Понятие и источники гражданского права

Во-вторых, содержание самого ГК РФ нуждается в определенном постоянном обновлении и совершенствовании  по мере развития регулируемых им имущественных  и иных отношений, в частности, в  области наиболее динамично развивающихся  договорных обязательств. Следует учитывать, что при подготовке нового гражданского законодательства речь шла о правовом оформлении еще только формирующегося рыночного хозяйства, по существу переходного типа, которое сохраняло некоторые черты прежнего экономического строя: например, господство государственной собственности на землю, препятствующее применению в этой сфере классических вещно-правовых подходов, или организация управления публичной собственностью с помощью юридических лиц - несобственников (унитарных предприятий и бюджетных учреждений). Поэтому по мере их неизбежного постепенного исчезновения должны трансформироваться как соответствующие социально-экономические отношения, так и их гражданско-правовое оформление.

При этом очевидно также, что  новое законодательство, необходимо учитывающее современный зарубежный и международный опыт правового  регулирования, вместе с тем должно соответствовать национальным традициям  и особенностям российского правопорядка. Это исключает прямое копирование («рецепцию») зарубежных образцов, тем  более противоречащих основам европейского континентального права, на которых исторически базируется российское гражданское право. Так, в результате принятия в 1996 г. Закона «О рынке ценных бумаг», целиком скопированного с американских образцов, а затем и ряда других аналогичных в этом смысле Законов («Об инвестиционных фондах» 2001 г., «Об ипотечных ценных бумагах» 2003 г. и др.) российский рынок ценных бумаг (за исключением векселей) в настоящее время фактически регулируется по американским, а не по европейским моделям.

Эта работа должна базироваться на четких теоретических подходах и  представлениях о ее целях и задачах, подлежащих разрешению в ходе ее осуществления. С этой точки зрения принципиально  важным, хотя и не единственным (точнее, не исчерпывающим), путем являются разработка и принятие ряда концепций развития гражданского законодательства по отдельным, наиболее важным направлениям законодательного развития. Она осуществляется Советом  по кодификации и совершенствованию  гражданского законодательства при  Президенте РФ и создаваемыми им рабочими группами. Хотя такие концепции носят  сугубо рекомендательный характер, фактически они оказывают определенное влияние  на развитие законодательства в той  или иной области гражданского права.

С учетом сказанного одной  из важных проблем современного законодательного развития стало соотношение гражданско-правового  и земельно-правового регулирования  имущественных отношений, связанных  с землепользованием. Как известно, Земельный кодекс РФ, провозгласив в п. 3 ст. 3[47], что имущественные  отношения по владению, пользованию  и распоряжению земельными участками, а также по совершению сделок с  ними регулируются гражданским законодательством, снабдил это общее правило  принципиально важной оговоркой: «если  иное не предусмотрено земельным  и природоресурсным законодательством». Это положение стало законодательной базой для включения в ЗК РФ ряда норм о праве собственности и других вещных правах на земельные участки и о некоторых видах договоров в отношении их (главным образом купли-продажи и аренды). Тем самым ЗК РФ прямо вторгся в закрепленный ст. 2 ГК РФ предмет гражданско-правового регулирования и осуществил регулирование частноправовых (гражданских) отношений нормами публичного (земельного) права.

Земля является объектом разноотраслевого регулирования - конституционного, международного, административного (земельного), гражданско-правового и др., а земельные отношения как чрезвычайно широкая и абстрактная категория в действительности составляют предмет не одной, а различных отраслей права (и в различном «объеме»): если они основаны на властном подчинении одной стороны другой, то это - предмет административно-правового (в том числе земельно-правового) регулирования (земля как природный ресурс или предмет административно-территориального деления); если они основаны на равенстве и имущественной самостоятельности сторон, это - предмет гражданско-правового регулирования (земельные участки как основной вид недвижимых вещей) и т.д. В силу этого главной задачей при обосновании отраслевой самостоятельности земельного права, являющегося в современном правопорядке несомненной частью публичного права, становится его разграничение с административным, а вовсе не с гражданским (частным) правом.

В предмет же гражданского права входят отношения, «основанные  на равенстве, автономии воли и имущественной  самостоятельности участников», в  том числе по поводу земельных  участков как недвижимых вещей (абз. 1 п. 1 ст. 130 ГК РФ), относительно которых именно гражданское законодательство «определяет... основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав» и «регулирует договорные и иные обязательства» (абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ). Подобно тому как гражданское законодательство по общему правилу не применяется к имущественным (в том числе «земельным») отношениям, не отвечающим указанным признакам (если иное прямо не предусмотрено законом), земельное законодательство также не должно применяться для регулирования отношений, входящих в предмет гражданского (частного) права.

