Духовная жизнь и религия Древней Греции

Другой пример связан с таким распространенным в античности обрядом, как жертвоприношение животных. В чем его смысл, зачем это делали, ученые спорят до сих пор, и тем не менее есть убедительные толкования. Жертвоприношения бывали разными, в разной связи. Например, когда клялись, полагалось, хотя и не всегда, произнести соответствующую молитву и принести «клятвенную» жертву. Но самым обычным было пиршественное жертвоприношение. Праздников в греческих календарях было много, да и вообще просто так животных не закалывали, а всегда только как жертву. Соответственно, за жертвоприношением следовал обед, для бога сжигали часть туши убитого животного (жир и кости - по принципу «на тебе, боже, что мне не гоже»), а сами угощались остальным. Думали, что бог незримо присутствует во время трапезы. Так вот, у Архилоха участие в совместной трапезе символизирует союз. В речи афинского оратора Демосфена «О ложном посольстве» обвинение в нарушении союза формулируется так: «ты забыл, что мы вместе обедали»! Напрашивается мысль, что от бога, пообедавшего вместе с принесшими ему жертву людьми, люди эти ждут защиты, как от «земных» союзников.

Таков историко-филологический подход к изучению античной религии, основанный на изучении текстов, дающих сведения о греческой и римской действительности. Достижения этого метода почти всегда убедительны для большинства ученых - чего не скажешь о сравнительном, или этнологическом, подходе. Все знают о том, что в Афинах, на празднике Диониса ставились на сцене трагедии. В этом слове два корня - «козел» и »песня». И в хронике на мраморной стеле, найденной на острове Парос, и у Горация мы читаем, что первоначально призом для драматургов был козел; в связи с культом Диониса это животное упоминается часто. Мы знаем, что литературную форму трагедии придал в VI в. до н.э. некто Феспид. Об этом есть множество свидетельств. У Горация он возил своих актеров с раскрашенными лицами на телегах, у Плутарха - выдумывал сюжеты о богах и героях, чем Солон был недоволен. Пока все ясно. Труднее становится, когда мы пытаемся заглянуть дальше, понять внутреннюю связь театральных представлений с религиозным праздником, разглядеть, что было до нововведений Феспида. Надежных источников об этом нет, поэтому привлекалось множество параллелей из других культур: обычай маскироваться, чтобы выступать в качестве какого-то, условно говоря, персонажа (зверя, бога) есть даже у диких африканских племен. Есть танцы, песни, даже примитивные инсценировки. Было ли нечто похожее у греков? В какой-то форме наверняка было. Но сказать, что было в точности как у африканцев, мы, естественно, не можем. И все-таки такие культурологические параллели иногда помогают. Скажем, для комедии они убедительнее: ряженые на веселых деревенских и городских праздниках говорят или поют забавные стихи, в шутку, а иногда и всерьез ругают своих соседей и господ. В разных культурах это встречается, и причем в таких формах, которые очень близки тому, что происходило у греков и римлян.

Теории, упомянутые вначале, не объясняют, что такое религия. Но их нельзя совершенно игнорировать именно потому, что они объясняют отдельные особенности культов и обрядов. Сторонники анимизма отметили веру в отдельное существование души от тела. Верили ли в это греки и римляне - все и всегда? Нет. Современники Гомера приносили на могилу пищу для покойника; нашли вазы тех времен, употреблявшиеся для возлияний на могилах, вазы без дна - чтобы поить покойника. Значит, были такие, кто считал, что тело тоже как бы живет. И совершенно не важно, сжигали умерших или закапывали. Покойная жена коринфского тиранна Периандра Мелисса, в рассказе Геродота, является мужу во сне и жалуется, что она мерзнет, так как ее платье не сожгли. Периандр спалил на могиле лучшие одежды коринфских женщин, и жалобы прекратились. У римлян даже пиршественные ложа ставили на гробницах. Но Гомер рассказал и о совершенно иных представлениях, вполне объяснимых в духе анимизма: как душа попадает в царство мертвых и носится там бестелесная и лишенная памяти. Она никак не влияет на живых, совершенно отделена от здешнего мира, у нее нечего просить и почитать ее, поэтому, особенно не стоит. И действительно, у греков, в отличие от римлян, регулярного культа предков не было.

