Присоединение Крыма к России

Анализируя украинские аспекты  колонизации и вхождения Крыма  к Российской империи, стоит указать на значительный вклад украинцев в развитие Черноморского флота.

Ведущая роль в судостроении на Черном море, по словам В. Сергейчука, с конца XVIII века принадлежала украинским городам Херсону и Николаеву. Основной груз в развитии этого дела лег на плечи бывших запорожцев и выходцев из соседних губерний, что подтверждается документами. Так, согласно реестра переселенных в Херсон в 1779-1780 годах, основу коллектива судостроителей составляли именно украинцы.

Построенные летом 1783 года в Херсоне 74-х пушечный корабль "Слава Екатерины " и 50-и пушечный фрегат "Святой Георгий", заложили фундамент Черноморского флота, основанного в Севастополе, появившегося на месте татарского поселения Ахтиар.

Более того, можно говорить об Украине  как базе Черноморского флота. В частности, в 1789 году из Харьковского наместничества были направленны рабочие для потребностей Черноморского флота и ученики для обучения навигационному делу в Херсоне. В середине 1790-х годов обмундирование для адмиралтейства Черноморского флота должно быть заготовлено Киевским наместничеством; на территории последнего заготавливался для флота также лес, который сплавлялся по Днепру на черноморские верфи [14, c.152].

Кроме того, во время войны 1787-1791 года с Турцией активно действовало  Войско Черноморских казаков, созданное еще в 1784 году как Бугское казацкое войско под руководством полковника Антона Головастого, бывшего запорожского военного судьи. Заслугой его было получение турецких крепостей на о. Березань, а также Очакова, Кинбурна и Хаджибея.

Рассматривая процессы колонизации Крыма конца XVIII века, необходимо указать и на преобладающую часть украинского элемента в структуре чиновнического аппарата государственных учреждений Таврической области. По подсчетам крымского исследователя Д. Прохорова, который проанализировал национальный состав крымского чиновничества, в штатах областных учреждений Крыма в 1783-1796 годах украинцы занимали около 30 процентов всех должностей, опередив по этим показателям представителей соответственно татарской и русской национальных групп, а также греков.

Собственно, это было закономерно, ведь украинцы как наиболее инкорпорированная к социально-политической структуре Российской империи национальная группа, были и наиболее подготовленными к такой деятельности. Поэтому в условиях нехватки кадров для комплектации штатов Таврической области они активно замещали вакантные должности.

Таким образом, рассмотрев процессы колонизации  Крыма конца XVIII века, можем констатировать ведущую роль украинского элемента в заселении и освоении Крыма, а также в его вхождении к политической, социальной и административно-территориальной структуре Русской империи.

2. Стабилизационные мероприятия российской администрации (1783 - середина 1784 гг.)

Длительная борьба России за выход  к Черному морю и овладению  Крымским полуостровом завершилась в 1783 году, когда императорским манифестом 8 апреля было объявлено о присоединении территорий Крымского ханства к империи.

Сразу после аннексии Крымского  ханства перед Петербургом  встало  задание форсированного утверждения в Крыму российской власти. Опыт крымской кампании 1770-1783 годов свидетельствовал, что относительно стабильные позиции империи в этом регионе возможны лишь при условии постоянного военного присутствия и сильной крымской пророссийской партии. Население же Крыма, за исключением малочисленной группировки коллаборационистов из знати, традиционно, из опыта 1770-го - начала 1780-х годов, было неблагосклонно настроено к россиянам. Поэтому очевидной и неотложной была необходимость скорейшего насаждения и укрепления русской или же, по крайней мере, пророссийской администрации на полуострове. Однако первоочередным заданием в политике российского правительства в завоеванном крае должна была стать нейтрализация двух факторов потенциальной нестабильности: внутриполитического - ликвидация последних проявлений оппозиции к новой власти, и внешнеполитического, которым было традиционно ощутимое влияние Османской империи.

Поэтому, одновременно с манифестом о присоединении Крыма, 8 апреля 1783 года Екатерина ІІ подписала два рескрипта: на имя Г.А Потёмкина и Я. Булгакова.

Я. Булгаков, русский посол в  Стамбуле (с 1781р.), получил инструкции действий относительно турецкого дивана в связи с аннексией Крыма [5]. Кроме этого, послу были предоставлены "средства на обращение в пользу личного лакомства турецких министров", то есть "подарки" (читай - взятки) для поощрения последних до признания Портой аннексии территорий Крымского ханства Россией.

В рескрипте на имя новороссийского  генерал-губернатора Г.А Потёмкина выкладывались цель и содержание ближайших мероприятий по инкорпорации Крыма. Екатерина ІІ, как свидетельствует этот документ, невзирая на неблагоприятную ситуацию для Турции не исключала, что турецкое правительство сделает попытку возобновить свой протекторат над Крымом и не останется посторонним наблюдателем вхождения полуострова в состав империи. Поэтому, от Г. А. Потёмкина требовалось осуществление мер безопасности и охраны Крыма от возможного турецкого вторжения. О реальной вероятности таких действий Порты свидетельствовал внесенный в рескрипт "запасный план операции" на случай военного конфликта с Турцией. Однако, главное задание, которое возлагалось на Г.А. Потёмкина, было предупредить или же ликвидировать в Крыму "всякие предосудительные заговоры и скопища по случаю присоединения их к нашей державе" и "укоренят власть нашу" в присоединенном крае [5].

К рескрипту добавлялись манифест о присоединении Крыма и "проект плаката" - объявление населению ханства о переходе Крымского полуострова, Тамани и Кубани под руку императрицы.

Главное задание, которое возлагалось на Потёмкина в это время, было приведение населения присоединенных территорий, в первую очередь Крыма, к присяге на верность подданству русской императрице.

Однако время ее принятия крымскими  татарами русской властью оттягивался. Главной причиной этого было сложное социально-политическое положение на полуострове, которое в результате аннексии лишь ухудшилось. Волнение и обеспокоенность крымско-татарского населения в связи с изменением подданства нарастало; на полуострове имели место локальные беспорядки.

Естественно, что присоединение  Крыма к России активизировало агитацию протурецки настроенных татар, прежде всего мулл. В ответ на это русские власти полуострова безжалостно карали  всех заподозренных в этом. Показательным является факт укрывательства настоящих масштабов репрессий местного населения и особенная жестокость, применяемая при наказании татар, симпатизирующих Турции. Так, в донесении из Карасу-базара в Петербург от 28 апреля 1783 года сообщалось следующее: "Экзекуция продолжалась тайно от его сиятельства (Г.А. Потёмкина) и еще над некоторыми преступниками, при коей и упомянутые в письме 46 человек наказаны каторгой, битьем плетьми и некоторым урезанием ушей: ныне же по всему Крыму состоит спокойно". Из текста становится понятно, что подобные экзекуции были неодиночными; неизвестными же они оставались из-за сознательного укрывательства даже от администрации края, в частности и Г.А. Потёмкина.

Фактором потенциальной опасности  было и пребывание в Крыму в  заключении руководителей восстания 1782р. братьев Шагин-гирея – Батыра и Арслана Гиреев. Поэтому, чтобы избежать новых беспорядков, ордером от

26 мая Г. Потёмкин приписывал де Бальмену выслать их во внутренние русские губернии, "предохраняя, таким образом, Крым от неустройств к которым мог бы подать повод честолюбие сих магометанских князей, среди татар пребывающих".

Социальное положение в конце  весны ухудшилось еще и в результате эпидемии чумы, которая охватила полуостров. В начале лета эпидемия пошла на убыль. В середине июня в Крым начали поступать назначенные сюда русские войска. Сложилась благоприятная ситуация для продолжения кампании привлечения татар в российское подданство.

14 июня в 1783 г. Г.А. Потёмкин подписывает ордер на имя генерала де Бальмена, в котором были изложены инструкции для принятия татарами присяги. Согласно ордера, особенное внимание военному командованию необходимо обратить на меры безопасности во время привлечения татар к присяге, и употреблению "воинской предосторожности и примечаний за уступками татар, не дозволяя делать собраний народа, сие я разумею о военных сборищах". К ордеру добавлялись 100 экземпляров манифеста о присоединении и упомянутого выше плаката, с которого приписывалось сделать достаточное количество переводных копий.

Очевидным было то, что Г.А. Потёмкин побаивался, и не без основания, возможных татарских беспорядков, которые могло вызывать привлечение к присяге населения полуострова. Эта обеспокоенность усиливалась постоянной перепиской с русским послом в Стамбуле Я. Булгаковым. В своих донесениях последний информировал новороссийского генерал-губернатора о настроениях в турецкой столице в связи с аннексией Крыма. В одном из писем дипломат сообщал Потёмкину, в частности, о появлении в Константинополе какой-то книги с пророчеством неминуемой гибели Турецкой империи.

Очевидными были и внутриполитические факторы, которые усложняли обращение крымско-татарского населения в русское подданство. Русское завоевание Крымского ханства рассматривалось татарами как переход в политическую зависимость к неверным. Муллы же учили, что каждый мусульманин должен находиться в подданстве правоверного владыки, то есть турецкого султана. Это искреннее убеждение крымского татарина оказало решающее влияние на формирование его отношений с русской властью. Поэтому, даже сам факт присяги в верности христианскому правителю уже противоречил принципам ислама. Более того, неуважение к

религиозным чувствам татар заключалось  и в том, что "духовенство вышнее и нижнее долженствует подать собой, яко пастыри душевные, первый в учинении присяги пример, и начать безпосредственно публичное в храмах Господу Богу принесение теплых молитв о здравии Ея Императорскаго Величества всемилостивейшей нашей Государыни и всего императорскаго дома" [5]. Вот какой была настоящая "реализация" "естественных прав" крымско-татарского населения, задекларированных манифестом от 8 апреля 1783 года.

В конце июня 1783 года Г.А. Потёмкин отбыл с Херсона в Тавриду (таким теперь стало официальное название Крыма). Присягу татарского населения решено было принять в лагере, расположенном на скале Ак-Кая (Белая гора), за три километра от Карасу-базара.

Это место для принятия присяги  татар новороссийским генерал-губернатором было избрано неслучайно. Оно должно было стать символом "исторической мести" России крымским татарам за всю "историческую несправедливость" - по легенде, с этой скалы татары сбрасывали в бездну русских пленников[13, c.164].

Архивные материалы свидетельствуют, что присяжная кампания проходила  достаточно сложно. Население отдельных татарских поселений многих крымских кадиликов отказывалось, под разными поводами, присягать на верность русской императрице. Так, согласно "Ведомости о неприсягнувших деревнях" на это время насчитывалось свыше двух десятков поселков, жители которых не были приведены под императорскую руку.

Из документа следует, что среди причин отказа присягнуть были как факторы идеологически-принципиального характера, так и факторы личной выгоды. Скажем, население двух поселений, которые принадлежали Мамбет бею – Чурюксу и Насып – решило воспользоваться правом оставить полуостров, то есть эмигрировать. Интересный факт – отдельные представители крымской знати, невзирая на отречение в феврале 1783 года Шагин-гиреем власти, считали его своим полномочным ханом.

Свидетельством этому является желание Али аги и султана Крым-гирея получить разрешение хана остаться в Крыму и уже после этого присягнуть, вместе с населением своих сел (соответственно Калыш Буруна и Чумаш Таклы Керченского кадилика), на верность императрицы. Принципиальной была и позиция жителей поселков Султан Сарай и Гасан аги Кефинского кадилика: "Сии ожидают от [господи] на своего султана Менли Гирея - как он решился сведения и где он там и они под протекциею его быть согласны".

Таким образом, большинство крымско-татарского населения оставалось верным принципам ислама и традиционного социально-общественного уклада жизни и в этом смысле аннексия Крымского ханства Россией лишь усилила эти убеждения татар.

Очевидно, не последнюю роль в отказе населения полуострова присягнуть императорской власти сыграло принципиальное противоречие самого факта присяги мусульман "неверному" - гяуру основным принципам ислама и особенностям менталитета татар.

В одном из фондов симферопольского архива сохранилось "Клятвенное обещание" - текст этой присяги. Даже беглый анализ присяги свидетельствует о её крайне унизительном характере и неприемлемости для лица исламского вероисповедания.

Таким образом, приведение к присяге  на верность Екатерине ІІ и императорскому дому подавляющего большинства крымского населения было силовой попыткой интеграции татарского общества в социально-политическую структуру империи. Собственно, такой результат инкорпорации полуострова был закономерным, поскольку стал следствием насильственного сближения двух ментально и культурно полярно противоположных миров - крымского общества открытого типа, с одной стороны и, с другого, русского, которое характеризовалось господством закрытой общины с византийским идеологическим влиянием. Поэтому принесение присяги крымской верхушкой 10 июля 1783р. нужно рассматривать лишь как исключение, поскольку присягнула на верность императрицы лишь часть знати, а фактически - бывшая крымская пророссийская партия во главе с бейским родом Ширинов, которая сыграла ведущую роль в подготовке аннексии ханства, то есть априори заинтересованная сторона. К ней присоединилась также часть мурз и аги, что

стали на путь конформизма под воздействием русских обещаний участия в новой  администрации полуострову и  сословных привилегий. Однако, говорить о факте перехода в подданство всей верхушки бывшего Крымского ханства нет оснований, ведь значительная часть знати после аннексии эмигрировала в Турцию; на Кавказ переселилась большая часть ханского рода Гиреев, которые начали здесь антироссийскую пропаганду.

С момента аннексии Крымского ханства социально-политическая ситуация на полуострове оставалась напряженной. Невзирая на то, что значительная часть населения присягнула на верность императорскому дому, российская власть и, в частности, новороссийский генерал-губернатор не доверяла новым подданным, справедливо опасаясь антироссийских настроений и беспорядков. В этих условиях для русской власти в Крыму единственной возможностью сохранения контроля было присутствие на полуострове значительного военного контингента. Более того, на протяжении больше года – от аннексии ханства в апреле в 1783 г. до середины 1784 г., когда начало свою деятельность Таврическое областное правление, – кроме вышеназванных функций стабилизационного характера, в руках военного командования сосредоточивались полномочия, собственно, имперской администрации Крыма. Командующим всеми войсками, размещенными на полуострове, сначала был уже упоминавшийся генерал Бальмен, а с 16 августа в 1783 г. эту должность занял генерал барон Игельстром [12, c.169].