Строительство Кузнецкого металлургического комбината

Одна из героических  страниц в истории Кузнецкстроя – борьба за воду.[4] Без пуска  водопровода нельзя было ввести в  эксплуатацию ни один из основных цехов.

Дать воду! Это значило, прежде всего, построить ряд сложных сооружений: водоприемную галерею в русле реки Томи, береговую насосную станцию и очень глубокий водоприемный колодец. Затем предстояло проложить два главных водовода от реки на заводскую площадку, смонтировать насосную станцию второго подъема и уложить разветвленную сеть труб для водоснабжения и канализации на территории цехов, которые готовились к пуску. Работы выполняла подрядная организация Водоканалстрой. Наиболее сложным делом являлась постройка 200-метровой водоприемной галереи, назначение которой – подать воду из реки к насосной станции первого подъема.

Строительство коксового  цеха являлось одним из наиболее сложных  и ответственных участков на площадке. [5] Решающим и наиболее боевым участком на строительстве коксового цеха в 1931 г. стали коксовые печи. Кладку печей производили в огромном тесовом тепляке, надежно защищавшем от холода и атмосферных осадков. Наши каменщики впервые сталкивались со сложной техникой кладки фасонного кирпича. При большом разнообразии марок импортного огнеупора, доставленного из Германии и Чехословакии, требовалось

Другим важнейшим объектом на строительстве «коксохима» были силосы – девять крупных железобетонных башен высотой 40 метров. На силосы были направлены лучшие рабочие и техники. Партийная организация укрепила участок коммунистами (десятник Ф. С. Щеткин, инженер Н. М. Севастьянов). На строительстве коксового цеха работало много будущих ветеранов Кузнецкого комбината, после пуска цеха перешедших на эксплуатацию и ставших квалифицированными рабочими и специалистами коксохимического производства.

Центральным участком на протяжении всего 1931 г. было строительство  доменного цеха.[6]  На площадке доменного  цеха в 1931 г. велись одновременно земляные, плотничные, бетонные работы, огнеупорная кладка доменных печей, монтаж железных конструкций и оборудования, прокладка путей и подземных коммуникаций. Если вся площадка Кузнецкстроя выглядела как фронт, то здесь была передовая линия фронта. Дни свирепых морозов в январе 1931 г. были самым горячим временем на монтаже второй домны.  На строительстве домен была осуществлена организованная перестройка. Начальником цеха  была назначена А. Н. Елисеева, работавшая до этого секретарем парт коллектива Стальмоста.

При всех трудностях, которые приходилось преодолевать для завершения строительства и пуска первоочередных цехов – ЦЭС, коксового и доменного, кузнечане продолжали строить одновременно мартен и прокат. Строительные работы в мартеновском цехе в 1931 г. велись на участке восьми печей, скрапного двора, стрипперного здания и трансформаторной подстанции[7]. Огнеупорная кладка 150-тонных мартенов оказалась незнакомым делом не только для каменщиков, но и для инженеров. Руководил кладкой инженер-коммунист М. К. Михин. На строительстве мартеновского цеха работало много подрядных организаций-контрагентов: Стальмост (железомонтаж), ВЭО(электромонтаж), ВАТ (сварка), Земжелдорстрой и др.

Прокатный цех в течение  почти всего 1931 г. находился на заднем плане[8]. Поэтому здесь более, чем  на других участках, от энергии и организаторских способностей руководителя зависел успешный ход работ. Начальником строительства этого цеха был назначен М. М. Брудный. Будучи по образованию не инженером, а квалифицированным экономистом, он сумел сколотить кадры инженерно-технической молодежи и, опираясь на них, смело решал сложные технические вопросы. Первым прорабом на строительстве прокатного цеха стал

Апрель – май ознаменовались закладкой фундаментов зданий нагревательных колодцев, блюминга, рельсо-балочного  стана. Бетонные работы механизировали, установив бетонолитные мачты с подвесными желобами. 16 июня 1931 г. в присутствии многочисленных гостей со всей площадки была установлена первая колонна здания рельсо-балочного стана.

С ноября 1931 г. внимание к  прокатному цеху усилилось. На площадку прокатного поступило подкрепление – прибыли по договорам большие партии колхозников. Зимой 1931/32 г., несмотря на запаздывание чертежей, сверхударными темпами были построены моторные помещения блюминга и рельсо-балочного стана. Это было  одним из условий, позволивших ввести прокатный цех в эксплуатацию в 1932 г.

Самой ударной задачей 1931 г. было окончание строительства  железной дороги Темир-Тау – Мундыбаш – Кузнецк. Эта дорога была жизненно необходимой как для перевозки  грузов на строительство рудников, так и для доставки железной руды на завод. Каждый километр этого железнодорожного пути строители брали с боя. Приходилось взрывать целые горы, долбить скальные породы, возводить многометровые насыпи, отводить русла рек, строить искусственные сооружения. Героическими усилиями строителей железнодорожный путь в Горную Шорию был открыт к 14-й годовщине Октябрьской революции.

