Похищение человека

Действия виновного подлежат уголовной ответственности по ч.3 ст. 126 УК РФ наступает полностью, если виновный избрал такой способ похищения, при котором по его легкомыслию или небрежности наступила смерть потерпевшего, например, поместил в подвал, где была плохая вентиляция и потерпевший задохнулся, при сопровождении потерпевшего толкнул его, в результате чего он упал, ударился головой о бордюр тротуара и умер.

Если смерть наступила при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, то содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных по ч.3 ст.126 и ч.4 ст. 111 УК РФ, поскольку такие последствия не охватываются составом похищения человека. Аналогично убийство похищенного человека также квалифицируется по совокупности ч. 3 ст. 126 и п. «в» ст.105 УК РФ – убийство лица, заведомо находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряжённое с похищением человека, так как убийство имеет другую объективную, субъективную характеристику.

3. Некоторые проблемы, возникающие при квалификации похищения человека

3.1. Проблемы квалификации преступлений, посягающих на личную свободу и неприкосновенность

По общепризнанному методологическому правилу, квалификация любого преступного деяния начинается с установления и анализа объекта преступного посягательства, что позволяет правоприменителю ориентироваться в первоначальном подборе уголовно-правовых норм, одна из которых впоследствии будет применена.

Квалификация похищения человека, незаконного лишения его свободы, а также захвата заложника имеет свои особенности, связанные в первую очередь с тем, что они являются смежными преступлениями, так как в каждом из них в обязательном порядке присутствует такой объект преступного посягательства, как физическая свобода живого человека.

Основным непосредственным объектом преступлений, предусмотренных ст. 126 и 127 УК РФ, а также дополнительным объектом захвата заложника (ст. 206 УК РФ), является физическая свобода живого человека.34

Квалификация анализируемых составов преступлений обусловлена особенностями объекта преступного посягательства и объективной стороны.

К особенностям объекта необходимо отнести юридически значимые свойства лица, незаконно лишаемого физической свободы, либо его количественную характеристику. К первым относятся случаи, когда потерпевшими являются несовершеннолетний или женщина, находящаяся в состоянии беременности, незаконно лишаемые физической свободы (п. «д» и «е» ч. 2 ст. 126, ст. 127 и 206 УК РФ), а также иные лица. К числу вторых — два или более лица, незаконно лишенные физической свободы (п. «ж» ч. 2 ст. 126, ст. 127 и 206 УК РФ).

Данные квалифицирующие признаки должны вменяться виновному в том случае, если он достоверно знал о состоянии похищенной женщины либо о возрасте несовершеннолетнего.

Сложная для квалификации преступления ситуация может возникнуть, если виновный считал, что посягает на физическую свободу женщины, находящейся в состоянии беременности, однако на самом деле она не являлась беременной. Например, потерпевшая при совершении преступления может умышленно заявить о мнимой беременности, рассчитывая на снисхождение. В действиях виновного в такой ситуации, по нашему мнению, возможны одновременно два вида субъективной ошибки: фактическая — в определении личности потерпевшего, а также юридическая — относительно квалификации действий.

До настоящего времени в теории и практике не выработаны четкие критерии решения данной проблемы. Применительно к убийствам, где имеется аналогичный квалифицированный состав, предусматривающий повышенную ответственность за лишение жизни женщины, находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ), имеется три варианта оценки действий виновного. Первый: в действиях лица усматривается только покушение на преступление с отягчающими обстоятельствами (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Второй: в действиях лица усматривается одновременно оконченный состав неквалифицированного убийства и покушение на убийство беременной женщины (ч. 1 ст. 105 и ч. 3 ст. 30, п «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Третий: в действиях виновного содержится оконченный состав убийства беременной женщины. Между тем постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийствах (ст. 105 УК РФ)» не дает разъяснений и рекомендаций по данному вопросу.

На наш взгляд, следует согласиться с первым вариантом решения применительно к похищению человека, незаконному лишению его свободы, а также захвату заложника. То есть, действия виновного предлагается квалифицировать по соответствующей статье Особенной части УК РФ, предусматривающей ответственность за конкретное преступление, с обязательной ссылкой на ч. 3 ст. 30 УК РФ. Максимальное наказание, в случае похищения женщины, находящейся в состоянии беременности, — 15 лет лишения свободы. Следовательно, в случае покушения на данное преступление на основании ст. 66 УК РФ виновный может получить немногим более 11 лет лишения свободы. Учитывая максимальный срок наказания за оконченное неквалифицированное похищение человека (ч. 1 ст. 126 УК РФ) в виде 8 лет лишения свободы, при такой квалификации будет адекватно учтено осознание виновным того обстоятельства, что он покушался на свободу женщины, находящейся в состоянии беременности. В данном случае налицо юридическая фикция, однако в соответствии с принципом субъективного вменения, впервые объявленного на законодательном уровне, такое решение будет полностью соответствовать принципу справедливости также закрепленному законодателем в ст. 6 УК РФ.35

Аналогичной должна быть квалификация действий виновного, допускающего ошибку относительно возраста лица, на физическую свободу которого он посягает, например, считает, что похищает несовершеннолетнего, тогда как ему уже исполнилось 18 лет.

Потерпевшим в результате похищения человека или незаконного лишения его свободы, кроме названных выше лиц, может быть и лицо правоохранительного органа, следователь либо государственный или общественный деятель, а также их близкие, когда действия виновных направлены на прекращение правомерной деятельности данных лиц либо из мести за указанную деятельность. Например, следователь, расследующий дело, может быть похищен с целью последующего «развала» этого дела либо из мести за уже расследованное ранее уголовное дело. Представляется, что захват в качестве заложника или удержание в качестве заложника указанных лиц могут быть совершены, но только с целью, указанной в ст. 206 УК РФ, а не из мести за правомерную деятельность.

В такой ситуации действия виновного подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 126, 127 или 206 УК РФ, а также ч. 1 или 2 ст. 318 УК РФ в зависимости от объема примененного насилия. Если же потерпевшим было лицо, осуществлявшее иную служебную деятельность или выполнявшее общественный долг, а равно их близкие, действия виновного квалифицируются только по соответствующей статье, предусматривающей ответственность за посягательство на физическую свободу человека. Однако данное обстоятельство должно быть учтено судом в качестве отягчающего в соответствии с п. «ж» ч. 1 ст. 63 УК РФ.

К особенностям, относящимся к признакам объективной стороны анализируемых составов преступлений, можно отнести применение в ходе их совершения насилия, опасного для жизни или здоровья человека, либо угрозу применения такого насилия, а также применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия (п. «в» и «г» ч. 2 ст. 126, ст. 127 и 206 УК РФ), и др.

Отсутствие прямого указания на пределы насилия приводит к противоречивой трактовке его содержания как в теории, так и правоприменительной деятельности. Учитывая, что законодательное понятие насилия, опасного либо неопасного для жизни или здоровья человека, отсутствует, следует обратиться к судебному толкованию такого насилия. В то же время судебное толкование такого объема насилия юридически некорректно, так как постановления Пленума Верховного Суда не могут носить обязательный характер в принципе.

В настоящее время по вопросам применения законодательства, предусматривающего ответственность за посягательство на физическую свободу живого человека, постановления Пленумов Верховного Суда РФ не существует, что затрудняет его применение. По этой причине правоприменитель нередко вынужден использовать постановления по другим делам, перенося их рекомендации на расследуемые преступные деяния.

Так, применительно к определению насилия, опасного или неопасного для жизни, прокуроры, следователи и дознаватели ориентируются на постановления Пленумов ВС РСФСР (РФ) и СССР еще 1966, 1986, 1990 гг. и другие, обобщающие практику и содержащие руководящие разъяснения относительно грабежей, разбоев и иных противоправных посягательств на собственность.

Совершение любого анализируемого преступления с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, позволяет квалифицировать деяние только по части первой соответствующей статьи УК РФ. В случае применения виновным насилия, опасного для жизни или здоровья, его действия квалифицируются по п. «в» части второй соответствующей статьи УК РФ

При квалификации действий виновных, посягающих на физическую свободу живого человека, сопряженных с насилием, опасным для его жизни или здоровья, логично возникает вопрос о совокупности с преступлениями, предусматривающими ответственность за причинение ущерба здоровью человека (ст. 111, 112 или 115 УК РФ).

