Тактика отдельных следственных действий на первоначальном и последующем этапах расследования заведомо ложного сообщения об акте террори

Минимальный объем сообщения  должен соответствовать признакам, указанным в диспозиции ст.207 УК, т.е. содержать сведения о характере  или способе готовящегося акта терроризма (например, для квалификации деяния как преступления достаточно того, что в сообщении будет указано: «Железнодорожный вокзал заминирован!»). Фактически же он может быть шире и может содержать сведения о конкретном террористе, террористической организации, мотиве и целях, которые они преследуют, силе взрывного устройства и т.д.

Таким образом, заведомо ложное сообщение об акте терроризма должно содержать сведения именно о готовящихся действиях террористического характера, а не о любом преступном деянии. Именно по данному основанию следует отграничивать заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК РФ) от заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ). Однако если лицом было сделано сообщение о заведомо ложной причастности к подготовке акта терроризма конкретных лиц, то в зависимости от адресата данное деяние следует квалифицировать по совокупности с клеветой (ст. 129 УК РФ) или с заведомо ложным доносом (306 УК РФ).

Несмотря на использование  в уголовном законе термина «готовящийся», сообщение должно содержать, по нашему мнению, сведения не о признаках  приготовления к терроризму (о приискании орудий и средств совершения акта терроризма, предварительном сговоре на совершение указанного преступления), а о признаках покушения на совершение взрыва, поджога и т.п. (например, об установке взрывного устройства на каком-либо объекте, заминировании железнодорожных путей, какого-либо здания, транспортного средства и др.). Тем более, ложное сообщение лишь о намерении совершить указанные действия состава преступления, предусмотренного ст.207 УК, не образует. Данного мнения придерживаются многие исследователи¹⁹.

В ст.207 УК РФ прямо не указан круг адресатов ложного сообщения.

Адресат – это гражданин  или организация, которым адресовано сообщение²⁰. Адресатом заведомо ложного сообщения об акте терроризма могут выступать частные лица (граждане), а также должностные лица и сотрудники органов государственной власти и управления, предприятий, учреждений и организаций. (Например, к дверям подъезда одного из общежитий в г. Акмола было прикреплено объявление, предлагавшее жителям покинуть здание, так как через пять часов оно «взлетит на воздух»²¹. В данном случае адресатом сообщения явились жильцы общежития).

По мнению И.А. Попова, для признания деяния уголовно-наказуемым «необходимо выяснить, был ли адресат обязан или вынужден на них реагировать. Если сообщение передается лицу, которое не обязано было или не имело возможности на него реагировать, то в его действиях отсутствует состав преступления»²².

Данная позиция представляется спорной, поскольку, во-первых, преступление имеет формальный состав, т.е. для  квалификации не важно наступили ли какие-либо общественно опасные последствия в виде нарушения деятельности предприятия, учреждения или организации, задержки отправления транспортного средства, нарушения покоя жильцов дома и т.д., вызванные необходимостью проведения правоохранительными органами поисковых и эвакуационно-заградительных мероприятий. Уголовно-наказуемым является сам факт посягательства на общественную безопасность в форме заведомо ложного сообщения. А во-вторых, сообщение может поступать в органы, обязанные реагировать на такие сообщения, и опосредовано: от преступника частному лицу (например, жильцу дома), а от частного лица сотруднику правоохранительного органа (и виновный может сознательно на это расчитывать!). А между тем, ущерб общественной безопасности уже причиняется, хотя бы в виде морального вреда гражданину, через которого сообщение было передано.

Таким образом, по нашему мнению, круг адресатов для состава  исследуемого преступления принципиального  значения не имеет и не может влиять на квалификацию деяния.

Рассматривая признаки объективной  стороны исследуемого преступления, необходимо остановиться на проблеме квалификации деяний, имеющих схожую природу с заведомо ложным сообщением об акте терроризма.

В настоящее время, после совершения серии террористических актов в США, достаточно широкое распространение по всему миру, в том числе в России, получил такой способ посягательства на общественную безопасность как отправление писем, содержащих неизвестное вещество (например, порошок белого цвета). При этом, независимо от природы вещества, также причиняется значительный ущерб общественной безопасности, поскольку обнаружение таких писем влечет за собой необходимость проведения специальных исследований и карантинных мероприятий, дезорганизует нормальную работу учреждений и организаций, порождает в обществе страх и неуверенность в способности государства противостоять терроризму и т.д.

