Космологизм ранней греческой философии. Милетская школа: учение о первоначале и первоэлементах

Космологизм ранней греческой философии. Милетская  школа: учение о первоначале и  первоэлементах…

Спецификой  древнегреческой философии, особенно в начальный период ее развития, является стремление понять сущность природы, космоса, мира в целом. Не случайно первых греческих философов – Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена, представителей так называемой милетской школы (VI в. до н. э.), несколько позднее – пифагорейцев, Гераклита, Эмпедокла так и называли – «физиками», от греческого слова physis – природа. Направленность их интересов определялась в первую очередь характером мифологии, традиционных языческих верований и культов. А древнегреческая мифология была религией природы, и одним из важнейших вопросов в ней был вопрос о происхождении мира. Но между мифологией и философией имелось существенное различие. Миф повествовал о том, кто родил все сущее, а философия спрашивала, из него оно произошло. В «Теогонии» первого известного по имени древнегреческого эпического поэта Гесиода читаем, что раньше всего возник Хаос; затем Земля, Тартар (подземное царство) и Эрос – любовное влечение, Хаос породил Ночь и Мрак, от их любовного союза возникли День и Эфир. Ранние мыслители ищут некоторое первоначало, из которого все произошло. У Фалеса это – вода, у Анаксимена – воздух, у Гераклита (ок. 544 – ок. 483 до н. э.) – огонь. Само же первоначало представляло собой не просто вещество, как его понимает современная физика или химия, а нечто такое, из чего возникает живая природа и все населяющие ее одушевленные существа. Поэтому вода или огонь здесь – это своего рода метафоры, они имеют и прямое и переносное, символическое значение.

Уже у первых «физиков» философия мыслится как  наука о причинах и началах  всего сущего. В этом подходе сказался объективизм и онтологизм античной философии (термин «онтология» в переводе с греческого языка означает «учение о бытии»). Ее центральный мотив – выяснить, что действительно есть, иными словами, пребывает неизменным во всех своих изменчивых формах, а что только кажется существующим. Уже раннее философское мышление по возможности ищет рациональные (или представляющиеся таковыми) объяснения происхождения и сущности мира, отказываясь (хотя вначале и не полностью) от присущих мифологии персонификаций, а тем самым от образа «порождения». На место мифологического порождения у философов становится причина.

Для первых «физиков» характерна особого рода стихийная диалектика мышления. Они  рассматривают космос как непрерывно изменяющееся целое, в котором неизменное и самотождественное первоначало  предстает в различных формах, испытывая всевозможные превращения. Особенно ярко это представлено у Гераклита, согласно которому все сущее надо мыслить как подвижное единство и борьбу противоположностей; не случайно Гераклит считал первоначалом огонь: огненная стихия – самая динамичная и подвижная среди элементов космоса. Однако мышление первых философов еще не свободно от образно-метафорической формы, в нем логическая обработка понятий еще не заняла сколько-нибудь заметного места.

Освобождение  от метафоричности мышления предполагало переход от знания, обремененного чувственными образами, к знанию интеллектуальному, оперирующему понятиями. Одним из важных этапов такого перехода для греков было учение пифагорейцев (получивших это имя от основателя школы – Пифагора, жившего во второй половине VI в. до н. э.), которые считали началом всего сущего число, а также учение элеатов – Ксенофана, Парменида, Зенона (конец VI – начало V в. до н. э.), у которых в центре внимания оказывается понятие бытия как такового.

Согласно  Пармениду, бытие – это то, что можно познать только разумом, а не с помощью органов чувств; более того, постижимость разумом – важнейшее определение бытия. Главное открытие, которое легло в основу его понимания бытия, – это то, что чувственному восприятию человека дано только изменчивое, временное, текучее, непостоянное; а то, что неизменно, вечно, тождественно себе, доступно лишь мышлению. Это свое открытие Парменид выразил в форме афоризма: «Одно и то же есть мысль и то, о чем мысль существует», или, иначе говоря, мышление и бытие – это одно и то же. Пармениду принадлежит и еще один афоризм: бытие есть, а небытия нет. Слова Парменида означают: есть только невидимый, неосязаемый мир, называемый «бытие»; и только бытие мыслимо. Выходит, по Пармениду, ничего из того, что мы видим, слышим, осязаем, на самом деле не существует; существует лишь невидимое, неосязаемое, ибо только оно может быть мыслимо без противоречия.

Здесь в  классической форме выразился рационалистический характер древнегреческой философии, ее доверие к разуму: то, чего нельзя без противоречия помыслить, не может и существовать.

Впервые именно школа элеатов с такой четкостью  противопоставила истинное бытие как  нечто умопостигаемое, доступное  разуму – чувственному миру, противопоставила знание – мнению, т. е. обычным, повседневным представлениям. Это противопоставление чувственного мира истинно существующему (миру «знания») стало, по сути, лейтмотивом всей западной философии.

Согласно  элеатам, бытие – это то, что  всегда есть: оно так же едино  и неделимо, как мысль о нем, в противоположность множественности и делимости всех вещей чувственного мира. Только то, что в себе едино, может оставаться неизменным и неподвижным, тождественным себе. По мнению элеатов, мышление – это и есть способность постигать единство, в то время как чувственному восприятию открывается множественность, многообразие. Но это множество, открытое чувственному восприятию, – множество разрозненных признаков.

