Оренбургское казачье войско в освоении Южного Урала в XVIII веке

Строительство Оренбурга было начато, казалось при самых благоприятных предзнаменованиях. Первым правительственным поселением  на реке Яике между исетскими и яитскими казаками явилась Верхне-Ямцкая пристань (крепость), построенная Кириловым в 1734г. при впадении реки Урляды в реку Яик. Кирилов стремился превратить эту пристань в продовольственную и военную базу. Уже зимой 1735 г. сюда из Екатеринбурга начали поступать артиллерийские припасы, а из Исетских слобод - продовольствие. Строительства желали, кажется, все: русские, казахи, башкиры. Но желали для достижения разных, в сущности даже противоположных, целей. Намерения русского правительства, например, далеко не совпадали с намерениями местного населения. Строившийся город вполне мог быть использован не только для защиты казахов от джунгаров, башкир от кочевников киргиз – кайсацких степей, но и против тех, же казахов и башкир. Они довольно быстро сообразили это. Башкиры, которые в 1734 – 1735 годах даже помогали русской администрации подыскать место для строительства Оренбурга и возведения более мелких укреплений проектируемой оборонительной линии начинают чинить препятствия русским войскам [6, с. 52].

Летом 1735 года нападением на русские войска под командованием И.К. Кирилова башкиры начали открытые военные действия. Через два – три месяца мятеж охватил почти всю Башкирию. Повстанцы нападали на русские города и села, сжигали укрепления, которые им удавалось захватить, грабили провиантские склады и магазины , перехватывали купеческие и армейские обозы с продовольствием. Это была по существу невиданная по своим масштабам на юго – востоке Российской империи партизанская война, в которой обе воюющие стороны не стеснялись в выборе средств [3, с. 24].

Дважды башкирские отряды обступали со всех сторон Мензелинск, опустошали и жгли его окрестности, убивали жителей. Захватив Верхнеяицкую пристань (распологалась на месте, где впоследствии была  построена Верхнеяицкая крепость, будущий Верхнеуральск) повстанцы не только захватили важнейшие склады, из которых снабжались продовольствием, боеприпасами и т.п. русские регулярные войска и казаки, но и перебили практически все местное население, невзирая на возраст, пол и национальность. Особенно частым нападением повстанцев, наряду с русскими селениями, подтвергались деревни мещеряков, тептерей, нагайбаков. Не случайно во время восстания они без колебаний поддержали правительственные войска [4, с. 33].

Для подавления восстания в Башкирию были брошены в 1736 году значительные воинские силы, в том числе до трех тысяч жителей калмыков, около тысячи донских, две тысячи яицких казаков. Главным начальником края был назначен генерал – лейтенант А.И. Румянцев. В мае 1736 года он одержал две крупные победы над отрядами мятежников – на реке Деме и в горах между Яиком и Сакмарой. В июне вся Башкирия была, казалось, опустошена и выжжена. Карательные отряды, составленные из солдат регулярных полков и казаков жгли деревни нередко с их жителями. Только в Мензелинске было казнено до 500 мятежников. Подобные казни совершались и в других районах Башкирии. И все же мятеж не ослабевал [8, с. 35].

Окончательное замирение края было связано с деятельностью князя В.А. Урусова, которому правительство вручило командование войсками. Расправа над бунтовщиками была ужасной. Их четвертовали, садили на кол, в виде особой милости просто вешали или обезглавливали. По далеко не полным данным только воинскими командами за время восстания в Башкирии было казнено 17 тысяч человек; тысячам повстанцев, «помилованных» князем  Урусовым обрезали носы и уши, было разорено и сожжено около 700 деревень. Дети и жены мятежников были розданы офицерам, казакам, в отдельных случаях даже рядовым солдатам в полную собственность. Башкирских же старшин, не поддерживавших мятежников, от имени императрицы Анны Иоанновны наградили кого шашкой, кого ружьем, кого сукном, кого деньгами. Впрочем не очень щедро. Так или иначе, но мир в Башкирии был установлен [1, с. 11].

