Планировка Санкт-Петербурга во второй половине VIII века

Разработанный под руководством А. Квасова проектный план Петербурга заложил принципиальные основы развития города на перспективу, и в течение всей первой половины XIX в. он дорабатывался и корректировался лишь в своих элементах.

Последняя треть VIII в. - время активной реализации нового генерального плана, соответствующий развитию архитектуры раннего и зрелого классицизма. Застройка этого времени подчиняется общим требованиям, сформулированным вместе с разработкой проектов плана: всемерный переход к строительству зданий из кирпича, максимальное уплотнение территории домовых участков, повышение этажности зданий в центральном районе города до трех-четырех этажей, возвращение к приему сплошной застройки улиц домами без разрывов, с устройством проездов во двор с улиц через арочные проемы первого этажа.

Правда, позднее на Васильевском острове согласно указу от 26 июня 1771 г., последовавшему за большими пожарами на Васильевском острове и в Коломне, разрешалось «дома строить каменные, несплошные, но чтобы дом был не меньше по улице 6 сажен длиной, вышиною же с набережной по Малой Неве и по Большой перспективной в 4 сажени и от ворот делать каменные заборы, не ниже трех аршин; расположение же отдать на волю хозяевам».

Общая тенденция развития жилой застройки наглядно прослеживается путем сравнения перспективного плана Сент-Илера — Соколова (1764—1773) с сохранившимися фрагментами перспективного плана, относящимися к 1797 г., а также с чертежами Атласа Петербурга 1798 г. Первый план фиксирует застройку середины столетия, и лишь отдельные дома, относящиеся к 1760—началу 1770-х годов, отражают новые тенденции. В основном это еще застройка зданиями с довольно свободными участками и разрывами между домами, обстроенными по фронту улицы каменными оградами с воротами или деревянными заборами иногда значительной протяженности. В районах, прилегающих к центру и тем более отдаленных от него, делались палисады и крыльца, иногда сильно выступающие за линию фасадов. Обширные дворы и сады просматривались с улицы и дополнялись богатым силуэтом застройки, в которой свободно чередовались высокие здания в три этажа с одно- или двухэтажными. Местами среди рядовой застройки выделялись крупные дворцовые здания с парками и расположенными сзади вспомогательными зданиями. Несмотря на  использование «образцовых» фасадов, архитектура домов отличалась многообразием в рамках единого стилистического характера. Это относится в равной мере и к двух-трехэтажным каменным зданиям, и к мазанковым и деревянным домам. Принципы регламентации застройки здесь сочетались с известной пространственностью и живописным чередованием зданий и внутридворовой зелени.

Планы 1797—1798 гг. являют собой уже в значительной мере осуществленные принципы сплошной застройки и уплотнения дворов и кварталов, особенно в центральных районах города. Внутри - дворовые сады и парки постепенно ликвидируются. Место зданий, свободно расположенных на участке, все чаще занимают дома, обстраивающие участок или часть его по периметру с внутренними колодцеобразными дворами. Владения дробятся на более мелкие с максимальным использованием их под застройку. Тип дома и его планировочная структура приспосабливаются к условиям возможной сдачи квартир внаем. С этого периода домовладение и сдача квартир внаем становятся одним из важных источников извлечения дохода столичным дворянством и другими богатыми горожанами.

