Процесс нечаевцев в русском обществе

  Успенский служил приказчиком  в книжном магазине Черкезова и вместе с Феликсом Владимировичем Волховским возглавлял кружок самообразования. По воспоминаниям А.И. Успенской (сестры В.И. Засулич), Нечаев показал ей и мужу печатный лист, «в котором было сказано, что он, Нечаев, является доверенным лицом от женевского революционного Комитета, имелась подпись — Михаил Бакунин, и была приложена печать с какой-то надписью»⁴⁰. К бумаге была приложена печать с подписью: «Alliance revolutionnaire europeenne. Comite generale». Нечаев объяснил, что «Alliance» принадлежит к Интернационалу, и что он прислан в Москву дабы  « организовать ветвь Великорусского отдела общества «Народной Расправы»»⁴¹.

  Судя по всему, Успенский даже не усомнился подлинности предъявленного ему мандата и в искренности намерений Нечаева. Он поселил гостя у своего товарища Н.С. Долгова в Петровскую земледельческую академии. По  мнению А. Гамбарова, Нечаев именно этого и добивался, ведь «через Успенского он предполагал познакомиться с наиболее пригодными для революционной деятельности студентами» ⁴².

  В то время студентам в Петровской академии жилось неизмеримо лучше, чем в остальных учебных заведениях. По словам В.И. Засулич, «половина студентов жила на казенных квартирах в одном здании, остальные размещались в слободке, в нескольких шагах друг от друга»⁴³. Отсюда можно сделать вывод, что большинство из них знали друг друга и часто общались. Нечаев быстро понял, что если повлиять на одного-двух студентов, то они могут затем повести за собой великое множество своих товарищей. Это как раз соответствовало целям Нечаева, и через Долгова он познакомился с другими студентами Петровско-Разумовской академии: А.К.Кузнецовым, Ф.Ф.Рипманом и И.И.Ивановым»⁴⁴, которые в итоге образовали первый кружок «Народной расправы».

  По данным Ф.М. Лурье, студенты рассказали Нечаеву, что « после окончания академии…предполагали объединиться в земледельческую ассоциацию и одновременно заниматься народным образованием» ⁴⁵. Этим и воспользовался революционер, заявив о возможности создания ассоциации только опираясь на сильную организацию, т.е. на Комитет, который являлся всего лишь фикцией. Скорее всего, подобное высказывание было сделано Нечаевым с одной лишь целью – подтолкнуть студентов к скорейшему образованию первого революционного кружка «Народной расправы». И он справился с этой задачей.

  Судя по всему, студенты прониклись доверием к Нечаеву и стали подчиняться его указаниям по нескольким причинам. Во-первых, Нечаев был «сыном народа», который выбился из низов самостоятельно. К таким людям, по мнению В.И. Засулич, «уже заранее относились с некоторым почтением. «Сыны народа» были еще тогда большой редкостью»⁴⁶. Во-вторых, с точки зрения В.В. Витюка, именно «яростная ненависть к самодержавию, бешеная энергия и абсолютная уверенность в своей правоте, связанная с этим способность влиять на людей более слабых и менее решительных, дали Нечаеву возможность стать одной из ключевых фигур народившегося движения» ⁴⁷. И это действительно так, ибо он привлекал студентов именно своей решительностью, крайней уверенностью во всех действиях, а также серьезным подходом к революционному делу. Им казалось, что у Нечаева есть четко сформулированный план, как можно улучшить положение народа. В-третьих, по мнению студента В.И. Лунина, у многих слушателей Академии в то время происходил «душевный перелом, заключавшийся в начинавшем проявляться у них сознании, что составлением гербариев, геодезическими работами в поле и производством анализов в химической лаборатории не избавить Россию от мучительного гнета реакции»⁴⁸. Студенты совсем не знали, какие им необходимо совершить действия, чтобы сблизиться с народом и облегчить его судьбу. Им казалось, что Нечаев с его таинственным Комитетом, являлся именно тем человеком, который способен был сплотить их и указать им нужное направление. Тем более, что он заявил себя как член организации, принадлежащей к Интернационалу.

   Таким образом, практически все первые знакомые Нечаева по Петровской академии, кроме Лунина, дали согласие на вступление в образуемый им революционный кружок. После этого Нечаев ознакомил их с «Общими правилами организации», которые были составлены им ещё в Женеве. В них говорилось, что каждый член организации должен после согласия с остальными членами, составить второй, второстепенный кружок из 5-6 членов, для того, чтобы деятельность организации постепенно расширялась⁴⁹. Также основной принцип организации состоял в том, чтобы «не убеждать, а сплачивать те силы, которые уже есть налицо. Это исключает всякие прения, не имеющие отношения к реальной цели»⁵⁰. Помимо этого, «устраняются всякие вопросы членов организатору, не имеющие целью дело кружков подчиненных»⁵¹. Последние два пункта правил, по мнению В.В.Витюка, очень хорошо демонстрируют властолюбие Нечаева и смутность его политической программы⁵².

