Античные традиции в Византийской культуре

преобладание получали те  или  иные  архитектурные  тенденции.  В  Греции  с

особой силой проявлялись традиции античного и ранневизантийского  зодчества.

В XI в. здесь строятся монументальные храмы,  сохранявшие  многое  от  более

ранней архитектуры, но и несущие уже  элементы  нового  стиля.  К  их  числу

принадлежат прославленные памятники архитектуры и живописи: Собор  монастыря

Хосиос-Лукас в Фокиде и монастырь Дафнии близ Афин. Собор монастыря  Хосиос-

Лукас был воздвигнут императором Василием II в  прославление  своих  военных

побед и неоднократно достраивался.

     Собор монастыря  Хосиос-Лукас, это большой пятинефный  храм, удлиненный

формы с запад на восток, видимый издалека  из-за  своего  огромного купола,

покоящегося на низком барабане. Храм монастыря Дафнии близ Афин  (конец  XI)

меньше, чем собор  Хосиос-Лукас, но, быть  может,  именно  это  придает  ему

особую цельность и гармонию. Он значительно более  чем  его  предшественник,

устремлен ввысь, менее монументален  и  громоздок.  Пропорции  храма  Дафнии

отличаются  стойкостью  и  пластичностью.  Наружный  вид  здания   строг   и

выразителен. Его декор не перегружен деталями, но одновременно и  достаточно

наряден. Сохраняя античные архитектурные основы, этот храм  демонстрирует  в

то же время усиление влияние нового стиля в византийском зодчестве[3].

      О светской  архитектуре X—XII  вв.  можно  узнать  преимущественно  из

литературных памятников и описаний современников. В этот  период  непрерывно

шло строительство  и  украшение  императорских  дворцов  в  Константинополе.

Комплекс  Большого  дворца,  раскинувшийся  на   берегу   Мраморного   моря,

постоянно разрастался,  отделывался  цветными  мраморами  и  мозаиками,  что

придавало ему все  большую  парадность  и  праздничность.  В  X  в.  в  этом

комплексе был  заново  отстроен  дворец  Вуколеон,  получивший  название  от

украшавшей его скульптурной группы быка и льва. Все торжественные  приемы  и

церемонии X — первой половины XI в. проходили в  комплексе  зданий  Большого

дворца.

     При Комнинах  императорский двор покинул Большой  дворец,  старый  центр

византийской  державы,  символ  ее  власти  и  могущества.  По  политическим

причинам  резиденция  василевсов  была  перенесена  во   вновь  отстроенный

Влахенский  дворец,  расположенный  на  северо-западной   окраине   столицы.

Алексей I Комнин воздвиг  здесь  Дворец  рядом  с  храмом  Влахенской  Божий

Матери. Именно здесь он принимал крестоносных вождей и  показывал  сокровища

имперской казны. Император Мануил I Комнин в 1156 г. расширил  этот  дворец,

построив роскошный зал, украшенный мозаиками,  на  которых  были  изображены

его походы и упомянуты названия 300  завоеванных  им  городов.  Крестоносцы,

захватив в 1204 г. Влахенский дворец, удивлялись его роскошному убранству  и

красоте парадных зал.

      Дворцы  аристократов и богатые дома  горожан  и  провинциальной  знати

возводились  по  всей  империи.  Представление  о   дворце   провинциального

владетеля дает нам описание имения Дигениса Аркита в поэме о  его  подвигах.

Дворец представлял собой прямоугольное строение  из  тесаного  камня  и  был

украшен колоннами, кровля сверкала мозаикой, а  полы  выложены  полированным

камнем. Описания светской архитектуры встречаются и в  византийских  романах

XII в., и в исторической  эпистолярной литературе. До  XIII  в.  византийскою

архитектуру  можно  считать  одной  из  самых  развитых  и   совершенных   в

средневековом мире. Она оказала влияние на широкий ареал стран  —  Болгарию,

Сербию, Русь и даже  в  какой-то  мере  на  романский  Запад.  Древнерусское

государство   обязано   Византии    первыми    выдающимися    архитектурными

достижениями.

