Присоединение Крыма к России

Формально функции новой власти Крыма сосредотачивались в созданном вскоре после аннексии Крыма земском правлении - так называемом "Крымском земском правительстве" в составе трех членов: Мегметши-бея Ширинского, Гаджи-Кази-аги и кадиаскера Муследин Эфендия.

Показательно, что возглавлял это "крымское правительство" Ширинский  Мегметша-бей. Бывший лидер пророссийской татарской партии, роль которой, без преувеличения, была одной из ключевых в подготовке аннексии Крымского ханства, после аннексии он, фактически, стал представителем русской власти и ее опорой в среде крымско-татарской знати.

Выбор Г.А. Потёмкина был неслучайным и основывался на рассуждениях ментально-политического характера – Мегметша-бей был главой наиболее знатного, влиятельного и численного рода бывшего Крымского ханства Ширинов, которому принадлежали земли между Карасу-базаром и Керчью. Более того, лишь этот род имел право заключать браки с дочками из династии Гиреев, и потому в разных линиях генеалогии рода носил прозвище "Гирей".

Последний факт объяснялся тем обстоятельством, что со времен завоевания и превращения Крымского ханства в вассала Османской империи (последняя четверть XV века) первый в роде бей Ширинский пользовался подаренным султаном правом трехбунчужного паши и командовал крымским народом, и имел решающее влияние на назначение крымских ханов.

На путь коллаборационизма с  новой властью стали также  представители третьего по влиятельности крымского роду Мансуров во главе с Хусейн-беем, а также мурзы менее влиятельного, однако численного рода Аргынов во главе с Ислам-беем. Сиджевутский бей Девлетша, Эмер-ага Даирский, отдельные представители духовенства, ага (чиновники бывшего ханства) и капыхалков (придворные чины при ханах).

Таким образом, одним из важнейших  мероприятий по инкорпорации Крыма к империи было привлечение Петербургом к управлению новоприсоединенным краем представителей знати бывшего Крымского ханства. Лояльно настроенная к имперской власти крымская верхушка, собственно, стала социальной опорой русской власти в Крыму в ее политических и социальных превращениях на полуострове.

Деятельность земского правления, контролируемого командующим русскими войсками на полуострове, в самом  начале заключалась в утверждении  русской власти в Крыму, в первую очередь, в активном участии его правительственных чиновников в подготовке и приведении местного населения к присяге на верность императрице и в надзоре за настроениями населения и "разъяснительной" работе среди тех, "коих самый долг присяги не удерживает от колебания".

После присоединения к Российской империи, на полуострове было сохранено бывший административно-территориальный уклад и основы местного управления. Хранилось бывшее разделение территорий Крыма на

6 каймаканств (провинций): Бахчисарайское, Акмечетское, Карасу-базарское, Гэзлевское, Кефинское и Перекопское. Каждое каймаканство, в свою очередь, разделялось на несколько (от пяти до девяти) кадиликов (уездов) и объединяло от 200 до 350 поселений. Всего в Крыму насчитывалось 1474 поселений в составе 44 кадиликов [4, c.7].

Остались неизменными и основы местного управления на полуострове. Формируя крымскую администрацию на местах, Г. Потёмкин пользовался рекомендациями одного из ренегатов Крыма Я. И. Рудзевича, бывшего крымского татарина Якуба-аги. Действуя от имени и по поручению князя Потёмкина, Рудзевич привлек на сторону новой власти часть бывших ханских чиновников, пообещав им служебные назначения и денежное содержание.

Практически большинство каймаканов, в компетенции которых была вся судебная и земская власть в возглавляемых ими каймаканствах, а также кадиев (судей), были оставлены на своих должностях. Таким образом, невзирая на формальную наследственность административно-территориального устройства и управления, полуостров превратился фактически в обычную территориально-административную единицу Российской империи.

Реальная власть впервые времена после аннексии ханства, как уже отмечалось, сосредоточивалась в руках Екатеринославского и Таврического генерал-губернатора Г.А. Потёмкина через посредничество командующего русскими войсками в Крыму, сначала генерала Бальмена, а потом О. Игельстрома, который  руководил "крымским правительством" Мегметши-бея; последний выполнял, фактически, лишь представительские функции.

Невзирая на гарантии защиты личных, имущественных прав и вероисповедания, задекларированных манифестом от 8 апреля 1783р., в Крыму социально-правовое положение коренного населения ухудшилось. Главным фактором осложнения внутриполитической ситуации стало присутствие на полуострове значительного контингента русских войск, которые использовались русской властью для охраны только что завоеванного края. Так, по приказу генерала О. Игельстрома, на всей территории Крыма были размещены военные посты, в компетенцию которых входили соблюдение безопасности и надзор за настроениями татар. С другой стороны, одним из непосредственных последствий этих мероприятий стали постоянные утеснения местных жителей со стороны размещенных там военных команд.