Кроме железных рудников, были подготовлены и частично вошли  в эксплуатацию карьеры по добыче огнеупорной глины в Павлодарской области, огнеупорной глины и известняка в Гурьевском районе, кварцита в Анжеро-Судженском районе, доломита в Красноярском крае, полностью обеспечивающие потребность в этом сырье Кузнецкого комбината.

Кузнецкстрой – это  не только заводская площадка. Мощное дыхание стройки коснулось многих районов Западной Сибири, где создавалась сырьевая база и подсобные предприятия Кузнецкого комбината. «Мы вели работы на рудниках…, на доломитных, каменных, известняковых, глиняных карьерах в разные стороны к западу, востоку и к северу на расстоянии от тысячи до ста километров», - писал И. П. Бардин в газете «За индустриализацию» 5 ноября 1931 г.

5. Подготовка кадров для работы на стройке

Проблема кадров была одним из самых  сложных вопросов, вставших перед партийной организацией Кузнецкстроя, его руководителями. И надо отдать должное их прозорливости: уже в 1930 году были открыты школа фабрично-заводского обучения (ныне ГПТУ -11), металлургический техникум, переведен из Томска на строительную площадку Сибирский институт черных металлов (ныне СМИ), а год спустя создан комбинат рабочего обучения.

Огромное внимание кадрам уделяли ЦК партии и правительство. Достаточно сказать, что только в 1930-1931 годах на строительстве побывали А. И. Микоян, К. Е. Ворошилов, Н. М. Шверник. Повседневное внимание комбинату оказывали Г. К. Орджоникидзе, В. В. Куйбышев, Я. Э. Рудзутак, Р. И. Эйхе и другие деятели партии и правительства.

Для постоянной работы на Кузнецкстрой была откомандирована  большая группа партийных и хозяйственных  работников-В. В. Александров, М. М. Брудный, Э. З. Гольденберг, Ф. В. Зубаков, А. С. Краскин, А. И. Нарыков и другие .

Когда была пущена первая печь, кузнецкая школа доменщиков не имела ещё ни стиля, ни лица своего. Пора настоящего становления школы, пора расцвета - предвоенное и послевоенное десятилетия. У её истоков стояли Иван Павлович Бардин, профессор Николай Александровия Костылев, потом - Константин Иванович Бутенко, ещё позже - Александр Филиппович Борисов, инженер с рекой способностью проникать в самую суть вещей.

О Кузнецкстрое не только везде говорили. Его и строила  вся страна, и кадры для завода готовились на многих заводах. В Днепропетровске  открылась школа "горячего ученичества", которая готовила металлургов для  Кузнецкого и Магнитогорского гигантов.

Перед руководством строительства  встал вопрос: какие специальности  готовить-завода-то ещё нет. Некоторые  считали, что готовить металлургов  из первого набора учащихся не следует, так как им негде проходить  практику. Поэтому, надо в первую очередь  учить на слесарей, электриков, каменщиков, столяров, штукатуров. Это себя впоследствии целиком оправдало. Для прохождения производственной практики будущих металлургов направляли вместе с инструкторами на Гурьевский металлургический завод, на заводы Урала и Юга. К пуску доменных и мартеновских печей, прокатных станов на Кузнецком заводе появились свои молодые кадры металлургов.

Томский политехнический  институт дал много кадров как  для строительства завода, так  и для его производства. Сибирский  металлургический институт создан на базе металлургического отделения Томского технологического института. Кузнецкий завод имеет среди своих кадров большинство питомцев Сибирского металлургического института, с самого начала участвовавших во всех этапах строительства.

Неорганизованный приток рабочих на площадку не мог создать крепкого ядра строителей завода. В июле 1929г. были сделаны первые шаги к организованному набору: при управлении Кузнецкстроя был создан подотдел рабочей силы и вербовочный аппарат. В декабре управление заключило договоры с Сибирским отделом труда и с Наркоматом труда РСФСР.  В Европейской части Союза были отведены районы, в которых вербовщики Кузнецкстроя начали проводить работу по вербовке и контрактации рабочих. Эти меры давали свои плоды. Так, если на 1 мая 1929 г. на площадке насчитывалось 445 рабочих, то в сентябре их было уже 4100, в мае 1930 г.- 6299(без кирпичного завода и лесопилки) и в сентябре-14925.

Состав рабочих-строителей был далеко не удовлетворительным. Например, на 25 сентября 1929 г. из обследованных 2336 рабочих оказалось членов профсоюза-50,8%, членов партии-2% и комсомольцев-4,3%.

