Географический детерминизм

За короткое время книга  “О духе законов” была переведена на многие европейские языки. В России она впервые была издана в 1775 году.

Монтескье принадлежал к  числу тех французских просветителей XVIII столетия, которые посвятили  свои силы преимущественно изучению общественной жизни.  Глубоко не удовлетворенный религиозными обьяснениями истории, он уже в ранних своих работах пытался понять ход и последствия исторических событий, обьяснить историю, не прибегая к вымышленным сверхьестественным силам. Как и для многих других просветителей XVIII века, деизм был для Монтескье удобным средством “выпроводить” бога из истории, И действительном хотя в книге “О духе законов” встречаются ссылки на бога, на установленные богом законы, тем не менее бог не играет существенной роли в обьяснении исторического процесса. Весь смысл этого труда, как и всего творчества Монтескье, заключался в том, чтобы в противовес идеологов католической реакции создать светскую, а не религиозную концепцию всемирной истории. Монтескье был проникнут глубоким презрением к историографии, которая обьясняла крушение государств или возникновение новых, блистательные победы или поражения на поле брани как проявления гнева или милости “всевышнего”. Он указывал, что теологическое обьяснение исторических явлений произвольно, оно открывает безграничные возможности для оправдания или осуждения именем бога всего того, что выгодно осудить или оправдать данному писателю.

Из факта единства природы  и человеческого общества, утверждал  Монтескье, вытекает вывод, что общественные явления, подобно явлениям природы, подчинены постоянно действующим  законам. Вступая в противоречие с господствовавшим в среде французских  просветителей мнением, согласно которому история – хаос случайностей, Монтескье, как и его современник –  итальянский философ и социолог Джамбаттиста Вико, отстаивал мысль о закономерном развитии общественной жизни. Монтескье твердо придерживался мнения, что большие общественные события должны быть порождены столь же большими и серьезными причинами. Он считал, что всякое явление имеет свою естественную причину, но полагал, что не все причины и вызванные ими следствия являются одинаково необходимыми и важными. Причина, вызвавшая данное необходимое и важное историческое событие, согласно Монтескье, столь же необходима и важна, как и ее следствие.

Мысль о закономерности общественной жизни нашла свое развитие именно в труде “О духе законов”.  В ней указывалось, что разнообразие законов и нравов было бы ошибочно обьяснить произволом фантазии людей. “Я установил общие начала, — пишет Монтескье, — и увидел, что частные случаи как бы сами собою подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие…” Хотя и противоречиво, в книге проводится мысль о том, что наиболее общие, “естественные” законы, которым подчинены основы общественной жизни, следует отличатьот тех “частных законов”, которые устанавливаются законодателями. “Единичные разумные существа, — заявляте Монтескье, — могут сами для себя создавать законы, но у них есть также и такие законы, которые не ими созданы”.

Конечно, было бы ошибкой  думать, что эти социологические  догадки выводили Монтескье за пределы  идеалистического понимания истории. Отметим прежде всего, что, пытаясь указать на законы общественной жизни, он в действительности указывал вовсе не на специфические законы человеческого общества. К так называемым естественным законам он относил установление мирных взаимоотношений между первобытными людьми, добывание пищи, стремление быть взаимно полезными. Таким образом, нетрудно заметить, Монтескье законы общественной жизни отождествлял с законами природы.

Определяя роль географической среды в формировании нравов и  законов человеческого общежития, Монтескье утверждал: “От различия в потребностях, порождаемого различием  в климатах, происходит различие в  образе жизни; а от различия в образе жизни происходит различие в законах”. “Власть климата сильнее всех властей”, — констатирует он.  

Вслед за соотечественником  Боденом Монтескье сделал упор на влияние климата, также отметив значение пространства, почвы, культуры и экономики в качестве формирующих историю элементов. Монтескье не ограничлился суждением о значимости условий физической среды, но прямо указал не необходимость того, чтобы законы страны соответствовали этим условиям. Иными словами, он ввел в свою концепцию нормативный элемент, который в более поздней геополитике, особенно немецкой, приобрел приоритетное значение. Семнадцатую книгу своего сочинения он почти полностью посвящает исследованию влияния климата и топографии на особенности государственного устройства и политическую природу различных народов, сопостовляя в этом смысле Европу и Азию. Вот, что он пишет по этому поводу: “Азия, собственно говоря, совершенно не имеет умеренного пояса, и ее страны, расположенные в очень холодном климате, непосредственно соприкасаются с теми, которые находятся в климате очень жарком, каковы Турция, Персия, Китай, Корея, Япония и государство Могола”.

