Философия.
Концепция «сверхчеловека»
Ф. Ницше и современность.
Введение.
Фримдрих Вимльгельм Нимцше
(Friedrich Wilhelm Nietzsche, 15 октября 1844, Рёккен,
Германский союз - 25 августа 1900, Веймар,
Германская империя) немецкий мыслитель,
классический филолог, композитор, создатель
самобытного философского учения, которое
носит подчёркнуто неакадемический характер
и отчасти поэтому имеет широкое распространение,
выходящее далеко за пределы научно-философского
сообщества. Фундаментальная концепция
Ницше включает в себя особые критерии
оценки действительности, поставившие
под сомнение базисные принципы действующих
форм морали, религии, культуры и общественно-политических
отношений и впоследствии отразившиеся
в философии жизни. Будучи изложенными
в афористической манере, большинство
сочинений Ницше не поддаются однозначной
интерпретации и вызывают много споров.
Нельзя не согласиться
с мнением сестры философа, Э. Фёрстер-Ницше,
которая пишет: "Учение о сверхчеловеке
более чем какая-либо другая идея может
быть правильно понято только в связи
и взаимозависимости с другими учениями
автора "Заратустры" (1, с.286). Поэтому
необходимо кратко изложить последние,
а также сказать несколько слов о стиле
Ницше, весьма своеобразном.
Концепция сверхчеловека
Данный идеал Ницше
наиболее подробно раскрывает в своей
работе "Так говорил Заратустра"
(1883-1886). "По форме эта большая страстная
книга является рассказом о странствиях
Заратустры - персонажа, основанного на
образе иранского пророка шестого века
до нашей эры Зороастра (Заратустра - латинизированная
форма этого имени), но сообразованного
с поэтическим и философским замыслом
Ницше". (3, с.589-590) Исследователи отмечают,
что данная книга "строится как своего
рода Евангелие: достаточно вслушаться
в стиль и обороты речи Заратустры, его
обращения к ученикам, разговор притчами
и образами, загадками и ответами, и пр.
То есть Заратустра выступил как новый
Христос, точнее, анти-Христос, подменяя
Его и выдвигая новые ценности". (11, с.
19)
"Образ Заратустры, -
свидетельствует сестра философа,
- предносился моему брату с
самой ранней юности; он писал
мне однажды, что еще ребенком
видел великого перса во сне".
(1, с.285) В своей книге Ницше
"противопоставил европейскому
христианству восточные религии,
начиная с персидского Заратуштры
и кончая древнеиндийским Ману.
<…> Характерно, что берется
именно перс, ибо именно персы
наиболее близко соприкасались
с первыми европейцами - греками
и именно они хотели уничтожить
только что возникшую европейскую
цивилизацию (греко-персидские войны).
Интересно, что воевавшие с
греками персидские цари Дарий
и Ксеркс исповедовали, по словам
исследователей, учение Заратуштры".
(11, с.24)
"Исторический Заратустра
(Зороастр) верил в то, что мир
является ареной всеохватывающего
конфликта между двумя космическими
силами, одна из которых добро,
другая - зло. Наш долг в этой
борьбе, учил Заратустра, состоит
в том, чтобы становиться на
сторону светлых сил. Но поскольку
Ницше находился "по ту сторону
добра и зла", то он не
верил в космологию Дзен-Авесты".
(7, с.236) Сам Ницше пишет о реальном
и творчески преобразованном
образе Заратустры следующим
образом: "…то, что дает этому
персу совершенно исключительное положение
в истории, составляет с моими идеями полную
противоположность. Заратустра первым
увидел в борьбе добра и зла главный рычаг,
управляющий движением вещей, - переработка
моральных понятий в метафизические, каковы
сила, причина, цель в себе - вот в чем состоит
его значение. Но сам этот вопрос, будучи
поставлен, заключал бы в себе, по существу
дела, и свой ответ. Заратустра создал
это роковое заблуждение - мораль, следовательно,
он же и должен быть первым, кто познал
его. <…> Заратустра правдивее всякого
другого мыслителя. Его учение, и только
оно одно, объявляет правдивость высшей
добродетелью - в противоположность трусости
идеалистов, обращающихся в бегство перед
реальностью; в Заратустре больше чисто
физического мужества, чем во всех мыслителях,
вместе взятых. Говорить правду и хорошо
стрелять из лука: такова персидская добродетель.
