Этимология языка Дж. Чоссера

В ранненовоанглийском периоде в связи с образованием нации, развитием национальной культуры вырабатывается более сознательное отношение к родному, национальному языку, он начинает подвергаться сознательной обработке. В более ранние эпохи обработка эта большей части касалась орфографии: были попытки нормализации орфографии неприводившей, однако, к значительным результатам. Теперь возрастает интерес к английскому языку как к литературному.

В этот период словарный состав английского языка значительно обогатился новыми словами, отражавшими новые явления жизни того времени. Пополнение происходило прежде всего путем широкого использования уже имеющихся в языке слов. Отмирание различных флексий, как в системе имен существительных и прилагательных, так и в системе глагола, дало начало новому способу образованию слов, так называемому корневому или бессуффиксальному, при котором от слова, относящегося к одной части речи, например, от существительного, образуется новое слово, относящееся к другой части речи, например, глагол, без помощи каких-либо аффиксов и без какого-либо изменения звукового состава основы. Новое слово получает затем грамматическое оформление, свойственное той части речи, к которой оно принадлежит, например, начинает спрягаться как глагол. При немногочисленности формообразующих суффиксов (окончаний) и при одинаковом звучании некоторых из них (например, -(e)s множественного числа существительных и -(e)s 3-го лица единственного числа настоящего времени глагола) отдельные формы нового слова по своему звуковому составу совпадают с отдельными формами старого слова, но грамматическое значение совершенно различно. Такие формы называются омонимичными. Так, например, формы общего падежа единственного числа имени существительного и форма инфинитива глагола называются омонимичными:

a hand – рука (существительное)

to hand – вручать (глагол)

a comb – гребень (существительное)

to comb – чесать (глагол)

Появился и еще один новый  бессуффиксальный способ словообразования, при котором слова, принадлежащие к разным частям речи, различались по месту ударения: существительные имели ударения на первом слоге основы, а глаголы – на последнем. В результате возникли такие пары слов как:

существительное increase [‘inkri:s] и глагол increase [in’kri:s]

существительное export [‘ekspo:t] и глагол export [eks’po:t]

существительное present [‘prezent] и глагол increase [pri’zent]

Новые слова образовались также путем словопроизводства  – с помощью аффиксов – и  путем словосложения.

С другой стороны, многообразные  связи с различными народами Европы, ознакомление с туземными племенами Южной и Северной Америки, а также широко распространившееся изучение латинского и греческого языков обогатили словарный запас английского языка множеством заимствований. Особенно много слов в XVI в. было заимствовано из латинского языка.

Создание литературного  английского языка привело к  постепенному установлению единой для всей страны орфографии, что было очень сложной задачей, поскольку между произношением и написанием уже тогда существовали серьезные расхождения, одни и те же слова звучали по-разному в разных областях, а на письме изображались самыми различными способами (например, слово “книга” писалось booke, boke, boc, bocke, bock, book).

На устанавливавшуюся орфографическую норму повлияло, кроме того, увлечение латинским языком. Написание целого ряда слов было изменено, чтобы показать близость английского языка к латинскому, считавшемуся верхом совершенства. В эти слова были введены новые буквы, не выражавшие никаких реально произносимых звуков, но внешне, графически приближавшие английское слово к соответствующему слову латинского языка. В результате, естественно, графическое оформление слов сильно разошлось с их звуковым составом. В качестве примера можно называть заимствованные из латыни еще в древнеанглийский период слово “школа”, писавшееся до XV в. scole, в которое была введена буква h для внешнего приближения его к латинскому schola; и до сих пор англичане пишут school. В слово island – “остров” буква s была введена по ошибочному сопоставлению с латинским isula – “остров”, словом совершенно иного этимологического состава.

Пятнадцатое столетие, в  плане литературных достижений малопродуктивное, было периодом важных и продуктивных языковых изменений, касающихся как форм слов, так и структуры предложения. С утерей флексий порядок слов приобрел бóльшее значение, нежели это было в древне- и среднеанглийском языках. В текстах пера короля Альфреда Великого (9 в.) подлежащее предшествовало сказуемому менее чем в половине предложений.

Такое простое древнеанглийское предложение, как «Нам нравится ходить под парусом», в новоанглийском естественным образом превратилось в We like sailing. Здесь падеж местоимения из дательного перешел в именительный, а грамматическим подлежащим вместо слова, обозначающего действие (seglung), стало слово, обозначающее агенса (деятеля), т.е. we.