Перспективные планы дают возможность судить и о характере образцовых проектов, по типу которых возводились многие жилые здания. В 1766 г. были утверждены два «примерных фасада» для рядовой застройки Адмиралтейской части города, исполненных Квасовым. Однако в записке, сопровождавшей проекты, указывалось, что примерные фасады не являются обязательными образцами для подражания. Застройщикам предоставлялась относительная свобода в планировке дома и участка, в композиции фасадов. Каждый проект до начала строительства должен был представляться «на апробацию» генерал-полицмейстера, «дабы иногда какое нерегулярство из того последовать не могло». Делались они для конкретных мест—по Миллионной улице и новому проспекту, который прокладывался от Дворцовой площади до Новой Голландии, для высоких каменных зданий (16,5 и 13 м), рекомендовались в качестве примеров «для всех прочих знатных улиц». Разрабатывались и другие проекты, рекомендуемые для повторения или подражания. Например, известно, что распространенным типом одноэтажного жилого дома на погребах стал дом архитектора Д. Кваренги в Царском Селе, отличающийся строгостью фасадов. Дом имел цокольный рустованный этаж, прорезанный полукруглыми проемами, и гладкие стены основного этажа с крупными окнами без наличников и чуть выступающей средней частью фасада, завершенной фронтоном. Подобный характер фасадов свойствен многим зданиям 1770—1790-х годов, зафиксированным в перспективных планах.

О жилых комплексах рядовой застройки по «образцовым» чертежам конца XVIII в. дают представление сравнительно хорошо сохранившиеся дома на набережной Крюкова канала, на участке от Фонтанки до Садовой улицы. Единство их внешнего облика и хорошо найденные соотношения объемов между собой, а также с размерами набережной и пространством канала говорят о стремлении к ансамблевости застройки; водное зеркало канала, гранитные набережные и жилые дома трактуются как неразрывное целое.

Задача композиционного объединения рядовой застройка с реконструируемыми набережными приобретает в городе в это время первенствующее значение.

Грандиознейшие мероприятия, начатые в 1760—1770-х годах,по реконструкции и сооружению новых набережных Невы и ее протоков, которые очищались, благоустраивались и одевались в гранит с устройством развитой системы каменных, а затем я чугунных мостов, повлекли за собой необходимость учета всех этих важнейших компонентов в пространственной композиции и застройке города. Набережные и мосты с монументальными формами облицованных камнем берегов, массивных устоев и парапетов, дополненных малыми формами ограждении—светильниками, обелисками, скульптурами и т. п., являли собой в масштабе города целостную и самостоятельную ансамблевую систему, связывающую воедино отдельные градостроительные звенья.

Ранее каждая водная магистраль имела не только более свободный пространственный характер, но и свое индивидуальное лицо, сформированное в соответствии с исторической обусловленностью застройки и функциональным зонированием города. Так, Мойка еще с петровских времен имела деревянные набережные и сравнительно плотную застройку домами городского типа в чередовании их с усадебными дворцами. Сады дворцов, сливаясь в зеленый массив, здесь были отделены от реки зданиями, в то время как по Фонтанке, лишенной набережных и регулярной городской застройки, зелень парков господствовала в пространстве реки. По речке Кривуше, переименованной теперь в Екатерининский канал, на значительной ее протяженности господствовала свободная, не организованная рекой малоэтажная городская застройка.

Социальные и функциональные различия районов между Фонтанкой и Невой постепенно сглаживались путем строительства здесь дорогостоящих каменных зданий, и большая часть Адмиралтейской стороны рассматривалась как центральная зона городской застройки. В связи с этим система набережных стала важнейшей частью общей унифицированной системы пространственных связей этой зоны. Сплошная обстройка набережных двух-трехэтажными домами в линию, развивая традиционный прием петровского времени, приобретала в сочетании с гранитной одеждой набережных новый смысл: она создавала четкую «оправу» пространства, в развитии которого ансамблевая система сооружений самих набережных стала играть основную роль.

Это новое ансамблевое качество в полной мере проявилось в сооруженных в 1770-х годах набережных Екатерининского канала (ныне канал Грибоедова). Здесь относительно меньше влияла на реконструкцию сложившаяся застройка; нейтральный фон рядовых зданий подчеркивал главенство реки с ее гранитными набережными и мостами. Реконструкция реки была намечена уже на Академическом плане 1753 г., однако его регулярная застройка тогда предполагалась более свободной и «прозрачной» с чередованием зданий и зеленых разрывов и применением некоторых других приемов, открывающих глубинные перспективы в поперечных к трассе канала направлениях.