<…> Самопреодоление морали посредством
правдивости, самопреодоление моралистов
путем превращения в собственную противоположность
- в "я": вот что означает в моих устах
имя Заратустры". (1, с.297) Иными словами,
"раз Заратустра был первым, кто совершил
ошибку, полагая, что моральные ценности
являются объективными характеристиками
универсума, он должен стать первым, кто
исправит ошибку и будет агитировать в
пользу новой философии". (7, с.236)
Ницшевский Заратустра говорит,
что "человечество, как таковое, не имеет
единственной цели или всеобщей морали:
"Тысяча целей существовала до сих пор,
ибо существовала тысяча народов. Недостает
еще только цепи для тысячи голов, недостает
единой цели. Еще у человечества нет цели".
(16, с.44) Заратустра и хочет заполнить эту
моральную лакуну и возвещает объединяющую
людей цель - ubermensch (сверхчеловек)". (7,
с.236)
"Обычно исследователи
и комментаторы отмечают уверенно,
что слово "сверхчеловек" мыслитель
почерпнул в гетевском "Фаусте".
Но стоит вглядеться в текст "Фауста",
чтобы увидеть весьма ироническое употребление
этого понятия. Вызванный заклятием Фауста
Дух издевательски бросает ему: "Welch
erbarmlich Grauen / Fa t Ubermenschen dich! Wo ist der Seele Ruf?"
usw. (Или в буквальном переводе: "Какая
жалкая боязнь охватила, сверхчеловек,
тебя! Где зов души?" и т.д.) Т.е. позитивный
смысл этого слова в "Фаусте" отсутствует.
Правда, о возможности перерастания человека
в нечто высшее мы можем найти у Данте:
"Пречеловеченье вместить
в слова
Нельзя; пример мой близок
по приметам,
Но самый опыт - милость
Божества".
Данте. Божественная комедия.
Рай. Песнь первая.
Данте употребляет слово
"trasumanar” - пречеловеченье, превращение
в нечто большее, чем человек. Однако великий
итальянский поэт и мыслитель считал,
что стать больше, чем человек, сверхчеловеком,
человек может не вопреки, а лишь благодаря
помощи Бога. Можно предположить, что восхищавшийся
Возрождением Ницше знал эти строки Данте,
строки очень серьезные в отличие от гетевской
иронии, но выступил, похоже, как против
великого немецкого, так и против великого
итальянского поэта". (11, с.18-19)
Показательно, что американский
исследователь А. Данто оставил немецкий
термин непереведенным, так как слово
"сверхчеловек" (по-английски "Superman”,
"Overman”) не может не вводить в заблуждение.
Однако, что такое ubermensch
(сверхчеловек)?"В качестве идеала, к
которому мы должны стремиться в своем
человеческом обличье, эта идея выступает
как исключительно неопределенная и неконкретная
цель. <…> Ubermensch (сверхчеловек) противопоставляется
тому, кого Ницше называет "последний
человек" (der Letzte Mensch), и кто стремится
как можно больше походить на всех других,
который счастлив просто потому, что счастлив:
"Счастье найдено нами", - говорят
последние люди и моргают". (16, с.12) Это
- стадный человек современной ему эпохи,
и Ницше-Заратустра презирает его".
