Нормативный правовой акт как источник права

К числу подзаконных относятся нормативные акты палат Национального собрания Республики Беларусь, Правительства, высших судебных органов, Генерального прокурора. Важными подзаконными актами являются постановления Совета Министров Республики Беларусь. Эти акты носят, как отмечено, подзаконный характер и издаются по вопросам управления экономикой страны, обеспечения государственной политики в сфере науки, культуры, образования, здравоохранения, экологии, социального обеспечения, труда, национальной безопасности, охраны общественного порядка и борьбы с преступностью и др. Постановления Правительства обычно носят нормативный характер, хотя они могут иметь и ненормативное значение. Премьер-министр издает в пределах своей компетенции распоряжения, которые содержат конкретные предписания, то есть относятся к актам индивидуального регулирования. Наиболее многочисленными подзаконными актами являются ведомственные акты, издаваемые центральными органами государственного управления – министерствами, государственными комитетами, комитетами при Совете Министров Республики Беларусь. Эти акты регулируют отношения, складывающиеся внутри соответствующих органов, но некоторые министерства, государственные комитеты, комитеты при Совете Министров обладают правом издания актов, имеющих и межведомственное значение. Такими полномочиями наделено, например, Министерство внутренних дел, Министерство финансов, Министерство труда и социальной защиты и др.

Ведомственные нормативные правовые акты издаются строго в соответствии с компетенцией определенного органа и не должны противоречить вышестоящим по юридической силе нормативным актам. Необходимо учитывать, что постановления и приказы могут иметь и ненормативный характер. Ведомственные акты принимаются в форме приказов и постановлений. Коллегиально, в форме постановлений принимаются акты, касающиеся прав, свобод и обязанностей граждан или носящие межведомственный характер. Ведомственные нормативные акты могут приниматься и в форме инструкций, положений, уставов, правил, но они подлежат утверждению постановлениями или приказами.

Подзаконные нормативные акты принимают также местные представительные и исполнительно-распорядительные органы власти (областей, городов, районов). Местные Советы депутатов, исполнительные и распорядительные органы в пределах своей компетенции принимают нормативные правовые акты в форме решений. Управления и отделы исполнительно-распорядительных органов обычно принимают приказы, инструкции. Такие акты являются актами локального значения. Они принимаются также и руководителями предприятий и учреждений. Акты локального регулирования распространяют свое действие только на членов соответствующих организаций, издаются в целях обеспечения взаимодействия своих структурных подразделений, режима труда, отдыха и др.

В связи с развитием международных связей в послевоенное время все большее значение приобретает международное право. В ряде конституций предусматривается, что общие принципы международного права имеют приоритет перед национальным законодательством, Подобная норма содержится и в Конституции Республики Беларусь (ст. 8). В этой статье закреплено положение, согласно которому «Республика Беларусь признает приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им законодательства». С учетом общепризнанных принципов международного права должно осуществляться «наполнение» конституционных норм, определение их содержания. Законом от 23 октября 1991 года «О порядке заключения, исполнения и денонсации международных договоров Республики Беларусь» в редакции от 8 июля 1998 года (в настоящее время – Закон «О международных договорах Республики Беларусь» (ст.15)) предусмотрена определенная процедура имплементации международных договоров во внутреннее законодательство. Текущее законодательство нашей страны пошло дальше других Конституций. В Законе «О нормативных правовых актах» (ст. 20) и в Законе «О международных договорах Республики Беларусь» установлено, что нормы права, содержащиеся в международных договорах Республики Беларусь, вступивших в силу, являются частью действующего в стране законодательства.

Из всего выше сказанного я хотела бы сделать вывод, что нормативно-правовой акт является одним из основных, важнейших, существенных источников права в Беларуси. Хотя белорусской правовой системой признается в качестве источников права и такие разновидности правовых норм, как санкционированный обычай. Правовой обычай достаточно широко используется в международном праве, во внешней торговле. Беларусь как субъект международного права руководствуется обычаями, регулирующими международно-правовые отношения, а также отношения в сфере внешней торговли.