Бывает так, что какие-то культы и обряды существуют очень недолго. Они исчезают вместе с обществами, в которых родились, потому что пришедшие на смену уже не испытывают потребности в чем-то, перестают об этом молить, перестают и верить в тех богов, которые это дают. Другие, наоборот, оказываются очень живучими. Язычество дольше всего держалось в крестьянской среде. Нужды сельских хозяев во все века очень сходны и от них зачастую зависит сама их жизнь; если бог не даст, они будут голодать. Поэтому почитание богов домашнего очага, сельскохозяйственных божеств, пастушеских и земледельческих, были самыми устойчивыми. В связи с этим нужно сказать еще об одной очень важной теории, правильно применяя которую, мы можем плодотворно изучать античную религию. Это теория пережитков. Ее сформулировали в XIX, наблюдая за обрядами, привычными среди немецких крестьян; их народная религия оказалась очень близкой некоторым античным представлениям. Пережитки древних форм религии окружают и нас. Пережиток культа предков - наш стакан воды и кусок хлеба на поминках перед портретом покойного; когда в деревнях обряжают и оплакивают невесту перед свадьбой; когда бросают горсть земли в могилу - это пережитки древних обрядов, связанных с религией и магией. Смысл, который такие обряды имели в античности, иногда можно понять, наблюдая пережиток. Зачем греческие землепашцы приводили невест на свежевспаханное поле? А вот для чего это делали немецкие крестьяне: они ждали обильного урожая и хотели как бы повенчаться с землей, как венецианский дож обручался с морем. Тогда будут плоды, выгоды торговли и т. д.

Почти все методы религиоведения могут при правильном применении давать ценные результаты. Очень немного было идей, которые никак не применимы к античной религии. В примечаниях к книге Куна «Мифы и легенды Древней Греции», написано, что изображение того или иного бога в виде зверя, и вообще связь каких-то животных с культом -это «пережиток тотемизма». Тотемизм - явление, которое заметили сперва у североамериканских индейцев племени ирокезов. Каждый их клан считал определенное животное как бы своим родственником, часто - предком. Себя называли медведями или журавлями. Уже доказано, что у греков и римлян, вообще у индоевропейцев, такого отождествления себя с животными никогда не было. А с почитанием богов тотемизм и вовсе не связан. Зверей «приписывали» по ассоциации. Зевсу - орла, потому что орел большая и сильная птица, царь птиц; Артемиде - медведицу или лань: они живут в горных лесах, их трудно поймать, лань быстрая, а медведица могучая, свирепая. Морские и речные божества любят соответственно: тюленей, дельфинов, моллюска-полипа, быков, коней. Ассоциации здесь прозрачны. Все это относится скорее к области мифологии, чем к социальным отношениям, из которых возникают разные формы культа.

В заключении нужно отметить еще одну черту, отличающую античную религию от той, которая многим из нас привычна, - от христианства. У греков и римлян только в виде исключения появлялись злые и добрые боги. Каждый бог мог быть и злым, и добрым. Страшная Геката у Гесиода - добрая помощница во всех начинаниях. Все зависело от того, сумеет ли человек упросить бога помочь. Богов греки упрашивали так же, как и людей. Никто не заявлял о своей вине перед богом, никто не говорил «Ты пришел в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз». Ведь с «земной» точки зрения это не выгодно. Наоборот, нужно заявить о своих заслугах. Так это делает жрец Хрис в первой песни «Илиады», призывая Аполлона отомстить ахейцам. Он говорит: «Я ли не служил тебе? Теперь и ты мне послужи». Уговаривать нужно, соответствующим образом подготовившись. Если ты успел как-то провиниться перед богом, он не будет слушать. Мы хорошо знаем, как древние греки и римляне воспринимали грех, когда они чувствовали, что божество ими недовольно. Все, кто принимает участие в культе, должны быть «чистыми». Существовали, конечно, и такие требования, которые мы назвали бы «чистой совестью» - бог не послушает убийцу. Но кроме этого были различного рода формальные требования: в частности, встреча с похоронной процессией или беременной женщиной делали нечистым. Увечных бог тоже плохо слушает. И жрец, который молится за всех граждан города, должен быть здоровым, и дети его тоже. Таких вещей, которые делали человека греховным, или «нечистым», виноватым перед богом, было очень много. Если бог тебя не слушает, значит, чем-то ты провинился. Нужны были специалисты, умевшие поправить дело, очистить от вины. Они скажут, как и где нужно очищаться (как правило, это значит просто мыться), какие и кому приносить умилостивительные жертвы. Так уже в мифологии: грекам в Авлиде прорицатель Калхас растолковывает, в чем их вина перед Артемидой, и очистительной жертвой становится Ифигения. Чем более грек религиозен, тем чаще он очищается. У самых религиозных людей своеобразный комплекс вины перед божеством; то же и у нас - такие все время каются. Но у греков и римлян нигде нет ни слова о покаянии. Все строится на юридическом принципе: «у меня есть право на какие-то блага и нет ничего, что мешало бы мне их получить». Вот тогда мне боги все и дадут.

Религия Др. Греции.

Периодизация.

Как и любая другая религия Др. Греции возникла и устоялась не сразу и претерпела в своем развитии несколько периодов.

 Исследователи выделяют три  основных периода в эволюции древнегреческой религии: хтонический, или до олимпийский, классический олимпийский и поздний героический. Взгляды, характерные для хтонического периода, сложились в греческом обществе задолго до дорийского завоевания XII в. до н. э. и даже до возникновения первых ахейских государств. Не сохранилось источников, в которых бы эти воззрения были представлены полно и последовательно. Поэтому приходится использовать отдельные архаичные образы или мифологические эпизоды, случайно отразившиеся в текстах, относящихся к значительно более позднему времени.