Застройка набережных Невы 1740—1750-х годов во многом подготовила общегородские мероприятия по реконструкции берегов Невы и ее протоков в последней трети XVIII в.— начале XIX в. Особенно следует выделить строительство Зимнего дворца, вместе с которым шла реконструкция примыкающих к нему участков Дворцовой набережной с облицовкой ее гранитом. В январе 1756 г. в контору строительства Зимнего дворца поступает распоряжение: «...зимний каменный дом строится в немалом пространстве, а берег против оного от Невы реки так узок, что едва разъезд иметь можно, чего для сколько его и каким укреплением приумножить обер архитектором де Растрелием учитены... план и профиль и велено оный берег уширить»В этом же году начались работы, которые закончились в начале 1760-х годов. Зимний дворец, возвышавшийся среди застройки левого берега Невы 1730—1740-х годов, задал новый, более крупный масштаб набережной, и вновь строившиеся здания должны были соответствовать ему. Мощный гранит берегов уподобил их монументальным основаниям зданий. И не случайно в докладе Комиссия о каменном строении 1765 г,, предписывающей застраивать набережные Невы более высокими и парадными зданиями, говорится: («Возвышение домов необходимо требуется как для умножения жилья обывателям, так особливо, чтоб строение по Неве хотя мало соответствовало созидаемому, столь в свете великолепием красотою и полезностью славному, по сей реке каменному берегу» )

Идущий еще от Петровской эпохи прием сплошной парадной застройки берегов Невы приобретал с возведением гранитных набережных новое качество, а сама система каменных стен берегов быстро получила общегородское значение. Уже С. А. Волков— первый архитектор, привлеченный в 1762 г. к разработке проекта набережных, предлагает обширную сеть их общей длиной свыше 6 километров с охватом не только участка по Неве от Адмиралтейства до Литейного дома, но и части берегов Фонтанки, Мойки и Зимней канавки. Затем принимается решение о строительстве в первую очередь набережных по берегу Невы от Литейного дома до Галерного двора. Намеченная береговая линия протяженностью около 3,5 километров разбивается (исключая участок против Зимнего дворца) на четыре строительные дистанции. Вначале строительство поручается Конторе строения Александро-Невского монастыря, затем создается специальная Контора строения в Санкт-Петербурге по Неве реке каменного берега. Работы по строительству набережных широко развернулись с 1763 г., и к 1767 г. на первых трех дистанциях они в основном были завершены. С 1770 г. под наблюдением Ю. М. Фельтена завершались работы по всей линии набережных. Беспримерный в градостроительной практике опыт столь быстрого возведения гранитных набережных Невы, преобразивших облик ее берегов в центральной зоне, послужил большой школой     для     дальнейшего     строительства набережных в Петербурге—Екатерининского канала, Фонтанки, Мойки и др.

Хотя возведение каменных набережных Мойки относится в основном к началу ХIХ в. (1798—1810), среди всех протоков Невы Мойка ранее других стала благоустроенной и застроенной магистралью, деревянные набережные которой уже в 1736—1737 гг. подверглись серьезной реконструкции (углублялось и очищалось русло реки, выпрямлялись и укреплялись деревянными щитами линии берегов, расширялись местами проезды по берегам, отделявшиеся от воды деревянными ограждениями). Здесь, на Мойке, как и на набережных Невы, накопился богатый опыт застройки, и поскольку Мойка перерезала центральные районы города, требования повышения плотности каменной застройки уже с 1730—1740-х годов коснулись ее берегов.