Но правительство и местная администрация понимали: мир здесь не может быть долгим и прочным без создания надежной системы обороны. Уже в ходе Башкирского восстания 1735 – 1741 годов руководители российской администрации – И.К. Кирилов, А.И. Румянцев, В.А. Урусов, В.Н. Татищев принимают экстренные меры по завершению строительства Оренбургской оборонительной линии. Спешно создаются форпосты, редуты, крепости в которые переселяют на жительство самарских, Алексеевских, донских, малороссийских, яицких и уфимских казаков. В условия восстания правительство вынуждено было обратить внимание на закамскую или старокамскую линию крепостей. Оно стремилось превратить закамскую линию в опорный пункт для расправы с повстанцами. Но эта линия, как система крепостей, оказалась слабой. Поэтому ее пришлось  срочно укреплять. В именном  указе генерал – лейтенанту Румянцеву и статскому советнику Кирилову от 11 февраля 1736 г. предписывалось: « По Белой и  Каме рекам и в других местах, где способность усмотрится, для опасности от нападения, сколько возможно для защиты укрепить палисадником, или по месту смотря, окопать рвами, самими жителями» [12, с. 29].

Напуганное размахом восстания, правительство предписало И.И.Кирилову временно отложить поход   к реке Орь, до расправы с восставшими. Но это предписание запоздало; Кирилов заложил крепость Оренбург и вынужден был с вверенными ему регулярными и нерегулярными командами выступить против восставших, которые при появлении правительственных войск легко уходили от преследования, укрываясь в горах и лесах. К тому же войска следования. К тому же войска Кирилова, не имея опорных баз кроме Уфы, вынуждены были. Чтобы пополнить боеприпасы и продовольствие, преодолевать  большие расстояния. В августе 1735 г. Кирилов доносил  в сенат :

 « …Никак не возможно одною Уфою, сколько бы она многолюдна ни была, такую великую обширность обнять, что по меньшей мере  до Мензелинска 300, до Сакмарска 300, до Оренбурга 400, а к Верхотурью и Екатеринбургу 500, до Сибирских слобод – 700 верст».После поездки Кирилова в столицу, куда его вызвали для осуждения сложившейся ситуации, был окончательно обсужден план строительства крепостей. В частности вместо Яицкой ( Оренбургской ) крепостной линии предусматривалось построить Самарскую или вторую Закамскую укрепленную линию. Правительство предписывало Румянцеву « для прикрытия от башкирцев российских жилищ за рекою Камою сделать линию.» В январе 1736 г. Сенат дал ему указание возвести крепость в Мензелинске. В том же голу начелось сооружение крепостей по берегам рек Самара, Сакмара, Бузулук, Кинель и др.

На строительство крепостей по реке Сакмаре  был отправлен отряд во главе с поручиком флота Бахметевым. В специальной инструкции, данной отряду, Кирилов предписывал «… сколь возможность допустить, по той реке построить городки, чтобы один от другого  был в расстоянии  от двадцати до тридцати и до сорока верст, и в тех городках оставил бы отправленных с ним … военных людей» [6, с. 55].

По свидетельству П.И. Рычкова, закамская линия включала Кинельский, Красный, Черный, Тарханский редуты, Красноярскую и Черешманскую крепости, Шешминский и Кичуйский фельдшансы.

В 1736 г. по берегам реки Самары и ее притоков появились Красносамарская, Бордская, Бузулукская, Тоцкая и Сорочинская крепости, в 1738 г. – Новосергиевская, в 1741 г. – Ольшанская и Ельшанская [7, с. 52].