Нельзя также не отметить, что многие из норм Земельного кодекса, регулирующих гражданско-правовые отношения, не только вошли в необоснованные противоречия с аналогичными по содержанию правилами ГК РФ, но и установили целый ряд неоправданных нововведений, большинство из которых вызвано  явным пренебрежением цивилистическими подходами (ограничение круга вещных прав, публичные сервитуты и т.д.)[48]. В конечном счете земельное право вместо ясного публично-правового регулирования земельных отношений безосновательно (а точнее, следуя отживающим традициям предшествующего правопорядка) вторглось в сферу частноправового регулирования недвижимости, что создало прежде всего значительные практические трудности и многочисленные споры[49].

Несколько иная ситуация возникла после принятия в 2004 г. Жилищного  кодекса РФ, также включающего  ряд гражданско-правовых норм. Ее особенность  состоит в том, что речь идет о  комплексной, т.е. юридически разнородной, отрасли законодательства, которая  охватывает как административно-правовое, так и гражданско-правовое регулирование  жилищных отношений, столь же разнородных  по своему содержанию и природе, как  и земельные отношения[50]. С этой точки зрения можно утверждать, что отнесение подп. «к» п. 1 ст. 72 Конституции РФ жилищного законодательства к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов в действительности касается только «административно-правовой составляющей» (части) этого законодательства, в то время как ее «гражданско-правовая составляющая», как часть гражданского законодательства, составляет предмет исключительно федеральной компетенции (п. «о» ст. 71 Конституции РФ).

Поэтому нормативные правовые акты субъектов РФ и органов местного самоуправления в сфере жилищного  законодательства должны касаться лишь публично-правовых жилищных отношений (например, определения назначения жилых помещений и государственной  регистрации прав на них, контроля за целевым использованием и сохранностью жилищного фонда, правил переустройства и перепланировки жилых помещений, постановки граждан на учет для получения  жилья на льготных условиях и т.п.). Любые обязательства (ср. абз. 1 п. 1 ст. 2 и ст. 307 ГК РФ), в том числе жилищные (а также корпоративные отношения по пользованию жильем членами жилищных кооперативов, не выплатившими полностью паевые взносы), относятся к предмету гражданского, т.е. федерального, законодательства и не могут стать предметом регулирования законодательства, принимаемого субъектами Российской Федерации или органами местного самоуправления.

Отечественная законотворческая и правоприменительная практика последних лет ясно показала все  недостатки отдельного (наряду с ГК РФ) правового регулирования статуса  акционерных обществ. Именно оно  позволило закрепить в отдельном  законе концепцию статуса АО, принципиально  расходящуюся с подходом, закрепленным частью первой ГК РФ, что в дальнейшем, в свою очередь, неизбежно повлекло необходимость внесения в этот Закон  многочисленных изменений и дополнений.

Так, в прямом противоречии с общей нормой п. 1 ст. 166 ГК РФ, предусматривающей  возможность объявления недействительной сделки исключительно по основаниям, установленным ГК РФ, Федеральный  закон «Об акционерных обществах» ввел две новые категории недействительных сделок: «крупные» сделки (п. 6 ст. 79[51]) и сделки «с заинтересованностью» (п. 1 ст. 84), совершенные с нарушением предусмотренного им порядка. В силу крайней нечеткости, расплывчатости и неясности содержащихся в них формулировок они стали широко использоваться недобросовестными контрагентами для оспаривания не только заключенных, но уже полностью или в основном исполненных сделок. В судебно-арбитражной практике споры по этим вопросам быстро стали одними из самых распространенных, ибо позволяли на «законных основаниях» широко нарушать общий принцип надлежащего исполнения договорных обязательств. Все это стало неизбежным результатом «автономного нормотворчества» в гражданско-правовой сфере, не опирающегося на общие положения ГК РФ, а противоречащего им.

Поэтому насущной задачей  становится не только кардинальная переработка  действующего акционерного Закона, но и полная инкорпорация его текста в подразд. 6 § 2 гл. 4 Гражданского кодекса (при этом становится очевидной и необходимость аналогичной «операции» с текстом действующего Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»).

Особого внимания заслуживают время от времени появляющиеся в отечественной литературе предложения по кодификации коммерческого (торгового) или предпринимательского права. Дискуссионным остается вопрос принятия хозяйственного кодекса[52].

В последнее время с  идеей принятия особого Торгового  кодекса активно выступает Б.И. Пугинский, аргументы которого, впрочем, носят главным образом эмоциональный характер: он утверждает, что «отсутствие торговых кодексов или специального торгового законодательства - признак и удел в основном экономически слаборазвитых стран», а «невежественные интриганские нападки отдельных групп цивилистов» на идею кодификации коммерческого права «намеренно или невольно сталкивают Россию в круг стран третьего мира»[53].

