Из истории сталинских репрессий на примере Качирского района Павлодарской области

     Основополагающий приказ по ОГПУ от 2 февраля 1930 г. № 44/21 «О мероприятиях по ликвидации кулачества как класса» был разработан на основании постановления ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации  кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» от 30 января 1930 года и содержал его основные положения. В нем было указано на необходимость в кратчайший срок закончить ликвидацию всех действовавших «контрреволюционных» организаций, группировок и банд, а также активных «контрреволюционных» одиночек. В продолжение этого 4 февраля 1930 года Президиум ЦИК СССР постановил предоставить ОГПУ право на период проведения кампании по ликвидации «кулачества» передоверять свои полномочия по внесудебному рассмотрению дел полномочным представительствам ОГПУ краев и областей. Внесудебное рассмотрение дел производилось с участием представителей крайисполкомов (облисполкомов) и прокуратуры.  

    Обеспечить быстрое проведение следствия, а также срочное рассмотрение дел во внесудебном порядке должны были так называемые чрезвычайные органы – «тройки».    Их деятельность    регламентировалась    циркулярами        органов безопасности 1929-1931 гг. Они функционировали при полномочных представительствах ОГПУ для рассмотрения дел, подсудных коллегии ОГПУ и Особому совещанию при ней. В состав «троек», утверждавшейся коллегией ОГПУ, входили представители ОГПУ, комитет ВКП (б) и прокуратуры. «Тройкам» были подсудны все дела о контрреволюционных преступлениях. Первоначально они имели право рассматривать дела с обязательным представлением своих решений на утверждение коллегии ОГПУ, а затем им было представлено право окончательного вынесения решений по всем делам вплоть до применения высшей меры наказания. При этом прокурор мог опротестовать в коллегию ОГПУ постановления «тройки» и таким образом приостанавливать исполнение приговоров. Однако на практике это не всегда соблюдалось. В обязанности троек входило рассмотрение дел и на кулаков, особенно проходивших по первой категории. В 1930 г. в период кампании по выселению «кулаков» «тройки»рассматривали без малейшего промедления все направленные им дела. Они являлись важным элементом системы политической юстиции, сосредоточив в своих руках квазисудебные функции.

    Создание «троек» являлось чрезвычайной мерой и обусловливалось, как говорилось в документах ОГПУ и прокуратуры, «необходимостью нанесения удара по контрреволюции, оживившейся в связи с ликвидацией кулачества как класса, так как направление дел в ОГПУ удлинило бы срок рассмотрения их». В ходе деятельности «троек» были допущены массовые нарушения законности, которые выразились в основном необоснованном осуждении крестьян, причисленных к «кулакам», и в применении к ним высшей меры наказания.

     В 1930 г. в целях непосредственного руководства операцией по выселению «кулаков и их семей» (вторая категория), концентрация всех материалов по операции и для организации постоянной связи с центром и периферией распоряжением полномочных представительств ОГПУ создавались специальные оперативные «тройки». В окружных отделах ОГПУ образовывались оперативные «тройки» во главе с начальником отдела ОГПУ, в районах – районные оперативные группы. Для приема, учета и бесперебойной отправки высылаемых крестьян организовывались сборные пункты во главе с комендантом. При них действовали агентурно-следственные группы ОГПУ. При полномочных представительствах ОГПУ, на случай возможных осложнений, создавался чекистско-военный резерв. В распоряжении окружных отделов ОГПУ, особенно в наиболее угрожаемых районах, организовывались маневренные группы из частей ОГПУ.

   Характерно, что в приказе ОГПУ от 2 февраля 1930 г. ни слова не говорилось о соблюдении законности и внимание заострялось лишь на «строжайшей классовой линии всех мероприятий». В циркуляре наркомата юстиции РСФСР от 3 февраля 1930 г. № 30 «Всем краевым и областным прокурорам и НКЮ автономных республик о мероприятиях по подавлению сопротивления кулачества» также говорилось только о немедленной ликвидации «контрреволюционного кулацкого актива», причем в отношении «организаторов террористических актов, вдохновителей контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций» санкционировалось применение высшей меры наказания с конфискацией во всех случаях имущества

.   В мае 1931 г. в связи  с ликвидацией «кулачества» в  главных сельскохозяйственных районах  страны компетенция «троек» была  ограничена только рассмотрением  дел «о деревенской, кулацкой  контрреволюции». Лишились тройки  и права самостоятельного вынесения приговоров о применении высшей меры наказания. Такие приговоры подлежали утверждению коллегии ОГПУ. В июле 1931 г. приказом по ОГПУ была объявлена инструкция по учету и разработке антисоветских и контрреволюционных элементов по линии секретно-политического отдела, в которой выделялись соответствующие контингенты «антисоветских и контрреволюционных элементов». В дальнейшем появились такие нормативные документы ОГПУ, как приказы «Об усилении агентурно-оперативной работы по ссыльному кулачеству» от 25 сентября 1931 г. и «Об агентурно-оперативной работе в деревне» от 8 декабря 1932 г.

