Предпосылки и особенности образования абсолютной монархии в России

Без сомнения, возникновение абсолютизма в России было таким же закономерным явлением, как и в других странах (Англии, Франции, Германии и т.д.), однако между абсолютными монархиями различных государств имеются  как общие, так и особенные черты, определяемые конкретными условиями развития каждой страны. Так, в России и во Франции абсолютизм существовал в завершённом виде, т.е. в системе государственного аппарата не было органа, ограничивавшего власть монарха. Для российского и французского абсолютизма характерна высокая степень централизации государственной власти, наличие чиновничьего аппарата, многочисленной армии. В Англии же абсолютизм имел незавершённую форму, так как сохранился парламент, ограничивавший, хотя и в незначительной степени, ограничивавший власть монарха, местные органы самоуправления, отсутствовала многочисленная постоянная армия. Если абсолютизм в России, Англии, Франции способствовал процессу централизации страны, то абсолютизм в Германии, так называемый "княжеский абсолютизм", наоборот, консервировал феодальную раздробленность страны.

Анализируя становление  абсолютизма  в  России, необходимо  отметить  некоторые   особенности   складывания   данной   формы правления, вызванных экономической отсталостью России и господствовавших в ней крепостных отношений; из-за зачаточного состояния буржуазных отношений не было достаточного равновесия гражданами и горожанами, они были далеки от превращения в буржуазию, феодальный строй ещё не исчерпал заложенных в нём потенциальных возможностей, поэтому российское самодержавие было крепостническим;

      . слабость сословно-представительных учреждений;

      . финансовую независимость самодержавия в России;

      . наличие больших материальных и людских  ресурсов  у  монархов,   их

        самостоятельность в отправлении властных полномочий;

      . складывание новой правовой системы;

      .  формирование  института  неограниченной   частной   собственности;

        беспрерывное ведение войн;

      . ограничение привилегий даже для господствующих сословий;

      . особую роль личности Петра I.

«Российский абсолютизм» мало чем отличался от абсолютных монархий стран Западной Европы (Англии, Испании, Франции). Ведь абсолютная монархия в России прошла те же этапы развития, как и феодальные монархии этих стран: от раннефеодальной и сословно-представительной монархии--к абсолютной монархии, которая характеризуется формально неограниченной властью монарха. «Для абсолютной монархии характерны: наличие сильного, разветвлённого профессионального бюрократического аппарата, сильной постоянной армии, ликвидация сословно-представительных органов и учреждений».¹ Все эти признаки были присущи и российскому абсолютизму. Однако у него были свои существенные особенности.

Если абсолютная монархия в Европе складывалась в условиях развития капиталистических отношений и отмены старых феодальных институтов (особенно крепостного права), то абсолютизм в России совпадал с развитием крепостничества; если социальной базой западноевропейского абсолютизма был союз дворянства с городами (вольными, имперскими), то российский абсолютизм опирался в основном на крепостническое дворянство, служилое сословие.

Фактически параллельно, по определению С.В. Леонова, с формированием Российского государства складывалось и крепостное право. Со второй половины XV в. начинается постепенное ограничение права крестьян на переход к другому владельцу. Судебник 1497 г. ввел единый срок для этого перехода: неделя до и неделя после Юрьева дня  (26 ноября). Однако это касалось лишь частновладельческих крестьян, которые к тому времени составляли меньшинство, так как преобладали черносошные крестьяне, не имевшие конкретных хозяев и плативших подати государству.

Быстрое развитие поместной системы в начале XVI в. привело к резкому сокращению количества черносошных крестьян (прежде всего в центральных уездах, и  Судебник 1550 г., подтвердивший положение о Юрьевом дне, затрагивал, куда большее число крестьян, нежели предыдущий. Закон увеличил власть феодала над крестьянами, поскольку возложил на них ответственность за преступления крестьян. Особое место в Судебнике 1550 г. занимают статьи о частновладельческом населении. В целом право перехода крестьян в Юрьев день по ст. 88 сохранялось, но увеличилась при этом плата за "пожилое": «А крестианом откзыватись из волости в волость и из села в село один срок в году: за неделю до Юрьева дни до осеннего и неделя по Юрьеве дни осеннем; А дворы пожилые платят в поле рубль и два алтына, а в лесах, где десять връест до хоромного лесу, за двор полтина и два алтына...».

