Крещение Руси

Споры историков заканчиваются  при анализе договора Руси с Византией 944 г. Здесь уже совершенно определенно говорится о том, что среди русских послов, приносивших клятву в Царьграде, фигурируют и язычники, и христиане: «Мы же те, кто из нас крещен, в соборной церкви клялись церковью святого Ильи… А некрещеные русские слагают свои щиты и обнаженные мечи, обручи и иное оружие…» Подобную ситуацию можно наблюдать и в Киеве: князь Игорь вместе со своим языческим окружением клялся на холме перед кумиром Перуна, а христиане присягали в церкви святого Ильи. В то же время исследователи отмечают, что хотя христиане уже имели свою общину в Киеве и играли заметную роль в столичной жизни, но это не означает, что они уже «нравственно преобладали над язычниками».

Следующий этап в истории  древнерусского христианства связан с  крещением княгини Ольги. Сам этот эпизод не вызывает сомнений у историков. Споры же ведутся по поводу общественной значимости этого события: стало ли христианство официальной религией Киева и подчиненных ему земель после крещения княгини? Ответ на это вопрос зависит от того, каким признается государственный статус княгини.

Часть исследователей считают, что Ольга прибыла в Константинополь в качестве «главы государства и киевского правительства» (А.Н. Сахаров). Она могла бы провести подобную реформу, но массовое сознание не было готово к этому (М.П.Новиков). Свое мнение они подкрепляют летописными рассказами, в которых княгиня предстает полновластной регентшей при своем малолетнем сыне Святославе.

Другие исследователи ставит под  сомнение высокое положение княгини в Древнерусском государстве. Так, И.Я.Фроянов приходит к выводу, что  княгиня была «беспомощной и одинокой даже в своей семье, не сумев воспитать в собственном сыне склонности к христианству», что в малолетство Святослава самой внушительной политической фигурой в княжеско-боярской верхушке был воевода Свенельд, а не Ольга. Поэтому, «по всей вероятности, Ольга принимала крещение как частное лицо, а не как «правительница Киевской державы», «руководительница политики Киева», «глава государства и киевского правительства», хотя вместе с ней крещение приняла и часть (но не вся) ее дружины.

Как бы то ни было, но после крещения Ольги процесс христианизации Руси пошел более быстрыми темпами.

Причины принятия христианства. Вопрос о причинах принятия христианства князем Владимиром, а также побудительные мотивы выбора князем его греческого (православного) варианта до сих пор являются дискуссионными в исторической науке.

Советская историография  искала ответы на эти вопросы в  социально-экономических отношениях, сложившихся к этому времени  в Древнерусском государстве, которые  однозначно трактовались как феодальные. Она рассматривала христианскую религию как идеологическое орудие для освящения и закрепления сложившегося классового неравенства: «Церковь, выполняя заказ господствующих классов, стремилась привлекать к себе беднейшие слои населения, чтобы воспитывать в них смирение и покорность». При этом «их устраивал опыт византийской феодальной власти и ее практика духовного закрепощения населения, организации идеологических учреждений» (Е.С.Варичев).

Современные российские ученые выдвигают  на первый план политические причины: «В Х в. молодая российская государственность решала в основном вопросы объединения страны, централизации власти, изживания племенного сепаратизма и архаичных форм отношений с подданными вроде полюдья» (А.Н.Сахаров). Эти первостепенные задачи требовали коренного изменения мировоззренческих установок населения в отношении княжеской власти, придания именно ей, а не вечевой организации, сакрального характера. Именно эту цель, по мнению Л.А.Андреевой, преследовал князь Владимир, проведя в 980 г. первую религиозную реформу: «И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь…Владимир посадил Добрыню, дядю своего в Новгороде. И, придя в Новгород, Добрыня поставил кумира своего над рекою Волховом и приносили ему жертвы новгородцы как богу».

О том, какими соображениями  руководствовался Владимир, формируя пантеон богов, источники умалчивают. Часть историков считает, что  князь собрал самых почитаемых на Руси кумиров. Другие подчеркивают, что он собрал верховных божеств основных племен подчиненных Киеву, поставив во главе Перуна, покровителя князя и княжеской дружины. Обращается внимание также на то, что  в пантеоне Владимира не оказалось одного из главных славянских богов - Волоса. Очевидно, что князь сделал это намеренно, стремясь умерить политическую самостоятельность новгородцев, особо почитавших Волоса. Кроме того, пантеон Владимира отражал языческие представления о космосе: его возглавлял бог небес - Перун, за ним располагались солнечные божества, далее следовал бог ветров, ниже располагалась богиня - воплощение земли, и посредником между всеми сферами языческого мироздания был химерический Семаргл - фантастическое четвероногое существо с птичьими крыльями, иранский вестник богов.