Следовательно, анализируя процессы политического и социального  вхождения Крыма в состав Российской империи, можно утверждать, что в течение 1783р. русской властью были приняты предварительные меры стабилизационного характера для дальнейшей инкорпорации Крыма к имперской структуре: локализация и ликвидация отдельных очагов татарского сопротивления, приведение к присяге на верность императорскому дому местного населения, а также привлечение к сотрудничеству крымско-татарской знати и бывшего чиновничества ханского государственного аппарата, проявлением и результатом чего стало основание "Крымского земского правительства" во главе с Мегметша-беем, старейшиной самого влиятельного татарского рода. О предварительном характере принятых административно-политических мероприятий свидетельствует и  то обстоятельство, что реальная власть на полуострове в течение 1783 – первой половины 1784 гг. сосредоточивалась в руках русского военного командования.

Заключение

История политических отношений Крымского  ханства, России и Турции издавна  привлекала внимание исследователей. Интерес вызывала неоднозначность  суждений о влиянии на внутренние дела полуострова российского правительства, с одной стороны, и империи Османа - из второго. В связи с этим, историю политических отношений России и Крымского ханства невозможно рассматривать, не учитывая противоречия между Российской и Османом империями, связанными с вопросами влияния каждой из них на внутреннюю и внешнюю политику ханства.

После Кучук-Кайнарджийского мира провоцировали беспорядок на полуострове  в основном русский военный корпус, а также безволие и непопулярные действия русского ставленника Шагин-Гирея. Анализ литературы относительно отмеченного вопроса позволяет сделать вывод, вмешательство сильных государств в дела более слабых под эгидой защиты какой-то части ее населения является лишь поводом для расширения своей государственной территории или сферы влияния. Вхождение Крыма в состав России было обусловлено всем ходом развития Русского государства. Однако условия для территориально-политического присоединения полуострова сложились лишь в последней трети XVIII ст.

Список использованной литературы

1. Амєтка Ф. А. Атрибути державної влади в Кримському ханстві (монети Гіреїв) // Вісник Національного університету внутрішніх справ. - 2002. - № 18. - С.287 – 292.
2. Амєтка Ф. А. Правове положення Кримського улусу у складі Золотої Орди //Вісник Національного університету внутрішніх справ. - 2003. - № 22.- С. 274-278.
3. Андреев А. Р. История Крыма. - М.: Белый волк, 2002. – С. 78-93.
4. Бельский А. В. Административно-территориальное устройство Крыма. 200 лет истории // Культура народов Причерноморья. – 2009. - №171. – С.7-11.
5. Бумаги императрицы Екатерины ІІ, хранящиеся в Государственном Архиве Министерства иностранных дел // Сборник императорского русского исторического общества. - СПб., 1880. – С. 670.
6. Возгрін В. Анексія Криму Російською імперією // Кримсько-татарське питання. – 1999. – № 4 (8). – С. 3-25.
7. Дейников Р. Т. От вассального ханства Османской империи до Таврической губернии в составе России // Отечественная история. –1999. – № 2. – С. 80-88.
8. Короленко Б. А. «Історична кривда» як ідея та легітимаційний фактор анексії кримського ханства Російською імперією: витоки, ідеологічне забезпечення та реалізація «нової» політики пам’яті // Національна та історична пам’ять. – 2011. - №1. – С.283-303.
9. Короленко Б. А. Останній кримський хан Шагін-Гірей та Україна: маловідомі джерела до біографії // Українська біограф істика. – 2010. - №7. – С.159-167.

10. Крисаченко B. C. Історія Криму: Кримське ханство. - К.: Твім інтер, 2000. - 336 с.
11. Сень Д. Воображение региона как колонизация: Кубань-Черномория-Кубань (практики Российской империи в Крыму и на Кавказе в конце XVIII - середине XIX вв.) // Історико-географічні дослідження в Україні: Зб. наук. пр. - Ч. 10. - К., 2007. – С.415.
12. Сидоренко В. А. Политическая история Крымского ханства. - М.: Наука, 2003. – 273 c.
13. Тархов А. Е. Легенды и предания Крыма. - Симферополь.: ИД “Квадранал”, 2003. – С. 302.
14. Ходырева Г. В. Российско-турецкие переговоры 1681-1682 годов о ратификации Бахчисарайского мирного договора // Отечественная история. - 2003. - № 2. - С. 151-162.