Кризис права

      Тем самым нами был совершенно упущен из виду один факт, а именно, что частное право должно неизменно отражать на себе дух общественного и экономического бытия. В этом не отдавали себе ясного отчета ни «Code civil» (Кодекс Наполеона — авт.), ни прусское земское право, ни Грот с Моммзеном. Никакой хотя бы самой слабой догадки относительно этого подлинного «источника» действующего права не допускается ни подготовкой юридического сословия, ни литературой.

      Вследствие этого мы имеем частное право, построенное на призрачном основании позднеантичной экономики. Глубокая ожесточенность, с которой противопоставляются друг другу слова «капитализм» и «социализм» с самого начала цивилизованной западной экономической жизни, по большей части основывается на том, что гелертерское правовое мышление, а вслед за ним и мышление всех образованных людей связывает такие фундаментальные понятия, как «лицо», «вещь» и «собственность», с состояниями и порядком античной жизни. Книга встает между фактами и их постижением. Образованный человек (а это значит, получивший образование по книгам) дает сегодня оценки в значительной степени в античном духе. Тот, кто занят исключительно делом и не научен выдавать суждения, чувствует себя непонятым. Он замечает противоречие между жизнью эпохи и ее правовым постижением и хотел бы расквитаться с тем, кто произвел это противоречие на свет, полагая, что тот сделал это из корысти….

     Таким образом, то, что мы до настоящего времени называем правоведением, есть либо филология юридического языка, либо схоластика понятий права. Это единственная наука, которая и сегодня выводит смысл жизни из «вечных» фундаментальных понятий. «Современное немецкое правоведение в очень значительной мере представляет собой наследие средневековой схоластики. Теоретико-правовое продумывание базовых ценностей нашей реальной жизни еще не началось. Мы эти ценности совершенно еще не знаем».

     Вот задача, которую предстоит решить будущему немецкому мышлению. Речь идет о том, чтобы на основании практики современной жизни разработать глубочайшие принципы последней и возвысить их до фундаментальных понятий права. За спиной у нас — великие искусства, перед нами — непочатое правоведение.  
Ибо труды, выполненные в XIX в., как бы ни полагали их авторы, что занимаются творчеством, были всего-навсего подготовкой к нему. Они освободили нас от Юстиниановой книги, но не от Юстиниановых понятий. Никто из ученых уже больше не обращает внимания на идеологов римского права, однако гелертерство старого стиля никуда не делось. Чтобы освободить нас также и от схемы этих понятий, необходимо правоведение иного рода. На смену филологическому должен прийти общественный и экономический опыт. …

     Требованием будущего становится перестройка всего правового мышления по аналогии с высшей физикой и математикой. Жизнь в целом: социальная, экономическая, техническая - ждет того, чтобы ее наконец-то поняли в этом смысле; для достижения этой цели нам потребуется не менее столетия напряженнейшей и глубочайшей работы мысли. А для этого необходима подготовка юристов совершенно иного рода».

   Действительно, правовой понятийный и регулирующий инструментарий ограничен рамками филологической науки. Пытаясь выразить какое-либо юридическое понятие словами, законодатель вынужден применять иногда очень громоздкие определения, о которых будет сказано ниже.

    В 1909 году на всемирной конференции в Париже было принято решение о создании единых европейских правил дорожного движения, ввиду увеличения числа автомобилей, роста скоростей и интенсивности движения на городских улицах. Следующим важным шагом стало принятие «Конвенции о введении единообразия в сигнализацию на дорогах» в 1931 году в Женеве, на Конференции по дорожному движению, в которой среди прочих стран принял участие и Советский Союз.

       Вот что было почерпнуто по  этой теме на просторах Интернета  из Векипедии.

