Оренбургское казачье войско в освоении Южного Урала в XVIII веке

Автором были приведены точные статистические данные о количестве и составе гарнизонов вновь построенных крепостей с указанием процентного соотношения переселенцев из разных губерний России. Богатый архивный материал, его систематизация и глубокий анализ делает работу Н.В. Устюгова основательной и высоко научной.

В 60-х гг. публикуется монография П.Е. Матвиевского «Оренбургский край в Отечественной войне 1812 года: Исторические очерки». П.Е. Матвиевский большое внимание уделял изучению истории Оренбургского войска. Особый интерес представляют сведения о зачислении в оренбургские казаки казахов (киргиз-кайсаков). Приводятся фамилии новобранцев и их места службы.

Основательное исследование по истории Оренбургского казачьего войска принадлежит челябинскому историку М.Д. Машину. В своей работе «Из истории родного края. Оренбургское казачье войско», вышедшей в 1976 г., автор описал историю Оренбургского войска от его возникновения до Первой мировой войны. Здесь освещается процесс складывания состава оренбургского казачества, его численности и национального многообразия.

Исторической базой исследования послужили различные документы и материалы. К источникам можно отнести документы и указы, касающиеся Оренбургской экспедиции, хозяйственной о воинской жизни казаков, а также использовались труды историков и краеведов.

                                                      Глава 1.

Строительство Оренбургской оборонительной линии.

Оборонительные сооружения на южной и юго-восточной окраинах Русского государства строились в XVII-XVIII вв. Строительство их было вызвано необходимостью укрепления границ, усиления военного присутствия России в присоединенных землях, подчинения кочевых народов. Пограничные укрепленные линии состояли из крепостей и острогов, окруженных рвами и валами и соединенных непрерывной линией заграждений [3, с 21].

В 20-40 – е годы XVIII века Российское правительство осуществляет ряд крупных мероприятий по укреплению юго-восточной границы империи, повышению роли казачества в ее обороне. Два обстоятельства делали эти меры жизненно необходимыми: во-первых, быстрые успехи колонизации Россией Поволжья и Урала. На Урале в начале XVIII века была создана крупнейшая по тем временам в стране металлургическая база. И это мы можем подтвердить документом «Из царской инструкции И.К. Кирилову о задачах Оренбургской экспедиции от 18 мая 1734 года», в котором говориться: что касается до металлов и минералов, кои найтися могут в ближних местах, в Башкирском и Киргиз-кайсакском владениях, в том поступать надлежащим образом, ища интересу нашему пользы и приводя к тому тамошний народ ласкою и награждением, чтоб не точию известное скрывали и таили, но и, вновь сыскивая, объявляли, и для того сделать в городе лабораторию, где всякие руды и минералы пробовать и по усмотрению проб в действительное произведение вступать, сколько возможность допустит...» [9, с. 14].

 Поволжье к этому времени  становиться житницей страны. Но  именно Урал и Поволжье были наиболее уязвимыми для нападения кочевников районами империи. Решить и эту проблему можно было строительством Оренбургской пограничной линии, о чем свидетельствует документ «Из царского указа о построении города Оренбурга и его привилегиях от 7 июня 1734 года», в котором говориться: «…И тако мы в рассуждении о сих новых наших подданных народах *, кои с старыми нашими же подданными башкирцами и калмыцкими ордами в близости живут, и прежде всегда имели друг на друга нападения, и тем сами себя разоряли; наипаче же отправляющейся полезной коммерции в Великую Татарию, в Хиву, в Бухарию, в Ташкент, в Балх и в другие места многия в пути разорения наносили; за потребно изобрели вновь построить город при устье Орь-реки, впадающей в Яик; дабы чрез то в покос, как оные орды в подданстве содержать, так и коммерцию безопасную в пользу нашего интереса И наших подданных иметь и для строения того города особливую нарочную экспедицию в немалом числе штатских и воинских чинов отправили..» [9, с. 15].

Во-вторых, решив в результате кое-то время, сосредоточить основные усилия на востоке. И здесь сразу же выявилась слабость военно – политических позиций империи. Если на западе к этому времени были завоеваны берега Балтийского моря (что открывало возможность развитие российской торговли с Европой), а значительно ослабленные Швеция и Польша не могли угрожать Российскому государству, то на востоке сложилось совсем иное положение: выход в Азовское море был вновь утерян после неудачного Прутского похода Петра 1 и достаточно сильная  тогда еще Турецкая империя в союзе с большим числом вассальных и полувассальных государств не только закрывала для России выход в теплые моря, но и представляла серьезную угрозу в военном отношении. Среднеазиатские же караванные торговые пути контролировали враждебные России ханства и эмираты. Причем неудачный поход в Хиву отряда Бековича – Черкасского, а затем крупные поражения казаков при отражении нападений качевнико на русские территории в 1723 и 1724 годах показали: в чисто военном отношении возможности России здесь ограничены на столько, что не только трудно проводить активную наступательную политику, но даже за безопасность собственно русских поселений нельзя быть уверенным [6, с. 45].

