Реформы Столыпина

Немало резких слов было сказано  в адрес крестьянской общины. «Община - это то болото, в котором увязает всё, что могло бы выйти на простор,- говорил К. Н. Гримм,- благодаря ей нашему крестьянству чуждо понятие о праве собственности. Уничтожение общины было бы благо-детельным шагом для крестьянства». Нападки на общину в какой-то мере были тактическим приемом правого дворянства: отрицая крестьянское малоземелье, оно стремилось свалить все беды на общину. Вместе с тем эти нападки объяснялись и тем, что в период революции община сильно досадила помещикам: крестьяне шли громить помещичьи усадьбы «всем миром», имея в общине готовую организацию для борьбы.

При голосовании правительственной программы по пунктам вопрос о хуторах и отрубах не вызвал больших прений, ибо они мало интересовали дворян. Главные их заботы сводились к тому, чтобы закрыть вопрос о крестьянском малоземелье и избавиться от общины. Правительство предложило раздробить ее при помощи хуторов и отрубов, и дворянство охотно согласилось.

Правда, 29 депутатов во главе с Д. А. Олсуфьевым представили особое мнение, в котором предостерегали против «схематически-шаблонного, однообразно-догматического решения в центральных учреждениях аграрного вопроса без достаточного внимания ко всем разнообразным бытовым, племенным, географическим и другим особенностям отдельных местностей России.

На съезде был избран постоянно  действующий Совет объединенного дворянства. Во время частных переговоров со Столыпиным этот Совет обещал поддержку правительству на следующих условиях: роспуск Думы, введение «скорорешительных судов», прекращение переговоров с бур-жуазно-либеральными деятелями о вхождении их в правительство, изменение избирательного закона. Столыпин считал, что поддержка помещиков ему обеспечена, поскольку удалось сговориться насчет общины. Переговоры же с «общественными деятелями» имели еще несколько раундов, но ни к чему не привели.

I Дума была распущена 8 июля 1906 г. (не сразу после съезда), тем не менее, соглашение постепенно исполнялось. Налицо была консолидация контрреволюционных сил, чему немало содействовал министр внутренних дел. Это было замечено в верхах, где Трепов продолжал свои комбинации. Роспуск Думы стал вызовом общественному мнению. Теперь царский двор решил, чтобы «потрафить» либералам, заменить непопулярного Горемыкина не столь одиозной фигурой. Председателем Сонета министров стал Столыпин, сохранивший за собой портфель министра внутренних дел.

В том же году Столыпин получил чин «гофмейстера двора его императорского величества». Придворные круги встретили это назначение сдержанно: Столыпин хотя и происходил из старинного дворянского рода, но не принадлежал к высшей администрации и даже был ей чужд по своим взглядам и интересам.

Сразу же по вступлении на пост председателя Совета министров Столыпин разослал губернаторам два циркуляра, в которых  говорилось, что правительство прониклось твердым намерением отменить «устаревшие законы», но до введения новых губернаторам строго предписывается следить за неукоснительным исполнением действующих, «строго следить за населением, не разрешать собраний и митингов, применять меры предосторожности для пресечения беспорядков», а именно «выселки, аресты и ссылки в отдаленные места губернии».

Вместе с тем губернаторы  предостерегались от применения «огульных» репрессий, им рекомендовалось проводить  гибкую политику. В это время из 27 губерний россии в 82-х было объявлено чрезвычайное положение. В столице закрыли все общественные клубы и левые газеты. Одновременно Столыпин вёл закулисные переговоры с лидерами либерально-буржуазных партий об условиях на вхождение в состав правительства.

Новый премьер не имел свободы выбора при формировании кабинета. Из прежнего состава правительства он удалил лишь таких реакционеров, как А. С. Стишинский и князь А. А. Ширинский-Шихматов, в основном же правительство осталось горемыкинским. Не все его члены были единомышленниками Столыпина. Министр финансов В. Н. Коковцов, опытный государственный деятель и второе по значению лицо в кабинете, не скрывал скептического отношения к аграрным начинаниям Столыпина и всячески старался урезать связанные с ними расходы. К Коковцову иногда присоединялся главноуправляющий землеустройством и земледелием князь Б. Л. Васильчиков.

Министр юстиции И. Г. Щегловитов обычно поддерживал Столыпина, но лишь компрометировал его начинания, поскольку был непопулярной личностью (он выступал за ликвидацию принципа несменяемости судей и за их подчинение Министерству юстиции, при нем наметилось сближение органов юстиции и полиции).

Пост обер-прокурора Синода, оставленный  Ширинским-Шихматовым, долго был  вакантным. Столыпин хотел назначить  своего родственника А. Д. Оболенского, но последний был личным другом Витте, и царь отверг эту кандидатуру. Тогда министр иностранных дел А. Н. Извольский предложил своего брата, и П. П. Извольский, прежде никогда не касавшийся церков-ного управления, получил это назначение. Так, по-родственному, решались в России многие дела.