     В 1931 г. деятельность «троек» была в основном связана с рассмотрением дел в отношении так называемой «деревенской контрреволюции» и с пресечением таких преступлений, как создание «контрреволюционных организаций» (ст. 58-10, 11 УК РСФСР), и преступлений, связанных с организацией массовых повстанческих выступлений крестьянства (ст. 58-2-5 УК РСФСР). В 1931 г. «тройками» было осуждено по ст. 58-2,5 и 58-8 УК РСФСР за «контрреволюционные преступления»,  помимо так называемых «кулаков», значительное количество середняков и бедняков, принимавших участие в крестьянских выступлениях, рабочих (батраков), служащих и др.

    Следует отметить, что в 1932 г. ускорился процесс военизации аппарата прокуратуры по надзору по ОГПУ как в центре, так и на местах. В апреле 1932 г. в областях, краях и республиках были созданы специальные военные прокуратуры ОГПУ. Согласно положению от 17 декабря 1933 г. «О прокуратуре СССР»,  учреждалась прокуратура по специальным делам. В документе указывалось, что надзор за законностью и правильностью действий ОГПУ осуществляется на основе особого Положения. Для разбора дел о «контрреволюционных преступлениях» в 1934 г. были созданы особые суды – специальные коллегии, организованные в Верховном суде СССР, а также в верховных судах союзных и автономных республик, краевых, областных и окружных.

     На основе вышеизложенного материала, мы можем констатировать, что формировавшийся на рубеже 1920-1930-х гг. режим личной власти Сталина отводил органам безопасности главенствующую роль в проведении масштабных репрессивных акций в отношении своих политических оппонентов. Поэтому все аспекты правового обеспечения деятельности ОГПУ, органов прокуратуры и суда находились под неослабным контролем Сталина и его окружения. В дальнейшем наработанная практика применения внесудебных мер репрессивного характера стали использоваться при организации широкомасштабных политических репрессий в СССР, которые коснулись  представителей всех социальных групп населения, в том числе и сотрудников органов государственной безопасности. Со второй половины 1930-х гг. ссылки на необходимость подавления мнимых «контрреволюционных выступлений» и «террористических и вредительских актов» стали доминировать в деятельности системы политической юстиции СССР. В стране началась вакханалия массовых репрессий. В этих условиях органы госбезопасности, прокуратуры и суда оперативно выполняли все распоряжения высшего партийного руководства по разоблачению «врагов народа» и периодическому «обновлению» своих собственных структур, являясь одновременно и орудием, и жертвой политической системы.  

    Для узаконения репрессивных мероприятий против собственных граждан силовые структуры власти СССР, в лице наркома внутренних дел СССР, генерального комиссара государственной безопасности Н. Ежова выпустили Оперативный приказ за № 004447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» о 30 июля 1937 года. Этим приказом санкционировался массовый отстрел нежелательных «антисоветских» элементов, порядок ведения операции по их выявлению, порядок ведения следствия,  организация и работа «троек», порядок приведения приговоров в исполнение. Мотивам для выпуска приказа послужило то, что в деревне осело значительное количество бывших кулаков, ранее репрессированных, скрывшихся от репрессий, бежавших из лагерей, ссылки и труд поселков. Осело много в прошлом репрессированных церковников и сектантов, бывших активных участников антисоветских вооруженных выступлений. Остались почти нетронутыми в деревне значительные кадры антисоветских политических партий (эсеров, грузмеков, дашнаков, мусаватистов, иттихадистов и др.) а также кадры бывших активных участников бандитских восстаний, белых, карателей, репатриантов и т. п. Часть элементов, говорилось в документе, уйдя из деревни в города, проникла на предприятия промышленности, транспорт и на строительства.      

    Кроме того, по утверждению органов НКВД, в деревне и в городе гнездятся значительные кадры уголовных преступников – скотоконокрадов, воров-рецидивистов, грабителей и др., отбывавших наказание, бежавших из мест заключения и скрывающихся от преступлений. Недостаточность борьбы с этими уголовными контингентами создала для них условия безнаказанности, способствующие их преступной деятельности. 

    Исходя из этих соображений органы государственной безопасности поставили перед собой задачу – «самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных  происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства».

     Фактически государство в лице Сталина санкционировало массовый отстрел, получивший в историографии этого периода название «Ежовщина» по имени главного организатора кровавых приговоров 1937-1938 гг. По всей стране выявлялись неблагонадежные элементы из числа вышеназванных, в ряды которых попали в первую очередь, бывшие кулаки, отбывшие срок наказания, казахская интеллигенция, пытавшаяся в годы после Февральской революции создать независимое казахское государство  и люди, подозревавшиеся в сочувствии к ним. На скорую руку сфабриковывались дела так называемых «национал-фашистов, алашордынцев, троцкистов». Так как Восточно-Казахстанская область, в которой был расположен Максимо-Горьковский район в составе Павлодарского уезда относилась к восточному региону страны, то многим из лиц обвиненных в контрреволюционной деятельности, было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Японии. Само это обвинение показывает абсурдность создавшегося положения, поскольку данная территория лежит в отдалении от японских островов и нога японца не ступала в этих краях.

