Брачно-семейные отношения в Древнем Риме

Разумеется, борьба и здесь была упорной, но государство  было в подчинении у церкви, и  церковь, опираясь на весь свой моральный/авторитет  и пользуясь материальным авторитетом  государства, настойчиво проводила свои принципы. Индивид был еще слишком слаб, чтобы противостоять этим двум могущественнейшим «мечам».

 

Выводы по первой главе

Учитывая все вышеизложенное, можно сделать следующие выводы -

брак является древнейшим установлением, прошедшим различные  фазы развития, но всегда служившим  для регулирования половых отношений между мужчинами и женщинами и создания потомства. Эту же функцию брак имел и в римском праве. В общественном мнении и законодательстве идеалом римской семьи был так называемый правильный брак. Именно брак определял правовое положение детей, рожденных в брачном союзе, имущественное положение супругов, их наследственные права. Правильный брак мог быть заключен между лицами:

- управомоченными на вступление в брак;

- достигшими половой зрелости;

- находящимися в здравом рассудке.

 

До середины V века до н.э. не разрешались браки между патрициями и плебеями, длительно сохранялось запрещение браков между римскими гражданами и перегринами.

Древнеримская семья  была построена на принципе абсолютной власти домовладыки над женой  и детьми. Эта абсолютная власть домовладыки объединяла семью, придавала ей характер некоторого юридического единства. На ней, а не на общности крови покоилось родство (агнатический принцип в противоположность кровному, когнатическому): все то, что выходило из-под этой власти (например, дочь, вышедшая замуж; сын, освобожденный отцом, и т. д.), утрачивало родство и все права, с ним связанные (прежде всего - права наследования). Объединенная этой властью древнеримская семья внутри представляла область юридически неограниченного господства домовладыки.

Римское право различало (вплоть до Юстиниана) законный римский  брак и брак между лицами, не имевшими законного права.

Для совершения брака  с соответствующими правовыми последствиями  надо было, чтобы брачующиеся удовлетворяли  определенным условиям. Одни из этих условий были абсолютными, должны были быть в наличии для заключения всякого римского брака. Другие практически играли роль условий относительных, наличие которых было необходимо для совершения брака между лицами, принадлежавшими к разным общественным группам.

По  римскому праву, заключение брака совершалось простым (даже лишенным какой-либо формы) соглашением  сторон. Церковь вводит необходимость  церковного венчания, вследствие чего заключение брака из акта гражданско-правового  превращается в акт церковный.

Основаниями прекращения  брака являлись как объективные  причины, так и субъективные. К  первым относились: смерть одного из супругов; лишение свободы одного из супругов (плен, рабство), причем только брак sine manu считался прекращенным; лишение гражданства одного из супругов; изменение семейного положения одного из супругов, при котором невозможно вступление в брак. К субъективным относился развод.

Свобода развода существовала в римском праве на всем протяжении его истории.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2 Особенности  брачно-семейных отношений в Древнем  Риме

2.1 Положение  женщины и брачно-семейные отношения  в Древнем Риме

 

Ранняя Римская республика, насколько позволяет судить история, была государством мужчин для мужчин. Можно сослаться на важные положения, выдвинутые М. Вертингом в его книге «Характер женщин в мужском государстве и характер мужчин в женском государстве» (Карлсруэ, 1921). Когда он говорит (с. 35), что «стандарты социального поведения в мужском государстве обращаются в противоположность в женском государстве», его замечание без всяких оговорок может быть приложено к раннему Риму. Правящий пол – мужчины – имел все имущественные права; при браке жена приносила приданое мужу; мужчины имели «тенденцию поручать подчиненному полу – женщинам – дом и хозяйство в качестве сферы их деятельности». Но Вертинг выделяет и многие другие характерные черты мужского государства в связи с семейной жизнью; и все они вполне приложимы к раннему Риму, особенно положения о женском целомудрии, представляющие собой «двойной моральный стандарт».

Преданность являлась неотъемлемой частью бытия римлянина, а ей сопутствовал своего рода слепой инстинкт собственности  на землю и семью, между которыми не проводилось строгого разграничения. Когда ораторы периода ранней республики изображали римскую матрону как образец благородства и добродетели, они упускали из виду тот факт, что это являлось следствием не только самопожертвования, но и инстинкта самосохранения. Вплоть до конца I в. до н.э. муж по закону мог убить свою жену за супружескую измену. При определенных обстоятельствах жена могла быть приговорена к смерти, даже если ее не поймали на месте преступления. Если она выпивала больше определенного (чисто символического) количества вина считалось, что это указывает на ее аморальность, и за это она могла получить развод. Основаниями для развода служили также «упрямство и отвратительное поведение», не говоря уже о бесплодии.