(7, с.238) В одной из своих работ мыслитель
писал: "…цель человечества не может
лежать в конце его, а только в его совершеннейших
экземплярах". Этим "совершеннейшим
экземпляром" может стать каждый, но
далеко не каждый реализует эту потенциальную
возможность; констатация этого печального
факта и заставляет Ницше обращаться не
к каждому, а к избранным". (8, с.110) И вот
Заратустра говорит:
"Человек есть нечто,
что должно превзойти. Что сделали
вы, чтобы превзойти его?
Все существа до сих пор
создавали что-нибудь выше себя; а
вы хотите быть отливом этой великой
волны и скорее вернуться к
состоянию зверя, чем превзойти
человека? <…>
Человек - это канат, натянутый
между животным и сверхчеловеком,
- канат над пропастью. <…>
В человеке важно то, что
он переход, а не цель: в человеке
можно любить только то, что он переход
и гибель.
Я люблю тех, кто не умеет
жить иначе, как чтобы погибнуть,
ибо идут они по мосту.
Я люблю великих ненавистников,
ибо они великие почитатели и
стрелы тоски по другому берегу.
<…>
Я люблю того, кто оправдывает
людей будущего и искупляет людей
прошлого: ибо он хочет гибели от людей
настоящего.
Я люблю того, кто карает
своего Бога, так как он любит
своего Бога: ибо он должен погибнуть
от гнева своего Бога. <…>
Я люблю того, чья душа
переполнена, так что он забывает
самого себя, и все вещи содержатся
в нем: так становятся все вещи
его гибелью". (16, с.8,10-11)
"Человек одновременно
переход и гибель. Мы превосходим
себя, преодолевая нечто в самих
себе, и это то, что гибнет и
оставляется нами. Мы погибаем
главным образом как человеческие
существа ради того, чтобы стать
чем-то более возвышенным. Человеческая
жизнь есть жертва (или должна
ею быть) во имя не чего-то
транс - или экстрачеловеческого,
а во имя достижимого для нас, жертва, придающая
нам силы преодолеть (частично) самих себя.
В отличие от аскетического идеала этот
идеал не является деморализующим. Он
не подчеркивает нашу никчемность, а определяет
наши достоинства как находящиеся в процессе
изменения. Мы превосходим себя вчерашних,
но еще не доросли до себя будущих, и нам
предстоит найти более возвышенный образ
себя как живых существ. Ubermensch (сверхчеловек)
- это не белокурая бестия. Белокурая бестия
остается позади, будем надеяться, навсегда.
Ubermensch (сверхчеловек) - впереди". (7, с.238-239)
Сложность восприятия данной
проблемы читателями Ницше и, в частности,
вышеупомянутая подмена понятий
вызвана тем, что "его книги
не только сами по себе произведения искусства,
- они требуют искусства и от
читателя, ибо читать Ницше - это
своего рода искусство, где совершенно
недопустима прямолинейность и
грубость и где, напротив, необходима
максимальная гибкость ума, чутье иронии,
неторопливость. Тот, кто воспринимает
Ницше буквально, "взаправду", кто
ему верит, тому лучше его не читать",
- отмечал великий немецкий писатель Томас
Манн. (14, с.386)
"Однако предмет разговора
об ubermensch (сверхчеловеке) связан, конечно
же, не только с тем, чтобы перестать делать
нечто, что мы делали ранее, а с тем, чтобы
двинуться в новом направлении. Но куда?
К какому конечному пункту? Вероятно, Ницше
заслуживает упрека в том, что оставил
данный вопрос до такой степени открытым.
Его сестра уверяла Гитлера, что он и есть
тот, кого имел в виду брат, когда говорил
об ubermensch (сверхчеловеке). Читатели старшего
поколения верили, что Ницше подразумевал
некий конкретный образ, взятый, по крайней
мере, из прошлого. <…> Но в действительности
нет смысла вглядываться в прошлое в поисках
примеров, поскольку в нашей истории еще
никогда не было ни одного ubermensch
"Никогда еще не
было сверхчеловека! Нагими видел
я обоих, самого большого и
самого маленького человека. Еще
слишком похожи они друг на
друга. Поистине, даже самого великого
из них находил я - слишком
человеческим!" (16, с.66)
"…Этому немецкому
Раскольникову сподобилось с
оглядкой на Наполеона решать
ребус собственной жизни: "тварь
дрожащая" или "сверхчеловек".