3.2 Федеральное и региональное  законодательство: вопросы теории  и практики

Федеративному государству, каковым в соответствии со ст. 1 Конституции  РФ является Российская Федерация, соответствует  федеративная система законодательства, состоящая из федерального и регионального  законодательства (законодательства субъектов  Федерации). Наиболее существенное влияние  на систему законодательства оказывает  форма государственного устройства и социально-экономический строй.

Статья 71 Конституции РФ относит гражданское законодательство к исключительному федеральному ведению (п. «о»). Одновременно к совместному ведению Федерации и ее субъектов ст. 72 Конституции РФ относит такие отрасли законодательства, как семейное, жилищное, земельное, водное, лесное законодательство, законодательство о недрах, об охране окружающей среды (п. «к» ч. 1 ст. 72 Конституции РФ). Между тем перечисленные отрасли законодательства являются исторически близкими гражданскому. В связи с принадлежностью указанных комплексных отраслей законодательства к сфере совместного ведения возникает следующая проблема. В актах земельного, водного, лесного и других отраслей законодательства на уровне субъектов Федерации содержатся гражданско-правовые по своей сути нормы, регулирующие отношения, составляющие предмет гражданского права и с присущим гражданскому праву методом регулирования. Образование указанных комплексных отраслей объясняется спецификой участия соответствующих объектов в имущественном обороте, что влечет за собой необходимость специальной регламентации соответствующих отношений.

В современной юридической  литературе, система гражданского законодательства России не совсем оправданно рассматривается  только в горизонтальной плоскости, как присущая федеральному уровню. Она включает в себя акты федерального законодательства - федеральные законы, указы Президента РФ, постановления  Правительства РФ, нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти.

Однако, поскольку нормы  гражданского права имеются в  законодательстве субъектов Федерации и их количество постоянно увеличивается, имеются все основания рассматривать систему российского гражданского законодательства не только по горизонтали, но и по вертикали, с учетом федеративной формы государственного устройства Российской Федерации. В этом случае систему гражданского законодательства России можно будет назвать федеративной системой гражданского законодательства, состоящей из двух подсистем: федеральной и региональной.

Региональные нормы гражданского права не должны препятствовать функционированию единого экономического пространства, свободному перемещению товаров, услуг  и финансовых средств, свободе экономической  деятельности, которые должна обеспечивать Федерация (ч. 1 ст. 8 Конституции РФ). Необходимо учитывать, в какой степени  допускаемое или предполагаемое отступление от принципа исключительно  федерального уровня правотворчества  в сфере гражданского права способно нарушить единство рыночного пространства России. При этом во внимание должны приниматься, в частности, связь  объекта регулирования с определенным местом (недвижимость) или факт обращения  объекта регулирования на общефедеральном  рынке[54].

Современное законодательство субъектов Федерации в сфере  их ведения содержит гражданско-правовые нормы, регулирующие определенные отношения. Так, Закон Челябинской области  от 28.10.2004 № 300-ЗО «Об аренде имущества, находящегося в государственной  собственности Челябинской области»[55], регулирует отношения, возникающие  в связи с передачей в аренду и субаренду имущества, находящегося в государственной собственности  Челябинской области. Закон Челябинской области от 05.06.1997 № 16-ЗО «О локальных естественных монополиях»[56], регулирует основы политики органов государственной власти Челябинской области в отношении локальных естественных монополий Челябинской области и направлен на достижение баланса интересов потребителей и субъектов локальных естественных монополий, при котором обеспечивается доступность для потребителей товаров, реализуемых субъектами локальных естественных монополий, и эффективное функционирование субъектов локальных естественных монополий.

Кроме того, особенности  регулирования имущественных отношений  могут быть установлены субъектами Федерации также в области  поставки товаров в труднодоступные  районы в связи с природно-климатическими и географическими особенностями  соответствующих районов. Так, например, Якутией принят Закон от 20 февраля 2004 г. «Об особом режиме завоза грузов в арктические улусы Республики Саха (Якутия)». Поставка продукции (товаров) в населенные пункты арктической  группы улусов представляет собой закупку, перевозку (включая погрузку и выгрузку) и хранение товаров, выполнение других работ и оказание услуг в целях  обеспечения данных населенных пунктов  товарами обязательной номенклатуры. Согласно п. 1 ст. 4 Закона, критерием  для отнесения населенных пунктов  к арктической группе улусов является транспортная недоступность населенных пунктов больше чем 180 дней в течение  года. Таких труднодоступных районов  в субъектах Федерации большое  количество, в связи с чем представляется необходимым урегулировать особенности поставок товаров в указанные районы. Например, субъекты Федерации могут установить повышенную ответственность поставщиков товаров в подобные районы, особенности тары (упаковки) товаров, ввозимых в труднодоступные районы, и т.д. Очевидно, что регулирование указанных отношений на федеральном уровне вряд ли целесообразно.