Любовь

– Тебе так кажется, Север. Твоя сила в тебе.

– Сила?

– Поверь мне, так и есть!

– Прошу тебя… Я не хочу этого слышать!

– Почему?

– Я устала быть сильной! Устала идти вперед, теряя по дороге самое родное, близкое. То, что вернуло мне силы, помогло поверить в завтра, в саму себя. В нас. И теперь ты покидаешь мое настоящее, предлагаешь довольствоваться встречами в иллюзорном лете… Знаешь, когда ты мне объясняешь, я сразу все понимаю, но вот принять это намного сложнее. Потому что объясняешь ты, будучи рядом. А принимать приходится без тебя, в одиночестве.

– Север, послушай…

– Что слушать?! Что ты больше не будешь со мной? Что теперь ты – одно лето моей жизни? Что ты ушел?!

– Я не уходил.

– Тогда где ты? Почему я вижу тебя только в снах? Почему я просыпаюсь, а вокруг ничего, кроме мыслей о тебе, и нет никакого твоего следа в реальности? Пойми, я не капризничаю, не закатываю истерик. Я просто люблю тебя. И мне без тебя тяжело.

– Я с тобой.

– Где? В снах? Эй, немедленно выключите этот сон! Я не хочу больше быть здесь. Я не хочу красивых слов, каких-то невероятных, невыполнимых обещаний… Пусть кто-нибудь вытащит меня отсюда…

– Север, перестань!

– Я устала, пойми. Не проще ли было не любить? Не проще ли было не привыкать? Зачем сегодня быть вместе, если завтра мы будем по отдельности?

– В любви вопроса «зачем?» не существует. В любви не существует вопросительных знаков – только восклицательный и многоточие.

– В нашем случае, наверное, точка.

– В настоящей любви точки не бывает. Можно разойтись, разругаться, разочароваться – возможно абсолютно все. Но какие бы причины ни были, настоящая любовь все равно продолжает жить в сердце. Она отделяется от разума, живет вне происходящего. Ты ничего не можешь поделать с этой любовью и просто сохраняешь ее в себе.

– Скорее, запираешь, а не оставляешь.

– Запирают те, кто боится своих чувств. А оставляет ее в себе тот, кто ею гордится. Гордится тем, что было, продолжая жить каждым новым днем.

– Ревес…

– Да?

– Я тебя очень сильно люблю.

– Знаю.

– Все мои тревоги, все мои бунтарства – от этого. Прости. Сейчас я бессильна перед порывами сердца, они имеют надо мной непреодолимую власть. Это одновременно делает меня счастливой и до чертиков изводит. Потому что любовь…

– …неуправляема?

– Неуправляема! Как телевизор, перед которым ты сидишь, связанный. И не переключишь канал, и из розетки не выдернешь.

– А юмор тебя не оставляет. Так держать, Север!

– Милый, я больше не буду говорить тебе, пусть и во сне, о том, как мне тяжко без тебя. Я больше не буду приставать к тебе с описанием деталей и их значения, и искать в прошедших событиях мнимые знаки не буду тоже. Все! Теперь я просто буду… рядом с тобой. Пусть и во сне. Я буду смотреть на тебя, слушать тебя и ждать. Ждать, когда наступит утро и все эти беседы окажутся одним длинным сном. Я проснусь в нашем домике в Желтой деревне – и вдруг увижу тебя, спящего рядом. В наших ногах будет лежать Пако, за окном будет снова лето, и во мне не останется никаких тревог. Чтобы ты ни говорил, я уверена: это утро обязательно наступит. Пусть даже в следующей жизни.

– В этой вере и заключается твоя сила! Ты умела и умеешь ждать, наперекор всему. Отныне и я не буду тебя ни в чем убеждать. Я тоже… просто буду рядом, пусть и во сне. Буду любить тебя и ждать момента, когда я вернусь в твою реальность. Быть может, в другом виде, но главное – вернусь! Ты непременно почувствуешь, что это я. Сердцем. Я обниму тебя, проведу пальцами по твоим рыжим волосам и скажу, что соскучился.

– Ты даешь мне надежду?

– Нет. Я просто люблю тебя.

 
14

Завтра без  тебя уже не пугает. Тебя так много  во мне, что все временные ограничения  потеряли актуальность. Я как-то сказала об этом Начо. Она рассмеялась, налила мне второй бокал вина и назвала «влюбленной дурехой». «Не понимаю тебя я, Север! Вроде бы не в первый раз, вроде бы обжигалась, а все равно приукрашиваешь, оправдываешь… Каждой из нас на каком-то этапе любви кажется, что мы будем вечно любить только этого мужчину. Да, это прекрасное время, окрыляющее. Но, поверь мне, это самый махровый идеализм, типично женский».