Еще более разительный  пример такого переноса грамматического  подлежащего в начало предложения с соответствующим изменением формы местоимения (но не его места в предложении) представлен в предложении He was given the boat вместо древнеанглийского Him wæs gegiefen se bat "Ему была дана лодка", где bat "лодка" являлось грамматическим подлежащим. В чосеровском It am I "Это я" грамматическим подлежащим с очевидностью является I "я", а в современном It is I формальным подлежащим является семантически пустое (незначимое) местоимение среднего рода it "это". Разговорный английский продвинулся еще дальше, поставив именную часть сказуемого в объектный падеж (It"s me). Это произошло по двум причинам: во-первых, потому что эта именная часть воспринимается здесь как эмфатическая, и, во-вторых, потому что она как будто бы требует этого падежа в силу своей постановки после глагола. Значение порядка слов в английском языке продолжает возрастать, однако он здесь все же не столь жесткий, как в немецком.

Латинские и греческие элементы в английском языке.

Развитию языка в 15 в. способствовали и другие факторы, в особенности изобретение книгопечатания и возрождение классической учености. Эти мощные факторы вступили в действие как раз в то время, когда английский язык достиг в своем развитии определенной стабильности, двигаясь по пути к зрелости. Появление наборных типографских шрифтов обусловило более широкое и быстрое распространение литературы и культуры, а возрождение древнегреческой науки благоприятствовало более глубокому и разностороннему познанию человека и его места во Вселенной. До 16 в. древнегреческий язык в Англии знали немногие образованные люди. Какое-то представление о нем имели Беда из Джарроу, или Беда Досточтимый (8 в.) и Иоанн Солсберийский (12 в.), однако неясно, насколько свободно они могли на нем читать. Подобно другим средневековым ученым, все, что им было нужно для жизни, они находили в латыни. Однако в 13 в. выделяются двое ученых, сведущих в языке и науке Древней Греции: Роберт Гроcстест, епископ Линкольнский, и его ученик Роджер Бэкон, Doctor Mirabilis. Более чем на два столетия они предвосхитили возрождение эллинистической учености во главе с Томасом Линэкром, Эразмом Роттердамским и Томасом Мором.

Названия семи наук, составлявших средневековые университетские  курсы из трех (тривиум) и четырех (квадривиум) дисциплин, были все древнегреческого происхождения: grammar "грамматика", logic "логика" и rhetoric "риторика"; arithmetic "арифметика", geometry "геометрия", astronomy "астрономия" и music "музыка". Без грецизмов не вполне мог обойтись и Чосер в своем Трактате об астролябии. Таким образом подготавливалась почва для позднейшего заимствования в эпоху Тюдоров таких слов, как drama "драма", theatre "театр", comedy "комедия", tragedy "трагедия", catastrophe "катастрофа", climax "кульминация", episode "эпизод", scene "сцена", monologue "монолог", dialogue "диалог", prologue "пролог" и epilogue "эпилог"; а также для последующего создания в 19–20 вв. большого числа неологизмов, составленных путем присоединения древнегреческих префиксов и суффиксов к уже известным корням, что имело целью обеспечить технической терминологией медицину, биологию, хирургию, стоматологию, фармацевтику, зоологию, физику, химию, металлургию, электронику, инженерное дело и другие отрасли академической и прикладной науки. К примеру, tele- "далекий" используется ныне как префикс со значением "управляемый на расстоянии" в словах telehydrobarometer "телегидробарометр" и telephotography "телефотография"; кроме того, это первый компонент слова television "телевидение"; а префиксы macro- "длинный, большой" и micro- "маленький" настолько прижились в языке, что превратились в свободные формы, способные присоединяться к любому слову.

В то же время Ренессанс 16 в. благоприятствовал обширному  заимствованию латинских слов. Некоторые выражения – вроде congregation "собрание, паства", gravity "гравитация", infernal "дьявольский", infidel "безбожник, неверный", position "позиция" и solid "твердый, солидный" – могли прийти в английский язык в их нынешней форме как из латыни, так и из французского, другие – типа abacus "абака, счеты", executor "исполнитель", explicit "недвусмысленный", index "индекс", item "пункт", memento "сувенир, поминание", memorandum "меморандум", pauper "нищий", proviso "условие договора" и simile "сравнение" – были заимствованы без всяких изменений непосредственно из латыни.