2. Правовая доктрина

В научной юридической литературе конца 90-х годов стал формироваться новый подход в оценке понятия «правовая доктрина», последователи которого предпочитают отходить от традиционно устоявшихся узко прикладных взглядов на данный культурно-правовой феномен.

 В этой связи представляется, что правовую доктрину государства могут составлять не только формальные источники права, а образовывать выработанная юридической наукой устойчивая и целостная система взглядов на проблемы правового развития государства и общества, их институтов и т.д.

 Учитывая всю значимость рассматриваемого нами понятия «правовая доктрина», следует отметить, что в российской юридической литературе данная правовая категория должна иметь самостоятельное значение. В целях ее конкретизации мы, в рамках осуществляемого исследования, попытаемся представить существующие точки зрения на проблему «правовая доктрина» в систематизированном варианте. В этом смысле вполне можно говорить о том, что данное понятие в современной российской юридической науке употребляется в двух значениях: в широком и в узком смысле.

 Нам представляется, что правовую доктрину в широком смысле слова можно отразить:

 а) как важнейшую часть правовой системы российского общества, представленную в виде систематизированных и общепринятых идей, взглядов, концепций и представлений о праве, государственно-правовых явлениях, о процессе правового воздействия на общественные отношения и т.д., которые нашли свое отражение в правоположениях, имеющих нормативное содержание и выступающих регуляторами общественных отношений;

 б) как складывающийся в государстве образ политико-правовой действительности, отражающий социальные потребности современного общества и устанавливающийся в виде конкретного единства права и государства, права и политики, права и духовно-нравственных начал, наконец, права и культуры;

 в) как практическое воплощение политико-правовых преобразований, соответствующие идеалам, принципам и требованиям современного социального развития, способствующие воплощению данного идеала в правовое пространство государства, в силу чего данный идеал становится составляющей государственно-правовой действительности.

 Правовую доктрину в узком смысле слова принято рассматривать в контексте такого базового понятия юридической науки как «источник права». Большинство отечественных ученых-правоведов придерживаются именно этой точки зрения. Вместе с тем, вряд ли найдется хотя бы один уважающий себя юрист- практик, будь-то следователь, прокурор или судья, который при необходимости вынесения правоприменительного решения, например, связанного с квалификацией преступления, не преминул бы заглянуть в комментированное законодательство - УК или УПК, которое отражает доктринальное видение учеными Белорусского права и законодательства и, по сути, являющиеся неофициальными источниками права.

 Исходя из изложенного, нам представляется, что рассматривать правовую доктрину в соответствии с ее назначением в Белорусской правовой системе, необходимо с широкой точки зрения, что, в свою очередь предполагает ее категориальное обоснование.

 В этой связи, можно предложить следующее определение правовой доктрины, которое, по нашему мнению, должно быть включено в категориальный аппарат современной юридической науки.

 Итак, правовая доктрина представляет собой систему идей, взглядов и положений, основополагающего и концептуального характера, которые разрабатываются юридической наукой, опосредованы юридической практикой, и которые в силу этого имеют общезначимый характер для правовой системы, так как основываются на общепризнанных принципах и ценностях, отражают закономерности и тенденции государственно-правового развития, разделяются авторитетным мнением ученых-юристов и, таким образом, формируют определенный тип правопонимания, в соответствии с которым функционирует и развивается российская правовая система.

 Исходя из предложенного определения, нам представляется, что рассмотрение правовой доктрины только лишь в качестве источника права, существенно сужает плоскости ее концептуального значения. Представляется, что правовая доктрина есть явление полиморфное. Это явление государственно-правовой жизни, а, значит, и явление, формирующее, прежде всего, правовую культуру данного государства и общества и являющееся своеобразным феноменом этого государства и общества.

Доктрина продолжает оказывать весьма существенное влияние как на законодателя, так и на правоприменителя. Широко используется доктрина и в правоприменительной деятельности, особенно в деятельности судов. Наиболее же широко правовая доктрина как источник права используется сегодня в мусульманских странах.

