История униатства в Беларуси

- между православными и католиками будут согласованы все противоречия относительно догм и обрядов.

       Православный собор лишил сана всех епископов-униатов. Светская часть православного собора приняла решение не подчиняться пастырям-отступникам. Собор обратился к королю с просьбой санкционировать его решение об импичменте униатских епископов, а на их место посадить новых, избранных православными. Ключевыми аргументами были:

-    уния готовилась тайно от народа группой предателей-архиереев;

- она противоречит существующим правовым актам и является посягательством на религиозную свободу;

- поэтому православные имеют право сопротивляться ее введению всеми средствами.[11, с.112-114]

Глава 3.

 Влияние  униатства на культурно-исторические  процессы и общественно-политическую  жизнь белорусского народа.

1. Антиуниатский протест.

      Форсирование унии было большой политической ошибкой правительства Речи Посполитой. Правительство должно было выступить в качестве государственного посредника между униатами и православными, приложить все усилия к тому, чтобы достигнуть определенного согласия. Но оно этого не сделало, и поэтому после официального введения унии началась общественная конфронтация, граничащая с гражданской войной. Развернулась острая борьба между противниками и сторонниками унии, которая шла в трех направлениях:

Конституционное или правовое (на сеймах и сеймиках, а также путем обращений, жалоб к королю, аппеляций к судебным организациям).

Публицистическое, идеологическое, богословско-философское (униатские и антиуниатские полемические произведения, трактовка богословских, религиозно-философских вопросов).

Неконституционное или противоправное (стихийные выступления, действия, нарушающие действующее законодательство, бунты, погромы).

      С формально-юридической точки зрения уния была вроде бы законной, так как опиралась на официальные церковные и государственные указы. Вместе с тем эти указы противоречили существующим правовым документам, многочисленным привилеям, которые были даны православию на протяжении многовековой истории великокняжеской властью, и главным образом Статуту ВКЛ 1588 года, где свобода всех христианских вероисповеданий была закреплена в качестве правовой нормы. Поэтому аппеляция по закону к судебным инстанциям была одним из самых широких способов борьбы антиуниатской оппозиции.

        После смерти князя К.К.Острожского (1608), перехода в католичество значительной части панства, реальной опорой православия становится казачество. Одним из условий преданности казаков власти Речи Посполитой была свобода православного вероисповедания. С введением унии и началом политики дискриминации православия казаки свою борьбу против польского засилья ведут под флагом защиты православия. Именно казаки были одной из главных сил, которая вынудила правительство Речи Посполитой в конце 20-х – начале 30-х годов XVII века пойти на значительные уступки православным.

      Опорой антиуниатской оппозиции являлись монастыри. В 1615 году, например, был основан Богоявленский монастырь, который принадлежал Киевскому братству, а при нем школа. Среди православных монастырей выделялись также Свята-Духовский в Вильно, Пачаевская лавра, Киево-Печерская лавра, которую удалось таки отстоять от униатов, и другие.

2. Итоги Брестского варианта церковной унии.

      В результате Брестской церковной унии 1596 года была создана униатская церковь. В российских и белорусских исследованиях не много материала по данному вопросу. Существуют следующие точки зрения на униатскую церковь.

1.Униатская церковь рассматривается  как результат поражения езуитов  и других монашеских орденов  на белорусских и украинских  землях. Она создана с целью окатоличивания белорусов и украинцев.

2.  Безосновательно, без научных аргументов, с оскорблением к «зжываўшай сябе царкоўнаславяншчыны» гродненский историк С. В. Морозова в книге «История Беларуси» (Минск, 2000. Ч. 1. С.416) утверждает, что православное духовенство «праводзіла палітыку духоўна-культурнай ізаляцыі Беларусі ад заходнега свету. Тыя, хто хацеў павесці свае народы па дарозе еўрапейскага прагрэсу, пайшлі на наладжванне дыялогу з Захадам. Унія абяцала далучэнне да багатых інтэлекткальных дасягненняў … і зараджэнне ў выглядзе уніяцтва беларускай і украінскай нацыянальнай царквы».

      Другие историки считают что униатство, это белорусская национальная церковь.

3.Униатская церковь – символ  независимости ВКЛ. Католическая  церковь ориентировалась на Речь  Посполитую, православная – на  Москву. Униатский митропалит Иосиф Рутский, по версии С. В. Морозовой, «дамагаўся аб’яднання праваслаўных і уніятаў у рамках адной царкоўнай арганізацыі і адміністрацыйнай незалежнасці ад Масквы, Канстанцінопаля і Рыма шляхам стварэння ўласнага патрыярхату».