Для многих слов восстанавливался их исконный латинский облик. Так, чосеровские написания типа descryve, parfit и peynture были заменены на describe "описывать", perfect "совершенный" и picture "картина". Любовь к латыни приводила иногда к вторичному заимствованию слова, уже ранее перешедшего в английский из французского языка и освоенного английским. В результате получилось много интересных дублетов: chance "шанс, случай" и cadence "каденция, ритм", count "считать" и compute "вычислять", frail и fragile "хрупкий", garner и granary "хлебный амбар", poor "бедный" и pauper "нищий", ray "луч" и radius "радиус", reason "причина, разум" и ration "рацион", sever и separate "разделять", strait "строгий, прижимистый" и strict "строгий, точный", sure "уверенный" и secure "безопасный, надежный" и мн. др.

Члены этих дублетных пар редко продолжают оставаться синонимами и обычно не ассоциируются друг с другом в сознании говорящих. Латинизмы со значениями "преданный" и "королевский" заимствовались каждый по три раза в разное время – сначала из ранне-, потом из позднестарофранцузского и, наконец, непосредственно из латыни в формах, соответственно, leal, loyal, legal и real, royal, regal.

Латинизм не обязательно  вытеснял из языка английский эквивалент. Сегодня говорят spitting или expectoration "плевание, отхаркивание", sneezing или sternutation "чихание", sleeplessness или insomnia "бессонница". Более того, подобное дублирование языковых средств может возникать в результате использования как грецизма, так и латинизма, вроде metamorphosis "метаморфоза" и transformation "трансформация", (второе представляет собой морфологическую кальку с первого: оба существительных состоят из приставки со значением "через", корня со значением "форма" и суффикса абстрактного имени); такие слова, будучи взаимозаменимыми в некоторых контекстах, в общем случае не совпадают по своей семантике.

Например, следующие пары, демонстрирующие разную степень семантического расхождения такого рода дублетов:

hyperaesthetic и supersensitive "сверхчувствительный",

hyperphysical и supernatural "сверхъестественный",

hypostasis "ипостась, гипостаз" и substance "вещество, субстанция",

hypothesis "гипотеза" и supposition "предположение",

metathesis "метатеза" и transposition "перестановка, транспозиция",

monologue "монолог" и soliloquy "внутренний монолог",

periphery "периферия" и circumference "окружность, округа",

periphrasis "перифраза" и circumlocution "иносказание",

sympathy "симпатия" и compassion "сострадание",

synthesis "синтез" и composition "состав, сочинение".

Таким образом, мы выделили основные характерные черты каждого из рассматриваемых периодов истории английского языка и привели примеры.

1.3 Джеффри Чосер и его вклад в развитие языка

Общество, в котором  Чосер вырос, говорило по-французски. Король Эдуард III говорил по-английски  лишь в самых исключительных случаях. Для его жены, королевы Филиппы, покровительницы Фруассара, французский язык был родным. Речи в парламенте произносились на французском языке. Первая английская речь прозвучала там лишь в 1363 г., но французский язык в нижней палате был в постоянном употреблении еще в 1377 г., а в верхней - даже значительно позднее. Домашним языком у представителей аристократии был французский.

Жизненный путь Чосера, таким  образом, прошел через все слои английского общества. Он научился понимать хозяйственные, бытовые, индивидуальные различия между людьми, понимать их радости и горести. Перед ним раскрывалась народная жизнь, реальная, полная красок, и уже через свои английские впечатления он воспринимал все, что приходило к нему из книг, как сюжет или как стержень для повествования. И когда он нарисовал своих англичан без исторических или мифологических костюмов, получилась галерея паломников "Кентерберийских рассказов", - Англия, словно пославшая своих типичных представителей на южный берег Темзы, в Саутварк, предместье Лондона, в гостиницу "Табард", которую держал рачительный и благодушный Гарри Бэйли.

Вопрос о языке, на котором нужно  писать в прозе и стихах, решался, таким образом, просто и без усилий. Чосер мог писать только по-английски. Ему невозможно было писать ни на каком другом языке, кроме английского: так крепко сидели корни его творчества в национальной жизни. Для Чосера вопрос о латинском языке даже не вставал, но вопрос о французском языке, нужно думать, был сложнее. Чосер хотел писать стихи; формы стихов давались только французскими образцами, а его общество, то общество, вниманием которого, он единственно дорожил в пору своих дебютов, читало только по-французски.