Онтологические принципы Аристотеля

Федеральное агентство  по образованию

Государственное образовательное  учреждение

среднего профессионального образование

Санкт-Петербургский промышленно-экономический  колледж

Кизлярский филиал

 

 

 

 

 

 

 

 

Реферат

 

 

По дисциплине _________________________________________

 

 

На тему: ______________________________________________

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                                                                 Выполнил (а): студент___курса___

________________________________

                                                                                                                        (Ф.И.О.)                                                                                                             Специальность:___________________  

                                                                                                                                                                                                                          Проверил(а):_____________________

 

 

 

Кизляр 2011

Онтологические принципы Аристотеля получают свое продолжение, развитие и конкретизацию в натурфилософских сочинениях философа - “Физике”, “О небе”, “О возникновении.и уничтожении”, “Метеорологике” и других. “Физика”, в частности - одно из самых богатых по содержанию и цельных по выполнению произведений Аристотеля. Значение этого произведения явно недооценивалось в XIX и XX веках при исследовании философии Аристотеля, а между тем в нем раскрываются важнейшие положения далеко не одной только науки о природе. В этом отношении отечественной аристотелиане повезло: работы В.П.Зубова и И.Д.Рожанского об Аристотеле базируются главным образом на изучении как раз натурфилософских сочинений Стагирита, и в первую очередь “Физики”.

Аристотель был первым античным философом, кому принадлежит заслуга создания понятийного аппарата для познания природы. Ибо хотя природа и была главным предметом размышлений досократиков, тем не менее их размышлениям недоставало строгой системы понятий, разработка которой началась с софистов и Сократа, но до Аристотеля не была применена к миру движения и изменения, каким является природа.

“Так как природа, - читаем в “Физике”, - есть начало движения и изменения, а предметом нашего исследования является природа, - то нельзя оставлять невыясненным, что такое движение: ведь незнание движения необходимо влечет за собой незнание природы” (Физика, III, I, 200 в). Определив природу как начало движения, Аристотель положил начало науке, которую мы называем естествознанием. И действительно, спустя более двух тысяч лет аристотелевское определение почти буквально воспроизвел Кант: “Естествознание вообще бывает либо чистым, либо прикладным учением о движении”.

Вопрос о том, что  такое движение и как определить его в понятиях, представляет большие  трудности, отмечает Аристотель.

Аристотель определяет движение как переход от потенции к энергии, от возможности к действительности. Движение поэтому есть для Аристотеля нечто нормированное этими двумя  “точками” как своим началом  и концом; именно эти две “точки” кладут как бы предел движению, то есть позволяют его определить. Движение идет всегда “от - к”; эти пункты суть то, что дает форму движению, что превращает его из бесформенного (а потому и не уловимого в понятиях), каким оно было у Платона, в оформленное и потому познаваемое. В результате возникает следующее определение движения:

Поскольку движение определяется Аристотелем через две его  “точки” - “от” и “к”, то ударение у него падает не столько на само движение, сколько на то, что именно движется; и это “что-то” - сущность - кладет печать на способ анализа движения. Именно поэтому Аристотель принципиально не в состоянии абстрагироваться от того, что движется; движение у него не становится самостоятельным субъектом, как в физике нового времени (где изучается поэтому движение “материальной точки”), а остается всегда предикатом. Аристотель сам это подчеркивает: “Не существует движения помимо вещей, так как все изменяющееся изменяется всегда или в отношении сущности, или количества, или качества, или места. А ничего общего нельзя усмотреть в вещах, что не было бы ни определенным предметом, ни количеством, ни качеством, ни какой-нибудь другой категорией. Так что, если кроме указанного ничего не существует, то и движение и изменение ничему иному не присущи кроме как указанному” (Физика, III, I, 200в-201а).

 

Аристотель устанавливает, таким  образом, четыре вида движения:

 

в отношении сущности - возникновение  и уничтожение; в отношении количества - рост и уменьшение; в отношении  качества - качественное изменение; в отношении места - перемещение. В принципе ни один из этих видов движения не может быть сведен к другому или выведен из другого - в этом состоит специфика аристотелевского метода, при котором от движения нельзя отмыслить того, что движется: движение - всегда предикат движущегося. Однако хотя Аристотель и не считает возможным вывести все виды движения из одного, он тем не менее устанавливает некоторую иерархию между ними, объявляя первым движением перемещение.

Непрерывным же движение может быть только перемещение, а потому оно - первое.

