Правонарушения и юридическая ответственность по судебнику 1497 года

Некоторые составы  преступных деяний в рассматриваемый  период действия Судебника 1497 года отличались тем, что были совершаемы почти исключительно  группами преступных лиц (например, разбой). Это положение подтверждается материалом губных грамот, в которых отмечаются согласованные действия организованных групп разбойников. Закон различал разные группы соучастников в зависимости от той функции, которую они выполняли в организованной преступной группе. В законодательстве упоминаются «становщики», «приездщики», «подводщики», «поноровщики». Под «станом» имелось в виду постоянное притонодержательство, «приезд» - доставление временного убежища разбойникам, «подвод» - указание места и удобного момента для совершения преступления, «поноровка» - обеспечение безопасности преступника во время совершения преступления, подстраховка. Показательно, что законодательство Московского государства при назначении наказания за разбой не проводило различий между собственно исполнителями и соучастниками, выполнявшими иные функции – все они подлежали одному и тому же наказанию как разбойники (смягчение ответственности было возможно в отношении лиц, виновных в приёме краденых вещей). 

В третьей главе «Система правонарушений по Судебнику 1497 г.» рассматриваются уголовные преступления, административные и гражданско-правовые правонарушения, известные московскому законодательству в период действия Судебника.

К концу XV века происходят существенные изменения в понимании преступления. Судебник 1497 года трактовал понятие преступления отлично от Русской Правды, но в принципе тождественно Псковской Судной Грамоте. Под преступлением понимались всякие действия, которые так или иначе угрожают государству или господствующему классу в целом и поэтому запрещаются законом. В отличие от Псковской Судной Грамоты, перечисляя такие виды преступлений, как татьба, разбой, душегубство, ябедничество, Судебник в статье 8 вводит новое понятие: «..иное какое лихое дело...». В этой лаконичной формулировке заложен весьма значимый посыл, направленный на расширение круга деяний, рассматривающихся в качестве преступных и подлежащих уголовному наказанию, и определивший дальнейшее направление развития уголовного права Московского государства в XVI-XVII вв.

На основании  изучения Судебника и современных ему источников права может быть выстроена система преступлений, которая включает в себя три основные группы, выделяемые по объекту преступного посягательства: преступления против государства, против личности и против имущественных интересов. В трактовке отдельных видов преступлений Судебник, с одной стороны, продолжает тенденции, заложенные в предыдущих источника права, а с другой стороны, вводит существенные новшества, которые означают, фактически, появление новой системы преступлений и наказаний, пришедшей на смену прежней, существовавшей, с небольшими изменениями, со времён Русской Правды.

В Судебнике 1497 года мы наблюдаем процесс начавшегося размежевания преступлений против общего интереса и против государственного интереса. При этом, вопреки устоявшейся точке зрения, к преступления против государства в полном смысле этого слова можно отнести только «крамолу» и «подым». Очень близки к ним по своему правовому содержанию «церковная татьба» и «самосуд». Остальные преступления, упомянутые Судебником в числе наиболее опасных, - головная татьба, убийство господина зависимым человеком, поджог, ведомое лихое дело и вторичная кража – направлены против общего интереса.

Под крамолой понимается государственная измена, а сам  этот состав преступления связан своим происхождением с «переветом» Псковской Судной грамоты. Следует отметить, что в большинстве известных примеров «крамольники» – это представители высших слоёв обществу, которые нарушают свою верность великому князю, а «крамола» выражалась в отъездах князей и бояр, заговорах и изменах. Дискуссию относительно «подыма» следует разрешить в пользу понимания этого состава преступного деяния как подстрекательства к восстанию, к массовым беспорядкам. Получается достаточно стройная логическая связка из двух видов преступлений: «крамола» направлена против главы государства и осуществляется, обычно, высшими слоями населения, «подым» направлен против основ государственного устройства и выражается в массовых волнениях.

Церковную татьбу уместнее всего трактовать как святотатство, при этом в условиях конца XV века, когда была актуальна борьба с еретическими течениями, под святотатством обычно понималось еретичество. В XV веке великокняжеская власть в Москве большое внимание уделяла формированию новой идеологии верховной власти в рамках концепции «Москва – третий Рим». Основание этой концепции базировалось на постулате, что после падения Византийской империи политическим стержнем православного мира должно стать Московское княжество. То есть православие в этот период достаточно ясно осознавалось в качестве одной из важнейших основ светской власти, в связи с чем любые выступления против церковной организации рассматривались как выступления против государства. Самосуд представляет собой мировое соглашение между правонарушителем и пострадавшей стороной, предполагающее освобождение преступника от ответственности и заключаемое без обращения к представителю судебной власти. При этом не всякое самовольное, а только корыстное освобождение татя считалось преступным, поскольку законодатель в данном случае стремился защитить и интересы наместничьего суда, и местной общины.

