Женское образование в Российской Империи

«Образование человека и гражданина» – центральная идея «Генерального учреждения о воспитании обоего пола юношества». Это – принципиально новая формула принципиально новой для России образовательной доктрины, которая станет ведущей концептуальной идеей передовой русской педагогической мысли во всей последующей истории отечественного образования.

Парадокс будет состоять лишь в том, что эта доктрина весьма скоро поменяет своего владельца. Ее держателем, ее обладателем станет общество, а не государство. Впрочем, такой ход вещей был имманентно заложен в самой доктрине. Несущая в своем духе, в своих декларациях огромный потенциал идеологии Просвещения, она в конкретной государственной образовательной практике второй половины XVIII века выветривалась, выхолащивалась, превращалась в свою противоположность. Это наиболее отчетливо проявилось в известном труде государственной педагогики 1780-х годов «О должностях человека и гражданина», который был рекомендован как книга для чтения в учебных заведениях России.

«Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества» весьма показательно и с другой точки зрения – для характеристики зачаточного состояния отечественной педагогической мысли, педагогической теории XVIII века. При весьма слаборазвитой педагогической теории и неразделенности сфер педагогического труда этот законодательный акт, по существу, являл собой один из крупнейших педагогических трактатов эпохи, заключавший в себе не только ее педагогическую концепцию, указание целей и задач воспитания, но и детальнейшее рассмотрение содержания, форм и методов этого воспитания, его организации, вплоть до учета технических и гигиенических условий обеспечения жизни ребенка.

Советская педагогическая историография не уделила И.И. Бецкому должного внимания. Между тем в дореволюционной историко-педагогической литературе он занимал достойное место. Многие историки подчеркивали не только его глубокое знакомство с передовой европейской педагогической мыслью, не только попытки Бецкого практически реализовать ее важнейшие идеи, но и самостоятельность его как педагога-философа, теоретика, в значительной мере опередившего столь любимых и почитаемых им западных педагогических мыслителей.

 

Две главные исходные посылки лежат в основании государственнической концепции Бецкого – Екатерины II об «образовании человека и гражданина»: идея противостояния государства семейному и общественному воспитанию и идея безусловного примата воспитательных задач школы над образовательными, четко отлитая в формулу «корень всему злу и добру – воспитание».

До Петра I русская семья жила замкнуто, обособленно, вне связи с обществом и государством. С Петра государство вмешивается в жизнь семьи, нарушая ее привычные уклады, в том числе заставляя ее обучать своих детей и отдавать их на службу. Государство не было довольно ни семьей, ни тем воспитанием, которое она давала. Частные школы и пансионы также, по его мнению, не достигали серьезных педагогических целей. Общество и семья, с точки зрения Бецкого, заражали детей своими пороками. И создать из такого «зараженного» ребенка идеального гражданина или просто хорошего человека было, по убеждению Бецкого, невозможно.

«Новую породу отцов и матерей» можно было, считал он, создать только в закрытых учебных заведениях, наглухо отгороженных и от общества, и от семьи. Эту идею активно поддержала Екатерина II, заложив тем самым интернатную традицию и интернатную психологию в отечественной образовательной политике, теории и практике, которые на столетие вперед определили, в частности, путь развития женского образования в России.

Вторая капитальная идея Бецкого – Екатерины о примате воспитательных задач была вполне созвучна первой: если государство может изъять ребенка из семьи и общества, то тем более оно может сделать из него то, что хочет.

По мнению Бецкого, с которым соглашалась и императрица, основная причина неудач всех предшествовавших образовательных предприятий правительства (создание Академии наук, академического университета и гимназии, других училищ, посылка русских для обучения за границу и т.д.) состояла в том, что заботились лишь о развитии разума и приобретении познаний. Однако «один только украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина, но во многих случаях паче во вред бывает, если кто с самых нежных юности своей лет воспитан не в добродетелях, и твердо оные в сердце его не вкоренены».

Эти рассуждения Бецкого – Екатерины, впервые ставившие перед российской школой воспитательные задачи, закладывали еще одну долгосрочную, отчасти до сих пор живущую традицию отечественной образовательной политики и официальной педагогики – решительное доминирование воспитательных задач над образовательными. Чем бы в итоге эта доминанта ни объяснялась – охранительными или революционно-реформаторскими намерениями.