    Операцию по ликвидации предписывалось начать 5 августа 1937 года и закончить в четырехмесячный срок. Именно поэтому период с сентября по декабрь характеризуется большей долей вынесения смертных приговоров. В частности в Качирском районе в это период были расстреляны 32 человека из 75 известных, попавших в Книгу Скорби. А сколько еще людей, имени которых мы не знаем, пропавших без вести, расстрелянных без вынесения приговора.  Н. Ежов лично руководил операцией и приказывал наркомам республик и областных отделов докладывать ему о ходе ее проведения.

    Для организации и проведения операции по каждому сектору, на которые были поделены республики, края и области в связи с обстановкой и местными условиями формировывалась оперативная группа, возглавляемая ответственным работником НКВД республики, краевого ил областного управления НКВД.  Оперативные группы укомплектовывались необходимым количеством оперативных работников и оснащались средствами транспорта и связи. В особых случаях группам придавались войсковые или милицейские подразделения. Вся ответственность за проведение операции ложилась на начальника группы, которые занимались учетом и выявлением подлежащих репрессированию, руководство следствием, утверждение обвинительных заключений и приведение приговоров троек в исполнение.

    Следствие в отношении арестованного лица проводилось ускоренно и в упрощенном порядке и при этом должны были быть выявлены все преступные связи арестованного. По окончании следствия дело направлялось на рассмотрение «тройки». Состав республиканских, областных и краевых «троек» утверждался лично Ежовым и включал в себя ответственных работников НКВД. На заседаниях троек имел право присутствовать республиканский, областной или краевой прокурор. «Тройки» вели протоколы своих заседаний, в которые записывались вынесенные ими приговоры в отношении каждого осужденного, затем протоколы направлялись начальнику оперативной группы для приведения приговоров в исполнение. Приговоры по расстрелу приводились в исполнение на местах по указанию наркомов внутренних дел, начальников управления и областных отделов НКВД. [10,190]   

    Мировая юридическая практика до тех пор не знала таких ужасающих масштабов террора государства против своих граждан. Те из них, кто пытался поднять голос в защиту истины, карались слепой рукой правосудия. Ни о какой «презумпции невиновности» речь не шла. Для того чтобы признать человека виновным достаточно было анонимного письма, лживых свидетельских показаний явно клеветнического характера. Органы следствия и суда не утруждали себя долгими судебными разбирательствами, ведь того требовали интересы государства и приказ их непосредственного начальника.

    Преступления сталинизма поражают своими огромными масштабами и продолжительностью. Начиная практически с 1928 года до самой смерти Сталина в 1953 году в стране процветал «Красный террор». У сталинизма нашлось немало последователей и подражателей в странах, последовавших социалистическому пути развития. Это Китай эпохи «Великого Кормчего», Вьетнам доброго дядюшки Хо, режим Пол Пота в Камбодже, коммунизм Кастро на острове Свободы.

    Никакими политическими целями и соображениями  невозможно оправдать тот правовой порядок, установленный руководством СССР и лично Сталиным в отношении собственного народа. Преступления эпохи сталинизма навсегда останутся кровоточащей раной в исторической памяти мирового человечества. 

2. Становление Качирского района и начало массовых репрессий

          2.1 Образование Максимо-Горьковского района

     В конце 1927 года в Казахстане началась работа по преобразованию административно-территориального устройства республики. Упразднялись губернии, уезды и волости, вводилась трёхзвенная система округ-район-город, село, аул. Новое административное деление было построено на принципе экономического районирования и давало больше возможностей для оперативного руководства нижестоящими советскими органами. В соответствии с этой реформой 17 января 1928 года из волостей ликвидированных Павлодарского и Семипалатинского уездов Семипалатинской губернии и части Петропавловского уезда Акмолинской губернии были образованы районы Павлодарского округа. В их числе – Фёдоровский, в состав которого вошли части Октябрьской, Песчанской и Урлютюбской волостей Павлодарского уезда. 23 июня 1928 года Фёдоровский район был переименован в Максимо-Горьковский. Образование районов на территории Павлодарского округа организационным пленумом Павлодарского окружкома ВКП(б), состоявшимся 25-26 июня 1928 года, было признано «в основном отвечающим национальным, хозяйственным и административным условиям округа и согласованным с мнением населения». В результате проведенной в округе работы по низовому районированию к 1 января 1929 года в составе Максимо-Горьковского района насчитывалось 11 сельсоветов: Богоявленский, Верненский, Воскресенский, Груздевский, Конторский, Михайловский, Славянский, Тихомировский, Трофимовский, Украинский и Фёдоровский, объединивших 90 населенных пунктов, в числе которых было «порядочное количество хуторов от одного хозяйства и выше». По данным всесоюзной переписи 1929 года число хозяйств в районе на 1 января 1929 года составляло 4114, общая численность населения – 21 859 человек, из них 10 878 мужчин, 10 981 женщин.[11,12]