Как и повсюду в  древнем мире, в Риме жены и дети считались собственностью своих  родственников мужского пола. Но в Риме было одно отличие: воспитание детей и ведение домашнего хозяйства считалось только частью всех обязанностей женщины. От нее ожидалось более активное и обширное участие в делах семьи. Это было своего рода продолжением неолитической ситуации, вероятнее всего связанным с той огромной скоростью, с которой Рим превратился из рассеянного общества, основной единицей которого была семья (и экономический вклад женщины в дела этого общества был весьма существенным), в цивилизованное государство, которое при более плавном развитии и большей зависимости от разделения труда со временем ограничило бы круг занятий женщины исключительно домашними обязанностями.

Одним из следствий этого  стало то, что жизнь женщины  оказалась менее изолированной, чем в других обществах той эпохи; другим – то, что женщина достаточно хорошо знала себе цену и обладала определенной уверенностью в своих делах.

Для многих женщин этого  было вполне достаточно. В Древнем  Риме большое количество женщин охотно отказывались от свободы в обмен на удобства интеллектуальной и эмоциональной зависимости.

Защита семейного пространства, каким бы ограниченным оно ни было, многим женщинам казалась более желанной, чем свобода и независимость. Но несмотря на это, даже те женщины, которые  не испытывали склонности к эмансипации, были способны признать, что их жизнь могла бы стать легче. И те, с виду невинные и чисто формальные, поправки, которые с помощью женщин были приняты к законам о браке, привели римлянок в конце концов к возможности потакать всем своим желаниям, что имело далеко идущие последствия ²⁷.

В Древнем Риме традиционно  существовали три формы брака. Первая форма, (confarreatio), была приблизительным  эквивалентом современного католического  брака; такой брак отличался пышными  церемониями и расторгнуть его было крайне сложно. Вторая форма, (coemptio), – пережиток обычая покупать невесту, который был похож на современный брачный ритуал и предназначался для тех, у кого не было денег на дорогие украшения. В обоих случаях невеста переходила прямо из рук отца в руки мужа – in manum, как гласил формальный текст договора, – вместе со своим имуществом (если таковое было) и приданым. Отныне она полностью принадлежала семье мужа, и если она каким-то образом нарушала брачные законы, ей предстояло держать ответ перед семейным советом семьи мужа, а не родной семьи.

Третья форма брака, (usus), – законный брак, заключавшийся  только по истечении года совместной жизни. В более древние времена  такой брак, должно быть, не пользовался  большим уважением. Будущие супруги проходили своего рода испытательный срок, что было вполне приемлемо, если союз превращался в постоянный, но, если связь прерывалась, это подлежало осуждению. До истечения испытательного срока женщина принадлежала к семье отца; и только после заключения брака она переходила в собственность мужа целиком ²⁸.

Эта форма брака представляла собой достаточно большую отдушину, которой можно было воспользоваться  людям, стремившимся к независимости. В представлении римлян «совместная  жизнь» означала буквально следующее: если женщина уходила из дома своего будущего мужа более чем на три дня и три ночи подряд, то испытательный срок следовало отсчитывать заново. Проявляя некоторую изобретательность и осторожность, женщина могла откладывать момент, когда она по закону станет собственностью мужа, выйдя из своей родной семьи. Такая система предназначалась для тех случаев, когда невеста в возрасте тринадцати-четырнадцати лет должна была выйти замуж за малознакомого ей мужчину.

В этом случае за менее  тяжкое преступление, чем супружеская измена, ее ожидал выговор от отца, а не суровое наказание, избранное на совете семьи мужа.

Если бы данная система  содержала в себе выгоды только для  невест, она никогда бы не смогла стать популярной. В действительности такая форма брака была выгодна и для отца невесты, так как он сохранял контроль над ее имуществом и мог удержать из ее приданого значительную долю в случае, если брак не состоится. Для римлян, чрезвычайно озабоченных проблемой сохранения крупных земельных владений, такой довод в пользу рассматриваемой формы брака был неопровержимым.

Постепенно сложился обычай, по которому жена оставалась под  защитой своего отца. Формальные выгоды такого положения дел были налицо, но возникали и другие последствия. Хотя дочь римлянина официально могла находиться «в его руках», он редко мог присматривать за ней, а если присмотр все же существовал, то, как правило, он был чисто символическим; когда дочь достигала 25-летнего возраста, считавшегося в Риме возрастом вступления в зрелость, надзор отца над дочерью превращался в простую формальность.