Мойка объединяла крупные дворцовые здания и ансамбли центра: Летний дворец с Императорскими садами, Придворные конюшни, дворцы Строганова и Разумовского, ансамбль зданий Исаакиевской площади, Юсуповский дворец, здания Новой Голландии и др. На остальных участках сформировалась застройка в линию, которая к концу века превратилась в сплошную стену фасадов, особенно по правой стороне реки. Сочетание «рядовой» застройки, контрастных с ней «нерядовых» зданий-акцентов (дворцы, церкви), вместе с тем—фронта «сплошной фасады» и пространственных пауз—курдонеров усадебных дворцов, площадей, поперечных улиц, садов и обширных парковых массивов,—все это многообразие двойного контраста в пространственном целом Мойки стало закономерной взаимосогласованной системой, дающей право говорить об этом градостроительном комплексе как об ансамбле, сложившемся на протяжении всего XVIII столетия. Строительство здесь каменных набережных в начале XIX в. по-новому обогатило ансамбль Мойки и вместе с тем включило ее набережные в общую новую систему водно-проcтранственных связей города. Сформировавшиеся на Мойке градостроительные связи воздействовали и на застройку Фонтанки, Екатерининского канала и других водных магистралей.

Наиболее радикально реконструировалась застройка берегов Фонтанки, которой в общей структуре города придавалось новое функциональное содержание. Помимо трех-четырехэтажных жилых домов здесь намечалось размещение общественных зданий, больниц, учебных учреждений и т. п. Запроектированные Комиссией регулярные площади на пересечениях с крупными улицами, должны были подчеркнуть общественное назначение магистрали.

В 1762—1769 гг. А. Квасов разработал проект регулирования берегов Фонтанки, который помимо строительства набережных предусматривал выпрямление береговых линий, возведение гранитных мостов, спусков к воде и предмостных площадей. Работы осуществлялись в 1780—1789 гг., а после сооружения гранитных набережных последовала раздача участков и началась застройка обоих берегов.

Ранее сложившаяся зона усадеб аристократии планомерно преобразовывалась градостроителями Петербурга в одну из главнейших водно-сухопутных магистралей города. Ее новый парадный облик определялся монументальным строем самих набережных сооружений. Новая градостроительная концепция и ее художественное истолкование в архитектуре Фонтанки подсказывались не только классицистическими образцами, но и традиционным для Петербурга приемом застройки Невы и Мойки, получившими с постройкой набережных новое архитектурно-художественное содержание,

В ансамблевой застройке Фонтанки ключевая роль отведена мостам; наиболее важные узлы (пересечение с Невским проспектом и др.) были отмечены однотипной композицией монументальных сооружений, которые до нашего времени сохранили мосты— Чернышев и Старо-Калинкинский. Вместе с тем градостроительные закономерности застройки берегов Фонтанки нельзя понять в отрыве от радикальной реконструкции ее головного звена—Императорских садов, работы по которой начались в конце XVIIIb. в связи с созданием ансамбля Михайловского замка.

Задуманное императором Павлом перенесение резиденции во дворец, запроектированный на месте Летнего дворца Елизаветы, подчеркнуло центральное значение этого традиционно важного градостроительного узла у соединения Мойки с Фонтанкой. Автор Михайловского замка, занявшего место прежнего дворца Растрелли, развил градостроительные идеи, частично заложенные уже в прежнем здании. Он подчеркнул ось сложившегося направления трассы параллельно Фонтанке от Летнего сада в сторону Аничкова дворца. Вместе с тем своим центрическим «островным» объемом, ранее окруженным каналами, дворец в полную силу ответил идее господства здания в круговом пространстве, став истинным композиционным ядром всех окружающих его парковых и объемных компонентов. Значение замка подчеркнуто высоким золоченым шпилем, в чем отразилась заложенная еще в Петровскую эпоху идея пространственного выделения трех основных центров— Петропавловской крепости, Адмиралтейства и зоны Императорских садов. При едином характере ордерных средств каждый фасад индивидуален, и лишь со стороны главного входа масштаб членений укрупнен, усилена пластика. Пространственность композиции развита также по главной оси, особенно в великолепном по мастерству приеме сочетания главного здания и отстоящих от него на некотором расстоянии павильонов кордегардий. В самом существе композиции этого здания-ансамбля, основанного на четких соотношениях объемов и членений, фасадной пластики и композиции ордеров, заложен новый принцип пространственного порядка, рассчитанного на композиционное объединение садов и их включение в общую систему развившегося центра города.