 

Аристотелева теория непрерывности родилась из попытки  решить парадоксы бесконечности; проблема бесконечности - одна из ключевых в  онтологии и натурфилософии Стагирита. Но несмотря на эти затруднения, возникающие  при рассмотрении бесконечного, философия, по мысли Аристотеля, не может обойтись без такого рассмотрения.

Однако в вопросе  о бесконечном, говорит Аристотель, доверять мышлению нельзя; поэтому  ко всем перечисленным основаниям, побуждающим принять бесконечное, надо подойти критически. Аристотель начинает исследование с критики платоновского и пифагорейского понятий бесконечного. И Платон, и пифагорейцы рассматривают бесконечное как сущность, а не свойство, не предикат чего-нибудь другого. В отличие от них, натурфилософы считают бесконечное предикатом природных элементов, в зависимости от того, какой элемент каждый из них принимает за первоначало - воду, воздух или огонь. Аристотель не соглашается признать бесконечное ни сущностью, ни предикатом (сущности). Характерно возражение Аристотеля против платоновско-пифаго-рейской трактовки бесконечного как сущности: если принять, что бесконечное является сущностью, то оно должно мыслиться как неделимое. “...Если бесконечное - сущность и не относится к какому-нибудь подлежащему, - говорит Аристотель, - то “быть бесконечным” и “бесконечность” - одно и то же, следовательно, оно или неделимо или делимо до бесконечности, а быть одному и тому же предмету многими бесконечными невозможно. Однако, если оно сущность и начало, то как часть воздуха остается воздухом, так и часть бесконечного - бесконечным. Следовательно, оно неразделимо и неделимо. Однако невозможно бесконечному существовать актуально, ведь ему необходимо быть количеством. Бесконечное, следовательно, существует по совпадению... Поэтому нелепости утверждают те, которые говорят так же, как пифагорейцы: они одновременно делают бесконечное сущностью и делят его на части”.

Аристотель считает, что  платоники и пифагорейцы, рассматривая бесконечное как “сущность”, должны мыслить его как нечто неделимое, а тем самым - как актуально-бесконечное. Если же мыслить бесконечное как актуальное, то, согласно Аристотелю, невозможно объяснить такой “вид” бесконечного, как время и величина (а тем самым и движение), которые являются, по выражению Аристотеля, “количествами”.

Потенциально-бесконечное существует как экстенсивно или интенсивно бесконечное, то есть или в результате сложения, или в результате деления, или того и другого вместе. Отличие  потенциально бесконечного от бесконечного актуально состоит в том, что первое всегда имеет дело с конечным и есть не что иное, как беспредельное движение по конечному. Каждый раз, имеем ли мы дело с экстенсивной бесконечностью, например, в процессе счета, или с интенсивной (в результате деления отрезка), мы на каждом из этапов движения по предмету получаем как угодно большую или как угодно малую, но всегда конечную величину. Тут как раз принцип непрерывности и оказывается принципом потенциальной бесконечности.

Итак, отвечая на вопрос о том, существует ли бесконечное, Аристотель формулирует один из кардинальных принципов своего учения: бесконечное существует потенциально, но не существует актуально. Иначе говоря, бесконечное не пребывает как нечто законченное, а всегда становится, возникает; оно не есть что-то действительное, а только возможное. Но отсюда с очевидностью следует, что бесконечное для Аристотеля есть материя, ибо именно материя определяется им с самого начала как возможность.

Любопытно, что Аристотель различает бесконечное от деления  и бесконечное от прибавления (т.е. интенсивную и экстенсивную бесконечности) в одном отношении, а именно: бесконечное от прибавления не может превзойти всякую определенную величину, а бесконечное от деления - может.

Одним словом, величина может  бесконечно уменьшаться, но она не может  бесконечно расти. Обратное мы имеем  в случае числа: оно может бесконечно расти, но не может бесконечно уменьшаться; ведь его нижний предел - единица - не может быть превзойден, иначе оно перестанет - для грека - быть числом.

 

Теория движения Аристотеля и его понимание природы предполагает особую трактовку пространства, существенно  отличную от тех, какие уже существовали в греческой философии и науке  до него. И не случайно Аристотель создает понятие пространства, полемизируя со своими предшественниками - атомистами и Платоном. У атомистов пространство отождествлялось с пустотой, а у Платона оно в известном смысле отождествлялось с материей. В противоположность как Демокриту, так и Платону Аристотель вводит понятие “места”, составляющее одну из предпосылок для объяснения движения: ведь движение относительно места (перемещение) - это, как мы знаем, первое среди движений.