Столыпин окружил себя талантливыми людьми, среди которых выделялся его заместитель («товарищ») по Министерству внутренних дел С. А. Крыжановский, оказавший немалую услугу своему патрону в подготовке законодательных проектов. Однако, по свидетельству современников, в своих сотрудниках Столыпин видел лишь очередные орудия своего продвижения к власти.

Как считал лидер кадетской партии П. И. Милюков: «Столыпин мнил себя спасителем России от великих потрясений… Он был, конечно, крупнее многих сановников, сидевших на его месте до и после Витте. Для заслуженных сановников Государственного совета он был чужим, выскочкой, пришельцем со стороны - и болезненно чувствовал свою изоляцию. Он был признан не на покой, а на проявление твердой власти; власть он любил, к ней он стремился, и чтобы удержать её в своих руках, готов был пойти на многое и многим пожертвовать».

Столыпин мог быть беспощадным, но и идти на компромисс, не был чужд интриге. Тот же Милюков видел  в нём «сильный ум, смешанный с  мелкой хитростью и лукавством». Другой кадетский лидер В. А. Маклаков назвал Столыпина «двуликим Янусом». А вот как отзывался о столыпине известный публицист, теоретик «легального марксизма» П. Б. Струве: «Нельзя отрицать в нём большой, совершенно незаурядной силы духа и достойной удивления крепости и упругости воли. Но эта сила духа соединялась с какой-то поразительной, тоже чисто духовной слабостью и каким-то гипнотическим состоянием воли, прямо противоположной крепкой её свободе».

Столыпин был лично честен, глубоко  презирал стяжателей, ненавидел хищничество и казнокрадство, вел с ними беспощадную борьбу. Занимая пост председателя Совета министров, он развил систему сенаторских ревизий для искоренения казнокрадства и коррупции. Ревизии выявили чудовищные хищения во всех сферах: в интенданстве, городском хозяйстве, на транспорте, в администрации. Многие оказались на скамье подсудимых. Однако, хищения продолжались, показывая тем самым, что дело заключалось не в преступлениях отдельных лиц, а в самой прогнившей системе, кардинально изменить которую Столыпин был бессилен. Вместе с тем чиновники царской администрации, чувствуя над собой дамоклов меч наказаний, взысканий, отставок, тюремных преследований, люто возненавидели Столыпина. При Столыпине расцвел протекционизм: сам он любил назначать на высокие посты людей, близких ему по родству и свойству.

Драматические события середины 1906 г., срязанные с революцией, свидетельствовали, что правительство по-прежнему на первый план своей деятельности ставит борьбу с революционным движением. 12 августа 1906г. к министерской даче на Аптекарском острове подкатили ландо с двумя жандармскими офицерами. Опытный швейцар заметил странности в их форме. Вызвали подозрение и портфели, которые держали незнакомцы. Однако швейцару не удалось их остановить.

Вбежав в переднюю, те натолкнулись на генерала, ведавшего охраной дачи. Тогда они швырнули на пол портфели; произошел сильный взрыв, который разметал здание. В приемной министра в то время собралось много посетителей. Были убиты 27 человек, в том числе оба террориста, принадлежавшие к эсерам-максималистам. Были ранены 32 человека. Среди раненых оказались трехлетний сын Столыпина и четырнадцатилетняя дочь.

Сын вскоре поправился, у дочери же были раздроблены ноги, и она года два не могла ходить. Единственной комнатой, которая не пострадала, остался кабинет Столыпина, где тот в момент взрыва и находился. Покушение укрепило престиж Столыпина в правящих кругах. По предложению царя, премьер с семьей переехал и Зимний дворец, охранявшийся более надежно. Сам Столыпин очень изменился. Когда ему говорили, что раньше он по такому-то поводу рассуждал иначе, он отвечал: «Да, эти было до бомбы Аптекарского острова: а теперь я стал другим человеком».

19 августа 1906 г. и чрезвычайном порядке по 87-й статье Основных законов был принят указ о военно-полевых судах. Рассмотрению этих судов подлежали такие дела, когда совершение «преступного деяния» являлось «настолько очевидным, что нет надобности в его расследовании». Судопроизводство завершалось в пределах 48 часов, приговор (по распоряжению командующего округом) исполнялся в 24 часа. Столь жестокого карательного закона Россия прежде не знала. Широкое его применение началось сразу же после опубликования.

Правда, иногда царская «скорострельная  юстиция» давала осечку. Командующий войсками Казанского военного округа генерал И. А. Карасс не утвердил ни одного смертного приговора, говоря, что не хочет на старости лет пятнать себя кровью. Но другие генералы смотрели на дело проще, оговорка в законе насчет очевидности «преступного деяния» их не смущала. Командующий войсками Одесского военного округа А. В. Каульбарс однажды подписал смертный приговор двум юношам, которых даже не было в том месте, где было совершено преступление. Потом нашли настоящих виновников, и их тоже расстреляли. Один из первых биографов Столыпина писал, что в то время «ценность человеческой жизни, никогда в России высоко не стоявшая, упала еще значительно ниже».