Анализ действующего Уголовного кодекса России показывает, что вышеуказанное деяние может  быть бесспорно квалифицировано как преступление только в двух случаях:

1. Если данное деяние  совершено в целях нарушения  общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решения органами власти. В этом случае деяние может быть квалифицировано по ст.205 УК РФ как терроризм. Умышленное отправление лицом письма, содержащего вещество, похожее на споры сибирской язвы, в указанных целях может быть расценено как угроза совершения в будущем подобных действий, которые могут реально повлечь наступление общественно опасных последствий.

2. Если вышеуказанное  деяние совершено из хулиганских  побуждений или, например, по мотиву  мести, ревности и т.д., и в  самом почтовом отправлении содержатся  сведения об угрозе заражения  сибирской язвой лица, вскрывшего  письмо или прикасавшегося к письму. В данном случае деяние может быть квалифицировано по ст.207 УК РФ как заведомо ложное сообщение об акте терроризма.

Между тем, письма с неизвестным  веществом, в большинстве случаев  не содержат никакого сообщения о  природе вещества, причине его нахождения в конверте, возможных последствиях попадания данного вещества на кожу человека или в его организм и т.д. Как же тогда квалифицировать данное деяние, если оно совершено без террористических целей?

С аналогичной проблемой  приходится сталкиваться правоохранительным органам в случае обнаружения макетов взрывных устройств, когда их обнаружение не сопряжено с сообщением сведений о готовящемся взрыве. Например, 6.03.2000 г. в 11⁰⁰ч. в школе №8 по ул. Нижнезаводской г. Златоуста был обнаружен муляж взрывного устройства (что было установлено специалистами инженерно-технической группы ОМОН), при этом никаких сообщений о готовящемся взрыве не поступало²³. В результате было принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела.

Возникает вопрос: а охватывается ли само деяние (выраженное в подкладывании макета взрывного устройства, конверта с неизвестным веществом) понятием «сообщение»? Можно ли такое деяние квалифицировать как заведомо ложное сообщение об акте терроризма?

Мы полагаем, что такое  деяние с уголовно-правовой точки зрения охватывается понятием угрозы, т.е. выражением в объективной форме намерения совершить определенные действия. А в свою очередь, угроза может быть выражена в вербальной форме (в устном или письменном сообщении) или в невербальной форме (в демонстрации, выражении своих намерений различными действиями).

Таким образом, угроза совершения взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий без целей терроризма, выраженная невербально, действующим уголовным законом не охватывается. Данная проблема, по нашему мнению, требует законодательного урегулирования. Такое деяние должно быть криминализировано в рамках статьи 207 Уголовного кодекса России, потому что указанное деяние по своей общественной опасности, последствиям и природе близко к заведомо ложному сообщению об акте терроризма – в основе обоих деяний лежат ложные действия.

Какое же понятие в  полной мере отражает сущность указанного деяния, способ его совершения? Определить данное деяние в тексте уголовного закона понятием «угроза» нельзя, потому что во всех случаях употребления данного термина в Уголовном кодексе (ст. ст. 119, 205, 296) имеется в виду реальная угроза, а в исследуемом случае речь идет скорее о мнимой угрозе (исходя из этих соображений, законодатель ст.207 УК сформулировал как заведомо ложное сообщение…). Поэтому необходимо ввести иное понятие, охватывающее указанное деяние.

Таким понятием, по нашему мнению, является «имитация», т.е. создание видимости, ложного представления. В русском языке под имитацией понимается: 1) воспроизведение с возможной точностью, подражание кому-нибудь, чему-нибудь; 2) подделка подо что-нибудь²⁴. По нашему мнению, данное понятие достаточно точно отражает суть исследуемого деяния, потому что во-первых, понятие «имитация» раскрывает сущность деяния, выраженного не сообщением, а иными действиями (демонстрацией, показом и т.п.), а во-вторых, оно указывает на ложный характер деяния, мнимость создаваемого представления.

К тому же, для действующего уголовного закона данное понятие не является новым. Пункт «к», части 1, статьи 63 УК РФ к числу обстоятельств, отягчающих наказание, относит «совершение преступления с использованием оружия, боевых припасов, взрывчатых веществ, взрывных или имитирующих их устройств…».

