Похищение человека

Вышеуказанные примеры показывают, что далеко не всегда требуется дополнительная квалификация по ст. 126 УК РФ при посягательстве на личность. В одних случаях похищение человека не вменяется по правилам конкуренции части и целого, в других оно выступает неотъемлемой частью объективной стороны и только внешне содержит признаки похищения. Так, С. обманом привел к себе домой малолетнюю А., где удерживал ее около 10 часов и изнасиловал. Судом действия С. также квалифицированы как изнасилование и похищение человека. Данную квалификацию Судебная коллегия Верховного Суда РФ признала ошибочной, указав следующее. По смыслу уголовного закона при изнасиловании умыслом виновного охватывается как конечная цель преступления – половое сношение с женщиной (с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста) вопреки ее воле и согласию, так и действия по достижению этой цели с применением физического насилия, угроз или с использованием беспомощного состояния потерпевшей. По данному делу судом установлено, что С., решив изнасиловать А., заведомо зная о ее несовершеннолетнем возрасте, путем обмана, обещая отвести девочку домой, привел ее в свой дом, где изнасиловал. Таким образом, действия С. по захвату и перемещению потерпевшей помимо ее воли охватывались объективной стороной преступления, предусмотренного ст. 131 УК РФ, и являлись формой насилия, примененного осужденным к потерпевшей. Как такового умысла на похищение человека у осужденного не установлено, и доказательств, подтверждающих его, в приговоре фактически не приведено. При таких обстоятельствах приговор в части осуждения С. по п. «д» ч. 2 ст. 126 УК РФ подлежит отмене, а дело в этой части подлежит прекращению за отсутствием состава преступления.22

Таким образом, как указывалось в вышеприведенных решениях, Верховный Суд РФ признает обязательным для похищения человека наличие цели на удержание похищенного в другом месте хотя бы на время. Тем не менее анализ судебной практики показывает неоднозначный подход суда к этому вопросу. Применительно к действиям Г., нанесшей побои, суд усмотрел совокупность преступлений, предусмотренных статьями 116 и 126 УК РФ. В то же время суд не усмотрел тех же оснований при изнасиловании С. малолетней А.

Из проведенного анализа судебной практики видно, что захват (изъятие) пострадавшего не может являться обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ. Так, этот признак отсутствует в деле, рассмотренном Военной коллегией Верховного Суда РФ в отношении военнослужащего П.23 Не будет его и в случаях, когда потерпевшего ввели в заблуждение и он сам прибывает в какое-либо место, где незаконно лишается свободы. Примером этого являются действия С., который обманом привел девочку к себе домой, где позднее изнасиловал.

В связи с этим квалификация действий виновных по совокупности незаконного лишения свободы с другими статьями УК РФ, где оно выступает составной частью способа совершения преступления (статьи 131, 163 и 330 УК РФ), является излишней. Однако данное положение должно распространяться только на те случаи, когда ограничение свободы носит относительно непродолжительный характер и является составной частью способа совершения преступления. Чрезмерно длительные сроки удержания должны подлежать дополнительной квалификации как посягательство на свободу. Установление определенных сроков, достаточных для признания ограничения свободы, выходящего за рамки способа совершения преступления, законом не урегулировано. Поэтому в каждом конкретном случае они рассматриваются правоприменителем индивидуально.

В свете изложенного возникает вопрос об определении продолжительности времени ограничения свободы, достаточного для признания деяния, выходящего за рамки способа совершения преступления и требующего дополнительной квалификации по ст. 127 УК РФ. Анализ уголовных дел показал, что наименьший составообразующий промежуток времени незаконного лишения составил восемь часов. Так, потерпевшая удерживалась ночью в течение указанного времени в подъезде одного из домов, где в отношении нее были осуществлены действия сексуального характера. Учитывая спорность предлагаемого восьмичасового критерия как максимально возможного срока, поглощаемого способом совершения другого преступления, необходимо разрешить эту проблему на уровне постановления Пленума Верховного Суда РФ. Эта проблема сохраняет свою актуальность и применительно к похищению человека. Так, в вышеприведенном примере с С., который удерживал девочку в своем доме в течение 10 часов, также необходимо было вменять С. совокупность преступлений, предусмотренных статьями 126 и 131 УК РФ. Президиум же Верховного Суда РФ, в отличие от Судебной коллегии высшей судебной инстанции, похищения человека в действиях С. не усмотрел и просто сослался на то, что как такового умысла на похищение человека у осужденного не установлено и доказательств, подтверждающих его, в приговоре фактически не приведено.24

2.3. Субъективные признаки похищения человека

Субъективная сторона при похищении человека выражается только в прямом умысле, когда виновный осознает, что он похищает человека, действуя вопреки его воле, и желает этого.