Официальных сведений о числе жертв  военно-полевых судов нет. По подсчетам исследователей с августа 1906г. по апрель 1907г. было вынесено 1102 смертных приговора (казнено 686 человек). Расстрелы и виселицы (их, но образному определению депутата Думы кадета Ф. И. Родичева, окрестили «столыпинскими галстуками») применялись и после подавления революции. Однако смертный приговор выносился только за совершенный террористический акт (причем если следствие могло представить неопровержимые доказательства, и обязательно по суду).

Согласно  закону, указы, принятые по 87-й статье, должны были вноситься в Думу не позднее, чем через два месяца после ее созыва. II Дума собралась 20 февраля 1907 года. Правительство понимало, что она отклонит указ о военно-полевых судах, поэтому данный указ не был внесен на рассмотрение и автоматически потерял силу 20 апреля 1907 года.

Впрочем, в отличие от Дурново и Горемыкина, Столыпин делал ставку не только на репрессии, а стремился также провести ряд реформ, чтобы в угодном для правящих кругов духе разрешить главные вопросы, поставленные революцией. Правда, большинство мемуаристов и историков не считало его «генератором идей». «В Петербург Столыпин приехал без всякой программы, в настроении, приближавшемся к октябризму,- писал современник.- Вся первоначальная законодательная программа была получена им в готовом виде в наследство от прошлого». «Без всякой программы» - это, пожалуй, преувеличение.

Столыпин  имел твердые взгляды относительно общины, хуторов, отрубов и путей  их насаждения, что составило стержень его аграрной программы. Кроме того, он был сторонником серьезных мер по распространению начального образования. Оказавшись во главе правительства, он        затребовал из всех ведомств те первоочередные проекты, которые давно были разработаны, но лежали без движения. В итоге Столыпину удалось составить целостную программу умеренных преобразований. 24 августа 1906 г. правительство опубликовало декларацию, в которой попыталось оправдать свою политику массовых репрессий и возвещало о намерении провести важные социально-политические реформы. Подробнее пре-образовательная программа была изложена Столыпиным II Думе 6 марта 1907 года.

 В  речи, произнесенной во II Государственной думе, Столыпин изложил программу предполагаемых реформ – аграрной, вероисповедания, просвещения, расширения прав податных сословий. В области аграрных отношений он делал акцент на «защите собственности и личности» крестьянина. В сфере местного самоуправления предусматривалось введение «бессословной и самоуправляющейся волости в качестве мелкой земской единицы», упразднение учреждённого в 1889г. реакционного института земских начальников из местных дворян (которому до этого были полностью подчинены сельское крестьянское управление и волостной суд), введение принципа выборности в мировые суды.

Предусматривалось также введение социального страхования  рабочих, расширение для них врачебной помощи, сокращение рабочего дня, ненаказуемость за проведение экономических стачек. В вопросе веро-исповедания, признавая приоритет православия как господствующей в России религии, говорил о свободе совести, об отмене всяких ограничений в делах веры, даже допускал возможность перехода из одного вероисповедания в другое, а для неправославных» беспрепятственное богомоление и сооружение молитвенных зданий».

В области  просвещения была намечена коренная школьная реформа, делавшая доступным образование всех ступеней для всех сословий: Столыпин предлагал введение всеобщего начального образования и установление преемственности свех ступеней обучения (низшего, среднего, высшего), чтобы облегчить доступ к среднему и даже высшему образованию детям податных сословий.

Предполагалось  проведение коренной податной реформы. В сфере расширения гражданских прав была задумана разработка законов о неприкосновенности личности и жилища, об охране тайны переписки. В речи Столыпина говорилось об исключительности чрезвычайных мер («чрезвычайные меры, если они становятся длительными, теряют свою силу и неблагоприятно могут отразиться  на народе, нравы которого должны воспитываться законом»), о «свободе мнений» («мнения, не согласные со взглядами правительства, не могут почитаться последним за крамолу»). Таким образом, предлагалась серия реформ, которые, не меняя политического строя по существу, придавали ему более «европейский» характер и вместе с тем обеспечивали более широкие возможности для развития экономики и культуры страны. Заметим, что многое из задуманного и объявленного Столыпиным, особенно в области расширения гражданских прав населения, не было выполнено и осталось декларацией.

Некоторые мероприятия правительство начало проводить в спешном    порядке, не дожидаясь созыва Думы. 27 августа 1906 г. был принят указ о передаче Крестьянскому банку для продажи крестьянам части госу-дарственных земель. 5 октября последовал указ об отмене некоторых огра-ничении крестьян в правах, чем были окончательно отменены подушная подать и круговая порука, сняты некоторые ограничения свободы передвижения крестьян и избрания ими места жительства, отменен закон против семейных разделов, сделана попытка уменьшить произвол земских началь-ников, расширены права крестьян на земских выборах.