Однако создание новой иерархии языческих богов, к чему фактически свелась вся реформа, изначально была обречена на неудачу. Народ не понимал, почему их боги оказались в приниженном положении, а Перун стал выше всех. С идеологической точки зрения этому новшеству не было дано никакого объяснения. Поэтому следующим шагом стало внедрение христианства, позволяющего мировоззренчески закрепить насущные политические задачи. А значит, выбор между восточным и западным христианством зависел прежде всего от того, как решался вопрос о власти в каждой из ветвей христианства. Свой выбор князь остановил на византийском варианте христианства, в котором была четко выражена идея обожествления императорской власти, а в системе византийской государственности духовная власть занимала подчиненное положение от императора. Свою власть константинопольские правители не делили ни с кем, в отличие от западных владык, признававших главенство Римских Пап.

Кроме того, для  древнерусского общества с его доклассовой структурой большое значение имел определенный демократизм византийской церкви, известная терпимость ее служителей по отношению к язычеству. Важно было  и то, что в отличие от западной христианской церкви, где богослужение проходило на латинском языке, в восточном христианстве служба велась на  родном языке.  Тексты Библии и других богослужебных книг также переводились на местные языки.

Нельзя сбрасывать со счета и тесные, более чем вековые, торгово-политические связи Руси и Византии, а также обострившуюся во второй половине X в. обстановку на южных границах Руси в связи с усилившимися разрушительными набегами печенегов. В этой ситуации Русь нуждалось в дружеских, союзнических отношениях с Византией. В то же время Русское государство уже продемонстрировало свою силу и значимость на международной арене, поэтому принятие православия из Византии не могло поставить Русь в вассальную зависимость от нее. Совокупность всех этих обстоятельств и обусловила принятие христианства от греков.

Выбор веры. Тем не менее, русский князь долго колебался, выбирая наиболее приемлемую религию для своего государства. Об этом достаточно определенно, хотя и несколько утрированно, говорится в Повести временных лет. Несмотря на то, что в историографии существуют противоречивые трактовки сюжета «о выборе веры» Владимиром, все же, по мнению В.Я.Петрухина, историческая информация, содержащаяся в нем, «достаточно достоверно характеризует геополитическую позицию Древней Руси в конце Х в., ее положение между Византийской и Германской империями, отношения с Волжской Болгарией и представляемым ею мусульманским Востоком, хазарское наследие и преобладающую ориентацию на Византию».

Первыми в 986 г. к Владимиру  пришли волжские булгары, исповедующие магометанство. Наиболее привлекательной для князя стороной ислама  было допущение многоженства (по сведениям летописца помимо нескольких официальных жён у него было 300 наложниц в Вышгороде, 300 в Белгороде и еще 200 в Берестове!). Но мусульманские посланцы разочаровали князя требованием совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина. Весьма спорным, очевидно, показался Владимиру и тезис о том, что каждому человеку при рождении предопределена судьба: «Если кто беден на этом свете, то и на том». Владимир отверг мусульманство твердой фразой: «Руси есть веселие пить, не можем без того быть». Эти слова свидетельствует о том, что князь увидел в запрете пить вино покушение на важнейшую черту русского государственного быта – пирах князя с дружиной, на которых обсуждались все важнейшие дела.

Затем, по словам летописца, «пришли немцы из Рима». (В.Я Петрухин предполагает, что данная фраза отражает реальную историческую обстановку, когда Германские императоры, начиная с Оттона I (962), овладели Римом, подчинили своему влиянию пап и вступили в конфликт с Византией. В этом конфликте они стремились заручиться поддержкой Руси). Когда Владимир спросил послов: «В чем заповедь ваша?», они пытались угодить князю изворотливым ответом: «Пощение по силе. Кто пьет или ест – все во славу Божию». Владимиру слова католиков не понравились: «Идите обратно, ибо отцы наши не приняли этого». Историки выдвигают различные версии, трактующие эту фразу Владимира. Так, в частности, А.В.Назаренко видит в ней намек на неудачную миссию католического священника Адальберта, присланного Оттоном I на Русь еще при Ольге в 961 г.

Прослышав об изгнании католиков, к Владимиру поспешили хазарские  иудеи. Владимир, согласно летописи, задал  иудейским посланцам риторический, но очень важный вопрос: «А где земля ваша?» Конечно, князь прекрасно знал, что хазарский каганат был разгромлен его отцом князем Святославом. Попытка хазарских иудеев объявить своей родиной Иерусалим, была  весьма жестко пресечена князем: «Там ли?» А когда иудеи признались, что «разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по разным странам за грехи наши», Владимир бросил в их адрес гневную филиппику: «Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны.  Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?»

