Идеи государственного устройства в работах Л.А. Тихомирова

Внимание на тему Апокалипсиса Тихомиров обратил еще в конце предыдущего  ХIX века. Способствовало этому и то, что духовно «близкими» ему были люди с развитым и глубоким религиозным чувством, как Константин Леонтьев и Юрий Говоруха-Отрок. Сыграло свою роль и знакомство с Владимиром Соловьевым. Тихомиров писал Леонтьеву  19 сентября 1891 г.: «Я виделся с В. Соловьевым. Очень мил на вид. Но идеи его что-то переворачивают мои внутренности. Весьма любопытны его разговоры об Антихристе...»[19, c. 81 - 82]. По-видимому, именно Говоруха-Отрок подталкивал Тихомирова к эсхатологической тематике: «Он спрашивал себя даже: «Не наступают ли последние времена?». Суждено ли России или какой-нибудь другой стране еще раз обновить себя и мир воздействием христианства, или же мы - человечество, идем уже к последнему концу? Об Антихристе Говоруха размышлял так серьезно, с таким опасением, как я больше и невстречал ни у кого»[19, c. 81 - 82].

Пристальное внимание Тихомирова к эсхатологическим проблемам было вызвано и помутнением, размыванием в русском обществе того христианского нравственного идеала, которому он преданно служил с 1888 г.. Идеала, который, с точки зрения Тихомирова, только и обосновывал и поддерживал существование русского народа; и его государственно-политическую организацию в форме самодержавной монархии. «Не припомню такой бедности духовной, и корень лежит, по-видимому, в страшном нравственном падении»[19, c. 81 - 82]. И в первую очередь, его тревожила «глубина неверия в верхних слоях», «искреннее отступничество от Бога» элиты и образованных слоев общества. За народом он пока признавал наличие «живой веры» и «способности... на что угодно религиозно высокое»[19, c. 82]. Проблема заключалась в том, что обращаться напрямую к народу, писать для народной «массы» он и не мог. Лев Александрович прекрасно сознавал узость той аудитории, к которой имел возможность обращаться со страниц монархических периодических изданий, в которых сотрудничал.

Студенческие волнения и рост революционных настроений в первые годы царствования Николая II, неспособность и нежелание правительства исправить положение, отсутствие у него цели и мысли, продолжающееся повсеместное оскудение веры, затрагивающее напрямую и Церковь, повсеместное у близких к Тихомирову правых «ожидание катастрофы, хаоса, революции и падения монархии» все более подталкивали Тихомирова к мыслям о возможном конце. Вновь и вновь он взвешивает пророчества Соловьева, не желая в них верить и наблюдая повсеместные их проявления: «Неужели, вправду, Россия и есть апокалиптическая Вавилонская блудодемца. уже погибшая теперь духовна а в будущем об-реченная на разорение? По временам, точно, так и кажется что слышишь уяве голос Божий: «Выйди из нее народ мой …»[19, c. 81 - 82].

1904 год дал новый толчок апокалиптическим опасениям Тихомирова. К внутренним проблемам прибавился внешний фактор - война с Японией. Надо отметить, что к Японии и японскому народу он относился с большим уважением и симпатией. Активно помогал Японской православной церкви, даже занялся изучением японского языка, видимо, надеясь на большую перспективу русско-японских отношений. На фоне внутренних проблем война становится для Тихомирова явным признаком приближающейся катастрофы: «Япония ииеет правительство, быть может, самое великое в своей истории. Мы имеем самое слабое, какое только было до сих пор, беспримерно слабое. В такой-то обстановке начинается борьба монгольской расы с арийскою, и борьба атеизма с христианством. Я говорю «атеизма», но не то что атеизма, а «антихристовшины» - земного бога. Тут происходит борьба не одних земных армий, а сил небесных и преисподних. У меня какой-то мистический страх и мистические надежды. Если бы суждено было победить нам, то несомненно это бы означало быстрое торжество христианства в Китае и Японии. Если победят они - значит, совершается последняя глава истории человечества...»[19, c. 82 - 83].

Поражение в войне при полнейшей неспособности правительства, разложении церковной иерархической верхушки и начавшихся мощных революционных волнений приводят Тихомирова к мысли о начале «последних времен». И не его одного. Москва и Петербург были полны слухами о скором конце света и о пришествии Антихриста. Октябрь 1905-го стал пиком апокалиптических ожиданий. 11 октября он сделал такую запись в своем дневнике: «Катерина [супруга Тихомирова] принесла известие, что пять дней ничего не будет, ни еды, ни питья, а когда уже все мы будем! помирать с голоду, то явится Антихрист... Пожалуй, это и похоже на правду». 14 октября он пишет: «Это апокалиптическая саранча, вышедшая из дыма бездны, под командой Авадона – губителя..Остается молится Богу». И на следующий день: «Наступает какая-то катастрофа. Жалко зсе стороны, и всех готовящихся вступить в резню. И тяжко было бы погибнуть среди такого безумия»[19, c. 81 - 82].

