, религия и наука не антагонистичны, как это утверждается в рационалистической философии, а благоприятствуют друг другу, по-своему, но не взаимоисключающе, открывают новые доказательства Истины.

«Знание и вера, - писал И. А. Ильин, - совсем не исключают друг друга. С одной стороны, потому, что положительная наука, если она стоит на высоте, не преувеличивает ни своего объема, ни своей достоверности и совсем не пытается судить о предметах веры. С другой стороны, настоящая вера идет своим особым путем («методом»), отнюдь не вторгаясь в научную область, не вытесняя и не заменяя ее». На пути к Истине знание и вера могут привести к единой цели, был убежден философ. Истинная ученость, уверял он, не уводит от Бога, а ведет к Нему: «настоящий ученый знает, доколе простирается его знание, и потому духовно скромен, всегда помнит, что полной достоверности у науки нет».

В. В. Зеньковский не сомневался в том, что работа разума восполняется верой и это их сочетание возможно потому, что они - «проявления жизни одного и того же человеческого духа». По мнению философа-педагога, участие веры в познании должно ограничиваться лишь основными и принципиальными вопросами.

В едином ключе с выше изложенным раскрываются суждения К. Д. Ушинского и П. Ф. Каптерева об отношении науки и веры.

К. Д. Ушинский был убежден, что многие явления, изучаемые, в частности, психологией, объяснимы не с позиций отрицания веры, а на путях ее взаимодействия с наукой, что ключ к тайнам человеческой психики может быть найден при объективном раскрытии христианского вероучения. Наука воспитания, считал педагог-философ, должна строиться, какого бы мировоззрения ни придерживался педагог, на основах христианской веры.

П. Ф. Каптерев утверждал, что наука по своему существу религиозна, она учит под изменчивым находить постоянное, под случайным - законосообразное, под временным - вечное, под материальным - духовное.

Вере качественно близка категория совести. И. А. Ильин определял совесть как 1) живую и цельную волю к совершенному; 2) первый и глубочайший источник чувства ответственности; 3) живой и могущественный источник справедливости; 4) основной акт внутреннего самоосвобождения; 5) живую основу элементарно упорядоченной или тем более расцветающей культурной жизни; 6) начало духовной любви, не ошибающейся в своем видении.

И. А. Ильин, будучи убежденным в том, что без совести на земле невозможна ни культура, ни жизнь, серьезно опасался: бессовестное поколение, если оно когда-либо придет, погубит и культуру, и человека. Философ провидчески предупреждал, что «там, где совесть вытравляется из жизни,., повсюду воцаряются продажность, взяточничество, измена и дезертирство; все превращается в бесстыдное торжище, и жизнь становится невозможной...».

Согласно Н. А. Бердяеву, совесть проявляется как нравственное содержание поступков личности, потому что совесть есть орган правды, добра, целостной истины и даже «раскаяния, муки совести возможны только потому, что в человеке есть неповрежденная окончательно совесть». Свободная совесть, убеждал философ, есть величайшее нравственное благо и условие нравственной жизни.

Подобно Ильину Н. А. Бердяев находил, что совесть может искажаться социальной средой и более всего - экономической зависимостью.

К. Д. Ушинский, В. Я. Стоюнин, П. Ф. Каптерев так же, как философско-педагогические мыслители XX в., считали совесть имманентной личности.

В. Я. Стоюнин считал, что «сознание долга отдельной личностью как правила для ее собственных поступков называется совестью». Согласие с совестью личных ощущений, желаний, поступков педагог-философ называл добродетелью. В. Я. Стоюнин относил «совесть» к тем личностным качествам, которые должны быть сформированы в процессе нравственного воспитания, а «недостаток действительного развития для оценки добра и зла» определял как нравственную грубость и неразвитость.

П. Ф. Каптерев определял совесть как глубинное, духовно сокровенное качество личности, позволяющее ей оставаться самой собой, внутренне неприкосновенной даже при неблагоприятном внешнем воздействии. Совесть, по Каптереву, «святая святых» человека; человек по этой внутренней стороне своего существа всегда свободен от всяких государственных пут и связей, вполне независим и неприкосновенен.

Особую ценность и значимость совесть приобретает как личностно-профессиональное качество педагога. «Педагогическое дело, - считал П. Ф. Каптерев, - есть дело совести», «образовательный процесс есть процесс внутренний, совершающийся по совести».

Понятие совести образует диалектическое единство с понятием чести. И. А. Ильин рассматривал его как составную часть триады «вера, честь, совесть», вне которой формальная «образованность» создает не национальную культуру, а разврат пошлой цивилизации. Иными словами, рассматривал честь как эталонное качество личности. Честь, честность придают личности изысканное благородство, духовный аристократизм, венчающий ценностную иерархию в парадигме личности. В понятии чести, по Ильину, достигается внутренняя сопряженность таких нравственных качеств, как правдивость, совестливость, бескорыстие, верность долгу и идее, способность к самопожертвованию, готовность быть искренним и перед людьми, и перед Богом.

Н. А. Бердяев считал, что личное сознание чести, благородства, достоинства раскрывается лишь в Евангелии, что лишь евангельская, христианская этика знает понятие личной чести, а не родовой, семейной, сословной.