Прямой умысел характеризуется основной целью – похищение человека, достаточной для признания наличия состава данного преступления, и конечной целью – совершения потерпевшим каких-либо действий, в которых заинтересован виновный.

Цель характеризует мотив этого преступления. Чаще всего оно совершается по конкретному мотиву, но могут быть и другие мотивы: месть, карьеристские или хулиганские побуждения, способствование совершению другого преступления и др.25

Анализ судебной практики показывает, что при похищении человека преобладающим является корыстный мотив, хотя нередко имеют место случаи, когда похищение человека является способом разрешения между гражданами конфликтов имущественного характера (возврат ранее выданного кредита, оплата проданного имущества, похищение против похищения и т.д.).26

Приведем пример из практики, когда «корыстные цели» не выступают в качестве мотива преступления, хотя на первый взгляд действием преступников руководит именно корысть:

«Замоскворецким межмуниципальным (районным) судом Центрального административного округа г. Москвы 19 февраля 1997 г. Кружков осужден по пп. «а», «з» ч.2 ст.126 УК РФ.

Он признан виновным в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений при следующих обстоятельствах.

27 мая 1995 г. около 12 час. по предварительному  сговору с двумя не установленными  следствием лицами Кружков, войдя в помещение АОЗТ «МИК», под предлогом проведения переговоров с председателем правления «Пробизнес-банка» Железняком с целью похищения Фильченко обманным путем вынудил последнего пройти с ним в автомашину и затем отвез его в автомобильный бокс гаражно-строительного кооператива «Вымпел», принадлежащий на праве личной собственности Быховскому, но фактически используемый для стоянки автомашин АКБ «Пробизнес-банк». В автомобиле по пути следования приехавшие с Кружковым мужчины угрожали Фильченко насилием. Требуя возврата денег в сумме 400 млн. рублей (переданных при посредничестве Фильченко «Пробизнес-банком» коммерческому банку «Мономах») и угрожая убийством ему и его дочери, Кружков стал бить Фильченко ногами по ногам, ударил кулаком в левую височную область головы, нанес удар ногой в «солнечное сплетение». Потом упомянутые лица приказали Фильченко спуститься в подвал гаража, закрыли его деревянным люком, сверху поставили автомобиль «Джип» и ушли, закрыв снаружи дверь гаража навесным замком. В результате указанных действий Кружкова Фильченко были причинены легкие телесные повреждения, не повлекшие расстройства здоровья. Пробыв в подвале более часа, Фильченко отогнул доску люка, вылез из подвала, затем при помощи подручных средств открыл дверь гаража и вышел из него.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда 29 апреля 1997 г. приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений: исключении осуждения Кружкова по п. «з» ч.2 ст.126 УК РФ.

Президиум Московского городского суда 17 июля 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Квалификацию действий Кружкова как похищение человека, совершенное из корыстных побуждений, суд мотивировал в приговоре тем, что виновный требовал деньги у Фильченко для других лиц, возглавляющих «Пробизнес-банк», так как ему стало известно о невозвращении банком «Мономах» кредита «Пробизнес-банку», где он, Кружков, работал.

Однако такой вывод суда не соответствует закону.

Под похищением человека, совершенным из корыстных побуждений, закон предусматривает случаи, когда мотивом похищения является стремление виновного извлечь материальную выгоду из преступления для себя лично или для других лиц.