  В качестве основной цели «Народной  расправы» Нечаев установил проведение посредством агитации государственного переворота, захват власти организацией при поддержке народа и уничтожение существующего политического и экономического строя⁵³. Очевидно, Нечаев мало кого из членов организации посвящал в свои планы, т.к. как, судя по судебным показаниям А. Кузнецова, он «не указывал цели общества, объясняя такую неопределенность тем, что если теперь же указать эту цель, то непременно возникнут ссоры о средствах к ее осуществлению, споры обратятся в ссоры, а ссоры…вредно могут повлиять на общий ход дела»⁵⁴. Нечаев действительно сильно опасался неподчинения и несогласия со стороны остальных участников «Народной расправы».

  Итак, обязанностью  каждого члена организации было ведение революционной агитации среди городского и сельского населения. С этой целью одна часть членов предназначена была для ведения агитации среди студенчества, другая – среди рабочих и третья – среди крестьян.

  Помимо этого, кружок должен собираться два раза в неделю, где каждый составлял протокол всего, о чем говорилось на собрании, и передавал его Нечаеву⁵⁵. Также каждому члену кружка необходимо было постепенно создать вокруг себя второй, второстепенный кружок. Этот новообразованный кружок становился кружком первой степени, тогда как тот, что состоял из первоначальных членов «Народной расправы», являлся «центральным» кружком.  Члены кружка первой степени должны были проделать то же самое, чтобы сформировать кружок второй степени, и так далее⁵⁶. Таким образом, можно сделать вывод, что основными занятиями тех, кто входил в революционную организацию, являлись вербовка, которая способствовала очень быстрому пополнению организации новыми членами.

  Первыми, что образовал вокруг себя кружки, по словам В.И. Засулич, были Кузнецов и Иванов, которые «целиком нарушили правила приемов новых членов, и вместо того, чтобы переговаривать с каждым отдельно и сперва получить согласие, просто созвали каждый из своих ближайших приятелей и рассказали им все, что сами знали»⁵⁷.  Судя по всему, это произошло именно из-за увлеченности студентов участием в организации и представлений о надвигающейся революции, которые сформировал в них Нечаев.

  Последний стремился завербовать как можно больше людей, и ради этого шел на различные ухищрения. По словам А. Кузнецова, тех, кто не поддавался уловкам Нечаева, он «обставлял таким образом: окружал их незаметно для них самих такими людьми, которые все старались уговорит не желавшего, давали понимать, что это нужно ради их же самих, ибо иначе народ, когда поднимется, истребит всех, кто не стоит в наших рядах»⁵⁸. О том же самом на суде свидетельствовал Успенский: «…прежде всего о цели никогда ясно не говорилось, и я был бы в огромном затруднении, если бы мне пришлось сформулировать эту цель категорично. Разговоров, специально посвященных этому, никогда не бывал, и цель скорее подразумевалась, чем была поставлена прямо…»⁵⁹ 

   Кроме вербовки членов и писания протоколов, организация занималась распространением прокламаций, и первою была роздана прокламация «Народной Расправы».

   Позже, в октябре было создано  «Отделение», куда были переведены  Иванов и Кузнецов как самые  деятельные члены организации. Там, по свидетельствам В.И. Засулич, они познакомились с Прыжовым и Николаевым: «Николаев был существом особого рода. Крестьянский мальчик кончивший свое образование в сельской школе, он находился под сильным влиянием учителя этой школы, Орлова, и по его просьбе отдал свой паспорт уезжавшему за границу Нечаеву»⁶⁰.   Заявленной функцией Николаева стала деятельность в народе.

   В этот самый момент, когда  «центральный» кружок был окончательно  сформирован и уже начал обрастать  сетью из кружков первой и  второй степени, куда входили  многие студенты Петровской академии, произошло то, чего Нечаев вряд  ли мог ожидать: И.И. Иванов, переведенный в «Отделение», потребовал, чтобы вместе с ним и Кузнецовым туда же был переведен и Долгов⁶¹. Помимо этого, « Иванов начал кричать против самого Комитета, высказывал сомнение в самом его существовании и не стеснялся выражать свое недовольство за пределами Отделения, сеять сомнение и раздражение в членах кружков академии» ⁶². К тому же, на суде И. Прыжов свидетельствовал о том, «Иванов, отказываясь слушаться Нечаева, отвечал смехом на предложение представить деньги, которые он собрал, дразнил этим Нечаева, доводя его до бешенства…» ⁶³.

  Основное столкновение между Нечаевым и Ивановым произошло, когда глава организации предложил расклеить написанное им воззвание «От сплотившихся к разрозненным» в кухмистерской и библиотеке Академии, так как ему не терпелось возбудить беспорядки. Иванов же возразил Нечаеву, сказав, что «люди останутся без еды и книг, возникнет недовольство, которое может перерасти в беспорядки», и что он «воспротивится расклейке воззвания»⁶⁴ ,

   Таким образом, Иванов превратился в противника Нечаева, сделался неуправляемым и представлял собой реальную угрозу, способную разрушить все планы революционера, развалить организацию и выдать всех ее членов, включая самого Нечаева, правительству.

1.3. Убийство  И.И.Иванова.