Окончание строительства крепостей вдоль реки Самары и ее притоков позволило соединить Самарскую крепостную линию с Закамской линией. В результате с юго – запада и северо – запада башкирские земли оказались окруженными сплошной системой крепостей.  Другим своим концом Самарская линия упиралась в реку Яик и и соединялась таким образом с Оренбургом. По мысли Кирилова новая линия крепостей должна была ускорить разгром  восстания и создать плацдарм для строительства крепостей по реке Яик. Для обеспечения продовольствием и боеприпасами Оренбурга и Оренбургской линии крепостей вдоль Самарской   укрепленной линии был продолжен тракт. Одноаременно с Самарской линией ведется строительство в центре восстания башкир [2, с. 56].

В 1735 г., следуя из Уфы в Оренбург, Кирилов заложил в Табанске земляной огород. В том же году были заложены Ельдятская и Красноуфимская крепости. В 1736 г. на большой Московской дороге возникла Нагайбакская крепость. Все эти крепости мощным заслоном встали на пути восставших башкир и, расчленяя их на две части, уменьшали тем самым силу их сопротивления [6, с. 57].

 Особое внимание правительство  уделяет укреплению обороны на  Исети и в прилегающих к ней районах. Здесь строятся в 30 – е годы XVIII века Челябинская, Чебаркульская, Миасская, Еткульская крепости, которые с одной стороны защищают заводы Южного Урала от кочевников, с другой – разделяют башкир и киргиз – кайсацкие племена. Таким образом, башкирское восстание внесло серьезные изменения в первоначальные планы строительства крепостей только на берегах реки Яик и ее притоках. Пришлось широким фронтом сооружать укрепления на Белой, Каме, Самаре, Сакмаре, Бузулуке, Кинели, Миассе и берегах других рек. Лишь в августе 1736 г. Кирилов донес императрице Анне Ивановне и о строительстве крепостей на реке Яике. Первыми из них явились Озерная, Ильинская, Губерлинская, которые вмасте с Верхнеяицкой пристанью и Углы – Карагайской крепостью положили начало созданию Верхнеяицкой укрепленной линии. Но крепости строились медленно.

В связи с этим правительство потребовало от начальников Оренбургской экспедиции Татищева, сменившего в 1737 г. Кирилова, а затем и от князя Урусова ускорить темпы работ.  Именным указом от 20 августа 1739 г. на ряду с переносом города Оренбурга на новое место – на Красную горку – предписывалось « от того места вниз по Яику до пристани и от пристани по Самаре – реке до Красносамарска и от оной же Красной горы вверх по Яику до Верхнее яицкой крепости построить крепостницы…». Указ предусматривал также строительство Уйско – Тобольской линии: «… От Верхнеяицкой крепости, вниз по реке Ую и по реке Тоболу до Царева городища, так же строить крепостницы…» [12, с. 33].

В 1739 г. Татищев начинает строительство Сакмарской линии.  Первоначально вдоль реки Сакмары предполагалось соорудить девять крепостей. Но вступивший в должность начальника Оренбургской комиссии действительный тайный советник Неплюев отверг эту идею. Вместо девяти крепостей было построено две. Первая, Пречистинска,  расположилась в 30 верстах от Сакмарского казачьего городка, вторая, Воздвиженская, построенная в 1742 г., находилась в 42 верстах от нее. Помимо этих крепостей Сакмарсакая линия имела два редута: Никитинский и Желтый [2, с. 59].

В 1737 г. началось строительство Нижнеяицкой линии. Тогда были заложены Чернореченская, Бердская, Камыш- Самарская ( переименованная затем в Татищевскую) крепости. В следующем году возникли Рассыпная и Нижнеозерская крепости. Кроме того, на линии имелось 19 казачьих форпостов.

Таким образом, во второй половине 30-х годов XVIII в сооружение Самарской линии было в основном полностью закончено и тем самым было положено начало строительству Нижнеяицкой, Верхнеяицкой, Сакмарской и Исетчкой линий крепостей. В течение 30-40 гг. все строительные работы были завершены. Кроме того, появилась и Уйско - Тобольская линия крепостей. В тоже время четко определились и границы крепостных линий [6, с. 58].