Самое страшное, с точки зрения Тихомирова, это то, что нравственное разложение и отступничество от веры охватили не только высшие и образованные слои, но и народ! Именно в этом он видит одну из важнейших примет приближения последних времен. Теперь он думает уже не о какой-либо деятельности, но только о том, «чтобы быть с Богом»[19, c. 82 - 83].

Манифест 17 октября и последующие события вызвали крушение всех оставшихся иллюзий и надежд. То, ради чего он коренным образом изменил всю свою жизнь, погибло: «Зачем Господь Бог дал мне прожить до крушения всего, во что я верил на земле? Да будет его святая воля, и да пошлет он мне хоть силы для этой страшной годины испытания! В России весь народ переживает какой-то глубочайший перелом. Он, по-видимому, теряет даже свою религиозную веру. Испытание превыше сил... Вот хвалились-то: «Русь святая», «Народ-богоносец» и т. п.! Неужели этого ничего и не было? Не могло же так быстро измениться. И где же такую ничтожную душу сравнить с евреями? То есть выносили вдесятеро более страшные испытания, не отпадая от Бога»[19, c. 82 - 83].

Когда же революция была подавлена, и жизнь, вроде бы, вошла если и не в привычную, то мирную колею, настроения Тихомирова не улучшились. Наоборот, он смог спокойнее и внимательнее оценить обстановку и дать точную привязку текущего: так событиям, изложеным в книге апостола Иоанна: «По Апокалипсису теперь идет подлейшая пятая эпоха, эпоха адской «саранчи», когда «люди захотят смерти, и смерть убежит от них...».  То есть это та же эпоха, которую Тихомиров уже «идентифицировал» в октябре 1905 г.

В 1907 г. вышли из печати его размышления и толкования на жгучую тему - «Апокалиптическое учение о судьбах и конце мира». Сначала в журнале «Миссионерское обозрение» (1907, № 1), затем в исправленном и дополненном варианте в журнале «Христианин» (1907, № 9), принадлежавшем Московской духовной академии. Позже эта работа была напечатана отдельной брошюрой в Сергиевом Посаде, а затем легла в основу десятого отдела главного труда Тихомирова «Религиозно-философские основы истории»[19, c. 83].

Тихомиров рассматривает Апокалипсис не как хронологическую последоватьность странных событий, но как ряд «пророческих созерцаний, охватывающих то одну, то другую сторону событий, иногда возвращаясь к тому и тому же событию по несколько раз»[19, c. 83]. Эти события происходят и на небе, и на земле, и в преисподней. Хронологическая последовательность проявляется только там, где дело касается земной истории.

Тихомиров, исходя из Откровения, всю историю мира от пришествия Христа до последних времен разделяет на семь эпох. Он выделяет их по посланиям семи Асийским церквам, изложенным во 2-3 главах Откровения. Именно «совокупность этих семи христианских эпох»  он считает «историей тысячелетнего царствования Христа на земле»[19, c. 84]. Современную ему Россию Лев Александрович относит к пятой - самой печальной эпохе - Сардийской церкви. «Знаю твои дела, - говорит Господь, - ты носишь имя, будто жив, но ты мертв»[19, c. 83]. Действительно, весь мир теперь только носит имя христианского, но нигде противоположность между именем жизни «Святой Руси», «Православия» и т. д. и полной мертвенностью веры не поражает нас до такой степени, как ременной России». К пятой же эпохе Тихомиров относит появление «жены любодейной, любодействующей с  царями земными». Напомню, многие толкователи (например, Оберлен) понимали под ней Церковь. А Соловьев - Россию. Тихомиров склоняется к мнению Словьева. «На пятую эпоху приходится разгул всех адских сил»[19, c. 83 - 84].

Закончил работу Тихомиров размышлением о вопросе «численных сроках конца мира»[19, c. 83 - 84]. «Оберлен  в 1830-х гг. не надеялся уже больше, чем на 200 лет мировой жизни» Принципиальная позиция Тихомирова заключается в том что «мы не знаем сроков». «Чем более усердно мы работаем, чем более усердно спасаем людей, тем больше срок, ибо мир кончится тогда, когда уже никто не захочет быть с Богом и идти ко спасению. Многократно на протяжении истории люди ждали конца света. Уже и в апостольские времена это чуство было весьма сильно. Много раз потом оно возникало вновь и вновь и каждый раз оказывалось ложным.