Первый период. Термин «хтонический» происходит от греческого слова «хтон» — «земля». Земля воспринималась древними греками как живое и всемогущее существо, которое все порождает и всех питает. Сущность земли была воплощена во всем, что окружало человека и в нем самом, объясняет то поклонение, которым греки окружали символы божеств: необычные камни, деревья и даже просто доски. Но привычный первобытный фетишизм смешивался у греков с анимизмом, приводя к сложной и необычной системе верований. Кроме богов существовали еще и демоны. Это неопределенные и страшные силы, не имеющие никакого облика, но обладающие ужасным могуществом. Демоны появляются неизвестно откуда, вмешиваются в жизнь людей, причем обычно самым катастрофическим и жестоким образом, и исчезают. С образами демонов были связаны и представления о чудовищах, которых на этом этапе развития греческой религии, вероятно, тоже воспринимали как существ, обладающих божественной силой.

В подобных представлениях о богах и в особом почитании Земли как Великой Матери видны отголоски идей разных этапов развития греческого общества — и совсем раннего времени, когда не отделявший себя от природы человек создавал образы человекоживотных, и периода матриархата, когда господство женщин в обществе подкреплялось рассказами о всесилии Земли- Прародительницы. Но одно объединяло все эти воззрения — представление о равнодушии богов, об их глубокой отчужденности. Они воспринимались как существа могущественные, но более опасные, чем благодетельные, от которых нужно скорее откупаться, чем пытаться снискать их благосклонность. Таким предстает, например, бог Пан, который, в отличие от Тифона или гектанохейров, в более поздней мифологии не превратился в окончательного монстра, а остался богом, покровителем лесов и полей. Он связан с дикой природой, а не с человеческим обществом, и, несмотря на свою склонность к веселью, может наводить на людей беспричинный страх. Козлоногий, бородатый и рогатый, он является людям в полуденный час, когда все замирает от жары, в час, который считался не менее опасным, чем полночь. Он может быть и добрым, и справедливым, но все же лучше не встречаться с богом Паном, сохранившим полузвериный облик и нрав первоначальных порождений Матери-Земли.

Второй период. Распад матриархата, переход к патриархату, возникновение первых государств ахейцев — все это дало толчок к полному изменению всей системы мифологии, к отказу от старых богов и появлению новых. Как и у других народов, богов- олицетворений бездушных сил природы заменяют боги-покровители отдельных групп в человеческом обществе, групп, объединявшихся по самым разным признакам: классовым, сословным, профессиональным, но у них всех общим было одно — это были люди, не пытавшиеся ужиться с природой, а стремившиеся подчинить ее, преобразовать в нечто новое, заставить служить человеку.

Не случайно самые древние мифы олимпийского цикла начинаются с истребления существ, которым, вероятно, в предшествующий период поклонялись как богам. Бог Аполлон убивает пифийского дракона и великанов, люди-полубоги, сыновья богов уничтожают других чудовищ: Медузу, Химеру, лернейскую Гидру. И окончательную победу над древними богами торжествует Зевс, царь богов Космоса. Образ Зевса очень сложен и сформировался в мифологии греков не сразу. Представления о Зевсе сложились только после дорийского завоевания, когда пришельцы с севера придали ему черты абсолютного бога-владыки.

В счастливом и упорядоченном мире Зевса его сыновья, рожденные от смертных женщин, завершают дело своего отца, истребляя последних чудовищ. Полубоги, герои символизируют единство миров божественного и человеческого, неразрывную связь между ними и благотворное внимание, с каким боги наблюдают за людьми. Боги помогают героям (например, Гермес — Персею, а Афина — Гераклу), а наказывают только нечестивцев и злодеев. Представления об ужасных демонах тоже изменяются — они теперь выглядят скорее просто могущественными духами, обитателями всех четырех стихий: огня, воды, земли и воздуха.

Третий период. Становление и развитие государства, усложнение общества и общественных отношений, обогащение представлений об окружающем Грецию мире неизбежно усиливали чувство трагичности бытия, убежденности, что в мире господствуют зло, жестокость, бессмысленность и абсурд. В поздний героический период развития греческой мифологии возрождаются представления о силе, которой подчиняется все существующее — и люди, и боги. Рок, неумолимая судьба царит над всем. Перед ней склоняется даже сам Зевс, вынужденный то силой выпытывать у титана Прометея предсказания собственной судьбы, то смиряться с испытаниями и мучениями, через которые должен пройти его любимый сын Геракл, чтобы он смог вступить в сонм богов. К людям судьба еще более беспощадна, чем к богам, — ее жестокие и часто бессмысленные повеления исполняются с неотвратимой точностью — Эдип оказывается проклят, несмотря на все свои усилия спастись от предсказанной участи, гибнет также прячущийся от воли рока Анхиз, дед Персея, даже целый род Атридов не может уйти от слепого приговора судеб, будучи вовлечен в бесконечную череду убийств и братоубийств.