4.Наиболее научнообоснованным  является взгляд на униатскую  церковь и церковную унию 1596 г.  как на продолжение католической  экспансии, католической агресии  на беларусские и украинские  земли с целью окатоличивания  населения.[8, с. 119-120]  

      Итак, хоть определенная часть белорусско-украинского общества и поддержала идею унии, его большинство, в первую очередь православное, ее отвергла. Несмотря на то, что уния имела довольно существенные и органичные духовно-культурные корни в жизни белорусского и украинского народов, ее брестский вариант, который готовился в тайне от широкого общества, имел ярко выраженную политическую окраску. Он, по существу, предусматривал исчезновение православия как самостоятельного религиозного вероисповедания в пределах Речи Посполитой, разрыв традиционных духовно-культурных связей. Он предусматривал декретивное, административно-командное введение унии, которое в ситуации отказа большей части общества ее принять превращалось в принуждение, насилие и чуть не привело к гражданской войне.

      Судьба унии, возможно, стала бы более удачной, если бы были соблюдены два условия. Первое – уния реализовывалась постепенно и добровольно, без дискриминации и принуждения, в связи с чем этот процесс необходимо было растянуть на несколько столетий. Второе – униатство должно было стать вероисповеданием не только демократических пластов, но и белорусских и украинских магнатов и шляхты, тогда бы оно стало вероисповеданием национальным.

3. Судьба униатской церкви (XVII-XX века).

      Следуя ананимной реляции, предоставленной в августе 1647 года в Рим для Когрегации пропоганды веры, на территории Речи Посполитой было около 4 тыс. униатских и больше чем 13,5 тыс. православных приходов. А уже на присоединенных к Российской империи землях в результате первого раздела Речи Посполитой (1772) насчитывалось около 100 тысяч католиков, 300 тысяч православных и около 800 тысяч униатов. На первом этапе политика России на новых землях была довольно толерантной: указами Екатерины II от 1772 года католикам и униатам была дана “ничем не ограниченная” свобода вероисповедания, при условии, что они не будут склонять к своей вере православных. На практике эта свобода ограничивалась, правительство и православные иерархи делали все, чтобы вернуть униатов к “религии предков”. В результате на протяжении 1781-1783 годов в православие перешло около 200 тысяч униатов.

      После второго раздела РП (1793) начинается более решительное наступление на униатство. По инициативе Екатерины II Синодом была разработана программа постепенной ликвидации унии. Но основная часть униатов крепко держалась своего вероисповедания. Тем не менее при Екатерине II в православие были переведены около 1,5 млн. униатов, но столько же пожелали остаться в своей вере. При Павле I и Александре I административно-церковное принуждение в отношении униатов ослабилось.

После восстания 1830-1831 годов, в котором  принимали участие католики и  униаты, правительством был взят курс на упразднение униатства как  вероисповедания и присоединение  его адептов к православной церкви. 12 февраля 1839 года на униатском соборе в Полоцке под давлением царского правительства был подписан акт  о “добровольном” присоединении  униатов к православной церкви. На его основании Синодом был  издан указ “О принятии греко-униатской  церкви в полное и совершенное  общение святых православно-кафолических восточные церкви и в нераздельный состав церкви Всероссийской”. Синоидальный акт был одобрен Николаем I. Униатские епархии были ликвидированы, но переход униатов в православие растянулся до 50-х годов XIX века.[10, c.583-585]

      Несмотря на политику дискриминации, которую проводило царское правительство и православная церковь, в отношении белорусских униатов, униатская идея сохранилась в народном сознании. После принятия правительством декрета о веротерпимости (17 апреля 1905 года) начался массовый переход православных белорусов, бывших униатов, в католичество. Февральская революция 1917 года тоже вызвала активизацию униатского движения. На территории Западной Беларуси начали возникать униатские общины (в 1932 году тут было 32 униатских прихода). В Западной Беларуси униатские товарищества являлись носителями белорусского национального самосознания (при них существовали школы, драмкружки, издавались журналы на белорусском языке), поэтому польские власти относились к ним с подозрением и мешали их деятельности. После объединения Западной Беларуси с БССР униатство перешло на нелегальное положение, но во время немецкой оккупации вновь было легализировано. На греко-католическом соборе, который произошел в марте 1946 года в Львове под контролем и охраной органов КГБ, было принято постановление о ликвидации унии и присоединении униатов к православной церкви.

      С конца 80-х годов XX века в Беларуси началось новое возрождение униатской церкви. В начале 1996 года в стране насчитывалось 15 униатских парафий. В том же году был отмечен 400-летний юбилей Брестской церковной унии. Был создан белорусский организационный комитет по празднованию годовщины, произошли научные конференции, издан ряд литературных работ. Вместе с тем время требует новой, фундаментальной разработки проблемы унии в ее историческом, культурном и религиозно-философском аспектах.[7, с.117-121]

4. Роль униатства в культуре белорусов (XVII – XVIII века)

Развитие культуры Белоруссии в данный период происходило в  чрезвычайно сложных условиях.  Основными предметами изучения  были теология, латинский язык, философия. Наиболее широкую сеть школ имели  иезуиты. Основными предметами в  иезуитских школах были: грамматика, риторика, этика, мораль, богословие, физика и  математика.