И, наконец, послали греки  к Владимиру некого философа. Прежде всего он обрушился на мусульман, заявив, что их вера «оскверняет  небо и землю», а сами они «уподобились жителям Содома и Гоморры». Католикам досталось за использование пресного хлеба - опресноков – во время Святого Причастия (Евхаристии). Иудеи были обвинены в том, что отвергли Мессию и совершили богоубийство. «Ожидал Бог покаяния от них 40 и 6 лет, но не покаялись, и тогда послал на них римлян, и римляне разбили их города, а самих рассеяли по иным землям». И тогда Владимир спросил: «зачем же Бог сошел на землю и приял страдание?». Чтобы ответить на этот вопрос, философ, заручившись согласием князя, поведал ему содержание Библии, Ветхого и Нового завета: историю творения, рая, греха, потопа, первых людей, избранного народа, искупление христианства, семи соборов, и в заключении показал ему картину Страшного Суда: «направо указал ему на праведных, в весели идущих в рай, а налево – грешников, идущих на мучение. Владимир же вздохнув, сказал: «Добро тем, кто справа, горе же этим, слева». Философ посоветовал: «Если хочешь стать с праведниками, то крестись».

Однако, в соответствии с политическими традициями Руси, князь не мог принять столь важное решение единолично. Согласно летописи, Владимир держал совет с боярами и старцами градскими, которые предложили князю послать в Византию своих мужей: «пусть проведуют, у кого какая служба и кто как служит Богу». И.Я. Фроянов обратил внимание на очень важные слова, содержащиеся в летописи далее: «И понравилась речь их князю и всем людям», из которых он делает предположение, что обсуждение вопроса о крещении могло происходить на вече. Если принять подобное допущение, то необходимо подчеркнуть, что советовался Владимир с боярами, старейшинами и людьми киево-полянской общины. Мнение старейшин других племен, если и принималось к сведению, особого значения не имело. В пользу этого предположения говорит весь процесс дальнейшего распространения христианства на Руси.

Посланцы, выполнив княжеское поручение, вернулись в Киев и единодушно отдали предпочтение греческой службе, пораженные красотой византийских храмов, в которых они ощутили небывалый душевный подъем. Свой «отчет» они заключили словами: «каждый, кто вкусит сладкого, не возьмет потом горького. Так и мы не можем уже остаться прежними». Княжеских посланцев поддержали бояре: «Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, которая была мудрейшая из всех людей». Удовлетворенный выбором князь спросил: «Где примем крещение?» «Где тебе любо», - ответили бояре.

Обстоятельства принятия Владимиром христианства. Вопрос о том, где и когда принял крещение князь Владимир, до конца не прояснен. В Повести временных лет сразу же за сюжетом о выборе веры содержится рассказ о походе Владимира на греческий город Корсунь. Осада была длительной и упорной, пока некий «корсунянин именем Анастас», не пустил в стан врага стрелу с запиской, в которой указал место прохождения водопровода, предложив князю перекрыть поступление в город воды. Князь дал обет: «Если сбудется это – крещусь!» Захватив Корсунь он отправил византийским императорам Василию и Константину послание: «Ваш славный город уже взял. Слышал, что имеете сестру девицу. Если не отдадите ее за меня, то сделаю и вашему городу то же, что и этому». Обеспокоенные императоры прислали князю ответ: «Не положено христианам выдавать за язычников. Если крестишься, то и её получишь и царство небесное обретешь». Владимир с видимым удовольствием принял это условие. Однако царская сестра не желала идти замуж за русского князя. Братья с большим трудом уговорили ее: «Может быть благодаря тебе обратит Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от жестокой войны. Видишь же сколько зла принесла грекам Русь». И отправилась Анна «с плачем» через море. А с Владимиром в это время случилась страшная болезнь – он ослеп. «И послала к нему царица сказать: «Если хочешь преодолеть болезнь эту, то крестись скорей; если же не крестишься, то не избавишься от своего недуга». Владимир последовал совету. Крестившись, он тут же прозрел. Пораженные этим чудом, вслед за князем, крещение приняла и часть его дружины. При этом летописец особо подчеркивает, что крестился князь «в церкви святого Василия, а стоит церковь та в городе Корсуне, посреди града, где собираются корсуняне на торг», а крестил его «епископ же корсунский с попами царицы».

Однако летопись не дает ответа на вопросы: зачем пошел Владимир на Корсунь и почему византийские императоры согласились на брак Владимира с Анной.

Большинство современных  историков, сопоставив летописный рассказ с иными средневековыми источниками, связывают легенду о крещении Владимира с внутриполитическим кризисом, сложившемся в Византийской империи в этот период. В 986 - 987 гг. в византийских войсках, расположенных в Малой Азии, произошли мятежи. В сентябре 987 г. военачальник  Варда Фока провозгласил себя императором. В конце 987 г. войско мятежника подошло к Хризополю, расположенному на азиатском берегу Босфора, против Константинополя. Положение императора Василия II стало критическим. Он вынужден был обратиться за помощью к «царю руссов». Владимир согласился отправить военный отряд императору, но взамен потребовал отдать себе в жены порфирородную принцессу Анну. Император выдвинул встречное требование – князь должен принять православие и крестить свой народ.