Аристотель вводит понятие  “места” для того, чтобы показать, что “не существует протяжения, отличного от тел, отделимого от них и существующего актуально”. Место, как и тело, его занимающее, имеет три измерения - длину, ширину и глубину, но оно не есть тело: если это допустить, то “в одном и том же будут находиться два тела”. Место нельзя отождествить ни с материей, ни с формой, ибо и та, и другая неотделимы от тела, а место - отделимо: место не пропадает, когда находящиеся в нем вещи гибнут.

 

Аристотель - первый из античных философов, у которого мы находим  развернутый анализ понятия времени. Предшественником Аристотеля здесь был Платон; в “Тимее” он различает и сопоставляет понятия времени и вечности. Согласно Платону, время было не всегда, оно сотворено демиургом вместе с космосом с целью “уподобить творение образцу”. Однако природа образца вечна, а этого невозможно передать рожденному; потому демиург создал подобие вечности, ее движущийся образ - время, который “движется от числа к числу”. Солнце, Луна и пять других планет созданы демиургом, чтобы “определять и блюсти число времени”. В отличие от Платона, Аристотель не рассматривает акт порождения времени и не исходит поэтому из соотнесения времени с надвременной вечностью. Пытаясь уяснить себе, что такое время, Аристотель дает образец того метода, который в XX веке получил название феноменологического. Аристотель описывает всем хорошо известный, но трудно уловимый при попытке схватить его в понятии феномен времени, переходя от одного аспекта к другому, третьему и т. д., последовательно отсекая те определения времени, которые оказываются лишь сопутствующими, относятся не к сущности самого времени, а к тому, без чего мы не можем представить себе время.

Так, время прежде всего  представляется каким-то движением  и изменением, говорит Аристотель. Но движение может быть быстрее и  медленнее, а время нет, так как медленное и скорое (сама медленность и скорость) определяется временем. Значит, время не есть движение, но, с другой стороны, оно не существует и без движения и изменения. Время - это не движение, оно является движением лишь постольку, поскольку движение имеет число.

 

Аристотель не принимал математическую программу пифагорейцев и Платона. Основные философско-методологические принципы, например, требование опосредования  противоположностей, закон противоречия, а также исходные категории - такие как “сущность”, “возможность” и “действительность” и др. - разработаны Аристотелем в полемике с Платоном и пифагорейцами.

Однако отвергая платоновское и пифагорейское обоснование  математического знания, Аристотель не может не предложить вместо него другое - ведь математика была в его время не только самой разработанной и зрелой среди наук, но она была и самой точной, а потому и самой почтенной наукой; естественно поэтому, что мыслитель, посвятивший себя науке и ее обоснованию, должен был указать место и функцию математики в системе научного знания.

Существует старый, ставший  уже традиционным миф о том, что  Аристотель был недостаточно сведущ в математике. Этот миф, надо полагать, обязан своим происхождением тому факту, что Аристотель ограничил, если можно так выразиться, онтологические притязания математики и отвел ей более скромное место, чем то, какое она занимала у Платона и особенно у пифагорейцев. Тем не менее сочинения Аристотеля свидетельствуют о несостоятельности этого мифа: философ прекрасно знает современную ему математику и дает ее глубокое философское обоснование как в “Физике”, так и особенно во “Второй аналитике”.

Математические предметы не могут существовать в чувственных  вещах, говорит Аристотель, ибо тогда, во-первых, в одном и том же месте находились бы два тела, что невозможно, а, во-вторых, в таком случае нельзя было бы разделить какое бы то ни было физическое тело.

Допущение самостоятельного существования математических предметов  приводит и к другим затруднениям. В самом деле, предметы и других математических наук - астрономии, оптики и гармонии - тоже будут находиться тогда за пределами чувственных вещей.

Все эти соображения служат аргументами  в пользу выводов, к которым приходит Аристотель, а именно:

I) математические предметы не являются сущностями в большей мере, нежели тела; 2) они не предшествуют чувственным вещам и бытию онтологически, но только логически; 3) а значит, они не могут существовать отдельно; 4) однако они не существуют и в чувственных вещах. Стало быть, они “вообще не имеют самостоятельного существования, какое имеют, согласно Аристотелю, только сущности - как чувственные, так и сверхчувственные.