Как видно из материалов дела, при похищении Фильченко Кружков не извлек и не мог извлечь какой-либо материальной выгоды для себя или других лиц, поскольку требовал у него выплаты денег не себе лично или кому-либо из руководства банка, а возврата кредита, переданного при посредничестве Фильченко юридическим лицом – «Пробизнес-банком» по межбанковскому соглашению коммерческому банку «Мономах».

Указанные обстоятельства установлены судом и подтверждены материалами дела.

Как видно из показаний потерпевшего, он оказал посредничество в передаче «Пробизнес-банком» банку «Мономах» кредита в сумме 400 млн. рублей под проценты. После хищения кредита руководитель банка «Мономах» исчез и ему, Фильченко, стали звонить из «Пробизнес-банка» по поводу возврата кредита. Он отвечал, что готов оказать содействие в его возврате. При этом потерпевший подтвердил, что Кружков требовал не передачи денег для себя лично или для кого-то из руководителей «Пробизнес-банка», а возврата лишь взятого у банка – юридического лица – кредита. О том, что ни у Кружкова, ни у отдельных лиц «Пробизнес-банка» не было цели получения какой-либо материальной выгоды, свидетельствуют показания Железняка, Токмакова, Шагарова.

Так, по словам свидетеля Железняка, к нему как к председателю правления «Пробизнес-банка» приезжали Фильченко и Фадеев с просьбой дать кредит в сумме 400 млн. рублей на три месяца. После того как выплата процентов по кредиту прекратилась, сам кредит не был выплачен, а Фадеев скрылся, ему, Железняку, звонил Фильченко и обещал, что кредит будет погашен, но этого не произошло. Разговор о том, что кредит не возвращен, мог слышать Кружков, который работал в службе безопасности «Пробизнес-банка».

Свидетели Шагаров и Токмаков подтвердили факт невыплаты кредита и пояснили, что Кружков, требуя возврата кредита банку, не имел ни личной, ни служебной заинтересованности.

Как пояснил Кружков в ходе следствия и в суде, он случайно узнал о невозвращении банком «Мономах» кредита, взятого у «Пробизнес-банка», где он работал, и решил проявить себя с положительной стороны, оказав помощь в его возврате.

При таких обстоятельствах следует признать, что Кружков действовал, хотя и незаконно, в интересах юридического лица – банка, который имел полное право требовать возврата кредита. Каких-либо материальных выгод физические лица банка не имели.

Поскольку требования кредитора о возврате заемщиком неосновательно удерживаемых сумм не могут быть признаны корыстными, то и действия Кружкова в интересах банка нельзя признать совершенными из корыстных побуждений.

Таким образом, признание Кружкова виновным в похищении человека из корыстных побуждений необоснованно, поэтому данный квалифицирующий признак этого состава преступления подлежит исключению из приговора.

Действия Кружкова надлежит квалифицировать по п. «а» ч.2 ст.126 УК РФ как похищение человека по предварительному сговору группой лиц».27

Как подчеркивают исследователи, «совершение похищения человека с подобного рода мотивами пока не велико, составляя примерно 5-7% от общей массы всех мотивов. В тоже время…, было бы неверным недооценивать особенность данной мотивации похищения человека, поскольку она свидетельствует о недостаточно эффективном регулировании возникающих между гражданами конфликтов гражданским и гражданско-процессуальным законодательством».

Субъектом «похищения человека» является лицо, достигшее шестнадцати лет. Однако, по мнению большинства исследователей, субъектом данного преступления не могут быть: один из родителей (усыновитель) малолетнего при похищении его у другого родителя или из любого иного места, где он находится на законном основании; родитель, лишенный родительских прав; близкий родственник (брат, сестра, дед, бабка), при условии, что все эти лица действовали, по их мнению, в интересах малолетнего, а не в интересах третьих лиц, не состоящих в кровном родстве с малолетним и не являющихся его усыновителями.

Можно выделить два специальных критерия для субъекта преступления, исключающими возможность привлечения его к уголовной ответственности за похищение человека. К первому, объективному, относится наличие родственных или законных связей с похищенным, позволяющих определить конкретное лицо как близкого родственника. Второй – субъективный критерий, характеризующийся отсутствием у виновного различных низменных мотивов (требование выкупа, оказание физического или психического давления на малолетнего, получение льгот и т.д.).