Обращаясь к Европе, Монтескье  рассуждает: “В Европе, напротив, умеренный пояс очень обширен; и хотя он охватывает страны с весьма различными климатами, например, Испанию с Италией и Норвегию со Швецией, однако так как климат становится более холодным от юга к северу лишь постепенно, почти пропорционально широте каждой страны, то каждая страна по своему климату весьма сходна с соседней; в этом отношении там не встречается резких различий, и, как я только что сказал, умеренный пояс занимает там очень большое пространство”.

Итак, какой вывод делает французский мыслитель? Резюмируя  все вышеизложенное, он приходит к  следующему, весьма смелому для своего времени выводу. А именно: “…в Азии народы противостоят друг другу, как сильный слабому; народы воинственные, храбрые и деятельные непосредственно соприкасаются с народами изнеженными, ленивыми и робкими, поэтому один из них неизбежно становится завоевателем, а другой — завоеванным. В Европе, напротив, народы противостоят друг другу как сильный сильному; те, которые соприкасаются друг с другом, почти равно мужественны. Вот где великая причина слабости Азии и силы Европы, свободы Европы и рабства «Азии, причина, насколько мне известно, никем еще не выясненная. Вот отчего в Азии свобода никогда не возрастает, между тем как в Европе она возрастает или убывает, смотря по обстоятельствам”.

Для более отчетливой иллюстрации  своих мыслей Монтескье пишет, что  все сказанное им согласуется  с конкретными историческими  событиями. Так, Азия была покорена 13 раз: 11 раз северными народами и 2 раза — южными. В отдаленные времена  ее 3 раза завоевывали скифы, потом  по одному разу — мидяне и персы, а также греки, арабы, монголы, турки, татары, персы и афганцы.

В Европе же со времени основания  в ней греческих и финикийских  поселений Монтескье выделяет лишь четыре великих переворота: первый был вызван завоеваниями римлян, второй — наплывом варваров, уничтоживших римлян, третий — победами Карла  Великого н последний — нашествиями норманнов. “И если хорошенько вникнуть во все это, — пишет французский мыслитель,- то мы увидим, что в самих этих переворотах сказалось присутствие общей силы, разлитой по всем частям Европы. Известно, как трудно было римлянам покорять Европу и как легко онн овладевали Азией. Известно, каких усилий стоило народам севера разрушить Римскую .империю, известны войны и подвиги Карла Великого и различные предприятия норманнов. Разрушители сами постоянно терпели поражения”.           

 Называя “еще одну  физическую причину рабства Азии  и свободы Европы”, Монтескье  говорит, что в Азии всегда  были обширные империи, тогда  как в Европе они никогда  не могли удержаться. Причину  мыслитель видит в том, что  в Азии равнины гораздо обширнее, и она разрознена горами и  морями на более крупные области.  А поскольку она расположена  южнее, то ее источники скорее  иссякают, горы мене покрыты снегом  и не очень многоводные реки  составляют более легкие преграды. Исходя из этого, Монтескье  констатирует, что власть в Азии  должна быть деспотической,  “и если бы там не было такого крайнего рабства, то в ней очень скоро произошло бы разделение на более мелкие государства, несовместимое, однако, с естественным разделением страны”.            

 Что касается Европы, то тут, согласно Монтескье,  в силу естественного разделения образовалось несколько государств, в которых правление, основанное на законах, не только не вредно для прочности государства, но благоприятно для него.

“Вот что образовало тот  дух свободы, благодаря которому каждая страна в Европе с большим  трудом подчиняется посторонней  силе, если эта последняя не действует  посредством торговых законов и  в интересах ее торговли”,- пишет  Монтескье.           

 В Азии же, говорит  он, царит дух рабства, который  никогда ее не покидал: во  всей ее истории невозможно  найти ни одной черты, знаменующей  свободу; в ней Монтескье видит  только “героизм рабства”.             

 В исследованиях истории  геополитики часто можно встретить  утверждения, что Монтескье один  из первых провозгласил чисто  географический фактор (климат) определяющим  в общественном развитии и  доказал в своих трудах, чтогеографическая среда и в первую очередь климат – решающая причина различия форм государственной власти и законодательства. Например, он утверждал, что “в жарких климатах… обыкновенно царит деспотизм”. Напомним, что в качестве главного подтверждения географического детерминизма, как правило, приводится его известное высказывание: “Власть климата есть первейшая власть на земле”.