Однако, несмотря на все  принимаемые меры по формированию инженерно-технического и рабочего коллектива, к началу строительного сезона 1930 г. положение с кадрами на Кузнецкстрое было тяжелым. Не хватало даже рабочих массовых профессий – коновозчиков, грабарей. Острая нужда была в инженерах, техниках, десятинах.

6. Условия жизни и быта строителей Кузнецкого металлургического комбината

Работы на площадке развертывались, каждый день прибывали рабочие, постепенно увеличивался штат служащих, специалистов. А заводской поселок еще только начинали строить. Кузнецкстрой приобрел 15 домов у крестьян деревни Бессоново, забронировал все пригодные дома в Кузнецке, но все это было каплей в море. Оставалось одно: приобретать палатки, походные кухни, словно это была не заводская площадка, а настоящий военный лагерь.

Условия жизни первых строителей были тяжелыми. Но люди стойко переносили все тяготы. [9]

Когда на площадке собрались тысячи две рабочих, строительная контора сумела обеспечить жильем примерно лишь пятую их часть. Остальные расселились по частным квартирам в Садгороде, в Кузнецке, в деревнях. А пеший путь от деревни Редаково до места работы занимал полтора-два часа, в дождливую погоду даже по шоссейной дороге пройти было почти невозможно. Выручали только болотные сапоги…

Тех, кто попадал в  бараки и даже в палатки, считали  счастливыми. В 1929 г. вырос целый палаточный городок. Палатки были с печами, некоторые рабочие прожили в них по два-три года. В морозное утро, перед работой, «кружкой лед подолбишь, умоешься», - вспоминают старейшие строители.

Но и в бараках  первое время было не лучше. С. М. Дзендзель, приехавший на площадку 28 февраля 1929 г., впоследствии вспоминал: «Здесь была тишина, безлюдье, темь, холод. Нас поместили в бараке на каменном карьере. Я лег одетый и в шапке. Когда проснулся от холода и поднялся, шапки на голове не было, - она примерзла к подоконнику». [10] Барак был сколочен на скорую руку из досок и рамы в окнах были одинарные.

При невероятной нужде в жилищах, которая терзала Кузнецкстрой в первый строительный сезон, бараки приходилось уплотнять до отказа.

Особенно тяжелое положение  с жильем сложилось осенью 1929 г., когда стали прибывать первые вербованные. Наступили ранние холода. Рабочие вселялись в недостроенные бараки: еще стены штукатурят, печи не поставлены, а люди занимают барак. Решили предоставить семейным возможность самим построить избушки или землянки. Переселяемых снабжали отходами леса и стекла, гвоздями, транспортом. Под застройку были отведены три участка.

Это переселение семейных дало толчок широкому развитию так  называемого «частного сектора» в жилищном строительстве. Потом  уже по личной инициативе семейные рабочие стали переходить из общих бараков в свои землянки и хаты. К весне 1930 г. земляночные поселки опоясали всю площадку. Землянки, или, как называли их в шутку, «наши небоскребы», а точнее «землескребы», выручали Кузнецкстрой на протяжении всего периода строительства завода первой очереди.

Немногим лучше жили в первое время и специалисты. В 10-метровой комнате помещалось по пять-шесть человек. Занимали под  жилье коридоры, кухни.

В этот период на площадке возник «банный кризис». До весны 1929 г. имелась только одна маленькая  баня – всего на шесть человек. Массовый приток рабочих заставил срочно соорудить баню больших размеров, которая работала в три смены, но не могла удовлетворить нужды беспрерывно растущего населения.

Трудно было с медицинской  помощью. Постройка в 1929 г. больницы на 35 коек и амбулатории мало что изменила. До декабря 1929 г. на площадке имелся один врач, который вынужден был лечить от всех болезней.

Но все ветераны завода, трудившиеся на Кузнецкстрое в 1929г., единодушно вспоминают, что «с продовольствием  тогда было хорошо».

Большое значение приобретало  на новостройках общественное питание. Организация столовых началась одновременно со строительством завода в июне 1929 г. На Верхней колонии за два дня  сколотили занавес, который защищал  только от солнца, но не от дождя и ветра. К нему была пристроена маленькая кухня, не имевшая никакого оборудования. Столами служили плахи на крестовинках, стульями – плахи на вкопанных в землю столбиках, посудой – только миски и деревянные ложки. Так описывал эту столовую первый повар Кузнецкстроя С. Я. Гребнев. Но «изба красна не углами, а пирогами». Питание в столовых было, как выразился Степан Яковлевич, «плотным»: наваристый суп с мясом, каша с маслом. Обед стоил не дороже 30 коп.

Ближе к зиме кормить  строителей во временных столовых становилось все труднее. Осенние дожди проникали сквозь легкие навесы. В начале ноября начались бураны; персоналу столовой, прежде чем приступить к работе, приходилось выгребать снег. В праздник Октябрьской революции открылась столовая в рубленом бараке. Строители не верили своему счастью!