В результате в 30 – 40 –е годы XVIII века на Урале и в Приуралье, в основном, завершается создание громадной  по масштабам и протяженности системы приграничных укреплений. Она включала в себя шесть оборонительных линий: Самарскую – от Самары до Оренбурга (Краснокамская, Бордская, Бузулукская,  Тоцкая, Новосергеевская, Ельшанская крепости); Сакмарская – от Оренбурга по реке Сакмаре (Пречистинская и Воздвиженская крепости, Никитский и Желтый редуты); Нижнеяицкая – от Оренбурга вниз по Яику до Илецкого города (Чернореченская, Бердская, Татищевская, Рассыпная и Нижнеозерная крепости и 19 казачьих форпостов); Верхнеяицкая – от Оребурга вверх по Яику до Верхнеяицкой крепости ( Орская, Карагайская, Губерлинская, Ильинская, Озерная, Каменноозерная, Красногорская, Таналыкская, Уртызымская, Магнитная, Кизильская, Верхнеяицкая крепости, три форпоста и тринадцать редутов); Исетская линия (Миасская, Челябинская, Еткульская и Чебаркульская крепости, Усть – Миасский и Исетский острожки); Усть – Тобольская линия от Верхнеуральска до Звериноголовской крепости (включала кроме того крепости Карагайскую, Уйскую, Петропавловскую, Степную, Коельскую, Санарскую, Кичигинскую, Троицкую, Усть – Уйскую) [3, с. 27].

Так выглядели главные укрепления  крепостные линии, построенные на Южном Урале в 30–40–х годах XVIII в. Следует отметить, что строительство линии отвечало как внутренним, так и внешнеполитическим интересам господствующего класса. Сооружение большенства крепостей было вызвано его стремлением быстрее покончить с башкирским восстанием. По мере окончания строительства крепости превращались в опорные пункты борьбы с восставшими, в базы снабжения правительственных войск боеприпасами и продовольствием. Но этим их значение не исчерпывалось.  С одной стороны, крепости должны были способствовать утверждению русской власти над башкирами и киргизами, с другой – проникновению влияния Росси в Среднюю Азию, для развития торговли с ее странами [4, с. 36].

Особо нужно сказать об Исетской линии. Являясь с самого начала своего существования главной  продовольственной базой снабжения военных поселений Верхнеяицкой и Уйско – Тобольской системы крепостей, эта линия обеспечивала одновременно коммуникационное сообщение между Исетскими слободами и новыми крепостями. Это доказывается документом «Из указа об учреждении Исетской провинции от 13 августа 1737 года»: «Исетской провинции быть особо**, и в ней быть особливому провинциальному воеводе в Чебаркуле, в которой подчинить Исецкой, Окуневской и Шадринской уезды, а к тому всех зауральских башкирцов по реке Ай и вершину Яика, и оной провинции быть в ведении к Оренбургу так, как Уфимская провинция, понеже оные провинции для Оренбурга весьма способны. Воеводам же и приказным служителям на первое время, до рассмотрения жалованье определить, а с башкирцов подарки и взятки брать жестоко запретить, чтоб от того впредь какого вреда не произошло...» [9, с. 22].

С постройкой разветвленной системы крепостных линий возникли благоприятные условия для хозяйственного и экономического освоения обширного богатейшего Южного Урала. Укрепленные линии связали между собой все русские поселения, возникшие здесь в XVII и в первой половине XVIII в. Цепь военных поселений оградила мощной стеной всех жителей края  от разорительных набегов степных кочевников. К тому же система крепостей изолировала кочевников друг от друга, лишила их возможности свободного общения. Так, Самарска линия отделила башкир от калмыков, Нижнеяицкая линия закрыла брешь, через которую на протяжении XVII и первой половины XVIII в. казахские и калмыцкие   феодалы – кочевники совершали совместные разрушительные набеги. Верхнеяицкая укрепленная линия, протянувшаяся более чем на 600 верст с юга на север не только разделила Башкирию на две части, но и, отделив башкир и казахов, положила так же конец военно – феодальным набегам, корые они предпринимали сообща [3, с. 29].