       Впервые дорожный знак с изображением  символа – «Впереди крутой спуск» стали использовать в середине XIX столетия на горных дорогах в Швейцарии и Австрии. Знак рисовали на скалах и на нем изображали колесо или тормозной башмак, используемый на каретах. Позже решили, что знак, предупреждающий об опасном спуске, удобнее рисовать на щите с надписью «Место торможения». На конгрессе лиги союзов туризма, состоявшимся в конце XIX века в Лондоне, были выработаны первые общие требования к знакам. На следующем конгрессе, проходившим в 1900 году в Париже, было решено, что на знаках будут изображаться только символы. Не был забыт и самый первый знак. Наклоненная красная стрела на сером фоне фанеры означала - осторожно, впереди крутой спуск. Если красная стрела была направлена вертикально вниз, то это соответствовало, что впереди опасный участок, который надо проезжать осторожно. Потребность в знаках возникла вслед за первыми автомобильными правилами движения, которые не могли предусмотреть всего многообразия дорожных ситуаций. Первые дорожные знаки появились на улицах Парижа в 1903 году: на черном или синем фоне квадратных вывесок белой краской были нарисованы символы – «Крутой спуск», «Опасный поворот», «Неровная дорога».

       Стремительное развитие автомобильного транспорта ставило перед каждой страной одни и те же задачи: как улучшить организацию движения и безопасность проезда. Для решения этих вопросов в 1909 году в Париже собрались представители ряда европейских стран, которые приняли первую конвенцию по международным автомобильным перевозкам. Ею были введены четыре дорожных знака: «Неровная дорога», «Извилистая дорога», «Пересечение с железной дорогой», «Перекресток» и которые было принято устанавливать за 250 м до опасного участка под прямым углом к направлению движения.

     … Рисунки предупредительных  знаков международные, принятые  всюду в Западной Европе.

      В принимаемых конвенциях о  дорожных знаках число дорожных  знаков постоянно возрастало: в 1926 году - до 6, в 1931 году - до 26, в 1949 году до 58, в 1964 году - до 78.

      Символьное представление правил  поведения участников дорожного  движения, максимально четкое и  понятное для большей части  человечества — это, безусловно, прогресс.

     Вообще, наличие общепризнанного  языка, основанного на достаточном  для этого уровне формализации  понятий и категорий, при котором  становится возможным их символьное  представление, является одним из  признаков науки. У математиков, физиков, химиков — это формулы, у медиков, биологов — определения  на латыни, у музыкантов — ноты,  и т. д.        

       Если математик из Японии на  какой-нибудь международной конференции  без проблем поймет своего  коллегу из Швеции (только дайте  им бумагу и ручку), то юристы  таким взаимопониманием похвастать  не смогут, даже при наличии квалифицированного переводчика.

     Метод научного исследования  — от частного к общему, предполагающий переход от частных случаев к абстрактным понятиям гораздо проще реализовывать, используя символьное представление, чем словесные определения.

      Всем известная теорема Пифагора из школьного курса математики, выраженная словами:

      Сумма произведений длин прилежащих к углам прямоугольного треугольника сторон на самих себя равна произведению самой длинной стороны прямоугольного треугольника на саму себя.   

      Как читается? Сформулировать было потруднее.

       Определение заметно сокращается, если использовать абстрактные категории «квадрат», «катет» и «гипотенуза», что уже давно делают математиками и иногда — юристы в регулировании специфичных отношений (земельные, строительные нормы):

 

           Сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы.

 

     Но высшая форма выражения  всех вышеуказанных математических  абстракций выглядит так:

a2 + b2 = c2, где a и b — длины катетов, а c — длина гипотенузы.

 

    Математическая  закономерность в таком виде  становится доступной любому  старшекласснику, который «дружит» с математикой.   

    Решение  задач, при оперировании данными, выраженными в символьной форме, дает пространство для маневра. К примеру, уже не надо никому  доказывать правильность вытекающих формул:

 

a2 =  c2 - b2           или             

       Важнейший фактор, делающий актуальным символьное представление норм права — это время. Динамика протекания экономических процессов значительно опережает динамику их правового сопровождения. Оформление стандартного договора занимает больше времени, чем исполняется сама сделка, так как требует множества бюрократических процедур.       