Я ничего не отвечаю, меняю тему, спрашиваю, купила ли она  то синее пальто, что отложила в  магазине на Сорок четвертой улице. Начо обожает пальто ярких цветов, у нее их целая коллекция.

Она мгновенно  оставляет свои рассуждения на тему идеализации мужчин и приступает к описанию шарфиков, которые подошли  бы к тому самому синему пальто. Для  нее все так просто. Может, переросла эти чувства? Может, разочаровалась до конца? Может, ее любовь к мужчинам более… зрелая? Неужели любовь может быть незрелой?..

Не могу я  любить тихо. Не могу сдерживать то, что  вырывается из меня с сумасшедшими ударами сердца. Каждую минуту мысли о тебе текут широкими потоками, а чувства громоздятся подобно горам в каком-то особом месте внутри, где начинается вдох. А вечерами я сижу на балконе, накинув на плечи кашемировый жакет, жадно вдыхаю дождливый воздух, который приносит мне тебя. В эти мгновения я не думаю, кто кого любит сильнее или кто кого спас. Я просто люблю и отнюдь не чувствую себя потерянной странницей, бесконечно путешествующей в поисках тебя.

Ты внутри меня, куда бы я ни пришла. Лишь иногда, ветреными  ночами, когда моя вера ослабевает, мне кажется, что все произошедшее с нами было в другой жизни. Где вроде бы были мы, но все будто не про нас, теперешних. Разлученных временем.

* * *

За окном ночь. Ветра смолкли. Не тепло и не холодно. Но очень тихо, будто время замерло. Я, так и не сумев заснуть, пишу о том, что не успела сказать тебе. Ты внезапно исчез во времени, оставив в моем сердце так много света. Много осталось слов, прикосновений, которые я не успела подарить тебе. Ручка в руке, белый лист – и я пытаюсь приблизиться к тебе через это письмо. Так много всего, и толком не ложится на бумагу. «Я люблю тебя, Погода». Это самое главное, что мне хочется писать снова и снова.

Я знаю, что тебя не вернуть, что наше время осталось в границах одного лета. Я знаю, что  ты многое мне дал, ко многому подтолкнул, многому научил, сам того не заметив. Я знаю, что бесполезно делать вид, будто все по-прежнему. Я должна жить дальше. Милый, честно, я все понимаю, но все равно… скучаю. В дневное время суток эта тоска не так остра, как ночью. Особенно когда за окном такая затаившаяся природа, как сегодня.

Именно сейчас мне хочется оказаться в пекле  самого шумного мегаполиса, чтобы  постоянный шум движения и разговоров заглушил мою тоску. Чтобы я не ощущала ее вообще, если такое возможно.

Милый, а давай вместе ловить взглядами падающие звезды и загадывать одно желание на двоих. Давай вместе спускаться на набережную с воздушным змеем в руках – ты будешь запускать его, а я пронзительно визжать, когда резкий порыв ветра подхватит наше разноцветное летательное устройство, которое мы сделаем своими руками. Кстати, хочу тебе кое в чем признаться: я визжала не от страха потерять воздушного змея – я боялась, что ветер унесет тебя. Знаю, я похожа на сумасшедшую. Но, поверь, в такие мгновения меня посещал именно такой страх.

Милый, вернись  же. Ты можешь не жить со мной, ты можешь больше не называть меня любимой. Мне  будет достаточно того, что ты будешь недалеко. В Желтой деревне. В этом самом месте, где ты однажды крепко-крепко обнял меня и спросил: «Ты будешь со мной всегда?» Я тогда ничего не ответила, спрятала лицо в твой шарф, повторяя про себя: «Конечно, конечно, конечно!» Почему не сказала вслух? Боялась не выдержать такой огромной радости. В итоге я привыкла, полюбила еще сильнее, чем тогда, и теперь жалею, что промолчала.

Милый, я хочу, чтобы ты знал одно: твое имя всегда на моих губах. Я буду сдерживаться, чтобы не произнести его вслух: пусть  никто не знает, как мне тяжело без тебя. Зато я буду повторять  его про себя, надеясь когда-нибудь встретить тебя в толпе. И когда я увижу тебя, это будет самый счастливый день. Самый долгий и удивительный.

 
15

– Панда, мне так хочется хотя бы казаться неуязвимой. Отключить бы сердце и жить без мыслей о потерях. Вместо этого я, как угловатый подросток, занимаюсь самоедством…

– Подруга, когда любишь, всегда так. Становишься уязвимой, в глазах какое-то трогательное томление и страх. Страх потерять человека, которым живешь, хотя головой понимаешь, что так нельзя.

– Мне вот Начо доказывает, что Рэ не было, мол, я все выдумала, чтобы справиться с отчаянием.

– Да какая разница – был он или не был. Главное, ты любила! Твое сердце жило, ты снова полюбила жизнь и вот как хорошо теперь выглядишь даже в камере скайпа. Я же в ней всегда в три раза шире и с мешками под глазами.