Другой фундаментальный труд Тихомирова «Религиозно-философские основы истории» философских воззрений Тихомирова касался лишь вскользь и в основном был призван обьяснить идеи Тихомирова-монархиста.

Основой этой книги Тихомирова явилась мысль о борьбе в человеческом мире двух мировоззрений: дуалистического и монистического. Дуалистическое мировоззрение признает существующим два бытия - Бытие Божие и сотворенное Богом бытие тварное. Монистическое мировоззрение утверждает - в противоположность - единство всего существующего, проповедуя идею самосущной природы. На протяжении всей человеческой истории эти идеи ведут между собой непримиримую духовную борьбу, сами никогда не умирая, никогда не смешиваясь между собой, несмотря на многочисленные попытки их синкретизировать[19, c. 83 - 84].

Анализу истории этой духовной борьбы и были посвящены «Основы» Л.А. Тихомирова. Они тем более современны, что говорят не только о прошлом и настоящем периоде этой борьбы, но и дают анализ человеческой истории в ее последние эсхатологические времена. Уникальна книга Тихомирова еще и тем, что в ней впервые на русском языке человеческая история в полном объеме проанализирована с религиозной точки зрения. В философской работе Тихомирова показаны логическое развитие в человеческих обществах религиозных движений, взаимная связь и преемственность религиозных идей разных времен, которые то исчезают с исторической сцены, то, надевая новые личины, появляются вновь. «Царство мира соделывается Царством Господа, - пишет Л.А. Тихомиров. - Все созданное приходит к той гармонии, в которой было создано»[20].

    В качестве основных аспектов понимания проблемы человека в социальной философии Л.А. Тихомирова можно выделить следующие:

- человек как цельная  личность понимается как органическое  единство тела, души и духа  и этим обусловливается единство  связи человека с материальным, социальным идуховным миром;

- человек как существо  социальное имеет внутренинюю, органическую  связь с традициями своего  народа, государства и религии, без  которой не может существовать,

- основой взаимодействия  человека и общества являются  принципы солидарности и соборности, отвергающий крайние формы проявления как индивидуализма, так и коллективизма;

- развитие человека невозможно  без подчинения авторитету, что  обусловливает необходимость социальной  иерархии;

- гражданские, политические  права и свободы человека зависят от степени развития личности, выполняемых им обязанностей и соответственно от его принадлежности к определенному сословию;

- экономические основы  бытия человека, такие как труд  собственность и богатство составляют  необходимые условия его существования, но обладают ценностью только как  средство служения общему благу;

- хозяйственная и социально-политическая  жизнь человека обретает смысл  только благ.ря ее подчинению духовно-нравственным ценностям, вершиной и единственным источником которых является Бог [18, с. 218].

   Отправным пунктом  социлально - философского осмысления проблемы человека Тихомирова является характерное для православной антропологии понимание онтологическго состава человека как триединства тела, души и духа, образующих цельность человеческой личности. Тело человека неразрывно связано, по Тихомирову, с материальным миром неорганической и органической природы, телесно человек есть только биологическая особь. Индивидуальность человека как душевного существа формируется в обществе, которое возникает как психологическая потребность человека в совместной жизни. И, наконец, человек как нравственное существо связан с духовным миром, благодаря которому он осуществляет себя как личность. Таким образом, «человеческая природа, - пишет Тихомиров, составляет такую область мира, в которой соединяется действие сил материальных и духовных».

Изолированный человек немыслим в философии Тихомирова, поскольку «один человек жить не может и не хочет»[18 c. 210 -211]. Он указывает на тот факт, что человек изначально является существом социальным, неразрывно связанным с теми общественными союзами, которые возникали в процессе развития человечества. Среди таких общественных союзов Тихомиров называет семью, род, племя, народ, сословие и нацию, составляющие фундамент государства. Происхождение государства он связывает с психологическим стремлением человека к «исканию над собой власти, ко которой он бы мог подчиниться», поэтому «идея государства проистекает из самой глубины человеческого сознания»[18, с. 210 - 211].

Первоосновой общественной и государственной жизни Тихомиров считает человеческую личность, поскольку «она сама создает общество и государство, она есть живая сила общества и государства»[18, с. 211]. В связи с этим он утверждает, что «все коллективности, общество, государство – все это имеет смысл только как среда развития и жизни личности»[18, с. 210 - 211]. Данная мысль может показаться на первый взгляд противоречащей консервативному пониманию соотношения человека и общества, но в концепции Тихомирова личность, прежде всего, духовное существо, целью которого является приобщение к Богу, поэтому социальная среда является средней ступенью между миром материальным и миром духовным.