2. Судебный прецедент

Одним из тех понятий, вокруг которых существует много споров, является судебная практика. В литературе относительно ее места и роли высказывались  различные взгляды.

В белорусском праве пока, к сожалению, преобладает точка  зрения, в соответствии с которой  судебный прецедент не рассматривается  в качестве источника права. Часто  сторонники такого взгляда ссылаются  на принадлежность правовой системы  Республики Беларусь к романо-германской правовой семье, в которой якобы  нет места судебному прецеденту. Однако эти доводы являются ошибочными. Действительно, для романо-германской правовой семьи характерно признание  господства закона (первичности актов  законодательства). В свою очередь, в рамках семьи общего права судебный прецедент имеет совершенно иной, более высокий статус по отношению  к законодательству.

Противники признания  судебной практики как источника  права высказывают следующие  аргументы: 1) это противоречит принципу разделения властей; 2) в романо-германской правовой семье судебная практика не признается источником права; 3) идея признания  судебной практики как источника  права противоречит правотворческой  деятельности парламента. М.Н. Марченко, который классифицировал указанные  аргументы, приводит ряд заслуживающих  внимания аргументов , среди которых  названы такие, как недопустимость абсолютизации принципа разделения властей, осуществление судебной правотворческой  деятельности в строгом соответствии с законом. Действительно, можно  привести примеры, когда не только суды “творят” право, но и когда судебные функции в той или иной мере выполняют иные инстанции (например, при амнистии или помиловании).

Судебный прецедент –  один из старых источников права. Он в  этом отношении “ровесник” с правовым обычаем. Их сходство состоит в том, что создаются они путем неоднократного повторения. Различие же – в субъектах  формирования. Таким образом, судебный прецедент старше закона.

На европейском континенте все заметнее конвергенция двух основных правовых семей (англо-саксонской и  романо-германской), все активнее процесс  их взаимопроникновения. Это со всей наглядностью видно и на примере  изменения роли прецедента в странах  общего права, где прецедент все  больше уступает, как справедливо  отмечает Б.Н. Топорнин, под напором закона.

Признание судебного прецедента в качестве источника права может привести к признанию права Конституционного Суда проверять “прецеденты” на соответствие содержащихся в них общих норм Конституции, заставляет, на наш взгляд, некоторых авторов отрицать очевидный факт – прецедентное право существует и в нашей правовой системе, как, впрочем, и романо-германской правовой семье. Вопрос лишь в его объеме, масштабах и месте среди источников права.

На наш взгляд, правильной является позиция, в соответствии с  которой: а) судебный прецедент создает  правоположения, которые отсутствуют  в нормативном правовом акте, и  тем самым восполняет пробелы  в законодательстве; б) судебный прецедент  дает разъяснение (толкование) нормативного правового акта.

В литературе высказано мнение о том, что роль прецедента в российской правоприменительной практике играют не только постановления Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда о разъяснении судебной практики, но и обзоры судебной практики по отдельным  категориям дел, кассационной или надзорной  практики и т.д.

В определенной мере в белорусском  законодательстве судебная практика официально признана со стороны государства, хотя можно спорить о формах ее проявления.

В Конституции и Законе “О нормативных правовых актах Республики Беларусь” постановления Пленумов Верховного и Высшего Хозяйственного судов признаны в качестве нормативных  правовых актов.

Является ли прецедент  тем источником, который неизменен  либо который может изменить только законодатель? Нет. Л. Вильдхабер отмечает, что здесь не должно быть механических подходов. Для практики Европейского суда по правам человека, который он возглавляет, характерно отклонение от ранее принятых решений по “убедительным  основаниям”, в частности, для обеспечения  такого толкования Конвенции, которое  отражает изменения в обществе и  соответствует реалиям сегодняшнего дня . На примере деятельности не только Британской Палаты лордов, но и судебных инстанций государств, относящихся  к романо-германской правовой семье (Швейцарии, Германии, США), он показывает “пластичный” подход к судебным решениям, являвшихся прецедентами.