У Монтескье действительно  есть такое утверждение, но дело в  том, что он никогда не определял  климат как фактор, непосредственно  влияющий на жизнь общества. Климат, по мнению Монтескье, оказывал свое прямое влияние на физиологическое состояние  организма и прежде всего на психологию людей, а через нее уже на общественные и политические явления. Именно эта  особенность давала ему право  заявлять, что “малодушие народов  жаркого климата всегда приводило  их к рабству, между тем как  мужество народов холодного климата  сохраняло за ними свободу”. Это  была первая попытка с помощью  географического детерминизма обьяснить различие форм государственного правления.

“Мы уже сказали, — отмечает Монтескье, — что чрезмерная жара подрывает силы и бодрость людей  и что холодный климат придает  уму и телу известную силу, которая  делает людей способными к действиям  продолжительным, трудным, великим  и отважным. Это различие можно  наблюдать не только при сравнении  одного народа с другим, но и при  сравнении различных областей одной  и той же страны. Народы Северного  Китая мужественнее, чем народы Южного Китая; народы Южной Кореи уступают в этом отношении жителям Северной Кореи”.

Данная точка зрения Монтескье  была использована в свое время немецкими  геополитиками. Правда, в качестве исходного  пункта был взят не климат, а “жизненное пространство”, и его влияние  на психологию людей из физиологической  области было перенесено в социальную.  Нечто аналогичное проповедуют геополитики Германии и сейчас. При этом сохранился принцип подхода к решению задачи. В геосоциологической концепции западногерманские геополитики также пытаются через человека и его психологическое восприятие окружающей действительности обьяснить историческое развитие.  Изменился лишь обьект исследования. Главное внимание сейчас уделяется самому сознанию, его преобразованию и воспитанию. Именно этим обьясняется повышенный интерес к учению Монтескье геополитиков в Западной Германии.

Отметим, что Монтескье  также связывает явление рабства  с климатическими условиями. “Политическое  рабство, как это будет сейчас показано, не менее, чем гражданское и домашнее, зависит от природы климата”, — говорит он. Затем приводит непосредственный пример: “Не надо поэтому удивляться, что малодушие народов жаркого климата почти всегда приводило их к рабству, между тем как мужество народов холодного климата сохраняло за ними свободу. Все это следствия, вытекающие из их естественной причины.         То же самое оказалось справедливым в отношении Америки; деспотические государства Мексики и Перу лежали близ экватора, а почти все свободные племена жили и теперь еще живут ближе к полюсам”.  

В социальной философии источники  саморазвития общества можно усмотреть  во взаимодействии трех сфер реальности, трех “миров”, не сводимых друг к другу. Во-первых, это мир природы и  вещей, существующий независимо от воли и сознания человека, т.е. обьективный, и подчиненный физическим законам. Во-вторых, это мир общественного бытия вещей и предметов, являющихся продуктом человеческой деятельности, прежде всего труда. Третий мир – человеческая субьективность, духовные сущности, идеи, которые относительно независимы от внешнего мира и обладают максимальной степенью свободы.

В контексте данного исследования нас интересует первый источник саморазвития общества. Он находится в мире природы, являющейся основанием существования  общества, точнее – во взаимодействии общества и природы. Как было указано  выше, Монтескье прямо связывал с  климатом и почвой политическое устройство общества.

Ссылаясь на французского мыслителя, ряд исследователей обращают внимание на тот факт, что крупнейшие цивилизации возникали в руслах великих рек, а наиболее успешное развитие капиталистической формации происходило в странах с умеренным  климатом.

К. Бэр, например, впервые  обстоятельно показал значение рек  в распространении цивилизации. Последователем Бэра и наиболее видным представителем русской географической школы социальной мысли был Л.И. Мечников (1838-1888) – географ, социолог, публицист и общественный деятель. Его главное произведение “Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современного общества”  излагает его основные геосоциологические  идеи.  Ученый видел основу исторического развития прежде всего в гидросфере. Водные пути, по Мечникову, являясь как бы синтезом географических условий, оказывают гораздо большее влияние на развитие общества, чем другие компоненты среды. В соответствии с тем, что именно составляет основу цивилизации – река, море или океан – Мечников разделил историю человечества на три периода: