Япония в догосударственный период

Для племени характерно наличие  собственности на естественно возникшие  орудия производства — пашню, воду. Племенная собственность соответствует  неразвитой стадии производства, когда  люди живут охотой и рыболовством, скотоводством или, самое большее, земледелием. В последнем случае она предполагает огромную массу  еще неосвоенных земель. На этой стадии разделение труда развито  еще очень слабо и ограничивается дальнейшим расширением существующего  в семье естественно возникшего разделения труда.

Индивиды подчинены природе. Непосредственный производитель неотделим от условий  его труда. Для племени характерно “природное единство труда с его  вещными предпосылками”. Целью труда  являлось обеспечение существования  всей общины, отдельного собственника и его семьи.

Люди были объединены племенной, территориальной  и семейной связью. Господство собственника над несобственником основывалось на личных отношениях, “на том или  ином виде сообщества”.

Между племенами шла непрерывная  борьба, в ходе которой происходило  смешение племен и складывание современного облика японцев, углублялось разложение первобытнообщинного строя, возникал слой более состоятельных общинников, возглавлявших большие семейные группы, формировалась японская народность. В ходе этой борьбы сформировался племенной союз, который, по данным китайских летописей (в японских летописях эти сведения отсутствуют), возглавила женщина Химико. Время правления Химико примерно с 173 по 250 г. н. э. Этот племенной союз Яматай (Ематай) находился либо на о-ве Кюсю, либо на о-ве Хонсю. Но дело не только в выяснении местонахождения Яматай (археологический материал определенного ответа на этот вопрос не дает), а в трактовке проблемы образования японского государства, определении его социальной сущности.

Сторонники теории Северного Кюсю считают Яматай союзом малых государств, находившихся на этапе первобытной  демократии. Сторонники теории Кинки  — Ямато считают местом расположения Яматай район на юго-востоке от современного города Осака и трактуют государственную  систему как политическую форму, развивавшуюся в направлении  всеобщего рабства. В то время, как  сторонники теории Кинай настаивают на раннем образовании деспотического государства во II—III вв. н. э., сторонники теории Кюсю считают III—IV века периодом союзной власти влиятельных семей. Именно последнее направление внесло наиболее ощутимый вклад в конкретно-историческое изучение социальной структуры японского  общества.

Шаманизм — ранняя форма  религии, характерная для первобытнообщинного  строя. Шаманами становились люди, которые  в переходном возрасте, при наступлении  половой зрелости, начинали страдать нервными заболеваниями, сопровождавшимися  истерическими припадками, обмороками, галлюцинациями.

Внутриэкономическое положение  племенного союза Яматай было тяжелым. Из корейской летописи Силла известно, что в 193 г. “в шестом месяце люди Вэ (японцы) сильно голодали, поэтому более  тысячи человек их прибыло [в Силла], прося еды”.

Экономические трудности  усугублялись политическими неурядицами: в том же году против Яматай выступило  племя Кумасо, получившее поддержку  со стороны государств Корейского полуострова, а в 247 г. Химико вела борьбу с вождем племени хаято “Собачьим слугой”, которого поддерживали правители Китая.

Племенные союзы устанавливали  внешнеполитические связи с Кореей и Китаем, куда направляли посольства. Отношения с Китаем приобрели  форму преподнесения дани. Дарообмен  являлся религиозно-магической фетишизацией межгосударственных отношений. Он знаменовал установление китайской системы номинального вассалитета, дани и инвеституры, что практиковалось Китаем для повышения своего политического престижа и имело значение для местных правителей в силу официального признания Китаем их власти.

Китайская летопись за 238 г. сообщала о преподнесении Химике китайскому императору четырех рабов-мужчин и шести рабынь. Сторонники рабовладельческой  концепции трактуют это событие  как доказательство правоты их точки  зрения. Однако сам факт преподнесения  всего десяти рабов свидетельствует  об их большой редкости. Рабы в Японии были поистине “на вес золота”  и свидетельство летописи не только не подтверждает, но полностью опровергает  мнение адептов рабовладения.

В ответ на дань китайский  император преподнес Химико золотую  печать с пурпурной лентой, жемчуг, золото, медные зеркала, шелковую ткань, два меча и ковры.

Современные японские исследователи (Мияги Эйсё, Ои Минобу и др.) относят  общество II—III вв., отображенное в китайской  летописи “Вэй чжи”, к переходному  периоду от матриархата к патриархату, но в Японии матриархат в “чистом” виде не обнаружен: наряду с высоким  социальным положением женщины существовал  и мужчина-вождь, символом власти которого был “жезл вождя” (сэкибо). Поэтому  этот “переходный период” следует  датировать, начиная с неолита  и вплоть до VII в., когда менялось соотношение функций женщины  и мужчины, но женщина — жена правителя  осуществляла религиозно-магические шаманские  функции, которые лишь впоследствии стали прерогативой наследственной жреческой группировки. Но и тогда  женщины из жреческой среды, становясь  женами правителя, сообщали его веления, являясь посредниками между правителем-богом  и его подданными.

Племенной союз, который  возглавляла Химико, японские историки именуют “племенным государством”, что едва ли правомерно: как известно, государство — продукт классового общества. В племени классы еще  не сформировались, и поэтому более  точно наименование “племенной союз”, который можно рассматривать  лишь как самый ранний, первоначальный этап образования государства, когда  такие общественные должности, как  военный предводитель и жрец, олицетворяли “зачатки государственной власти”. Носители этой власти выражали общеплеменные  интересы и чаяния нарождавшейся  знати.

После смерти Химико около 250 г. мужчина, возможно, ее брат, провозгласил себя царем, однако правители других общин не признали его верховенства. Вспыхнула междоусобная война, прекратившаяся лишь после того, как племенной  союз возглавила девушка по имени  Иё, по-видимому, 13-летняя дочь Химико. Этот факт свидетельствует о сохранении и после смерти Химико предпочтительного  верховенства женщины, власть которой  признавалась главами других общин.

Китайская летопись сообщает о посылке Иё дани в Китай: 30 рабов, 5 тыс. белых жемчужин, двух зеленых  жемчужин и 20 штук парчи. Хотя число  рабов по сравнению с ранее  преподнесенными Химико возросло в 3 раза, однако и это количество не столь велико и не является основанием для того, чтобы предполагать наличие  в Японии рабовладельческой формации.

На месте захоронения  Химико был насыпан большой холм диаметром свыше 100 шагов — один из первых курганов в Японии. Однако на севере о-ва Кюсю могильники раннего  курганного периода не обнаружены. Они найдены на юге Кюсю в провинциях Хюга и Осуми (современные префектуры Миядзаки и Кагосима), а поэтому  обоснованной представляется гипотеза о расположении первого племенного союза не на севере, а на юге о-ва Кюсю.

1.2 Культура

Культура раннего палеолита  определялась уровнем развития производительных сил и хозяйственной деятельностью  древних обитателей Японского полуострова  Азии.

Это был безрелигиозный период, когда  человек, делая первые шаги на длительном пути исторического прогресса, осваивал простейшие трудовые навыки, без которых  он просто не мог бы существовать.

С возникновением материнского рода социальные отношения усложнялись  и человек, ощущая свое бессилие перед  силами природы, зависимость от местных  условий существования, невозможность  постижения истинной причинно-следственной связи природных, биологических  и социальных явлений, стал искать “подсказку”  своим действиям извне, перенося на природу свои чувства, “чувственные вожделения”, иллюзорно полагая, “будто “бесчувственная вещь” может  изменить свои естественные свойства для того только, чтобы удовлетворить  его прихоть”.

Источниками для реконструкции  ранних религиозных верований японцев  являются материалы археологии, сравнительной  этнографии, литературные памятники VIII в. — первая поэтическая антология “Собрание мириад листьев” (“Манъёсю”) и геогра-фо-этнографические описания древних провинций (“Фудоки”).

Наиболее ранняя форма религиозного сознания — фетишизм проявился в  Японии в виде фетиша камня, что, возможно, было обусловлено основной производственной деятельностью — изготовлением  каменных орудий. Поэтому именно обыкновенный камень — галька — стал первым фетишем. В японских храмах были обнаружены гальки, расписанные красной охрой  и именовавшиеся “камнями детских  душ”, которые поразительно похожи на австралийские чуринги, также  считавшиеся вместилищами душ детей.

На западе о-ва Кюсю, в районе современного города Нагасаки, близ села Фунахо, находились 4 камня, якобы помогавших женщинам избавиться от бесплодия и вызывавших дождь.

На северо-западе о-ва Кюсю, на территории современной префектуры Фукуока, в  районе деревни Фукаэ, имелись два  похожих на яйца камня, влиявших, по мнению местных жителей, на роды и  содействовавших успеху.

В центре о-ва Хонсю, в префектуре Нагано, обнаружено святилище Уваппара: 29 каменных столбов, собранных в три группы, образовывали круг. В северной части  круга находилось 10 каменных куч, под  которыми оказались ямы с углем. Это дает основание считать, что  наряду с культом камней существовал  и культ огня, что подтверждается и обнаружением догу вблизи очага.

Аналогичные каменные кучи обнаружены и в Корее. Вера в возможность  вызывать дождь или бурю путем  заклинания камня существовала у  всех тюрко-монгольских народов. Культ  камня отмечен у греков, древних  жителей Палестины, евреев, а черный камень “кааба” (по-видимому, метеорит) является основой мусульманской  святыни в Мекке.

