Оренбургское казачье войско в освоении Южного Урала в XVIII веке

 Военные поселения   Новокамской, Самарской, Сакмарской, Нижне- и Верхнеяицкой укрепленных линий позволили окончательно ликвидировать проникновение башкирских, калмыцких и казахских феодалов в Сакмарский, Сызранский и Черешманский районы. Юго – восточные границы русского государства были значительно укреплены.

Линии крепостей, вновь построенные по Яику, Самаре, Ую, Миассу и другим рекам, во многом отличались от крепостей  Старо – Новокамской линии. Будучи прежде всего военно – стратегическими пунктами, они постепенно превращаются в крупные торговые и промышленные города. Среди них особенно выделяются Оренбургская, Орская, Верхнеуральская, Троицкая и Челябинская крепости [6, с. 59].

Центральным стратегическим, торговым и промышленным центром стал Оренбург. Уже осенью 1743 г. сразу же после того, ка город из устья реки Ори был перенесен в район наибольшего сближения рек Самары и Яика, к его стенам подошли караваны купцов. Началась меновая торговля с башкирами, хивинцами бухарцами, казахами. С этого времени Оренбург становится торговыми воротами между Европой и Азией. Город быстро превращается в крупный экономический и торговый центр. Объединив вокруг себя экономическую, торговую, хозяйственную и военную жизнь Южного Урала, он становится столицей края. С Оренбургом были связаны планы усиления торговли не только с Казахстаном и Средней Азией, но и с Индией [1, с. 17].

Система укрепленных линий, построенная на Южном Урале в XVIII в., оказалась вполне надежной для закрепления восточных и юго – восточных башкирских земель. Под прикрытием военных поселений начинается колонизация края. Однако, учитывая необходимость дальнейшего продвижения в глубь казахских и тем более среднеазиатских просторов, степень ее интенсивности оказалась недостаточной. Крепости, построенные в XVIII в., являлись небольшими и не справлялись с охраной границ, не говоря уже об отражении внезапных и многочисленных набегов степных кочевников [4, с. 37].

Нельзя забывать, что Южный Урал интересовал Российскую империю не только с экономической, но и военно- политической точки зрения. Юго – восточные рубежи Росси в случае нападения внешних врагов были уязвимы. Бескрайние степные просторы чередовались в этом районе с пустынями. Равнинная, открытая и слабо пересеченная местность затрудняла возведение искусственных степных сооружений.

Сложными были и взаимоотношения с казахскими ханствами, которые продолжали переживать период феодальной раздробленности.

Подданство, принятое в 30-х годах XVIII в. Младшим и Средним жузами, продолжало носить скорее номинальный о формальный характер, чем реальный и действительный [2, с. 58].

 

 

 

 

Выводы по первой главе

Следуя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что строительство Оренбургской оборонительной линии сыграло большую роль в укреплении границ, усилении военного присутствия России в присоединенных землях, подчинения кочевых народов. Это было необходимо для быстрой колонизации Россией Поволжья и Урала, т.к. на Урале в начале XVIII века была создана крупнейшая по тем временам в стране металлургическая база; было решено сосредоточить основные усилия на востоке, а  здесь сразу же выявилась слабость военно – политических позиций империи.

А также, Оренбургская экспедиция, созданная по поручению правительства статским советником И.К. Кириловым, должна была осуществить петровский план строительства большого города и укрепленной линии на южной оконечности Урала с целью развития торговых связей со Средней Азией.

Таким образом, деятельность Оренбургской экспедиции является одним из самых важных и ярких эпизодов расширения российских пределов, освоения новых земель в XVIII в.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2.

Хозяйственное освоение Южного Урала.

В  XVIII веке происходит довольно существенные изменения в хозяйстве и быте казаков. Казачьи городки, слободы, острожки все более теряют черты временных поселений. Казачество по настоящему обживает заселенные им районы. Хозяйство казаков становится более устойчивым, разносторонним [7, с. 34].

Прежде всего нужно сказать о правилах застройки в крепостях: «…когда кто будет вновь из казаков строица и для того под дворовое строение места требовать будет, таковым отводить из порозжих (из свободных незастроенных мест) против прежнего сподряд порядочно и по линии близ прежнего строения каждому в длину по двенадцати, в ширину по восьми сажен, и кому сколько отведено будет, о том иметь верную запись и для того сделать особливую книгу, а кровли крыть дранью и тесом, и улицы оставлять просторные, против прежнего большие, по восьми, а переулки по шести сажен.

Бани строить, не связывая с другим строением, далее на огородах или за дворами  в пристойных местах.

В поземных хоромах печи класть со земли, а не с полу и к стене не прикладывать, а класть отступя от стены, чтобы около было порозжее место.

Будет кто похочет печи топить из сеней … велеть стену вырубить больше и закладывать кирпичом, чтоб опасности от огня не было.