Таким образом, в уголовно-правовом толковании под имитацией следует понимать действия лица по созданию ложной видимости совершения какого-либо общественно опасного деяния или созданию ложного представления об истинных свойствах какого-либо объекта, факта или явления.

Исходя из вышеизложенного, статью 207 УК РФ, по нашему мнению, следует  изложить в следующей редакции «Заведомо  ложное сообщение, а равно имитация готовящегося взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, …».

Либо статью 207 УК России следует дополнить частью 2 в следующей  редакции «Имитация готовящегося взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, …», оставив редакцию части 1 без изменений: «Заведомо ложное сообщение о готовящихся взрыве, поджоге…».

Такое совершенствование  уголовного закона позволит защитить интересы граждан, общества и государства  от новых проявлений преступности террористического  характера и поможет правоохранительным органам избегать юридических ошибок при оценке совершенных деяний и квалификации преступлений. Так, например, 26.02.2000 г. в 9¹⁵ч. в дежурную часть Красноармейского РОВД Челябинской области из районного штаба ГоиЧС поступило сообщение о том, что 25.02.2000 г. в 13⁰⁰ч. в селе Бродокалмак был замечен неизвестный мужчина, который из флакона выливал неизвестную жидкость в колодцы; проведенным химическим исследованием органических ядов и цианитов не обнаружено; в данном деянии признаки преступления не усмотрены²⁵. Или например, 6.11.2001 г. в одном из почтовых ящиков дома 22 по ул. Лихачева г. Миасс Челябинской области обнаружен конверт с порошком белого цвета; проведенным химическим и бактериологическим исследованием веществ и микроорганизмов, опасных для жизни или здоровья человека не обнаружено; по данному факту возбуждено уголовное дело по ст. 207 УК РФ²⁶, что, по нашему мнению, исходя из действующего уголовного закона, представляется неверным.

Субъективная  сторона заведомо ложного сообщения об акте терроризма характеризуется только умышленной формой вины в виде прямого умысла. Согласно ч. 2 ст. 25 УК РФ преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Однако в преступлениях с формальным составом осознание общественной опасности относится только к совершаемому деянию²⁷.

Таким образом, интеллектуальный момент умысла при заведомо ложном сообщении об акте терроризма характеризуется осознанием субъектом общественно опасного характера своих действий, т.е. заведомой ложности сообщаемых сведений о готовящемся взрыве, поджоге и т.д. Волевой момент умысла при совершении исследуемого преступного деяния характеризуется желанием совершить эти действия, т.е. сообщить ложные сведения.

Обязательным признаком  состава рассматриваемого преступления является осознание виновным заведомой  ложности сообщаемых сведений. Заведомая ложность сообщения служит признаком объективно-субъективным, поскольку, во-первых, сообщение не соответствует действительности, а во-вторых, виновный заведомо знает об этом (осознает это) и до, и в момент совершения преступления (даже, не просто знает, а, как правило, само сообщение, является плодом его вымысла)²⁸.

Однако если имеет место добросовестное заблуждение  лица по поводу оценки смысла происходящего, т.е. относительно правдивости сообщаемых им сведений, то признак «заведомой»  ложности сообщаемых сведений отсутствует. В таком случае, налицо фактическая  ошибка, которая исключает состав преступления, предусмотренного ст.207 УК. Например, 25.03.2001 г. в 20²⁵ч. в дежурную часть УВД г. Миасса поступило сообщение от гр-ки Х., продавца магазина «Феникс», расположенного по пр-ту Макеева, 33, об угрозе взрыва магазина и обнаружении подозрительного бесхозного дипломата. Проведенными эвакуационно-заградительными и поисковыми мероприятиями взрывное устройство не обнаружено²⁹. В данном случае действия гр-ки Х., сообщившей в милицию, не образуют состава преступления, так как не было умысла сообщить заведомо ложную информацию: гражданка добросовестно считала угрозу взрыва реальной.

Вина – обязательный признак любого преступления, но она  не дает ответа на вопросы: почему виновный совершил преступление, что явилось  побудительной причиной его преступного поведения, чего хотел достичь своим преступным поведением виновный? Эти вопросы выясняются путем анализа мотива действий виновного и определения цели содеянного им.