В задачи Оренбургской экспедиции входило строительство г.Оренбурга и сооружение крепостей и редутов вдоль р.Самара, Сакмара и Яик Оренбургская Пограничная укрепленная линия проходила от р.Тобол до Каспийского моря и была разделена на 5 дистанций: от Звериноголовской крепости до Верхнеуральска, от Верхнеуральска до Орской крепости, от Орской крепости до Оренбурга, от Оренбурга до Уральска, от Уральска до Гурьева городка. Связь между крепостями поддерживали небольшие промежуточные укрепления - редуты, перед Пограничной укрепленной линией на расстоянии 2-7 верст друг от друга стояли укрепления для сторожевых отрядов - форпосты. Каждая крепость имела несколько застав. Между форпостами непрерывной линией тянулись заграждения из березовых или таловых прутьев (симы). Оренбургская Пограничная укрепленная линия заселялась служилыми людьми. [ ]. В документе «Из царской инструкции И.К. Кирилову о задачах Оренбургской экспедиции от 18 мая 1734 года» об этом говориться так: «…нужно, чтобы вышеупомянутый .город сделать и офундовать жительми, которому городу пожаловали нашу всемилостивейшую привилегию, дабы могли с надеждою в том городе купечество и пр. селиться и промыслы и торги порядочно и безопасно распространять; того ради стараться тебе всякими удобо возможными способы о строении того города, и о умножении людьми, и о распорядке гражданском во всем, как пространно в привилегии описано...» [9, с. 16].

Деятельность Оренбургской экспедиции (позднее комиссии) является одним из самых важных и ярких эпизодов расширения российских пределов, освоения новых земель в XVIII в. [12, с. 22].

Прежде всего, конечно, следовало позаботиться об укреплении оборонительных сооружений в Башкирии,  непосредственно примыкающей  к южно-уральским заводам и являвшейся тогда центральным участком обороны юго- восточной границы Российского государства, и где несли пограничную службу преимущественно уфимские казаки, насчитывающие в 20 – 30 е годы XVIII века свыше двух тысяч человек. Здесь в соответствии с Сенатским Указом от 15 марта 1728 года повсеместно вводится система сигнальных маяков. Вся Башкирия от города к городу, от крепости к крепости в 20 – 30 –е годы была покрыта сторожевыми вышками (маяками) на расстоянии видимости один от другого. Маяки размещались на вершинах гор и вообще на наиболее высоких участках местности. На маяках постоянно дежурили сторожевые казаки. При приближении опасности с помощью сигналов они давали знать от маяка к маяку о том, что приближается противник и какой он численности. В случае необходимости выставленный на границе отряд вызывал подкрепление. Когда такой необходимости не было, казаки сами атаковали врага, обычно успешно. Кроме маяков в самых труднодоступных для наблюдения районах устраивали различного рода посты и «секреты». И так на протяжении нескольких сотен верст от Башкирии до Поволжья  [12, с. 23].

Слабым местом Закамской оборонительной линии было то, что она граничила с практически с необорудованными в военном отношении районами. Из них наиболее опасным был участок границы  между Башкирией и средним  течением реки Яик, где начиналось заселение яицкими казаками места. Этот практически никем необоронявшийся участок привлекал особое внимание падких на наживу хищников, именно здесь проникавших на русскую территорию и проходивших практически беспрепятственно до Поволжья [4, с. 31].

В апреле 1725 в государственную коллегию обратился прибывший с Яика атаман легкой станицы Василий Арапов. Он предложил построить в устье реки Самары новый казачий городок, населив его охотниками из числа яицких казаков. По распоряжению императрица Екатерины I Военная коллегия Сената издала указ о строительстве Сакмарского городка. Яицкому атаману Григорию Меркурьеву предписывалось оказать казакам, желающим поселиться на новом месте, всю необходимую помощь. При этом Коллегия четко и недвусмысленно оговорила;  населять городок исключительно вольными казаками, а ни в коем случае не беглыми из России крестьянами. Впрочем, в этой части указа, как и многие другие указы не сей счет,  оказался невыполненным. У крестьян были и основания и желание бежать от помещика к казакам, где пусть даже трудная и опасная жизнь на границе, была все – таки жизнь вольных людей. И они бежали [2, с. 24]. У казаков были и желание и весьма серьезный материальный интерес для того, чтобы принимать беглых

( не говоря уж о прочем, бежавшие на Яик крестьяне по крайней мере первое время нанимались работать в хозяйство зажиточных казаков, особенно же старшины,  да из беглых обычно легко вербовались также удальцы при организации различного рода военных предприятий). И казаки, на сколько это было возможно, старались беглых укрывать [12, с. 25].

Не случайно, что два с половиной года спустя именным указом Верховного Тайного Совета Сенату предписывалось выслать из города Сакмары беглых людей и крестьян на прежнее их жилище. Из текста указа видно, что к ноябрю 1727 года беглых в Сакмарском городке было уже довольно много. Правда и этот указ тоже оказался не выполненным [8, с. 32].