– Панда, меня больше не беспокоят боли. Температура не поднимается, рвоты по утрам нет. Я даже забыла на время о болезни.

– Слушай, беги обследоваться! Всегда нужно знать, что происходит в твоем теле… С другой стороны, что, если эта любовь исцелила тебя не только морально, но и физически? Нет, слушай, это было бы обыкновенное чудо! Ну чем не сюжет для голливудской мелодрамы?

– Для Голливуда не пойдет. Я встретила любовь, но все равно потеряла ее. А это уже не хэппи-энд.

– Север, ты только не раскисай…

– Панда, милая, но мне так грустно… То одно, то другое… Я что же теперь, сумасшедшая? Не так все должно было быть. Не знаю, как именно, но точно не так.

– И все-таки…

– Да я знаю, что ты сейчас скажешь! «Надо идти дальше». Да, надо. Даже если я не хочу, у меня нет выбора. Нет никакой альтернативы, кроме как смириться.

– Север, мне вот порою кажется, что там, где не больно, нам неинтересно…

– А я устала от этого «больно», просто устала болеть! Может, это и есть нормальное состояние? Не может же человек всегда быть сильным.

– Именно! Да тебе вообще повезло, что у тебя был твой Рэ. Он многое тебе дал. Поставил на ноги, убедился в том, что ты уже самостоятельно ходишь…

– Его ведь не было в «желтом» доме, так? Ты его тоже не видела, да? Его не было, а по мне психушка плачет!

– Зато я видела счастье в твоих глазах. Кстати, за Пако не беспокойся, этого обжору я приютила у себя.

– Пако… Я так соскучилась по нему. Ничего, билет на автобус куплен, завтра вечером выезжаю к вам.

– Север…

– А?

– Я хочу снова увидеть счастье в твоих глазах.

– Знаешь, Панда, как бы мне тяжело ни было, все равно в глубине души я счастлива. Счастлива, что прожила столько прекрасных чувств за столько прекрасных дней.

– И правильно! Я вот почти всегда говорю, что счастлива, даже когда раздражена чем-то и по всем внешним признакам явно не в духе. Я умею быть и счастливой, и разбитой одновременно. Но счастье все равно перевешивает… Вот вернешься, и мы запишемся с тобой на йогу.

– Честно говоря, я пока не очень представляю, что буду делать в Желтой деревне. Все деньги перечислила в детский фонд, квартиры у меня нет, наверное, буду искать работу, чтобы оплачивать жилье.

– А давай ко мне, а? Мне все равно одной скучно. Разделим на двоих месячную плату за мою однушку…

– Давай лучше в наш с Ревесом домик. Там было по-настоящему хорошо…

– Хватит жить воспоминаниями!

– Это счастливые воспоминания, которые заставляют жить дальше. Согревают. Помню, как мы… я въезжала в этот дом. Забитое сумками такси, недовольный перегрузом водитель и в итоге спустившееся колесо у машины, к счастью, уже в метре от дома. А потом мы… мы долго убирали комнаты. Вытряхивали ковры, пылесосили, перетаскивали мебель, раскладывали вещи и устраивали передышки, валяясь на матрасе и слушая Челентано.

– Видишь, Север, а сколько хорошего еще может быть! И этот кусочек счастья тоже навсегда останется в тебе. Ты часто будешь к нему обращаться, улыбаясь и благодаря Вселенную за такой подарок. Да, именно подарок! Думаешь, каждому человеку посчастливилось любить? Так что соберись, мой пупсик. Флаг в руки, барабан для равновесия – и вперед, навстречу жизни.

– Как? Барабан?! Слушай, я чуть со стула не упала от смеха!

– Ну вот и смейся! Всегда смейся! Кстати, вчера от тоски по лету я купила желтый лак. Такой, знаешь, цвета куркумы, может, немного светлее. Была уверена, что ни к чему не подойдет, но так сильно заскучала по солнцу, что взяла. Вот сейчас накрасила, полюбуйся! Красота? А, чуть не забыла! Главная новость дня. Сегодня в Желтой деревне выпал снег. Мне с утра пришлось расчищать дорожку перед калиткой. И похоже, я простудилась. Горло болит, ноги мерзнут. Вот так, зима наступила… Север, приезжай, будем варить глинтвейн и ныть в обнимку.

– Скоро увидимся, Панда. Очень скоро.

 
16

Если ты спросишь, как я живу без тебя, то я просто не знаю. Да, я дышу, хожу и даже перепрыгиваю через препятствия. А еще режу овощи для салата, избавляюсь от ненужной одежды, могу поругаться с  продавцом магазина напротив, если подсунет мне скисшее молоко. Я стараюсь встречать каждый новый день без мыслей, оттягивающих обратно, во вчерашний. Я стараюсь именно жить, но пока не очень получается.