По нашему мнению, квалификация преступлений по совокупности со ст. 111 или 112 УК РФ необходима в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, при незаконном лишении свободы (ст. 127 УК РФ). Данный вывод следует исходя из наличия относительно мягкой санкции за незаконное лишение свободы при наличии особо квалифицированных признаков (до 5 лет лишения свободы) по сравнению с ч. 1 ст. 111 УК РФ (до 8 лет).36

В случае же причинения фактического вреда здоровью человека при совершении похищения или захвата заложника квалификация преступлений по совокупности не должна производиться в связи с тем, что санкции за совершение преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 126 и 206 УК РФ, выше, чем за причинение тяжкого вреда здоровью, в том числе при совершении квалифицированного и особо квалифицированного составов, предусмотренных ч. 2 и 3 ст. 111 УК РФ.

При причинении вреда здоровью человека, повлекшего по неосторожности его смерть, действия виновных также не должны квалифицироваться по совокупности с ч. 4 ст. 111 УК РФ, а подлежат квалификации только по ч. 3 ст. 126 или 206 УК РФ как причинившие по неосторожности смерть потерпевшего, согласно которой максимальное наказание предусматривается в виде 20 лет лишения свободы.

В случае причинения смерти потерпевшему по неосторожности квалификация действий виновного дополнительно по ст. 109 УК РФ не требуется. Вместе с тем такая квалификация будет правильной только в том случае, если причинение смерти потерпевшего по неосторожности будет связано с процессом незаконного завладения живым человеком, его перемещения и удержания, т.е. в момент выполнения виновным объективной стороны любого из анализируемых преступлений.

С учетом особой ценности человеческой жизни в случае причинения смерти человеку при его похищении, незаконном лишении свободы или захвате заложника должна учитываться повышенная общественная опасность действий, причинивших смерть, даже по неосторожности, что, на наш взгляд, совершенно адекватно отражено в действующем уголовном законодательстве Российской Федерации.37

Судебно-следственная практика исходит из того, что «дополнительное» деяние, входящее в составное (в том числе насильственное) преступление, следует квалифицировать по совокупности с ним во всех случаях, когда санкция нормы, предусматривающей наказание за «дополнительное» деяние как самостоятельное преступление, выше санкции нормы об ответственности за составное преступление или одинакова с ней.

Не могут быть квалифицированы действия лица как «повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего», если отсутствует причинная связь между его действиями и наступившим результатом.

Действия лица, совершившего похищение человека, незаконное лишение его свободы, а также захват заложника, составляют совокупность преступлений в том случае, если по отношению к смерти потерпевшего будет установлен умысел, вне зависимости от его вида (прямой или эвентуальный). На практике вопросы, связанные с разграничением, с одной стороны, убийства и причинения смерти по неосторожности, а с другой — причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть, и причинение смерти по неосторожности, всегда вызывали значительные трудности. Отличие данных преступлений содержится именно в субъективной составляющей действий виновного. При убийстве умысел виновного направлен именно на лишение жизни человека, на что указывается в постановлении Пленума Верховного Суда от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». При решении вопроса о направленности умысла необходимо исходить из всех конкретных обстоятельств происшедшего (учитывая их взаимосвязь и взаимозависимость), в том числе способа и орудия совершения преступления, количества, характера и локализации телесных повреждений (нанесение, например, ударов в жизненно важные органы человека), а также поведения потерпевшего и виновного как до преступления, так и после него (например, виновный при наличии реальной возможности лишить потерпевшего жизни отказался продолжать наносить удары).

Потерпевшим в подобной ситуации может быть не только лицо, лишаемое физической свободы, но и иные лица, например, работники правоохранительных органов, принимающие участие в освобождении захваченного. При этом вне зависимости от наличия иных квалифицирующих признаков действия виновного квалифицируются, с одной стороны, по ч. 3 любого из анализируемых составов как повлекшие наступление иных тяжких последствий, а с другой — по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ при похищении человека или захвате заложника либо по ч. 1 ст. 105 УК РФ при незаконном лишении свободы.