       Еще одно важнейшее свойство  символьного представления правил  — они доступны всему человечеству, независимо от знания какого-то  языка. Это становится особенно  актуальным в XXI веке — веке глобализации, унификации стандартов, создания межгосударственных торгово-экономических союзов и международных корпораций. В идеале, для полноценной и оперативной международной торговли и кооперации производства, следует унифицировать национальные институты гражданского права и правила фискального регулирования. Речь не идет о том, чтобы вводить единые для всего мира правила. Важно, чтобы разные правила писались одним языком, не допускающим никаких двояких толкований.

      Одним из таких языков представляется  язык математических формул. Причем  речь идет далеко не только о цифрах. Софья Ковалевская утверждала, что «в математических работах … главное — содержание, идеи, понятия, а затем для их выражения у математиков существует свой язык — это формулы». Логически последовательная стройность утверждений — самое существенное и характерное свойство математики, которого так недостает юриспруденции. 

      Методологической основой для  построения символьной системы  права могла бы стать теория  множеств. Так, логические построения  и правовые конструкции, применяемые  при построении обоснования того  или иного требования, решения либо приговора сходны с теми, которые применяются в математике.

      Скажем, понятие состава преступления, где для привлечения лица к  уголовной ответственности необходимо  соответствие действий лица строго  обозначенной совокупности признаков, которое можно охарактеризовать  как некое множество, которое  состоит из других множеств  — элементов состава преступления  — объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона.   

     Как поясняют в своей работе  «Математика в образах» ученые  Ю.П. Попов (доктор физико-математических  наук) и Пухначев Ю. В. (кандидат  физико-математических наук) — М: Знание, 1989 г. — в современной математике понятие множества считается одним из основных. Так или иначе, с него начинается изложение традиционных математических дисциплин и построение новых математических теорий, возникающих по мере того, как расширяется сфера применения математики.

      Универсальность  этого понятия в том, что под  него можно подвести любую  совокупность предметов. Здесь годится  все: марки, числа, люди, звезды, векторы, коровы, функции… Даже сами множества  могут объединяться во множества: например, математики говорят про  множество фигур на плоскости, про множество тел в пространстве, но каждую фигуру, каждое тело  они мыслят как множество точек.

      Плодотворность теоретико-множественной  концепции в том, что она породила  весьма богатый и мощный арсенал  широких понятий и универсальных  методов. Оттого теория множеств  и служит прочным фундаментом  математизации разнообразнейших  наук: экономики, биологии, лингвистики…    

    Ниже  приведены статьи налогового  и земельного законодательства  Республики Казахстан, содержащие  громоздкие определения:

• ст. 98 Налогового кодекса Республики Казахстан: доход от продажи предприятия как имущественного комплекса определяется как положительная разница между стоимостью реализации по договору купли-продажи предприятия как имущественного комплекса и балансовой стоимостью передаваемых активов, уменьшенной на балансовую стоимость передаваемых обязательств, по данным бухгалтерского учета на дату реализации;
• п. 2 ст. 62 Земельного кодекса Республики Казахстан: право на земельный участок при доме, в котором находятся несколько квартир и (или) нежилых помещений, и в других объектах кондоминиума». Размер доли, если иное не установлено соглашением участников кондоминиума, определяется отношением полезной площади жилого и площади нежилого помещения, находящегося в раздельной (индивидуальной) собственности (ином вещном праве), к сумме полезных площадей всех жилых и площадей всех нежилых помещений, находящихся в данном объекте кондоминиума. Такая доля не может быть выделена в натуре (идеальная доля).

        Последнюю норму уже сейчас можно было бы выразить в математическом виде:

 

 

1.                         Dзем. кв. = Sобщ. х Pкв./ (ΣРжил.+ ΣРнеж.) ,  где

 

         

               Dзем. кв. — размер доли квартиры в абсолютном выражении; 

               Ркв. —   площадь квартиры;

               ΣРжил.— сумма полезных площадей всех жилых помещений;

               ΣРнеж.— сумма полезных площадей всех нежилых помещений;

               Sобщ. — площадь земельного участка

 

     Здесь мы имеем дело множествами  площадей отдельных квартир/нежилых  помещений, которые уже имеют  численное выражение.