   Несомненно, что именно это громкое,  беспрецедентное событие, произошедшее 21 ноября 1869г., стало первопричиной для начала так называемого процесса над нечаевцами. Каким образом Нечаеву удалось уговорить приближенных к нему членов «Народной расправы» пойти на это преступление? Во имя чего оно было сделано?

    Судя по данным источников, после череды столкновений с Ивановым и сообщения Прыжовым Нечаеву о намерениях студента «устроить свою отдельную организацию»⁶⁵ на собранные во время работы в «Отделении» деньги, Нечаев решил выдвинуть вопрос об устранении Иванова.

   Тогда революционер собрал у себя Успенского, Кузнецова, Прыжова и заявил им о необходимости ликвидации Иванова как того, кто «вредит делу». Николаева на первое обсуждение не пригласили, по той причине, что, по мнению Ф.М. Лурье, « Нечаев знал, что «агент» Комитета заранее согласен на все»⁶⁶.

  Естественно, что все трое отреагировали негативно на предложение Нечаева, так как для них это была чересчур радикальная мера борьбы с «препятствием, являющемся на пути организации»⁶⁷.

  Тогда, по мнению Ф.М. Лурье, вместо увещеваний Нечаев решил припугнуть собравшихся тем, что Иванов, образовав самостоятельную организацию, « примется все разбалтывать, вот-вот бросится доносить в III отделение…»⁶⁸.

   Неудивительно, что после этого  заявления Успенский, как главный приверженец Нечаева, более всех остальных увлеченный деятельностью «Народной расправы», перешел на сторону Нечаева. Прыжов, самый старший из всех членов «центрального» кружка, стал умолять революционера не втягивать его в это дело из-за преклонного возраста. «Прыжов в то время, когда условились совершить убийство, — писал в показаниях Николаев, — просил Нечаева и всех нас избавить его от присутствия при убийстве Иванова, говоря, что он стар и слаб;  Нечаев же говорил, что это было необходимо для того, чтобы Прыжов нас не выдал»⁶⁹.

  Дольше всех не соглашался  Кузнецов, для которого, по словам В.И. Засулич, «Иванов был старым товарищем, почти другом, с которым он прожил много лет»⁷⁰. Именно поэтому до самого совершения преступления он старался отговорить Нечаева от убийства.

  После того, как Нечаев переманил  на свою сторону большинство  собравшихся, ему оставалось только  придумать план по устранению  Иванова.

  По сведениям Ф.М. Лурье, утром  21 ноября 1869 года Нечаев отправился  к Кузнецову, продолжавшему жить  на одной квартире с Николаевым. «В голове руководителя «Народной  расправы» уже созрел план  убийства. «По Москве бродили слухи о типографском станке, куда-то спрятанном ишутинцами в 1866 году…»⁷¹. Судя по всему, Нечаев решил под предлогом поиска старой типографии заманить Иванова в глухой и безлюдный грот в парке Петровско-Разумовского, который, по словам В.И. Засулич, «находился в самом дальнем конце парка, в нескольких шагах от пруда и отделялся земляным валом от огибающей парк дороги»⁷².

  Дальнейшие события детальнейшим образом изложены в протоколе допроса П.Г. Успенского. Судя по его показаниям, около двух часов дня Николаев и Прыжов отправился за Ивановым к его знакомому, студенту Лау, а сам Успенский, Нечаев и Кузнецов - в Академию, в сторону намеченного ими грота, где остались ждать остальных 3-х членов организации.

  « Наконец послышались шаги. Я задрожал и прислонился к стене Грота. Иванов и другие вошли. Начался какой-то шум. Кто-то закричал: "Не меня, не меня!!.." Оказалось после, что это кричал Николаев, на которого бросился Нечаев…» ⁷³ Судя по всему, Нечаев в темноте грота спутал Николаева с Ивановым, который в то время уже со всех ног бросился бежать. Однако революционер нагнал его и опрокинул на землю. «Подошел Николаев и они что-то стали возиться с ним; кажется, душили его. Я и Прыжов стояли в стороне. Раздался выстрел… Нечаев говорил, что вынул револьвер Николаев…а выстрелил он…в голову. Иванов был убит, и я хотел привязать веревку с камнями к ногам, но не в силах был этого сделать. Кто-то выхватил их у меня и привязал»⁷⁴. Далее, по словам В.И. Засулич, «тело убитого обвязали веревками с кирпичами по концам и бросили в озеро. На следующий же день Нечаев с Кузнецовым уехали в Петербург»⁷⁵.

  Из всего вышеизложенного можно  сделать вывод, чтобы убийство  не было четко спланировано  Нечаевым и его сообщниками.  Здесь нельзя не согласиться  с мнением Ф.М. Лурье, что « всё делалось наспех, непродуманно, без подготовки». Иначе бы в гроте Нечаев не спутал Николаева с Ивановым, и не было бы такой суеты, которая уже тогда могла привлечь внимание случайных прохожих. По показаниям Успенского видно, что убийство совершили Нечаев и его верный подручный Николаев, который подчинялся любому приказу революционера. Остальные же просто находились в сговоре с Нечаевым.