Русскому человеку, согласно Бердяеву, не достает честности еще и потому, что он не прошел закалку рыцарством, которое формировало культуру личной чести. А буржуазный мир новых времен, по мнению философа, подменил рыцарство мещанством, рыцарские добродетели - мещанскими добродетелями. И в нашу буржуазную эпоху, справедливо считал Н. А. Бердяев, с новой силой стоит задача создания духовного рыцарства.

На ущербность личности, не обладающей внутренне воспитанным чувством чести, до Бердяева и Ильина указывал К. Д. Ушинский. Он, сравнивая взяточника с червем, истачивающим силы родины, подметил, что купец может божиться и призывать Бога в свидетели его честности, но в то же время бесчестно обманывает своего покупателя.

Воспитание честности начинается, по Стоюнину, с воспитания правдивости, неприятия, отторжения лжи как антипода чести. Воспитатель должен как можно тщательнее уничтожить всякую возможность к приобретению склонности ко лжи - писал В. Я. Стоюнин и давал дидактические и методические советы родителям и коллегам-педагогам: должно прежде всего остерегаться принимать за ложь то, что вовсе не есть ложь; не ставить ребенка в такое положение, которое принуждает его ко лжи; «еще менее воспитатель должен требовать лжи в каком бы то ни было виде»; «не подавать даже примера, что можно прибегнуть к неправде для своей выгоды»; «вредно называть ребенка лжецом, когда он сказал неправду, или вором, когда он украл какую-нибудь безделицу...».

Только понимая честь как краеугольное качество нравственной личности, можно было предлагать, как это делал П. Ф. Каптерев, введение в школах ученических судов чести, назначение которых не столько в наказании, сколько в воспитании чести, справедливости, правдивости. Цитируя воспоминания С. Т. Аксакова об университете, П. В. Каптерев подчеркивал в них: «Там царствовало полное презрение ко всему низкому и подлому, ко всем своекорыстным расчетам и выгодам, ко всей житейской мудрости - и глубокое уважение ко всему честному и высокому, хотя бы безрассудному. Память таких годов неразлучно живет с человеком и ... выводит его на честную, прямую дорогу».

Жизнеутверждающая сила таких качеств, как вера, совесть, честь, аккумулируется и наиболее полно выражается в способности личности любить, в обладании уникальным животворящим свойством по имени любовь. Любовь, по сути дела, регенерирует жизнь.

И. А. Ильин, Н. А. Бердяев, В. В. Зеньковский видели источник и движущую силу любви в ее духовности.

Описывая своеобразие духовной любви, И. А. Ильин выделяет несколько ее атрибутивных признаков.

Любовь есть доброта - и не только потому, что она окружает сочувствием и заботой любимый предмет, сострадает и сорадуется с ним, но потому, что делает человека счастливым и рождает в нем желание осчастливить других и наслаждаться чужим счастьем как своим собственным.

Любовь есть неиссякаемый источник творчества: «любящая душа воспитателя, врача, художника и духовника, -писал философ-педагог, - есть поистине священное орудие для новых постижений и умений».

Любовь есть не что иное, как вкус к совершенству. Любовь есть способность к самоотречению и самопожертвованию.

Н. А. Бердяев, раскрывая понятие духовной любви, призывал «любить не только Бога в человеке, но и человека в Боге», утверждал, что подлинную ценность представляет любовь к ближнему, к единичной, неповторимой личности, любовь к человеку в Боге, а не только любовь к Богу и сверхличной ценности в человеке.

Через любовь реализуется личность, утверждал Н. А. Бердяев, через любовь преодолевается одиночество и осуществляется общение. Не знающую личности любовь, одинаковую ко всем, Н. А. Бердяев называл стеклянной любовью.

«Чувство любви, - писал В. В. Зеньковский, - есть самое высокое моральное чувство. Сначала оно бывает чутким, т. е. мы любим близких и симпатичных людей, а потом, соединяясь с жалостью, оно может распространяться на всех людей: и симпатичных нам, и несимпатичных, и близких, и далеких».

Адекватное понимание любви как атрибутивного качества личности, содержание и направленность которого детерминированы духовностью, мы находим у К. Д. Ушинского, П. Ф. Каптерева, М. И. Демкова.

К. Д. Ушинский в статье «О нравственном элементе в русском воспитании» воссоздает картину встречи двух любящих сердец - юноши, возвращающегося в деревню из города «с заработков», и его престарелого отца - и показывает, как любовь помогает одному подняться над пошлостью городского быта, а другому - даже забыть о своих физических недугах. К. Д. Ушинский приводит читателя к выводу о том, что очищающая и возвышающая сила любви одухотворяет человека, позволяет ему сохранить в себе добро, искренность и совестливость, не опуститься на дно жизни.

Подтверждением этого вывода может также служить мысль П. Ф. Каптерева о том, что, поскольку «по христианскому учению, Бог есть любовь», постольку «одна из главнейших обязанностей людей - взаимная любовь друг к другу». По мнению педагога-философа, именно любовь должна быть главнейшей связующей нитью между людьми.

В оценке любви как педагогического принципа, верховного начала личности и действенного средства ее воспитания русский педагог-мыслитель был единомышленником Песталоцци, утверждавшим, что любовь и деятельность в духе любви - единственное средство совершенствования человеческого рода, что любовь является главным принципом воспитания, верховным педагогическим началом.