Перенесение японцами чувств на окружающую природу нашло отражение в  легенде о любви двух гор —  Кагуяма и Миминаси к горе Унэби  или о любви двух звезд —  Вега (Волопас) и Альтаир (Ткачиха), разлученных  Млечным Путем (Небесной рекой). Встретиться  они могли лишь раз в год  — 7 июля. В этот день стал отмечаться традиционный японский “Праздник Ткачихи”.

Другой формой выражения первобытной  религии была магия, которая подразделялась на магию фетиша (талисман), имитативную  магию, магию жеста, звука, слова  и цвета. На о-ве Бэнтэндзима в  районе города Немуро (северо-восток о-ва Хоккайдо) обнаружено наскальное изображение охоты на кита — бесспорное свидетельство наличия имитативной магии. В “Манъёсю” сообщается о существовании в древней Японии магических обрядов “избиения” и “восхваления” вина. В первом случае, потрясая лезвием меча, якобы рубили вино, чтобы “изгнать” из него злых Духов, во втором перед началом пира присутствующие восхваляли вино, произнося слова заклинания о здоровье, счастье, успехах. При этом примечательно, что ритуальное вино изготовлялось так, как его делают, по данным этнографов, народы островов бассейна Тихого океана и аборигены о-ва Тайвань племени Цоу по сей день: “виноделы” садились в круг, посреди которого ставили чан, в который сплевывали разжеванные зерна проса или риса. Содержимое чана бродило, выдерживалось определенное время и “божественный” напиток был готов к употреблению.

Магия жеста проявлялась в обете  верности, когда влюбленные на прощание завязывали друг другу шнур на одежде, а его развязывание означало нарушение  обета. Завязывание стеблей соответствующих  трав, корней, ветвей растений также  рассматривалось как магическое действие и сопровождалось молением о счастье, благополучном пути, неизменной любви.

Отголоски магии звука — удары  в барабан, имитирующие гром —  голос “гневающегося Небесного  Дракона”. Такая магия монозвука  была характерна не только для всего  Дальнего Востока в древности, это  всемирно-историческое явление для  определенной стадии развития человеческого  общества.

Пережитки магии слова нашли  свое отражение в синтоистской концепции  “истинного слова” (макото), веры в  “душу слова”, что проявилось в  синтоистских молитвах “норито”. В  них говорили о цикле сельскохозяйственных работ с верой в то, что в  действительности они будут воспроизведены в таком же порядке, как и в  молитве. Здесь есть оттенок и  имитативной магии, по которой словесные  действия якобы вызывают их реальное проявление в действительной жизни. Магия слова отражена в “Манъёсю”  в названиях растений, раковин, гор, районов и рек.

Магия имени, согласно “Манъёсю”, выражалась в том, что японская девушка не смела назвать свое имя постороннему, в противном случае это означало дать согласие на интимные отношения  или на брак. Магия наименования сохранилась до наших дней в девизах  правления японских императоров (“Мэйдзи” — “Просвещенное правление” — 1868—1911 гг.; “Тайсё” — “Большая справедливость” — 1912—1925 гг.; “Сева” — “Блестящая Япония” — 1926 г. по настоящее время).

Магия света возникла в виде культа огня. Айны, например, хоронили обычно ночью, при свете костра, или разводили  огонь при выкапывании могилы, чтобы “бог огня встретил покойника, а злой дух не мешал захоронению”. Возможно, что над могилой зажигали или возле нее оставляли огонь. Здесь, по-видимому уже имело место  слияние культа огня с культом  умершего, когда огонь на могиле являлся первоначальной формой почитания  предка.

Магия цвета проявилась в поверье, что красный цвет спасает от злых сил, болезней, бед и несчастий, символизирует  любовь. У древних японцев еще  отсутствовало четкое различение цветов, в рудиментарном виде это сохранилось  в значении 174-го иероглифического ключа  “аои”, который одновременно обозначает и синий, и зеленый цвета. Примеры  такого древнего “дальтонизма” встречаются  и у других народов (чукчей, орочей).

Возникновение родовой организации  общества — первоначально тотемного, а затем и предкового рода, ведущего свое начало от достоверно известной  женщины, позже — мужчины,— способствовало появлению тотемизма и культа предков.

Для тотемизма как религии раннеродовых охотничьих общин, религии возникающего рода характерен перенос кровно-родственных  отношений человеческого общества на природу и установление кровного “родства” коллектива людей с  тем или иным животным или растением. Поскольку жизнь неолитических  охотников зависела от наличия животных, прежде всего оленей, возник культ  Небесных оленей и лосих — “Прародительниц” животного мира. Этот культ отразился  в древнем японском обычае гадания  по трещинам на оленьей лопатке, которую  держали над огнем. Этот вид гадания  был характерен для монгольских  народов и распространился вместе с их появлением на территории современной  Японии.