      К X в.  в  византийском  изобразительном  искусстве,  в  частности  в

живописи,  окончательно  складывается  иконографический  канон   —   строгие

правила изображения всех сцен религиозного содержания и  образов  святых,  а

также устойчивый канон  в  изображении  человека.  Эстетика  созерцательного

покоя, торжественной умиротворенности, неземной  упорядоченности  влекла  за

собой создание устойчивой и неизменной иконографии. Иконографические типы  и

сюжеты  почти  не  изменялись  в  течение  столетий.  Глубокий  спиритуализм

эстетических воззрений византийского аристократического  общества  не  увел,

однако, искусство Византии окончательно в мир голой  абстракции.  В  отличие

от мусульманского Востока, где примат духовного начала над  плотским  привел

к господству в изобразительном искусстве геометризма и орнаментальных  форм,

вытеснивший изображение человека,  в  искусстве  Византии  человек  все  же

остался в центре художественного творчества. После победы  над  иконоборцами

в Византии вновь  утвердились  идеи  антропоморфенизма.  В  искусстве  опять

обратились к эллинизму, но при глубокой переработке  его  традиций  с  целью

повышения  духовности  художественного  творчества.   Если   языческий   мир

воспевал в человеке телесную красоту, то византийское искусство  прославляло

его духовное величие и аскетическую чистоту[4].

      В стенных  росписях, в мозаиках и иконах и даже  в  книжной  миниатюре

голова как сосредоточение духовной жизни становится доминантой  человеческой

фигуры, тело же  стыдливо  скрывается  под  струящимися  складками  одеяний,

линейная   ритмика   сменяет   чувственную   экспрессию.    В    изображении

человеческого лица на первый  план  выносится  одухотворенность,  внутреннее

величие,  глубина  душевных  переживаний.  Огромные  глаза  с   экстатически

расширенными зрачками, высокий лоб, тонкие, лишенные  чувствительности  губы

— вот характерные черты  портрета  в  византийском  искусстве  классического

средневековья.  Из  культового,  художественного  творчества  почти   совсем

исчезает скульптура как искусство, прославляющее  телесную,  а  не  духовную

красоту. Ее сменяет плоский рельеф  и  живопись  (мозаика,  фреска,  икона).

Отныне художник должен изображать не только  тело,  но  и  душу,  не  только

внешний облик, но и внутреннею духовную жизнь своего героя. В  этом,  кстати

сказать, важное отличие византийского искусства от западноевропейского,  где

скульптурные  изображения  Христа,  мадонн,  святых   приобрели   широчайшее

распространение.

      Впечатление  пассивной  созерцательности,  замкнутости  художественных

образов достигается в результате строгой фронтальности изображений и  особой

колористической гаммы.  Вместо  античного  импрессионизма  с  его  тончайшей

нюансировкой нежных полутонов,  в  Византии  с  Х  в.  господствуют  плотные

локальные краски,  наложенные  декоративными  плоскостями,  с  преобладанием

пурпурных, лиловых, синих, оливково-зеленых и белых  тонов.  Образ  человека

как  бы  окончательно  застывает  в  величественном  бесстрастии,   лишается

динамизма, олицетворяет  состояние  созерцательного  покоя.  Непревзойденным

образцом монументального искусства Византии середины IX в. являются  мозаики

Софии Константинопольской. Этот шедевр искусства неоклассического стиля  был

восстановлен в апсиде собора на месте уничтоженных  иконоборцами  мозаик,  о

чем свидетельствует сохранившееся надпись.

     Величественная, сидящая в спокойной статуарной  позе  огромная  фигура

Марии с младенцем на  руках  —  воплощение  возвышенной  одухотворенности  в

сочетании с  чувственной  прелестью.  Прекрасное  лицо  Марии  дышит  мягкой

женственностью  и  мудрым  спокойствием.  Стоящий  рядом  архангел   Гавриил

поражает  сходством  с  никейскими  ангелами,  он  —  воплощение  земной   и

одновременно небесной красоты, эллинистического сенсуализма в  соединении  с

византийским  спиритуализмом.  Мозаики  выполнены   талантливым  мастерами,

отличаются утонченным артистизмом в соединении с  аристократической  манерой

выполнения.  По  словам  известного  знатока  византийской  живописи  В.  Н.

Лазарева, в них есть нечто «врубелевское».  По  его  мнению,  мозаики  Софии

Константинопольской — высшее воплощение византийского гения[5].

      Другие  мозаики Софии (IX  —  начало  XI  в.)  несколько  уступают  по

художественному мастерству этому шедевру, но  интересны  по  своему  сюжету.

Это  две  сцены,  имеющие  не  только  художественное,  но  и   историческое

значение. На одной из них, находящийся в люнете  над  входом  из  нарфика  в

храм, изображен  император  Лев  VI  (996-912),  преклонивший  колена  перед

стоящим Христом, над  которым  в  медальонах  расположены  образцы  Марии  и

Ангела. Смысл сцены — преклонение власти земной перед властью  небесной.  На

другой мозаике начала XI в. в южном вестибюле храма св. Софии перед  сидящей

на троне Богоматерью с младенцем стоят по сторонам император  Константин  I,

приносящий в  дар  модель  города  Константинополя,  и  император  Юстиниан,

подносящий мадонне модель собора св. Софии; византийские  императоры  просят

заступничества у Богоматери за великий  град  и  его  главную  церковь.  Обе

мозаики — произведения высокого столичного искусства — привлекают  красочным

богатством, правильностью  пропорций,  портретным  сходством  императоров  и

роскошью их одежд.