Трубы строить широкие, чтоб можно было чистить. Однако по сему исполнению чинить, что вновь строица будет, а прежде переделывать не принуждать … однако бани где … непорядочно построены, то хозяевам велеть перенесть со временем в пристойное место» [5, с. 31].

Благосостояние казаков зависело, прежде всего, от размеров правительственного жалования, а также прав и привилегий [8, с. 47].  Об этом мы можем сделать вывод «Из царского указа о построении города Оренбурга и его привилегиях»: «Сей новый город сею первою нашею привилегиею всеми-лостивейше жалуем и в предбудущие вечные времена утверждаем:

1)  Сему городу, с богом вновь  строить назначенному, именоватися  Оренбург *, и во всяких случаях  называть и писать сим от  нас данным именем, в котором городе все-милостивейше жалуем и даем соизволение всем и всякого народа российским,   кроме   беглых из службы нашей, и людей и крестьян, в подушный оклад положенных, купечеству, мастеровым и разночинцам, также иностранных европейских государств иноземцам, купцам и художникам, и тутошним башкирскому народу, и живущим с ними, и новоподданным нашим киргизским, каракалпакским народам, и из азиатских стран приезжим грекам, армянам, индейцам, персам, бухарцам, хивинцам, ташкенцам, .калмыкам и иным, всякого звания и веры, приходить_седи1Ь-ся, жить, торговать .и всяким ремеслом Лромышлять, и паки на свои прежние жилища отходить свободно и невозбранно, без всякой опасности и удержания.

2) Такожде в  первые три года,  то  есть  с   1735  по 1738 г. для  новости сего места, ни с каких товаров в казну нашу пошлин, опричь определенной городской части, не имать; а кто похочет селиться и жить, тем не точию безденежно места под дворы, кладовые, анбары, лавки отводить, но и сколько возможно к строению как лесными, так и каменными припасами из казны нашей помогать, за которые истинные деньги  выплачивать  в нашу казну без процентов по расположению в десять лет...  Важнейшей привилегией казачество было освобождение его от каких бы то ни было налогов и повинностей, кроме, конечно, военной службы. Эта привилегия полностью сохранялась в XVIII веке. Казаки в большой степени, чем даже уральские и сибирские крестьяне наделялись землей, сельскохозяйственными угодьями вообще. Земельные наделы казаков в среднем в 4-6 раз, а иногда и в 10 раз превышали наделы соседних с ними крестьян. Правда, на Урале в XVII - XVIII вв. это не имело такого существенного значения, как например, на Дону или на Украине - на восточных окраинах Российской империи земли для колонизации  тогда было, в общем-то,  вполне достаточно. Но зато немаловажное значение имело качество наделов, право на пользование озерами, богатыми рыбой, право вести промыслы ценнейших пород рыбы в Яике -  у яицких казаков. Поэтому не случайно, что, в конечном счете, казачество реально сложилось в сословие, значительно более зажиточное и поставленное в существенно лучшие условия жизни, чем например, составляющее подавляющее большинство населения крестьянство.» [13, с. 12].

Жизнь казаков, особенно рядовых, не была простой и легкой, поскольку главной обязанностью казака была военная служба, защита Отечества

[7, с. 36].

Об этом мы сделали вывод «Из регламента Исетской провинциальной канцелярии комиссарам крепостей провинции о порядке управления различными сторонами жизни в крепостях от 19 ноября 1744 г.»: «Оных же казаков в летние и зимние свободные времена понуждать старшину подвахды в году обучать казачей экзерциции. Чтоб исправно умели владеть лошадью, заряжать ружье, стрелять в цель и тому подобное. Иметь попечение, чтоб каждой из них по казачьему обыкновению к воинскому делу исправность имел, то есть была б у него годная к службе лошадь, и конская верховая, также санная и тележная сбруя, и к строению домов и к произведению пашни нерадивых принуждать, чтоб праздно время не теряли, но всегдашнею работаю в лучшую исправность приходили. А для означенного из огненного ружья во всех крепостях казаков обучения пороху и свинцу казачьему атаману Савастьянову потребнее число дано» [13, с. 15].

Необходимо отметить также, что фактически основная масса казаков служила, получая мизерное жалование, которое нельзя принимать в расчет при определении реального уровня жизни станичников [7, с. 41]. Уже в середине XVIII века П.И.Рычков  сообщал о том, что на все содержание Яицкого казачьего войска Военная Коллегия тратила деньгами 4138 рублей в год. Кроме того, ежегодно войску положено было выделить 1598 четвертей хлеба, причем обычно выдавали его не натурой, а деньгами по самарским ценам от шестисот до семисот, в отдельных же случаях до тысячи рублей. К этому надо добавить, что с сибирских казенных заводов казаками отпускалось в год по сто ведер вина на войско. В общем, все эти расходы составляли около пяти тысяч рублей в год. Учитывая, что по переписи полковника Захарова в Яицком войске значилось тогда 3196 человек, содержание одного казака обходилось, следовательно, казне 1 рубль 57 копеек в год. Но это общее содержание. Собственно же на жалование  тратилось полторы тысячи рублей в год. Если добавить к этому стоимость полученного вина и хлеба, выйдет, что средний получал от казны до 60 копеек в год. Когда в 40-х годах XVIII в. И.И. Неплюев поставил вопрос о введении новых штатов, согласно  которым казаку положено было выплачивать до полутора рублей ежегодно, то это рассматривалось, как большое прогресс и чуть ли не как расточительство. Не случайно, вопрос о введении новых штатов  долго и упорно дебатировался в Оренбурге, потом в Санкт – Петербурге в Военной Коллегии. И прошло очень немало времени до того, как штат, наконец, был введен [8, с. 52].