Следующими шагами по разработке правительственной стратегии в данном вопросе традиционно считаются русско-казахские переговоры 1731–1732 гг., в ходе которых А. И. Тевкелев выдвинул среди прочих предложение о постройке города на Яике при устье р. Орь, и ответное казахское посольство 1734 года с просьбой об этом строительстве [6, с. 47].

С 1732 года начинается строительство новой Закамской или Черемшанской оборонительной линии, руководить которым было поручено тайному советнику Ф.В. Наумову. Начиналась линия у пригорода Самары  Алексеевска близ слияния рек Конели и Самары, затем шла прямо на север к реке Сок, через редут Красный к крепости Красный Яр, затем поворачивала на северо – восток, по левому берегу реки Сок, через Чернореченский фельдшанц при Сергеевской крепости; пересекала реку Сок и шла на Кандурчинский  фелбдшанц и Черемшанскую крепость и, пересекая руку Шешму, оканчивалась у Кичигинского фельдшанца. Укрепления были заселены казаками и солдатами регулярных войск [2, с. 26].

Конечно, ни старая, ни даже новая Закамская линия не могли полностию предотвратить на беги кочевников. Громкие звучные названия «крепость», «фельшанц» не должны вводить в заблуждение. На деле это были небольшие сооружения, обнесенные, как правило, обычными деревянными заплотами с одной – двумя (тоже деревянными) сторожевыми башнями. Гарнизоны в них были малочисленны. Только благодаря мужеству солдат и казаков их удавалось оборонять. К тому же на востоке оборонительная линия примыкала к громадному по территории району реки. Исеть с ее притоками, где расбросанные на большом удалении один от другого казачьи острожки и слободы были слишком слабым прикрытием от набегов кочевников. Характерно, что проживавшие в этом Районе башкиры, вообще говоря очень ненадежные тогда поданные Российской короны, нередко сами нападавшие (зачастую с теми же киргиз – кайсаками) на русские поселения были вынуждены просить построить здесь дополнительно несколько крепостей, чтобы загородить дорогу качевникам. Настолько эти нападения здесь были систематичны и настолько кочевники мало были склонны разбирать, кого следует грабить – русских или же готовых объединиться с ними для грабежа башкир. К середине 30-годов XVIII века  вопрос о создании в этом районе системы укреплений был поставлен в повестку дня [7, с. 47].

Непосредственным поводом для этого послужили два события – формальное вступление в российское подданство в октябре – декабре 1731 года значительной части казахов во главе с предводителем Младшего Жуза Абулхаир ханом, а также башкирское восстание 1735 – 1741 годов.

Принимая русское подданство, казахи надеялись прежде всего на то, что Российская империя поможет в борьбе против наступавших на них джунгар. Русское военное присутствие в степи казалось им поэтому необходимым. Они и просили императрицу Анну Иоанновну построить в предгорьях Южного Урала крепость [7, с. 49].

Венчает замысел Оренбургской экспедиции знаменитый проект сенатского обер-секретаря И. К. Кирилова. В нем Кирилов «высказывает самые блестящие надежды на обширную торговлю со Среднеазиатскими ханствами и Индией; этот проект сильно старался поддержать и дать ему дальнейший ход тайный советник А. П. Бестужев-Рюмин. 1 мая 1734 года последовала высочайшая резолюция на проект Кирилова. Правительство, уступив доводам Кириллова, избрало его же самого для осуществления проектированных им планов, придав ему в помощники Тевкелева.» Кирилов получил подробную инструкцию, а городу, который еще только предстояло построить

[8, с. 35].

7 июня 1734 года по докладу обер  – секретаря сената И.К. Кирилова, императрица подписала указ, первый пункт которого гласил: сему городу «с Богом вновь строить назначенному, именоваться Оренбург,  и во всяких случаях  называть и писать сим от нас данным именем». Для осуществления экспансионистских планов на юго-восточных граница империи правительство снарядило специальную экспедицию. Наделенная широкими правами политического и  военного характера она направилась на Южный Урал. Назначенный руководителем Оренбургской экспидиции И.К. Кирилов непосредственно возглавил строительство города, который и был построен в основном в 1735 году в устье реки Орь. Ближайшая цель Кирилова заключалась в том, чтобы построить на реке Обь крепость и, превратив ее в опорный пункт, приступить к сооружению целой системы крепостей по реке Яик и ее многочисленным притокам вблизи северо–западных границ Казахстана. Первоначально правительство намеривалось возвести крепости в промежутке, разделявшем исетских и яицких казаков, и тем самым, соединив их рядом укреплений, закрыть огромную брешь, простирающуюся от Сакмарского городка на юге до Бродокалмакской  и Багарянской  слодов на севере. В этом промежутке площадью более 700 км, который разделял  исетских и яицких казаков, никаких русских поселений до 30-х годов XVIII века не было [6, с. 51].

 Позднее, в 1740 году Оренбург  был перенесен в урочище Красная  Гора (старая крепость стала называться  Орской), а затем, по указу от 18 октября 1742 года, на третье уже место – в устье реки Сакмары, где он находиться и сейчас.