 Рядом с иезуитами,  хотя и в меньших масштабах,  действовали униаты. Проводником  их идей был орден базылян,  имевший также довольно разветвленную  сеть своих школ.

Особый интерес вызывают школы, открытые в Гродно и Поставах в 70-е годы XVIII в. меценатом А.Тизенгаузом. Это были первые в истории Речи Посполитой профессиональные школы, где  готовили врачей, акушеров, ветеринаров, артистов театров, финансовых контролеров, художников и чертежников. В них  обучались преимущественно дети крепостных крестьян.

С этим периодом связаны  и первые шаги в становлении белорусской  драматургии. Она была представлена комическими интермедиями к школьным драмам. В отличие от школьных драм, создаваемых на латинском языке  и посвященных сюжетам из Библии, интермедии писались на более понятном зрителю белорусском языке, а  их сюжеты брались из окружающей действительности. Их главным героем был крестьянин-белорус, под маской простонародности которого скрывалась натура умная, сообразительная. Не случайно, что некоторые интермедии, созданные в это время, прочно вошли в народный фольклор.

 С интермедиями было  тесно связано и возникновение  в Белоруссии нового драматургического  жанра — комедии. Первым шагом  в этом направлении явилась  многоактная «Вакханалия» (1725 г.), в  которой, наряду с греческим  мудрецом Диогеном и польскими  панами, действует «русин» Василь и его слуга Селивон, говорящие на сочном белорусском языке.

 Наличие двух тенденций,  связанных с древней и новой  литературой, наиболее отчетливо  проявилось в поэзии. Одновременно  зарождалась и успешно развивалась  светская лирика, особенно песенно-любовная. Последней было свойственно новое,  близкое к народному мировосприятие. В отличие от «высокой» поэзии, рассчитанной на элитарные круги,  любовная лирика опиралась уже  на разговорный язык.

Развитие белорусской  литературы в это время осложнялось  и тормозилось также общим  кризисом средневековой системы  древней белорусской литературы. Ее последним значительным взлетом  была литература полемическая, упадок которой наметился в 30-е годы XVII в. Практически уже исчерпала  себя полемика между сторонниками и  противниками унии. По характеру своего содержания полемическая литература отстала  от жизни, потеряла свою злободневность и, естественно, не могла удовлетворять  духовные запросы времени. Не случайно попытка возобновить полемику и  возродить полемическую литературу, предпринятая в 40-е годы некоторыми церковными писателями, например К. Саковичем, потерпела неудачу.

 Последним представителем  большой плеяды писателей-полемистов  был в Белоруссии Афанасий  Филиппович (1597—1648). Как общественный  деятель и как писатель А.  Филиппович сформировался в духе  традиций полемической литературы  и братского движения. Он чувствовал  глубокую духовную связь со  своими предшественниками, борцами  против унии, и считал себя  непосредственным продолжателем  их правого дела. Решительный  и энергичный в поступках, непреклонный  и бескомпромиссный в идейных  убеждениях, А. Филиппович боролся  против кровавого насаждения  в Белоруссии и на Украине  «проклятой» унии и даже ходил  к московскому царю просить  заступничества за православную  веру.

 В историю белорусской  литературы А. Филиппович вошел  как автор «Диариуша» (дневника), представляющего собой своеобразное  соединение полемической антиуниатской  публицистики с автобиографическим  повествованием. Направляя свой  обличительный пафос против господствующих  верхов Речи Посполитой, он основное  внимание сосредоточивает на  раскрытии бесправного положения  белорусского и украинского народов,  на описании истории их борьбы  за традиционную веру.

Продолжал развиваться  и кукольный театр — батлейка. Главным героем его стал белорусский  крестьянин — весельчак и шутник Нестерка, высмеивающий фанаберистость шляхты, ее невежество и стяжательство.

 Уникальным явлением  белорусского искусства второй  половины XVIII в. стали крепостные (придворные) театры. Они удовлетворяли  потребности магнатов, но актерами  в них была молодежь из числа  крепостных крестьян.

 Первый в Белоруссии  крепостной театр был основан  еще в 40-е г. XVIII в. в Несвиже.  В нем действовали драматическая,  оперная и балетная труппы. В  70-е годы XVIII в. главным центром  театрально-музыкальной жизни в  Белоруссии стал Слонимский двор  великого литовского гетмана  М.Огинского, дяди известного  композитора Михаила Клеофоса  Огинского. Крепостные театры  существовали также при дворах  Тизенгауза в Гродно, Сапег —  в Ружанах и Деречине, Радзивиллов  — в Слуцке, Зорича — в Шклове, Чернышева — в Чечерске, Тышкевичей  — в Свислочи.