(19, с.17)"По Ницше, на пути
к достижению совершенства, необходима
трехкратная трансформация сущности человеческого
существа в сверхчеловеческое начало.
В речи "О трех превращениях" Заратустра
указывает три стадии или метаморфозы
человеческого духа, соответствующие
трем этапам восходящего формирования
человека в идеальный тип сверхчеловека.
На начальной ступени
человеческий дух символизирует
верблюд, навьюченный грузом из многочисленных
выхолощенных заповедей, утративших смысл
традиций и мертвых авторитетов.
На второй стадии - превращения
верблюда во льва - человек освобождается
от пут, связывающих его на пути к
сверхчеловеку, и завоевывает себе
свободу для создания "новых
ценностей". <…> В человеке пробуждается
недовольство собой, стремление стать
господином своих добродетелей. Заратустра
называет это состояние "часом
великого презрения": "В чем то
высокое, что можете вы пережить? Это -
час великого презрения. Час, когда ваше
счастье становится для вас отвратительным,
так же как и ваш разум и ваша добродетель".
(16, с.9) <…> Великое презрение, отказ
от тех учений, которые мешают свободному
развитию личности, проповедуя "равенство
людей", и отрешение от пессимизма, представляют
собой последние шаги на пути восхождения
к сверхчеловеку. Пессимизм Ницше трактует
широко, имея в виду как метафизическую
доктрину (утверждающую, что небытие лучше
бытия), так и этическое учение (рассматривающее
тело как начало злое и греховное по своей
природе): "Я не следую вашим путем, вы,
презирающие тело! Для меня вы не мост,
ведущий к сверхчеловеку!" (16, с.25) <…>
Заключительная метаморфоза
- превращение льва в ребенка - представляет
собой положительный этап появления
сверхчеловеческого типа. Младенчество
символизирует утверждение жизни:
"Дитя есть невинность и забвение,
новое начинание, игра, самокатящееся
колесо, начальное движение, святое слово
утверждения". (16, с. 19) Вступающий на
путь человека принимает жизнь, благословляя
ее, и в этом смысле является искупителем
земной действительности: ""И вот
мое благословение, - говорит Заратустра,
- над каждой вещью быть ее собственным
небом, ее круглым куполом, ее лазурным
колоколом и вечным спокойствием - и блажен,
кто так благословляет! Ибо все вещи крещены
у родника вечности по ту сторону добра
и зла…" (16, с.118) Принятие и оправдание
жизни - отправной пункт "пути созидающего".
(18, с.75-76)
"Позиция Ницше здесь
на стороне человека, способного
к подвигу, к преодолению себя.
Бытие изначально не порочно,
оно стало таковым, потому что
человек перестал верить в
себя, избрал путь слабого. Человеку
нужно преодолеть себя. Он вправе
ожидать к себе отношения не
как к тому, кто нуждается в
жертве. Убежденность в том, что человек
слаб, вызывает и убежденность в том, что
он с необходимостью примет жертву, нуждается
в ней, жертвуя ему, его лишают выбора,
ограничивают его свободу". (15, с.100) А
"загадочное "Само", ассоциируемое
Ницше с телом человека, - это подсознательная,
глубинная полнота личности, в которой
нет никакого различия души и тела и которая
полностью определяет все устремления
души и тела. Ницше упоминает это Само
только для того, чтобы отвергнуть взгляды
"презирающих тело", и это не позволяет
ему более ясно сформулировать мысль о
том, что именно Само и является той движущей,
той творческой силой, которая пересоздает
человека и ведет его к состоянию, обозначаемому
термином "сверхчеловек". (8, с.111)