Таким образом, к концу III в. до н.э. женщина в той или  иной степени обрела свободу, выйдя  из-под неусыпного присмотра; во всяком случае, на это жаловались ее современники-мужчины. Развитие общества в Древнем Риме достигло той фазы, когда женщина была готова не только жаловаться, но и дать себе такую волю в поступках, какая испугала бы благородных и добропорядочных матрон более раннего периода.

 

 

 

2.2 Борьба женщин  Древнего Рима за свои права.  Отношение женщин Древнего Рима к религии и разводам

 

В 215 г. до н.э., в критический  период войны с Ганнибалом, был  принят Оппианов закон, названный так  в честь трибуна Опия, который  гласил, что женщине позволительно  владеть лишь половиной унции  золота, что ей запрещено ездить в повозках по улицам Рима и носить яркие одежды. Хотя такой закон сейчас может показаться нелепым, но в Древнем Риме это было эквивалентом норм на одежду, принятых в Европе во время Второй мировой войны. Если для женщин изделия из золота были лишь предметами украшения, то для армии золото было жизненной необходимостью. Повозки стоили денег, которые лучше было потратить на военные нужды. Синюю, алую, розовую, аметистовую и фиолетовую краски, известные под общим названием «пурпур», приходилось привозить из Тира, с востока Средиземноморья, что тоже было недешево ²⁹.

Оппианов закон, как  и большинство более поздних  законов, регулирующих доходы и расходы  граждан, являлся попыткой ограничить ненужные траты единственно возможным  законным способом; он был направлен против женщин не столько из-за вечного убеждения мужчин в том, что только женщинам свойственна расточительность, но скорее потому, что расточительность мужчин приобретала другие и более разнообразные формы. Они тратили деньги на вино и масло, янтарь и стекло, полотно, папирус, скульптуры, специи, т.е. товары, расходы на которые можно было успешно контролировать только путем ограничения торговли. Итак, от этого закона пострадали женщины, что не столько привело к экономическим выгодам, сколько имело психологический эффект.

Рим пережил кризис 215 г. до н.э., и 14 лет спустя война окончилась. Но прошло еще шесть лет, прежде чем  в 195 г. до н.э. возникли попытки отменить Оппианов закон. Консерваторы были против отмены закона, и дебаты затянулись на много дней. Казалось, будто попытки изменить законодательство обречены на провал, и женщины становились все более и более сердитыми. «Ни авторитет, ни скромность, ни приказы мужей не могли удержать замужних женщин дома. Они наводнили все улицы в Риме и подступы к форуму… Каждый день толпы женщин росли, потому что женщины даже приезжали в город из провинций».

Они даже напали на двух трибунов, наиболее резко настроенных  против отмены закона.

«Я покраснел от стыда, – гневно восклицал в сенате Катон, – несколько минут назад пробивая себе дорогу через толпы женщин, чтобы добраться сюда». Если женщина хотела о чем-то заявить, ей следовало это делать в домашней обстановке, обращаясь к своему мужу; и уж во всяком случае ей не положено было даже иметь свое собственное мнение по каким-либо политическим вопросам. Если бы мужья держали своих жен в строгости, то Катон не стал бы свидетелем столь отвратительной ему демонстрации. «Женщина – это тупоголовое и неуправляемое животное, и нельзя вручать ей поводья и ожидать, что она не перевернет колесницу… [Они] хотят полной свободы, или, прямо говоря, полноправия» ³⁰. Если бы женщины смогли организовать тайный заговор, то жизнь их мужей повисла бы на волоске.

Далее, продолжал Катон, им нельзя позволить завоевать силой  отмену этого закона: «Если вы будете уступать им одно право за другим, так что в конце они сравняются с мужчинами, неужели вы думаете, что мы сможем терпеть их? Глупости!» Богатые женщины только и мечтали об отмене закона, чтобы они смогли разгуливать в золоте и пурпуре, недоступных для менее родовитых особ. «Неужели вы хотите, чтобы начался век соперничества в одеждах? …Если средства женщины позволят ей, она купит то, что захочет; а если у нее не будет денег, она пойдет за ними к мужу. Достоин жалости бедный муж, даст ли он ей денег или нет. Ибо если у него не найдется денег, они найдутся у другого мужчины…» ³¹.

Другой трибун, Валерий, не разделял ужасных представлений  Катона о брачных отношениях в  Риме.

Катон считал, что, если закон  отменят, мужчины не смогут управлять своими женами. Валерий возражал ему: «Ничего подобного. Пока муж женщины жив, она никогда не захочет потерять свою зависимость от него. Та свобода, которую они обретают, когда умирают их родители или когда они остаются вдовами, – это то, чего они больше всего на свете хотели бы избежать». Все, чего хотели женщины, – это справедливости.