В Судебнике 1497 года группа преступлений против личности содержит очень немного составов преступных деяний. Сюда следует отнести  «душегубство», «бой», «лай» и «ябедничество». Среди преступлений против личности важнейшее место занимало убийство, которое называется уже не «головшина», а «душегубство», а вместо виры предполагается наказание в виде штрафа в размере 4 рубля. Однако квалифицированные виды убийства подлежали наказанию в виде смертной казни. Убийство квалифицировалось по объекту и по повторяемости (убийство господина, совершённое зависимым лицом, и убийство, совершённое во второй раз, «ведомым лихим человеком»). Убийство господина, совершённое зависимым от него человеком, расценивалось как более тяжкое и наказывалось смертной казнью. Вызывает большие сомнения предположение, будто классовое сознание феодалов было настолько развито, чтобы квалифицировать случаи убийства господ их зависимыми людьми в качестве актов борьбы с феодальным государством. Более вероятно другая трактовка: зависимых людей и их господ связывали отношения взаимных обязательств, которые позволяли в той социально-экономической обстановке выжить обеим группам. Эта система являлась частью более широкой системы социальных взаимосвязей во всём социуме Московского государства. Убийство господина не посторонним лицом, а именно его же зависимым человеком означало в глазах общества попытку разрушить существующую систему социальных отношений, что порождает опасность хаоса и беспорядков. То есть данный вид преступлений нёс угрозу всему обществу и именно в таком качестве осознавался законодателем.

Судебник, в  отличие от Русской Правды, уже  не выделяет оскорбления действием как самостоятельную группу преступных деяний, он говорит именно об устных оскорблениях, что следует из семантики слова «лай». Нанесение побоев и оскорбления рассматриваются как менее тяжкие преступные деяния, поскольку законодатель оговаривает возможность примирения сторон, что совершенно не допускается в случае совершения «душегубства» или «ябедничества».

К числу преступных деяний, которые не были упомянуты  в Судебнике, но, вероятнее всего, были известны и подлежали наказанию, можно отнести отравление как самостоятельный состав преступного деяния. Отсутствие упоминаний об отравлении в нормативных актах периода XIII-XVI веков компенсируется указаниями на случаи отравления и обвинения в отравлении, которые сохранились в других источниках информации.

В группу имущественных преступлений по Судебнику 1497 года входили татьба, нарушение межи, захват чужого земельного участка, разбой и поджог. При этом наибольшей тяжестью наделялся поджог, по степени тяжести за ним следовал разбой и квалифицированные виды татьбы. Важной особенностью разбоя следует считать специфику его объективной стороны – в отличие от других преступных деяний характерной особенностью разбоев является совершение их организованной группой лиц, при этом разбойные нападения составляют их постоянное основное занятие.

Термин «татьба» по русскому средневековому праву использовался в двух значениях – узком и широком. В широком смысле татьбой обозначалось преступное деяние без различия его на виды. В узком смысле «татьба» означала кражу. Наряду с этим, Судебник, вслед за предшествующими законодательными актами, выделял квалифицированные виды татьбы – церковную и головную (ст. 9 Судебника). Оба вида квалифицированной татьбы чётко отграничивались Судебником от простой татьбы посредством установления наказания в виде смертной казни уже за первый случай «татьбы». Эта норма утверждается в 9-й статье, а в 10-й подтверждается ещё раз посредством установления исключения из правила, что простая татьба наказывается торговой казнью.

В отношении «головной татьбы» в полной мере применимы те же рассуждения, которые были высказаны относительно «государского убойцы». Похищение чужих холопов разрушало существующую систему социальных связей, где зависимые люди были связаны с конкретным господином. Поэтому «головная татьба» также направлена против общих интересов.

Ещё один вид имущественных преступлений, о которых упоминает Судебник – это нарушение межи (ст. 62). Нарушение межи выражалось в уничтожении пограничных знаков, определявших границы земельного участка, что приводило к уменьшению участка земли пострадавшей стороны. В отличие от Русской Правды, Судебник вводит существенное новшество – наказание за нарушение межи дифференцируется в зависимости от правового режима вещи, который определяется правовым статусом собственника. В случае нарушения земельного участка, право собственности на который принадлежит великому князю, боярину или монастырю, наказание составляет битьё кнутом, в случае возникновения аналогичного конфликта между крестьянами – штраф. Следует полагать, что в Московском государстве конца XV века среди преступных деяний были известны не только нарушения межи, но и случаи захвата чужого земельного участка полностью, то есть установление незаконного владения.

Проблема  выявления гражданских и административных правонарушений по Судебнику 1497 года является достаточно актуальной для современной историко-правовой науки, поскольку до сих пор никто из исследователей, специально не занимался этим вопросом и не предпринимал попыток обнаружить в тексте Судебника или современных ему источников права административные и гражданские правонарушения.