Насколько та и другая цифра была мизерной можно судить уже хотя бы по тому, что примерно в это же время  годовой оброк среднего крестьянина помещику достигал  двух рублей. Разумеется, что сравнивать такие доходы  не только  с доходами вельмож, или даже средних дворян (300 – 400 рублей в год) не приходилось. Фактически и в сравнении с доходами зажиточных крестьян казачье жалование  было  крайне низким. Казаки в этом смысле жили, в сущности, на самообеспечении.  

Какие реально уральский казак мог иметь статьи доходов кроме жалований? Их было несколько. Первое, что в связи с этим вспоминается сразу же -  добыча,  в военных походах. В случае удачи она могла быть довольно значительной, особенно если казакам удавалось захватить лошадей, которые ценились высоко. Не случайно поэтому, что захват башкирских, ногайских, киргиз – кайсацких табунов был одним из самых распространенных видов  военного промысла у казаков, живших на пограничной линии. Впрочем, они в этом смысле тоже ничуть не уступали станичникам. Вообще, читая документы, связанные с постоянными инцендентами о  захвате  то казаками башкирских табунов, то башкирами табунов казачьих, можно сделать вывод о том, что это был для тех и других не только постоянный и повсеместный промысел, но и своего рода чуть ли не спорт [7, с. 44].

 Русские переселенцы распахивали целину и разводили те же сельскохозяйственные  культуры, что и у себя на родине: рожь, овес, пшеницу, горох, ячмень, репу, капусту морковь и другие [6, с. 32].

Земли, в основном, были плодородные, поэтому урожаи снимали довольно высокие [4, с. 28].

Господствовала переложная система землепользования. Это значит, распахивали участки и пользовались ими лет 10 – 12, пока они давали хорошие урожаи, а потом забрасывали их и переселялись на новые места, благо земли здесь хватало. Так довольно в короткий срок на Южном Урале были распаханы тысячи десятин целинных земель.

Основную массу земледельческого населения составляли здесь государственные крестьяне (85 процентов) и только 15 процентов – помещичьи.

Успехи русских в земледелии оказывали влияние и на башкир. По примеру новых соседей они тоже стали заниматься земледелием ( хлебопашеством и огородничеством ). Правда, хлеба башкиры сеяли мало, в основном только для своих нужд. Большая же их часть продолжала вести полукочевое скотоводство [2, с. 26].

 Сельское хозяйство было  важной статьей дохода . Правда, земледелие  не было, да и не могло в XVI- XVII, даже в первой половине XVIII веков получилось значительное  распространение. Мешала этому военная служба, из-за которой казаки вынуждены были слишком  часто и подолгу отлучаться из дома. Еще в большей степени развитие земледелия сдерживала постоянная военная опасность со стороны кочевников, особенно охотно нападавших на работавших в полях, в удалении от крепости или форпоста казаков. Зато животноводство, прежде всего развитие лошадей, было развито довольно широко [8, с. 55].

Одной из главных статей дохода казаков была охота. Существовали определенные  правила «об охране лесов», о которых мы узнаем «Из регламента Исетской провинциальной канцелярии комиссарам крепостей провинции о порядке управления сторонами жизни в крепостях от 19 ноября 1744 г.»: «...иметь крепкое   и  неослабное  смотрение, чтоб леса бездельно никем трачены не были и на дрова годного к строению рубить не велеть, также и бересту на крышки и на дело с растущих и годных к строению дерев драть за претить, а снимать оные с валежника и дровяного лесу. Особливо ж великих огнищ в лесах раскладывать не леть, а ежели приезжие   для   варения себе пищи огонь роскладут, то при отъезде велеть заливать, чтоб пожару не учинилось. А ежели кто пожар спустит или паче чаяния хлебные скирды и сенные стоги от того  погорят, то сыскивая оных ослушников, присылать в Исетскую провинциальную канцелярию. По усмотрению ж таких пожаров немедленно людей командировать и всеми мерами загашать, а для  усмотрения в лесу, выбрав  и  оставив казаков   семь   человек,   посылать   попеременно   в  день но одному человеку смотреть же и того, чтоб на дрова употребляем был .кривой и валежник, а не растущий лес, дабы валежник напрасно не погнил...» [13, с. 18].