В годы опричнины, по определению С.В. Леонова²⁶, была практически уничтожена черная крестьянская волость в центре страны. В обстановке послеопричного кризиса начался процесс закрепощения крестьянства и фактически посадских людей. Разруха ускорила закрепощение крестьян. Причем опричнина способствовала утверждению наиболее жестких форм крепостничества. Разорение и террор, сопровождавшие опричнину, вкупе с последствиями неудачной Ливонской войны 1558-1583 гг. и эпидемией чумы начала 70-х гг. XVI в. привели к глубокому экономическому кризису. Новый шаг к закрепощению был сделан в 1581-1582 гг., когда в ответ на разорение и бегство крестьян был объявлен заповедный год, т.е. отменен Юрьев день и право перехода крестьян. По-видимому, заповедными были и последующие годы. В 1592-1593 гг. был издан указ, навсегда запретивший крестьянам переходить к новым хозяевам. Указ об урочных летах (1597) вводил пятилетний срок сыска беглых крестьян (т.е. определенно исходил из факта прикрепления крестьян к земле).

Основным источником развития сельскохозяйственного производства оставалось освоение новых, а также введение в оборот старопахотных земель. Запустение центральных уездов в результате длительного кризиса и оттока населения на окраины, по мнению С.В.Леонова, явилось одной из причин усиления крепостного права. Важнейшей тенденцией социального развития России в XVII в. явилось укрепление феодально-крепостнических отношений. В 1649 г. на Земском соборе было принято Соборное уложение, окончательно оформившее крепостное право. Под давлением дворянства, страдавшего от бегства крестьян в боярские вотчины, сыск беглых крестьян стал бессрочным, причем эту функцию взяло на себя правительство. В два раза был увеличен и размер штрафа за укрывательство беглых (с 10 до 20 руб.). Подтверждался и запрет перехода крестьян в "Юрьев день". Эти меры означали юридическое оформление крепостного права. Наиболее крупной и радикальной нормой Уложения стал закон о наследственном (для феодалов) и потомственном (для крепостных) прикреплении крестьян, собственно говоря, отмена урочных лет была закономерным условием и следствием претворения этой нормы в жизнь (XI, ст.1,2). Основанием прикрепления как государственных, так и частновладельческих крестьян стали писцовые книги 1626 года(XI, ст.1). Другим основанием крепостной зависимости стали переписные книги 1646-1648 годов, которые учитывали мужское население крестьянских и бобыльских дворов любого возраста. На момент создания Уложения преобладала первая форма зависимости, что было связано с высоким удельным весом поместной системы в феодальном землевладении. Это находит свое отражение в нормах Уложения. Крестьянин выступает в нем как органичная принадлежность поместья и вотчины независимо от личности владельца. Это видно, прежде всего, в запрете переводить крестьян с поместья в вотчину, даже в пределах одного владения, запрет этот был распространен на крестьян, записанных в книгах за поместьями (XI, 30). Статья 31 XI главы запретила давать отпускные грамоты поместным крестьянам. Государство вынуждено было идти на такие меры, дабы “поместий не пустошити”.

По мнению Ключевского, “личные права крестьянина не принимались в расчет, его личность исчезала в мелочной казуистике господских отношений”. Закон допускал также противоцерковное дробление семьи крестьянина: в случае женитьбы на беглой крестьянки, человек вместе с женой возвращался к ее владельцу, между тем как его дети, нажитые от предыдущих браков, оставались во владениях его господина (XI, ст.13).

В прикреплении крестьян не к земле, а к землевладельцу, по мнению П.П. Черкасова и Д.В. Чернышевского, и состоит принципиальное отличие аграрного строя России от западноевропейского. Аграрный строй, утвердившийся в России, характеризовался наличием у феодала собственной пашни, которую обязан был обрабатывать принадлежавший ему крестьянин. В данном случае крестьянское хозяйство служило лишь придатком дворянского поместья.

Таким образом, важнейшие нововведения соборного уложение: как отмена урочных лет (объявление бессрочного сыска беглых) и закрепление потомственного (наследственного) характера крестьянской крепости были значительными, по своей важности, шагами государства в направлении к окончательному закрепощению крестьян и сближению их положения с положением рабов.

С момента появления русской исторической школы её представители пытались осмыслить феномен самодержавия, но так и не пришли к единому мнению, поэтому в науке и публицистике постоянно возникают новые версии, ориентированные на политическую конъюнктуру сегодняшнего дня.

Историк, писатель и публицист, редактор издательского дома «Москвитянин» М.М.Погодин уделял особое внимание реконструкции неповторимых «начал» истории русского государства, отличающего его от Запада, и, прежде всего, народности русского самодержавия. В результате сопоставления, М.М.Погодин свел их, как утверждает Э.Г.