Осознание природы мышления имело  далеко идущие последствия для раздумий древнегреческих философов. Не случайно у Парменида, его ученика Зенона, а позднее – у Платона и в его школе понятие единого оказывается в центре внимания, а обсуждение соотношения единого и многого, единого и бытия стимулирует развитие античной диалектики.

Милетская школа - первая из древнегреческих философских школ (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен) – сосредоточила свое внимание на поиске материальной причины всего сущего – того первовещества, из которого произошло многообразие видимого мира. Как бы ни определяли мыслители это первовещество - как воду ли (Фалес), как апейрон (Анаксимандр) или как воздух (Анаксимен), едины они были в убеждении, что реально, по истине существует лишь оно, а единичные вещи из него, из него возникающие и в него, погибая, возвращающиеся, имеют только видимость существования и самостоятельности. Все возникшие вещи представляют собой лишь ту или иную степень сгущения первоначала.

Пытаясь понять мир Фалес интересовался  прежде всего тем, что происходит между небом и землей.

Фалес и первые ионийские ученые стремились установить, из какой материи состоит мир.

По Фалесу, природа, как живая, так  и неживая, обладает движущим началом, которое называется такими именами, как душа и Бог. Рассматривая мир  как непрерывно изменяющееся целое, Фалес полагает, что он обусловлен различными состояниями одного и того же материального начала, некой субстанции, ее "сгущением" и "разрежением". Это свидетельствует о том, что на вопрос о первопричине, первоначале мира, он дает вполне однозначный и разумный ответ - это отношение противоположностей. Так, зародившись в мифологии, эта идея находит свое воплощение и развитие в науке, становится ядром древнегреческой философии.

Фалес, Анаксимандр и Анаксимен  положили начало новому типу мышления о природе, сделав ее предметом системного, беспристрастного исследования.

Не отрицая по существу учения Фалеса, его основного взгляда на мир, Анаксимандр в то же время считал, что вода, будучи промежуточным только между твердым и парообразным состояниями, не могла служить основой всего сущего, поскольку каждая вещь происходит "из своих собственных начал". Например, горячее и холодное - из теплого, белое и черное - из серого и т.п. Так что у каждого состояния, у каждой пары противоположностей должно быть свое, особое начало, особое промежуточное. Но в таком случае должно было быть и начало всех начал - первоначало, которое порождает мир в целом. И оно не может быть ни водой, ни какой-либо другой стихией (землей, воздухом, огнем), но это должна быть какая-то другая беспредельная природа, которая в одинаковой степени присуща всем стихиям. Эту бесконечную, активную, содержащую в себе противоположности среду Анаксимандр называет “apeiron“ (апейрон). Именно в ней, по мысли философа, заключается причина всеобщего возникновения и уничтожения.

Как и его предшественники, другие милетские философы, Анаксимен осмысливает  реальность с позиции противоположностей. Однако в качестве бесконечной, непрерывной  среды - "апейрона", в отличие  от Анаксимандра, он принимает одну из стихий - воздух. Последний, сгущаясь и разрежаясь порождает все видимое многообразие мира. По свидетельству того же Симпликия "разрежаясь, (воздух) становится огнем, сгущаясь - ветром, потом облаком, (сгустившись) еще больше - водой, потом землей, потом камнями, а из них - все остальное". Отсюда следует, что непрерывная среда, "апейрон", вне зависимости от того, что принимается за ее основу - одна из стихий или некая иная природа, представляет собой и материал для построения мира и порождающую его силу.

Милетские «физики» – типичные философы ранней греческой философии, которым Аристотель дал собирательный образ, назвав их «физиками», философами, которые изучают природу. Именно они пытаются первыми увидеть мир умственным взором и пытаются начать поиск единства с миром. По их убеждению не было бы существенным ничего, что не было бы природой. Люди, божества, мир образуют единый универсум, весь находящийся как бы в единой плоскости – они суть части или аспекты одной и той же природы, в которой действуют одни и те же силы.

Милетских физиков считали материалистами, потому что они ограничивались одной причиной бытия – материальным первоначалом, чем у Фалеса являлась вода, у Анаксимандра – «беспредельное», у Анаксимена – воздух. Но у Анаксимандра можно встретить существенный шаг вперед. Возможно, их размышления кажутся нам нелепыми, но это будет неверное суждение. Потому что в их суждениях просматривается некая закономерность, которую они пытаются объяснить уже рациональной мыслью. И именно эта интеллектуальная революция (переход от мифологии к рациональному мышлению), представляющая столь внезапный и глубокий переворот, получила название «греческое чудо» (это понятие ввел известный французский филолог, историк религии и философии Эрнест Ренан). И, действительно, если проследить ход развития досократовской философии, то будет видно, что она произвела свое влияние возможно даже на всю последующую философию, и на некоторые вопросы еще не найдены ответы.

Милетская школа важна не своими достижениями, а исканиями. Она была вызвана  к существованию благодаря контактам Греции с Вавилонией и Египтом. Философские построения Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена следует рассматривать, как научные гипотезы.