      Вторая  половина XI в. и весь XII в. — классическая  эпоха  в  истории

византийского    искусства,    его    высочайший     расцвет.     Обобщенный

спиритуалистический  стиль  получает   законченность,   единство   формы   и

иконографии, четкое выражение эстетических  идеалов.  Вместе  с  тем  в  нем

появляются новые черты. Стилизованная линия  делается  тонкой,  абстрактной,

контуры  фигур  становятся  легкими,  воздушными,  движения  выглядят  более

естественными, в колористической  гамме  наряду  с  плотными,  определенными

красками,  близкими  к  эмалям,  появляются  переливчатые  тона,  сообщающие

изображениями ирреальность, сияние; цвет и свет сливается в общей  гармонии.

Шедевром  монументальной   живописи   второй   половины   XI   в.   являются

замечательные мозаики и фрески  уже  упоминавшегося  монастыря  Дафнии  близ

Афин. Они составляют  единый  изумительный  ансамбль,  подчиненный  строгому

иконографическому канону.

     Композиция  всех  росписей  глубоко  продумана:  в  куполе   изображен

Пантократор грозный  и  могучий  властелин  мира,  а  на  апсиде  —  сидящая

Богоматерь с младенцем в окружении ангелов и святых. Все расположение  фигур

построено  с  тонким  пониманием  законов  композиции.  Живой   ритм   фигур

проникнут  радостным  мироощущением.  Рисунок  мозаик  и  фресок  отличается

совершенством,  для  достижения  большей  выразительности  лиц   применяется

объемная  лепка,  удлиненные  пропорции   придают  изображению  изящество  и

стройность, движения фигур естественны  и  принужденны.  Поражает  богатство

чистых, сочных и вместе с тем нежных красок, что в соединении  с  золотом  и

серебром составляет  изысканную  цветовую  палитру.  Надо  сказать,  росписи

монастыря Дафнии напоминают фрески Рафаэля[6].

       Еще  одним  шедевром  византийского  классического  стиля   являются

сравнительно недавно открытые  мозаики  южной  галереи  храма  св.  Софии  в

Константинополе (XII в.) Это, прежде  всего  великолепный  Иисус.  В  центре

расположен Христос — величественный, мудрый, суровый; по  одну  его  сторону

стоит Мария с необычайно красивым,  нежным,  скорбным  лицом,  по  другую  —

Иоанн  Креститель,   его   мощная   фигура   дышит   трагической   силой   и

напряженностью. Одухотворенные  лица,  исполненные  возвышенной  духовности,

сохраняют объемность и рельефность. Впечатление усиливает  красочная  лепка,

богатство  цветовых  оттенков,  почти  акварельная  изысканность   колорита.

Верное чувство пропорций соразмерность частей фигур восходящие  к  традициям

эллинизма,   соединяются   с   экспрессией   и   суровостью    византийского

неоклассицизма[7].

     На той же  южной галерее Софии Константинопольской  был открыт еще  один

мозаичный  ансамбль,  на  этот  раз  светского   характера,   с   портретами

императоров  и  императриц.  На  одной  из   мозаик   изображены   император

Константин IX  Мономах (1042-1054) и его супруга императрица Зоя  (умерла  в

1050г.) Оба в строгих фронтальных позах,  облаченные  в  роскошные  парадные

одежды, с венцами  на  головах  стоят  по  сторонам  восседающего  на  троне

Христа. В руках василевса мешочек с золотом — дар на  содержание  церкви,  в

руках василиссы  свиток  —  вероятно,  дарственная  грамота,  подтверждающая

привилегии храма. Рядом на стене император  Иоанн  Комнин  (1118-1143),  его

супруга Ирина, дочь венгерского короля Ладислава,  и  их  сын  Алексей.  Они

стоят по сторонам Богоматери с младенцем на руках, в  таких  же  фронтальных

позах, со всеми регалиями императорской власти и с дарами в руках[8].

     В XI—XII вв. наблюдается  подъем и  в  искусстве  иконописи.  От  этого

периода  сохранилось  несколько  прекрасных  образцов   византийских   икон,

преимущественно столичной школы живописи. Своеобразна  и  по  сюжету,  и  по