К числу гражданских правонарушений могут быть отнесены неоказание помощи, недобросовестное незаконное владение, неисполнение обязательства, неправосудие. Гражданско-правовые правонарушения начинают отделяться от уголовных преступных деяний, и главным критерием их отграничения является назначение за нарушение установленной нормы не уголовного наказания, а возмещения ущерба. Гражданско-правовой характер неоказания помощи подчёркивается в тексте Уставной книги Разбойного приказа, которая отмечает, что и погоня за разбойниками организуется частными лицами, и жалоба о неоказании помощи подаётся частно-судебным, а не розыскным порядком.

Административные  правонарушения по Судебнику также  начинали отделяться от уголовных преступных деяний. К их числу должны быть отнесены нарушения порядка управления. В число административных правонарушений, известных московскому праву периода Судебника Ивана III, включаются неповиновение решению вышестоящей инстанции об отстранении от должности, нарушение служебной дисциплины, нарушение обязанности свидетельствовать правду, недонесение о соседе-преступнике, нарушение крестьянами-старожильцами запрета уходить от землевладельца и др.

В четвёртой  главе «Виды юридической ответственности по Судебнику 1497 г.» рассматриваются меры уголовной, административной и гражданско-правовой ответственности в период действия Судебника.

  В сфере уголовной ответственности  Судебник 1497 года произвёл настоящую революцию – на смену системе денежных взысканий пришла система наказаний, имеющих главной целью не возместить причинённый преступником ущерб, а покарать его. В связи с этой направленностью новой системы наказаний, в неё включались такие наказания как смертная казнь, телесные наказания (битьё кнутом), членовредительские наказания, штрафы, конфискация имущества, лишение свободы и ссылка.

В период действия Судебника сфера применения смертной казни расширяется, а её способы становятся более разнообразными. Чаще всего использовались такие способы как повешение и отсечение головы, также применялись сожжение, отравление и др. Возможности применения смертной казни были расширены за счёт введения нового вида наказаний, неизвестного Псковской Судной грамоте – торговой казни. Этот вид наказаний представлял собой битьё кнутом, производившееся, как правило, на торговой площади, то есть в самом людном месте города. В литературе отмечается, что битьё кнутом «без пощады» фактически означало смертную казнь, поскольку преступник умирал или во время наказания, или после битья от причинённых телесных повреждений.

Сфера применения штрафов существенно  ограничивается за счёт распространения других видов наказаний, однако они всё ещё применяются за большое количество правонарушений. Судебник не указывает суммы штрафных ставок, однако анализ современных ему источников права позволяет установить сумму некоторых штрафных санкций. В частности, убийство наказывалось штрафом в 4 рубля, нарушение межи между крестьянскими хозяйствами – штрафом в 2 алтына и т.п. Можно предполагать, что отсутствие указаний на чётко определённые штрафные ставки связано с устоявшейся практикой их назначения и взыскания, в связи с чем они были повсеместно известны и не было нужды их повторять в законодательном акте, который во многих своих чертах носил характер программного документа, изменяющего саму систему уголовно-правовых отношений.

Лишение свободы  в виде заключения в тюрьму в самом Судебнике не упоминалось, но на практике существовало в двух видах: на неопределённый срок или пожизненно. В первом случае освобождение преступника из заключения зависело от воли великого князя. Тюремное заключение рассматривалось тогда как мера временного ограничения свободы, которое или предшествует определению основного наказания, или само по себе может явиться достаточным наказанием для преступника по истечении определенного времени. Лишение свободы как в виде тюремного заключения, так и в виде ссылки обычно сопровождалась наложением оков. Освобождение из тюрьмы, которое очень редко упоминается в летописях, преподносится как «пожалование» верховной власти, амнистия, предоставляемая великим князем.

Некоторые виды светских уголовных наказаний в  период действия Судебника соединялись с церковным наказанием, которое назначалось в качестве дополнительного. Основной целью назначения церковного наказания в данном случае являлось исправление преступника, воспитательное воздействие на него. В качестве дополнительного наказания применялась конфискация имущества. Конфискация почти не упоминается в законодательных источниках, однако в летописных текстах неоднократно встречается.

Основной мерой  гражданско-правовой ответственности являлось принуждение к возмещению ущерба. Во многих случаях меры гражданско-правовой и уголовной ответственности назначались совместно – правонарушитель присуждался к уголовному наказанию и обязывался возместить причинённый им ущерб. Возместить ущерб, в случае отсутствия у преступника имущества, было возможно посредством выдачи его пострадавшему лицу «головой». Правовой статус должника, «выданного головой», соответствовал положению «полного холопа» - он мог быть продан кредитором для возмещения ущерба или же использовался в хозяйстве кредитора до полной отработки долга. При этом усиление государственных начал приводило к тому, что на первый план выходят меры уголовной ответственности, оттесняя гражданско-правовую на второй план.