Формируясь в недрах просветительских идей (в 1760–1770-х годах преимущественно под французским влиянием), складывалась собственно русская государственная педагогическая доктрина, с одной стороны, всецело поддерживающая, к примеру, идеи Гельвеция о всемогуществе воспитания, а с другой – отвергающая аргументы Руссо, Локка, д’Аламбера, Дидро о несовершенстве и недостатках публичного, а тем более государственного воспитания.

Эта доктрина получила наиболее полное отражение в опытах екатерининской учебной реформы 1760-х годов – в уставах и практической деятельности преобразованных или вновь созданных учебных заведений.

Первым уставом такого рода учебных заведений был составленный Бецким и утвержденный императрицей 5 мая 1764 г. Устав Воспитательного общества, что также закладывало своеобразную политическую традицию (которая наиболее отчетливо проявится в XIX веке) – опережающего реформирования и контрреформирования женского образования. Это опережение обусловливалось в значительной мере тем, что проблемы «догоняющего развития» женского образования, его постоянного (до 60-х годов XIX в.) отставания от мужской школы затрагивали не только «верхушечный класс» общества, но и многие другие социальные слои.

Воспитательное общество благородных девиц было открыто 28 июня 1764 года в Воскресенском Новодевичьем монастыре, называемом Смольным (по имени деревни Смольная, ранее находившейся на этом месте), и стало первым в России государственным женским средним учебным заведением закрытого типа. Его прототипом послужило упоминавшееся ранее знаменитое женское училище в Сен-Сире (до которого ранее в Европе не было средних женских учебных заведений, содержавшихся на государственные средства), точнее, – первый короткий, но блестящий период существования этого училища, с момента его учреждения в 1686 г. и до 1692 г., когда оно было обращено в женский августианский монастырь.

Через семь месяцев после открытия Воспитательного общества благородных девиц, 31 января 1765 года, было учреждено при нем так называемое мещанское отделение для воспитания дочерей чиновников, купцов и мещан. Это отделение было рассчитано на 240 воспитанниц. Управление «благородными» и «мещанскими» отделениями было единым.

Таким образом, по справедливому замечанию историка С.М. Коваленского, Екатерина II хотела воспитывать не одну, а «сразу две породы – дворянскую и мещанскую. Эти две породы ни в чем не смешивались, их готовили для разных целей и по разным программам. Иными словами, женское среднее образование, несмотря на свой «бессословный» замысел, пошло тем же путем, что и мужское – путем сословным.

Так постепенно рассыпался глобальный и в значительной мере эфемерный план «Генерального учреждения о воспитании обоего пола юношества» – раннего плода отечественной законодательной и теоретической мысли в области образования, взращенного на передовых педагогических идеях. Рассыпался по двум причинам: из-за самоуверенности власти, взявшейся по своему усмотрению устраивать историю, в том числе и образовательную, и из-за неподатливости этой истории, неготовой воспринять брошенные в нее семена. Для их созревания и всхода потребовалось более столетия.

Нереализуемость государственного «педагогического манифеста» 1760-х годов – «Генерального учреждения о воспитании обоего пола юношества» власть осознала довольно скоро. Центр тяжести воспитания теперь переносится на семью, а не на государственные школы. Вопрос о создании системы государственных школ, т.е. государственной системы образования, – главная социально-педагогическая задача-программа XVIII столетия – вновь остается открытым. Лишь в конце 1770–1780-х годах Екатерина попытается решить эту задачу, предприняв шаги к проведению комплексной учебной реформы по австрийскому образцу.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Характеристика учебных заведений  для девушек.

 

2.1 Смольный институт

 

Смольный институт благородных девиц5 — первое в России женское среднее воспитательно-образовательное учреждение, положившее начало общественному женскому образованию в государстве. Он был основан (по инициативе И. И. Бецкого в соответствии с указом императрицы Екатерины II) в 1764 году в Петербурге при Воскресенском Смольном новодевичьем монастыре под названием «Воспитательное общество благородных девиц».

Смольный институт был учрежден как закрытое привилегированное учебное заведение для дочерей дворянской знати и насчитывал 200 воспитанниц. В 1765 году открылось также отделение «для мещанских девиц» (из семей представителей всех недворянских сословий, кроме крепостных крестьян).