Соловьев, к ряду бинарных оппозиций: Западная Европа - завоевана немецкими племенами, Россия - занята исконно населявшими ее славянами; жители Европы делятся на пришельцев и туземцев, а в России сохранилось гомогенное аборигенное население; в Европе - феодализм, в России - удельная система; корни европейского христианства - в Риме, российского - в Византии и т.д. При этом несходству России и Европы М.М.Погодин дал объяснение в логике предложенной им социогенетической схемы: если в Европе вехой, отметившей начало её исторического пути, было завоевание одного народа другим, то в России - мирное подчинение русского народа власти варяжских князей. Раз Россия не знала завоевания, то в ней не существовало ни своевольной феодальной аристократии, ни третьего сословия, а, следовательно, отсутствовал фактор

сословной, или классовой, борьбы. Православная церковь, в отличие от соблазнившегося мирской властью католичества, не вступала в конфликт с государством, а добровольно подчинила свои интересы светской власти. История России, таким образом, определена как поистине "бесконфликтная": в ней не было "ни рабства, ни ненависти, ни гордости, ни борьбы", потому она представляет собой совершенно иной тип цивилизации - преемницы Византии, чем страны Запада, наследовавшие Риму и позаимствовавшие у последнего, индивидуализм, формальное право и т.д. А раз установлен ценностный смысл исторических начал в государстве, то тем самым доказывается необходимость его сохранения, более того - становится очевидной потребность в мудром охранении и бережной консервации сложившихся социальных отношений и политических институтов, венцом которых является, разумеется, самодержавие. Историк определил государство в качестве главной и единственной движущей силе в истории России, причем ядром отечественной государственности, залогом ее сохранения и развития признано ничем не ограниченное самодержавие. Народность русского самодержавия, по мнению и других авторов-монархистов, проявляется, прежде всего, в том, что, русский крестьянин не понимал, что он изнывает под игом политического рабства, мужик роптал на помещика, на начальство, на дворянство вообще, даже на Бога, но не на царя. Заметим, что так называемые царистские иллюзии русского мужика сохранялись и после падения самодержавия, даже в годы гражданской войны. Л.Д. Троцкий вынужден был признать, что если бы белогвардейцы выкинули лозунг "крестьянского царя", большевики не продержались бы и трех неделей. Отрицать сам факт монархического мировоззрения русского крестьянства даже в начале ХХ в. невозможно. Таким образом, именно народный характер русского самодержавия отличает его и от восточной деспотии, и от западного абсолютизма.

По мнению И.Л. Солоневича, русское самодержавие есть совершенно индивидуальное явление, явление, исключительно и типично русское: «диктатура совести», православной совести,  как афористически определил его В.Соловьев. Русское самодержавие всегда опиралось на Церковь, оно концентрировало в себе и религиозную совесть народа, и его политическую организацию. По мнению П.П. Черкасова и Д.В. Чернышевского, главнейшая особенность самодержавного строя полное слияние церкви и государства. В отличие от Западной Европы, где постоянно ощущалось напряжение между обществом и церковью, религиозными догмами и светским правом, в России в этом смысле царила полная гармония: православная церковь не только заложила основы русской культуры, но и внушила народу понятие национального самоопределения, божественности самодержавной власти и богопомазанности царя.

Особую актуальность проблема сущности самодержавия приобрела в годы Первой русской революции, когда впервые в российской истории под сомнение было поставлено само явление, а не форма. Во время революции и сразу после нее, вплоть до начала Мировой войны, в науке и публицистике делались попытки постигнуть самодержавие как некое сакральное, чуть ли не мистическое начало, освещенное всем ходом русской истории и характерное только для России.

Сторонником идеи синонимизации власти и самодержавия является А.И. Фурсов. По его мнению, власть, являющаяся системообразующим элементом Русской Системы, парадоксальна для христианского общества. Последнее полисубъектно, таково и Российское государство. Ордынская система, частью которой стали русские княжества, устранила всех или почти всех иных, кроме княжеской власти, субъектов - вече, боярство, превратила их в подручные средства, функции власти князя как православного мини-хана. Ни один князь в домонгольской Руси не обладал таким объемом насилия, с помощью которого можно было поставить на колени и лишить значения население (в XIII в. сплошь вооруженное и организованное) и боярство. Орда эту проблему решила, и раньше всех, как пишет А.И.Фурсов, это понял Александр Невский. В результате, сначала опирающаяся на Орду, а затем ставшая самостоятельной Власть приобрела качества моносубъекта, нормальное функционирование которого отрицает субъектность других элементов социальной системы или допускает их субъектность в той степени, в какой делегирует, поручает ее им в своих (и только в своих) интересах и целях. Конечно же, установление такой Власти не могло произойти само по себе; чтобы победить в этой борьбе, Русская Власть "выковала" необычайное социальное оружие - опричнину, которая и стала эмбриональной формой самодержавия. Впоследствии обновление власти-моносубъекта каждый раз требовало создания необычной организации ("чрезвычайной комиссии") концентрированной Власти, гвардия Петра I, "партия профессиональных революционеров В.И.Ленина". Пройдя через опричнину и взяв верх в Смуте, Русская Власть победила в Великой самодержавной революции (1517/1565 - 1649), под которой она подвела черту Соборным Уложением 1649 г.