В 1796 году институт вошел в Ведомство учреждений императрицы Марии Федоровны. Как и в других институтах благородных девиц, созданных позднее, воспитание и обучение в Смольном институте имели узкосословную направленность. Учебный план включал Закон Божий, иностранные языки (главным образом французский), русскую словесность, арифметику, историю, географию, рисование, музыку, танцы, рукоделие и различные виды домоводства, правила «светского обхождения». Срок обучения составлял 7-8 лет (возраст воспитанниц — от 6 до 18 лет).

С начала XIX века институт становится еще более замкнутым, привилегированным учебным заведением, где усиливается влияние дворянской культуры и преклонение перед царской фамилией.

В 1848 году «мещанская половина» Смольного института была преобразована в Александровское училище, в этом же году здесь открылся педагогический класс. Преподавателем педагогики стал Н. А. Вышнеградский, который также вел русский язык, историю и географию.

В 1859—1862 годах инспектором классов Смольного института был К. Д. Ушинский, который осуществил в нем ряд прогрессивных преобразований (он ввел новый учебный план с большим, нежели раньше, числом часов, отведенных на русский язык, географию, историю, естествознание; открыл 2-летний педагогический класс и пр.). После вынужденного ухода Ушинского из института его основные преобразования были ликвидированы.

Учебный курс в институте приравнивался к курсу женских гимназий. Однако во второй половине XIX века по объему и характеру образования Смольный институт отставал от женских гимназий, и лишь в 1905—1907 годам его программы были приравнены к программам Мариинских женских гимназий.

Летом 1917 года воспитанницы института были переведены в другие учебные заведения. Здание института в 1917 году было захвачено большевиками — там они готовили октябрьскую революцию. В советское время здесь размещались различные государственные учреждения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2 Мариинский институт

 

Всё началось с письма Императрицы Марии Фёдоровны (супруги Павла I) от 4 января 1797 года, в котором она излагала желание создать Воспитательное общество благородных девиц «Сиротское училище».

Учебное заведение было открыто 22 декабря 1797 года, в него было принято 40 воспитанниц, в том числе 7 сирот, и в документах оно проходило как сиротское училище. 17 ноября 1800 года по Высочайшему повелению учебное заведение Императрицы Марии Федоровны получило официальное наименование: «Мариинский институт».6

Первый выпуск состоялся в 1802 году. Мария Фёдоровна лично следила за устройством дальнейшей жизни каждой институтки.

В 1828 г. скончалась Мария Фёдоровна и закончился первый период в становлении Мариинского института. После её смерти, с 24 октября 1828 года по 8 октября 1829 года институт находился под личным заведыванием царя Николая Павловича (Николая I), такой чести не удостаивалось ни одно учебное заведение России. Затем покровительство перешло Великой княжне Елене Павловне (супруге Михаила Павловича).

В институт принимались девочки от 10 до 12 лет — исключительно дочери священников, купцов, ремесленников, дети мещан и канцелярских служителей, то есть дети среднего сословия. Предпочтение при поступлении отдавалось девочкам-сиротам.

 Институт готовил прежде  всего воспитательниц и учительниц, которых в то время крайне  не хватало. Ряд учебных предметов преподавались на иностранных языках.

Императрица лично знала всех воспитанниц, десятерых из которых она всегда назначала своими пансионерками, то есть сама платила за их обучение. Она уделяла большое внимание здоровью «мариинок», некоторых во время каникул вывозили в Гатчину или Павловск на отдых.

В институте был свой Устав, разработанный Г.И. Вилламовым. Как и в других закрытых учреждениях, распорядок дня здесь был строгим. Вставали в «мариинке» в 6 утра, после молитвы шли завтракать, обычно пили чай с хлебом. Потом два часа уроков и рукоделие, а в 12 часов — обед, после которого до 2-х часов длился отдых. Затем возобновлялись занятия и продолжались до 5 часов. В 8 вечера — ужин, в 10 часов институтки отправлялись спать.

Платья «мариинок» были кофейного цвета, а пансионерки носили голубые. Телесные наказания считались нежелательными, но иногда допускались, хотя классные дамы старались воспитывать учениц прежде всего словом и внушением.